Зов Тибета. Глава 7

В полдень следующего дня я вышел из пещеры на солнечный свет, оставив спутницу в глубоком сне. Ночью прошел дождь, и теперь на чистом небе сияло солнце, иссушая последние остатки влаги с земли и листвы. Лес дышал первобытностью и прогонял все тревоги из души. Обретая новые силы, я омылся речной водой, и, купаясь в золотистых лучах света, парил над лесом, наслаждаясь покоем и красотой природы. Лес давал мне пищу и убежище, наполнял энергией во время медитаций, и я настолько породнился с ним за эти несколько дней, что чувствовал, что оставлю частичку своей души здесь, если покину эти места.
Насытившись энергией воды, света и воздуха, а также соком древесной коры и растений, я принес мясо лесного оленя в свое логово и застал ее пробуждение. Тихо приблизившись и не стараясь попадать в поле ее зрения, я наблюдал, как задергались ее веки, предвещая скорое пробуждение. Зеленые глаза засияли, и она потянулась всем телом с кошачьей грацией, протягивая руки над головой и прогибаясь в талии. Теперь, вымытая от крови и грязи, ее фигурка поражала своей слаженностью и женственностью. Она приподнялась на локте, и полные груди подались вперед острыми сосками. Такое тело возжелает любой мужчина, я это знал.
– Где я? – тихий шепот сорвался с красиво очерченных губ.
Синяки и ссадины почти исчезли с ее тела, а раны на груди и голове покрылись коркой запекшейся крови. Я хорошо поработал над ней прошлым вечером, и теперь любовался, глядя, как ее тело заново обретает подвижность и дыхание жизни.
Она легко тряхнула головой, прогоняя остатки сна, и волна рыжих волос накрыла ее плечи и грудь, а затем, почувствовав какое-то неудобство, молодая женщина поднесла руку к голове, раздвигая огненные пряди и дотрагиваясь до раны. Левое ухо ее было отсечено.
Девушка вскрикнула, осознав свое положение и вспомнив недавние события. Она быстро ощупала себя, проверяя повреждения своего тела, левая рука приподняла раненую грудь, подставляя взгляду, а правая ладонь накрыла легкий рыжий пушок между ног и потянулась дальше.
– Как… Что со мной? – ее мысли произносились вслух.
Затем, почувствовав мое присутствие, она резко повернулась ко мне, и гримаса ужаса исказила прекрасное лицо. Смертельная бледность смыла румянец жизни, все тело напряглось в одеревенении, рот приоткрылся, но ни звука она не могла выдавить. Неужели я такой страшный?
Я заерзал в смущении, но мое движение девица расценила как враждебное. Содрогнувшись, она нервно попыталась отползти, отталкиваясь ногами от земли, и из раскрытого рта вырвался такой вопль, что я побоялся за свои барабанные перепонки.
Силясь подняться, она оглядывалась в поисках укрытия, но ноги не слушались ее, и ей приходилось только ползти. Ее спина уткнулась в стену, а паника нарастала, и со слезами на глазах она пыталась позвать на помощь.
– Не приближайся, дракон! – найдя в себе силы, закричала она, когда я протиснулся вперед в невысокой пещере.
Я хотел заговорить с ней, но она не давала мне вставить слово своими криками. Видя, что я загораживаю выход, она начала молиться.
– Господи всевышний, смилуйся… – простонала она, крестясь. – Прогони это исчадие ада или возьми мою душу.
И это за все то, что я для нее сделал? Досада охватила меня, и я захотел оставить ее одну. Здоровью ее ничего больше не грозит, а в лесу она сможет выжить. В конце концов, я достаточно сделал для нее, и не жаждал отплаты. Люди есть люди, даже ушедшие вперед от других в своем развитии.
Она попыталась проползти спиной вперед вглубь пещеры вдоль стены, и застонала от боли, опершись на больную руку. Наконец возникла пауза между ее криками.
– Поосторожней с рукой, – посоветовал я, – она еще не зажила.
Ее глаза округлились от изумления, ладонь прикрыла рот, и она замерла, тупо уставившись на меня. Человеческие слова из пасти зверя  – для нее пока нечто невероятное, понял я, и переварить это знание ей потребовалась целая минута.
