Числа и идентичность. Глава 20

1. В этой главе мы попробуем использовать концептуальную триаду радиальных (с центром в точке I , т. е. в совпадающем с центром матричного квадрата контекстному поле смысловых взаимодействий) парадигм идентичности- прагматономики CID, селектономики DIG  и коннектономики CIE, для осмысления социокультурной динамики городского рыночного общества в России начала 20 в. Мы сделаем это на примере матричного анализа первой половины повести Вересаева Два конца (1899-1903). Эта повесть получила высокую оценку Горького и Толстого и широкую известность среди русской публики и зарубежом. Теперь о ней вспоминают редко.

2. Вересаев благодаря своей работе в качестве земского врача был хорошо знаком с условиями жизни и быта и с настроениями городской и деревенской бедноты. Он систематически накапливал свои наблюдения в записных книжках и его произведения могут служить хорошим источником по истории повседневной жизни этой эпохи.

3. Главный герой повести переплетчик Андрей Иванович Колосов имел реальный прототип. Им был хозяин квартиры, в которой Вересаев снимал комнату во время своей учебы в Петербургском университете.

4. Андрей Иванович грамотен, регулярно читает газеты, прежде всего Петербургский Листок, обладает высоко развитым чувством собственного достоинства, сочувствует идеям социального равенства, возмущается произволом хозяев капиталистов и гордится независимостью своих мнений. Иными словами перед нами новый тип прагматономного рабочего, самостоятельно распоряжающегося своим трудом, не связанного с патриархальной большой крестьянской семьей, дорожащего свободой личного выбора независимого индивида на вершине прагматономного треугольника CID в точке I.

5. В то же время Андрей Иванович болен чахоткой, которая вскоре сведет его в могилу и его экономическое и социальное положение крайне неустойчиво. Хозяин мастерской не очень ценит его с его болезнью как работника и может уволить его в любой момент. Поскольку он болен и вырабатывает очень мало, а оплата сдельная заработки у него нищенские. Таким образом семья бедствует, у дочери нет ботинок, на квартиру не хватает денег. Андрей Иванович и его семья всецело зависимы от произвола работодателей и находятся в контекстном поле мира/рынка D(подневольный, контролируемый властью и нуждой, человеческий материал, сырье, отходы).

6. Иными словами подчеркивающий свое достоинство и независимость и запрещающий жене работать Андрей Иванович постоянно сталкивается с ситуацией, когда это независимое полусубьектное положение свободного индивида в точке I на вершине прагматономного треугольника вступает в противоречие с его фактической экономической зависимостью и связанным с ней унижением. Одна ситуация за другой обнаруживает перед ним этот контраст между его представлением о себе и действительностью.

"У Александры Михайловны (жена Колосова ЛБ)был троюродный брат по матери, очень богатый водочный заводчик Тагер; он знал ее ребенком. Года три назад Александра Михайловна решилась сделать ему родственный визит и напомнить о себе. Тагер признал ее и принял очень ласково, расспрашивал о муже, о семье и на прощание просил ее в случае нужды обращаться к нему. Год назад Андрей Иванович начал кашлять, доктор советовал ему переменить занятие. Андрей Иванович вспомнил о Тагере и через Александру Михайловну попросил у него места. Тагер дал Александре Михайловне карточку к своему приятелю, владельцу многочисленных винных складов в Петербурге. Тот предложил Андрею Ивановичу место в пятьдесят рублей (хорошая зарплата, квалифицированный рабочий в эту эпоху зарабатывал около 30 рублей в месяц ЛБ), но в разговоре назвал его "ты". Андрей Иванович вспыхнул.

Вы кажется на вид как будто благородный человек, черный сюртук носите,-сказал он.- К чему же эта серая мужицкая повадка-"ты" людям говорить? Вы не в деревне, а в Петербурге.

Разумеется дело расстроилось" (Вересаев, Повести. Рассказы. М. Издательство Правда, 1980, 164).