– Ты… говоришь… – выдавила она, левой рукой взявшись за правое запястье.
Я приблизил к ней свою голову и глубоким взглядом поймал ее глаза. Зеленый туман столкнулся с желтым огнем, словно в неуступной борьбе, она вздрогнула, но не отвела взгляд. Былая дерзость проснулась в ней, вызов и непоколебимость.
Она неуверенно протянула руку и дотронулась до моей головы. Ее теплая ладонь проскользнула по брови и ноздрям; дойдя до губ, она одернулась. В моих глазах она увидела разум и мудрость, недосягаемые для обычного человека, и все поняла.
– Так это был ты… – прошептала она. – Мне казалось сначала, что я умерла, там, у столба, и дракон явился, чтобы их всех покарать, забрать их души обратно в ад. А потом я ничего не помню, только покой, без боли. Я хотела покинуть свое тело, я чувствовала, но кто-то был рядом, тот, кто помог мне обрести новые силы. Я чувствовала холод, но его тепло не давало мне замерзнуть, а потом мы вместе летели сквозь бесконечную ночь. Ангел пробудил во мне потерянные чувства, пробудил жажду жить, любовь… Я готова была полюбить его, того, кто проявил заботу обо мне и ласку, ведь их мне так не хватало…
Мой раздвоенный язык выскользнул из пасти и смахнул слезинку с ее щечки, и солоноватый привкус понравился мне. На этот раз она не отшатнулась, только прикрыла глаза на миг от нежного прикосновения.
– Ничего не бойся, – произнес я, – никто не коснется больше тебя.
– Это ты был тем ангелом, – тихо сказала она, – ты принес меня сюда, лечил, дарил сон и покой.
– Извини, что напугал тебя…
– Нет, это ты прости, ведь я даже не поблагодарила тебя… Я хочу сказать спасибо за все, что ты для меня сделал.
– Пустяки, – ответил я.
– Ты говоришь, – повторила она, – как ты это делаешь? Или я слышу разумом?
– Я говорю горлом, поэтому слова звучат немного гортанно. Там находятся язычки, воспроизводящие звук.
Я раскрыл пасть пошире, и она с интересом заглянула туда.
– Видишь их? Под каналом с кислотой в глубине неба.
– Так странно… Все не так, как у нас, даже не так, как у животных… Я могу узнать только язык и зубы.
– Мы можем общаться ментально, – произнес я, прикрывая пасть. – Правда, для этого тебя нужно подготовить, ибо сейчас только я способен передавать тебе свои мысли, но для этого мне нужно будет заполнить твой разум, а это не из приятных.
– Тогда лучше не надо, лучше научи.
Я не ответил ей, с интересом заглядывая в ее глаза, сейчас ставшие для меня огромными и загадочными. Что это за взгляд, которым она смотрит на меня? Я кивнул ей, как бы соглашаясь, что если у нее будет желание, то смогу помочь.
– Сколько времени прошло с тех пор? – спросила моя собеседница.
– Ты проспала всю ночь и утро. Сейчас время за полдень.
Она ахнула, в удивлении и недоверии уставившись на меня.
– Но как такое возможно? Ведь проклятые палачи искалечили меня…
– Ты и вправду была на краю смерти, и мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы вернуть тебя и восстановить твое тело. На это ушло немало сил.
– Но как ты это сделал?
– Силы души, энергия тела, ты это можешь почувствовать, только загляни внутрь себя.
– Я не могу, – призналась она, – но хочу научиться.
– Ты сможешь, – пообещал я.
Ее взгляд скользнул по ее телу, и только сейчас она обнаружила, что обнажена. Краска залила ее лицо, и девушка силилась прикрыться руками.
– Что ты делаешь? – поинтересовался я.
– Но... я голая, – пролепетала она. – Здесь есть одежда?
– Ты стесняешься показывать мне свое тело, а ведь я даже не человек.
– Но…
– Успокойся, я видел тебя обнаженной, лечил тебя и знаю о твоем теле все, даже больше, чем ты сама. Не беспокойся насчет наготы. Я тебе скажу, что природа наградила тебя прекрасным телом, ты красива в понимании людей, и любой мужчина желал бы обладать тобой.
– О, они это делали, – проскрипела она, опуская руки, и слезы снова потекли у нее из глаз. – Они насиловали меня, калечили, пачкали… Я грязная!
Ее плач приближался к истерике, она не могла вдохнуть полной грудью – так тряслось ее тело.
– Ты чистая! – я приблизил свою голову почти вплотную к ней. – Ты здорова, ты сильная, ты прекрасная, верь. Ты начала жить заново, твое тело обновлено. Ты должна жить!
Она положила руки мне на морду, силясь обнять, уже не боясь прикасаться к чешуе.
– Спасибо… – прошептала она.
Так мы замерли на минуту, а потом я отстранился.
– Ты голодна, я принес тебе еды.
Опираясь о мою голову, девушка встала и нетвердой походкой подошла к кучи мяса.
– Его мне хватит на неделю, – радостно сообщила она.
Получасом позже, сидя у разведенного костра, она жадно поглощала прожаренные куски, впиваясь белыми зубами, не замечая жир, стекающий по подбородку. Наготы своей она уже не стыдилась, выставляя напоказ все прелести своего тела. Длинные ножки ее были скрещены по-мужски, и мне открывался дивный и манящий вид ее гениталий.
– Знаешь, а я ведь и вправду ведьма, – заметила она, вытирая тыльной стороной ладони рот и подбородок.
Сытость прибавила ей настроения, и теперь она была не прочь поболтать.
– Я лечила диких животных, попадающихся в капканы охотников, и выпускала их на волю. Я собирала лечебные травы и приготавливала настои. Люди обращались ко мне за помощью, когда были больны, и я лечила их, а в остальное время сторонились и оскорбляли.
– Они тебя боялись, – сказал я.
– Наверное. Моя мать научила меня всему, что знала сама, и лес стал моим другом… Ой, прости, я ведь даже не представилась… Меня зовут Луиза Моренц, мне девятнадцать лет, я из крестьянской семьи.
– Очень мило, – заметил я. – Обретшая славу в сражениях. Тебе очень подходит это французское имя.
– Спасибо, – улыбнулась она. – Моя мать родом из Бургундии, это она уговорила отца дать мне это имя. Она бежала оттуда…
Луиза дрогнула.
– Я понимаю, – тихо произнес я, и девушка чуть кивнула в знак одобрения и благодарности.
– Милый дракон, у тебя есть имя? – спросила она.
– Харнаутан, – ответил я, и звук моего имени как-то странно отразился в моих ушах.
– Харна… Харн… – запнулась она. – Такие сложные имена у всех драконов?
– Я – не человек.
– Можно я буду звать тебя Харни? Надеюсь, это не обидит тебя?
– Хорошо, Лу.
Она улыбнулась, встала и подошла ко мне, без опаски обняв меня за шею.
– Лу, – мечтательно произнесла Луиза, – меня так никто не называл, но мне нравится. Знаешь, у меня не было друга, все сторонились меня, и я никогда не думала, что буду вот так, с драконом, обниматься…
– Ты не считаешь теперь меня чудовищем?
– Ну что ты, конечно, нет, ведь ты мне друг, правда?
Ее зеленые глаза заглядывали в мои, она боялась услышать отрицательный ответ, лицо ее напряглось.
– У меня давно не было друзей, – ответил я, – больше десяти тысяч лет…
– Десять тысяч… – она не могла поверить, – Так много. Значит, ты еще больше одинок, чем я. Почему же ты не найдешь своих сородичей?
– Их больше нет. Я – последний дракон на земле. Мою подругу недавно убили, и все мои надежды возродить свой род рухнули.
– Бедный Харни, – она готова была заплакать, – я тоже одна. Мама умерла, когда мне было пятнадцать. Отец всю жизнь батрачил на баронов, а когда император затеял войну, его убили люди Ван Хорна, и я осталась одна. Сейчас церковь контролирует эти земли, и мне приходилось скрывать свои знания. Проклятые святоши постоянно рыскали везде, и, в конце концов, добрались и до меня. В этом им помог парень из моей деревни, который когда-то нравился мне. Этот гад, думая, что ему все можно, попытался изнасиловать меня, пьяным ворвавшись ночью ко мне домой. Я его прогнала, и за это он донес на меня церковникам. Те быстро смекнули, в чем дело. Рыжие волосы, зеленые глаза, а когда они раздели меня, то родимое пятно на груди окончательно подтвердило их мнение. Мой дом сожгли вместе со всеми припасами и травами, что я насобирала, объявили ведьмой, и все, кто когда-то обращался ко мне или моей матери за помощью, отвернулись от меня. Проклятые, жалкие трусы! Солдаты пытали и насиловали меня, а святоши постоянно принуждали сознаться в колдовстве. Но ведь я никому не сделала ничего плохого! Я их ненавижу! – закричала она.