7. Здесь перед нами характерная селектономная динамика DIG и связанная с ней тематизация прагматономной CID парадигмы идентичности. Андрей Иванович, находящийся в центральном контекстном поле I, использует родственные связи жены с "хозяевами жизни" в контекстном поле "своих" G, чтобы получить нужную ему
работу. Но"свой" капиталист готов предложить ему эту работу только при условии того, чтобы Андрей Иванович признал свою унизительную зависимость от "благодетеля", т. е. свое положение в контекстном поле мира/рынка D, в нижнем конце перформативной/победительной диагонали GD селектономики. Дорожащий своей
прагматономной независимостью в контекстном поле I Андрей Иванович отказывается это сделать и конечно теряет место.

8. Стремясь как то скрыть от себя свое отчаяние Андрей Иванович много пьет и вымещает свое озлобление против "хозяев жизни"(мстительность/возмездие как мы видели в прошлой главе, это часть селектономного цикла, отображаемая нижним отрезком формативной диагонали DB DI, который прагматономика и селектономика делят с парадигмой "справедливого возмездия" мерономикой DIA) на жене и дочери.

9. Он жестоко избивает Александру Михайловну после того, как та отказалась дать деньги на выпивку (половину всех денег которые имелись у семьи)его посланцу, который вручил ей записку мужа. Он делает это потому, что она "опозорила его перед людьми" ("Ну,а теперь я покажу тебе, как меня перед людьми позорить!" Там же с 134), своим отказом выполнить его письменное распоряжение поставив под сомнение его субьектность и его решение, то есть его положение на вершине прагматономного треугольника CID, в центральном контекстном поле смысловых взаимодействий I.

10. Вместе с тем Колосов испытывает уважение к соседке по квартире, независимой работнице Елизавете Алексеевне, которая после трудового дня целиком погружается в учебу и тем самым обнаруживает свою субъектность, свою способность целенаправленно изменить себя и свою жизнь к лучшему. Андрей Иванович ценит в других эту настойчивость и способность конструктивным образом реализовать те возможности, которые открывает прагматономика.

"Странное было его отношение к Елизавете Алексеевне: Андрей Иванович видел ясно, что Александра Михайловна бунтует против него под ее влиянием и часто испытывал к Елизавете Алексеевне неистовую злобу. Тем не менее его так и тянуло к ее обществу, и он бывал очень доволен, когда она заходила к ним.

У Елизаветы Алексеевны была мигрень. Осунувшаяся, с злым и страдающим лицом,она лежала на кровати, сжав руками виски...Ну, а что ж хорошего вот этак все больной валяться?-сказала Катерина Андреевна. -И к чему учиться то? Не понимаю! Ничего ей за это дороже не станут платить.

Андрей Иванович поучающе возразил: -Дело не в деньгах, а в равноправенстве. Женщина должна быть равна мужчине, свободна. Она такой же человек, как и мужчина. А для этого она должна быть умна, иначе мужчина никогда не захочет смотреть на нее, как на товарища. Вот у нас девушки работают в мастерской,-разве я могу признать в них товарищей, раз что у них нет ни гордости, ни ума, ни стыда? А Елизавету Алексеевну я всегда буду уважать, все равно, что моего товарища." (Там же с. 130-140).

11. В этом диалоге перед нами раскрывается другая, коннектономая сторона личности Колосова, утверждающего необходимость образования и сознательного умственного развития, равноправие мужчины и женщины и особенно товарищество (т. е. горизонтальную солидарность самостоятельных прагматономных субьектов, отображаемую внутри коннектономной парадигмы CIE горизонтальным отрезком IE, который связывает I с контекстным полем "чужих" Е в середине левой боковой трансцендентной/номотетической вертикали матрицы идентичности,между верхним левым контекстным полем общих принципов истины/справедливости А и нижним левым контекстным полем мира/рынка D. Отрезок IE является половиной центральной коммуникативной горизонтали матрицы идентичности, связывающей средние боковые контекстные поля "чужих" Е и "своих" G).

12. Таким образом, стараясь удержать свое хрупкое положение на вершине прагматономного треугольника Колосов одновременно испытывает влияние двух связанных с различными сторонами этого треугольника контекстных циклов: позитивного и конструктивного коннектономного и негативного (и потенциально разрушительного) селектономного. В борьбе этих двух тенденций обнаруживается драматический замысел автора, который Вересаев затем успешно реализует на протяжении всей повести.