– Лу, мой друг, я знаю, что ты чиста, – успокоил я ее. – Отбрось ненависть, раскрой свое сердце для любви, и ты достигнешь совершенства.
– Любовь… Да, я хочу любить, но нет никого из людей, кому я могла бы отдать свое сердце. Они для меня – презренны, и ненависть свою я даже не хочу гасить. Скажи, ты много убил народу вчера?
– Я убил тех, кто нападал и пытал тебя.
– Значит, этот проклятый епископ мертв… Ты не представляешь, как мне было больно, когда он коснулся меня своим посохом …
– Все позади, – успокоил я, – ты можешь иметь детей, кормить их грудью, ты сильна и здорова.
Тревога вдруг тронула ее лицо.
– Я боюсь, что забеременела от них.
– Нет, – заверил я, – ты чиста.
Луиза теснее ко мне прижалась в облегчении. Ее тело касалось моей щеки, моих губ, излучая тепло, и мне стало приятно от этого.
– Ты должен ненавидеть людей, Харни. Почему же ты спас меня?
– Я не поддался ненависти, – ответил я, – люди всегда были для меня безразличны. Я хотел жить, никому не мешая, но когда убили Веернату, мою подругу, отсекли ее голову с мертвого тела, забрав в качестве трофея, я не мог на это равнодушно взирать. Они уничтожили все то, ради чего хотелось жить, они свели на нет все попытки возродить мой род в этом мире, убили моих нерожденных детей, и я просто обязан был остановить их и вернуть то, что они украли, иначе душа Веернаты не обрела бы покоя.
– Я слышала об этом. Все деревни в страхе теперь. Охотники и рыцари прочесывают окрестности, святоши рыскают везде. Я рада, что ты убивал их.
– Они обнажили мечи. А спустя несколько дней я увидел, как тебя везли через лес…
– Значит, я не ошиблась, это был ты. Но ты мог освободить меня еще тогда.
– Судьбы людей для меня безразличны, ведь я – не человек. За что волноваться, за что бороться? Я хотел улететь далеко на восток, чтоб обрести вечный покой. Если бы тебя просто убили, я повернулся бы и полетел своим путем, но бессмысленных пыток я допустить не мог. Я чувствовал их наслаждение твоей болью, а таких существ я убиваю.
– Они долго мучились? Как жаль, что я потеряла сознание.
– Они умерли быстро. Я не люблю мучения.
– Однако я хочу смерти остальных, – горячо воскликнула Луиза, – всех тех, кто взирал на мою боль, кто плевал на меня и смеялся, кто проклинал. Я хочу увидеть смерть этого барона, Рональда Ван Хорта, но больше всего я желаю увидеть мучения Людвига, который донес на меня!
– Лу, ты сейчас похожа на них, я не хочу в тебе ошибиться.
– Харни, как ты не понимаешь, они должны умереть, ведь ты же отомстил за смерть своей драконихи.
Рыжие волосы ее падали мне на глаза, ее тело затряслось, и она готова была вновь заплакать.
– Поговорим об этом потом, когда ты окончательно выздоровеешь, – ответил я.
Мы вышли наружу, где солнце радостно сияло на безоблачном небе. Луиза прогуливалась по берегу лесной реки, омывалась в прозрачных струях, вдыхала в себя воздух леса. Ее босые ножки скользили по траве, неся стройное тело среди деревьев, и в эти минуты она мне казалась нимфой этого леса, неотъемлемой частью природы. Я всегда следовал за нею, объясняя, как можно чувствовать этот мир, и она училась, у меня на глазах достигая прекрасных результатов, и в таких прогулках, разговоров вечерами, медитациях дни проходили незаметно, словно в райской гармонии Эдема.
Да, в ней заложен большой потенциал, она сразу научилась медитировать, и духовное развитие должно быстро усилить ее мироощущение и восприятие, расширить сознание, раскрыть ее сердце и разум и возвысить ее над ничтожными мирскими проблемами, открыть ей дорогу к вечности.
Мы гуляли по лесу, и в этот солнечный день она смогла услышать шепот деревьев, уловить дыхание леса и почувствовать его душу.
Оторвав руки от ствола бука, Луиза обернулась ко мне с легкой улыбкой. Листва вперемежку с солнечным светом играла тенями на ее лице.
– Эй, Харни! – воскликнула она, подбегая ко мне, и я почему-то отметил, как колыхались ее полные груди в такт шагам. – Спасибо тебе за то, что подарил мне этот лес.
Она снова обняла меня за шею и прижалась.
– Ты устала, – заметил я. – Пойдем отдыхать.
Ветерок тревожил огонь ее волос, глаза излучали зеленый свет, а тело глубоко дышало, и я чувствовал биение ее сердца и свет ее души.
– Твои слезы очень вкусны, Лу, но мне не хочется, чтобы ты плакала. Я желаю видеть тебя смеющейся и счастливой, поверь, в такие минуты ты поистине богиня.
– Буду стараться, – засмеялась она, и мы направились в пещеру.
Рука Луизы касалась моей шеи, поглаживая чешуйки, и так мы шли среди листвы по берегу реки.
– Кажется, я знаю тебя целую вечность, – сказала она, – хотя встретила еще несколько дней назад.
– Так и есть, ведь мы прикасались друг к другу душами, и в те мгновения многое открылось нам обоим.
– Ты очень мудр, Харни, я чувствую себя такой глупой с тобой.
– Мудрость бесконечна, – ответил я, – и нам обоим нужно пытаться познавать ее, чувствовать этот мир, Бога.
– Ты научишь меня?
– Если желаешь.
Вечером, после ужина, Луиза удобно устроилась на своем ложе и попросила меня рассказать о себе.
– Что ты делал эти десять тысяч лет? Я завидую тебе, потому что ты можешь прожить так долго.
– Считаешь меня стариком? – рассмеялся я. – Однако во мне заложено не более двухсот лет. Я еще молод, физически мне только сорок.
– Тогда как? Я не понимаю…
– Я спал. Десять тысяч лет. Но это не тот сон, к которому ты привыкла. Спало только тело, а разум – наблюдал и впитывал знания. Я знаю историю этого мира, я много видел. Войны, пророки, катастрофы, рождение… И вместе с этим – деградация моей расы.
– А были другие, такие, как ты?
– Когда-то их было много, но все они посвятили свои знания и силы на возрождение нашего народа. Видимо, Богу было угодно, чтобы нас не стало.
– Как же так, ведь Иисус говорил…
– Иисус был человеком.
– Но ведь писания… вся церковь учит…
– Церковь отправила тебя на костер, помнишь? Из-за всех предрассудков, глупых догм, которые внушают священники невежественным людям. Точно так же казнили Иисуса. Да, он был великим пророком, он познал мудрость богов, и он знал, как закончится его путь. Мой разум видел его. И он не лукавил, когда говорил, что он сын Бога, ведь все люди – его дети, его фрактальные подобия, и в нас его любовь. Последний храм, возведенный, еще когда Иисус не покинул этот мир, кстати, недалеко, во Франции. Ему, Магдалене и еще нескольким верным людям удалось найти там последнее пристанище после всех событий в Палестине…
– Пусть я ведьма, но ты богохульствуешь, как демон. Да за одно такое слово священники сняли бы с тебя шкуру живьем…
– Загляни мне в глаза и затем скажи, хочешь ли ты этого, – прервал я и продолжил: – я знаю, потому что видел и чувствовал. Он был бессмертный, но человек, сын такого же бессмертного, получивший знания и обретший мудрость за долгие годы учебы далеко на востоке. К тому же, его душа получила такой колоссальный опыт за сотни воплощений, что все его задачи на этом плане оказались выполнены. Такие как он, теперь работают в других мирах и на более высоких планах. Конечно, ты можешь не поверить мне сейчас, но потом, если хочешь, ты сама придешь к этому знанию.
На миг тень легла не ее лицо. Глаза в свете костра излучали зеленое пламя, дерзко смотря на меня. Потом ее взгляд смягчился, она откинула назад свои длинные волосы, выставляя роскошную грудь напоказ, и томно улыбнулась.
– Нет, Харни, я тебе верю, несмотря на то, что твои слова слишком странны. Не обижайся, я просто глупая дура, которой все надо объяснять.
– Вот поэтому нужно раскрыться перед миром, – сказал я, – почувствовать его голос в своем сердце, голос Бога. Нужно найти саму себя в своем теле, ведь оно – лишь оболочка, ты знаешь. Этот мир расскажет тебе о себе, раскроет свои тайны, если ты станешь его частью, раскроешься перед ним.
Она протянула ко мне руки, и я подполз к ней ближе, положив голову рядом. Она обняла меня, прижавшись, и я почувствовал приятный запах ее тела. Острые розовые соски касались моих ноздрей, щекоча, а потом она прижалась сильнее, и я ощутил мягкость и упругость ее грудей.
– Милый Харни, я очень хочу знать все то, что знаешь ты, – Луиза положила свою голову мне на ухо. – Я очень желаю открыться и принять в себя этот мир. Теперь, когда ты рядом, мне не так страшно. Пожалуйста, расскажи мне еще о себе, расскажи, пусть даже это не уложится в мою голову, но я хочу знать…
Горячее дыхание ее обдавало мне ухо, и мне почему-то это было приятно. Я никогда не думал, что заведу дружбу с человеком, ведь для меня все они были низшими существами. Но от нее исходила страсть познаний, разум требовал нового, а душа жаждала общения. Луиза готова была учиться, всем сердцем доверившись учителю, которого она увидела во мне, и я решил не разочаровывать ее. Теперь я знал, что не напрасно спас ее. Я был одинок, она – тоже одна, отвергнутая всеми, так почему же нам не объединиться, пусть даже на какое-то время? В душе ее я не увидел темных пятен, только обида на людей за непонимание и боль накладывала свою печать.
– Я тебе покажу, – сказал я. – Клади удобней свою головку, расслабься, глубоко и спокойно дыши, закрой глаза. Не делай пауз между вдохами и выдохами. Чем медленнее ты дышишь, тем быстрее ощутишь себя. Ни о чем не думай, знай, я с тобой, и ничего не бойся.
Она подчинилась мне, и постепенно мы слились воедино душами. Я увидел ее, она – меня, и различий между нами не было. Я чувствовал ее порыв, радость, помог ей ощутить ее тело, направил энергию души в нужное русло, и постепенно Луиза полностью отдалась медитации, мне оставалось только направлять ее.
И я показал ей все, что видел сам за те десять тысяч лет сомати, по возможности сократив образы и снизив вибрации своего ментального воздействия на ее разум. Я показал ей небо, где воздух разрезали крылья тысяч драконов, свободных в своей стихии. Это были не звери, но разумные существа, готовые бороться за единство своего рода. Высоко в горных пещерах они жили, не досягаемые с земли, где учились, любили и рождали детей. Драконы – живородящие, и люди заблуждались, когда сравнивали нас с древними ящерами, чьи яйца иногда находили. Мы – из другого мира, у нас – шесть конечностей, в отличие от всех земных существ, наделенных только четырьмя. По воле могущественных пришельцев с других звезд мой род деградировал, превращаясь в обычных хищников, таких, как Веерната, серая дракониха, питавшаяся человечиной, и никто из нас не смог предотвратить падение и воспрепятствовать воле богов. Я показал ей образы тех других существ, чей разум намного обогнал в развитии людской. Тех, кто посещает нашу планету, называли богами и ангелами, демонами и злыми духами. Я показал Луизе грани, отделяющие земной мир от мира духов, где место только мертвым грешникам, и душа ее трепетала от видений. Я показал ей остатки древней цивилизации лемурийцев, на островах восточного океана доживающих свои дни. Прекрасный и могущественный Нан-Матал, соединяющий собой многие острова, чьи руины теперь скрыты под толщей воды, а те немногие камни, что остались от огромного города на мелких островках, не смогут рассказать о былом величии. Я показал Атлантиду, опускающуюся в пучину вод – великую катастрофу вследствие излома пластов земной коры – результат экспериментов черных магов, осмелившихся обернуть спять духовную эволюцию своих душ, продавшихся Отцу Люциферу. Именно их деяния положили начало уничтожению четвертой цивилизации, а искривленное сознание атлантов уже невозможно было выправить, и все усиливающееся излучение негативной энергии в космос грозило преломлением гармоничной геометрии пространства, что явилось бы катастрофой для вселенной. После великого очищения водой только несколько колоний осталось – на берегах Нила и на двойном континенте, лежащим за Атлантическим океаном. Новые великие пирамиды были выстроены по обе стороны океана в память о катастрофе, чтобы обеспечивать хоть какое-то равновесие миров. Грозный Баальбек, на долгие столетия затерянный в пустынях – тоже дело рук древних мудрецов, духовной силой обрабатывавших и передвигавших огромные камни. Для разума нет преград, как нет конца божественной мудрости, охватывающей все миры. Новая раса начала свой восход на планете, новый эон, время людей настало – последняя надежда Сил Творения. Народы, государства, войны – все проходило перед ее взором, и я чувствовал священный трепет, который владел нашими душами. Я показал безграничный космос, и она почувствовала его холод, я показал планетную систему с Солнцем внутри, лунами и астероидами, кометами и метеорами, я показал ей мир и нас самих, животных и людей, и, наконец, Гималаи и плоскогорья Тибета предстали перед ее взором. А потом мы вернулись в свои тела и долго лежали около погасающего костра, и ее тело вплотную касалось моего, словно хотело переплестись с ним, так же, как недавно наши души воссоединялись в астральном путешествии. Я показал ей лишь часть того, что ее разум мог воспринять без боли, лишь грань плотного плана, за которой как туманные иллюзии едва просматривались тонкие планы высоких монад Творца, и она осознала свои пределы. Мне стало приятно ощущать ее жажду знаний, искреннее желание познать структуру мироздания и его каноны, в надежде когда-нибудь преодолеть эту грань, расширяя свое сознание и эволюционируя духовно – почти немая мольба коснулась моего разума – стать ее учителем, приоткрыть перед ней завесу тайн и показать ей истину, так долго и упорно скрываемую в этом мире мракобесия, грехов и пороков.
Мы долго молчали, и наши дыхания были единственным звуком, тревожащим тишину пещеры. Костер догорел, и только угли светились во тьме, еще излучая жар.
– Пойдем на воздух, – предложила она, и мы вышли в темную теплую ночь на берег реки.
Звездный купол раскинулся над нашими головами, млечный путь пересекал весь небосвод.
– Красиво, – прошептала Луиза. – Я только что была там, – ее рука указала на небо.
– Звезды, – произнес я, – вечные солнца, вокруг которых кружатся миры; одни похожи на наш, другие – нет. Там везде есть жизнь, в самых разных проявлениях, где-то там те, которых мы называем богами, наблюдают за вселенной, вмешиваясь в чужие судьбы.
– Где-то там – Бог, – подхватила она, – и он дарит свой свет всем достойным.
– Бог везде, Лу, он во мне и тебе, в твоем сердце, что способно пылать любовью.
Звуки ночного леса окружали нас, хищники вышли на охоту, но девушке не было страшно: она начинала чувствовать себя частицей этого мира, атомом всецелого Бога, его творением и его дитем. Мы искупались в прохладной реке, а потом, в пещере, предались сновидениям.
– Ты возьмешь меня завтра в полет с собой? – спросила Луиза, засыпая.
– Завтра я покажу тебе небо, – ответил я.
– Спасибо тебе, Харни, спасибо за все…
Ее тело доверчиво прижималось ко мне, греясь, и я не осмеливался пошевелиться, боясь причинить ей неудобство или боль, ведь она такая маленькая и хрупкая по сравнению со мной, нежная, словно лепесток розы. Погружаясь в сновидения, я размышлял над капризами судьбы, которая свела нас вместе, а также над тем, что иногда хватает одного дня, чтобы полностью узнать друг друга и ощутить безграничное доверие преданного существа, которое смело можно назвать другом.