Бруно Беттельхейм, психическая регрессия и...

Бруно Беттельхейм, психическая регрессия и "жизненный мир» свободы

Мой перевод (Ольга Сокова) с английского текста, напечатанного папой ок.2001г.

Согласно новой психологической теории обширно изложенной российским психологом Федором Василюком, психическая жизнь человека проходит, одновременно или последовательно, в четырех «жизненных мирах», соответственно, организованных на принципах удовольствия (или, точнее, на принципе простейших процессов, которые могут быть восприняты как удовольствие), реальности(и активности , требуемой принципом реальности), ценности и творчества (соответственно, свободы).
В нашей статье "Бруно Беттельхейм и диалектическая психотерапия" посланной  в Usenet newsgroups sci.psychology.psychotherapy.moderated and sci.psychology.theory 14.09.00, а также в некоторых других наших работах, мы сделали попытку реинтерпретировать психотерапию Б.Беттельхейма с этой точки зрения. Нашей главной задачей было доказать, относительно  жизненных миров удовольствия, реальности и ценности, что Б. Беттельхейм изобретательно использует "низшие" жизненные миры, чтобы добиться хороших результатов в «высших» из них.
В настоящей работе мы попытаемся показать, что дело обстоит несколько иначе по отношению к миру свободы.
В Ортогенической школе, так Б.Беттельхейм назвал свою психиатрическую клинику для шизофренических, а позже для аутистических детей, один из основных терапевтических принципов "предлагать ребенку как можно больше гратификации , насколько это возможно, особенно на первых порах".
Естественно, это требует много свободы для пациентов: некоторые вещи, которые не имеют "прямых разрушительных последствий" разрешены.
Б.Беттельхейм приводит много примеров таких разрешённых вещей, некоторые из которых кажутся поистине удивительными.
Восьмилетняя шизофреничка Мэри, когда поступила в клинику, свободно и часто мастурбировала, несомненно, с провокационным намерением. Это мастурбация была принята как сама собой разумеющаяся.
Позже эта же Мэри пользовалась многими другими свободами, включая свободу  стать грязной и свободу приходить к своей любимой медсестре десятки раз по ночам и будить ее.
Когда пациент, наконец ,приобретает больший самоконтроль и становится более социализирован, некоторые ограничения свободы могут быть введены, но только с крайней мягкостью. Например, если ребенок бьёт блюда и стекла в столовой, такое поведение игнорируется для вновь прибывших, но ребенок, состояние которого уже достаточно улучшилось, останавливается, или, если он упорствует, отправляется из столовой, естественно, с сытной пищей, чтобы поесть самостоятельно.
Такие обильные удовлетворения детей приносят полезные плоды. Независимыми наблюдателями было убедительно доказано, что состояние пациентов, считающихся неизлечимыми другими врачами, улучшалось сверх всяких ожиданий и, как правило, они были полностью излечены.
Но цена этих успехов также высока: годы неустанной заботы и внимания терапевтического персонала и регулярные периоды регрессии пациентов, часто длительной и тяжелой, до окончательного выздоровления.
Остановимся на регрессии вышеупомянутой Мэри, которая продолжалась в течение нескольких месяцев подряд. Она не могла терпеть ни малейшего разочарования, даже когда это было неизбежно. Она ожидала, чтобы медсестра предугадывала все ее желания и выполняла их немедленно. Позже она стала не в состоянии выразить свои настоящие желания, и даже если она могла сказать, что она хочет, и это было дано ей, это никогда не было то, что она на самом деле жаждала.
"Очевидно, - пишет Б.Беттельхейм, - мы разочаровали ее". Она часто падала в порыве отчаяния и кричала: "Сделайте что-нибудь для меня! Вы никогда ничего не сделаете для меня! Я ненавижу вас!"
После нескольких месяцев ее расстройства произошло постепенное улучшение. В период улучшения крик Мэри медленно изменялся от ужасного повторения "Я умираю" или "Я ненавижу вас всех" к более конкретным и реалистичным жалобам. Она явно жаждала посторонней помощи и часто требовала: "Вы должны успокоить меня" или "возьмите меня к доктору Бруно (Беттельхейму)".
Лечение Марии имело счастливый конец, как это обычно бывало в психотерапии Б.Беттельхейма, но проблема регрессии в терапии осталась недостаточно разрешённой.
Естественно, Б.Беттельхейм задавал себе вопросы  о причинах этих регрессий и как правильно  с ними бороться.
В частности, относительно Мэри он писал: "... она была переполнена приятными переживаниями  с нежелательными результатами".
Это, вероятно, совершенно верно, но если было бы  так просто, средство от ухудшения могло быть легко найдено. Если пациентка получает слишком много удовлетворения, и это-  все, давайте ограничивать его, и ограничим ее свободу и искать удовлетворения.
Но Б.Беттельхейм предпочитал  скорее избегать  таких маневров.
Во время регрессии Мэри гратифицирующий  фон терапии и либеральное отношение к ее свободе оставались неизменными. Например: "Всякий раз, когда Мэри начинала выражать разочарование или враждебность, персонал (няни) делали все возможное, чтобы удовлетворить её потребности и создать ей больший комфорт".
Мы полагаем, что каждый имеет веские основания продолжать путь гратификации , несмотря на регрессию, причины которой Б.Беттельхейм не сформулировал точно.
Согласно психологической теории Ф.Василюка, возникают конфликты и столкновения между регулирующими принципами жизненных миров, и в частности, между принципами удовольствия и реальности.
Мы полагаем, что принцип удовольствия у больных Б.Беттельхейма был сильно репрессирован в их ранней жизни, и возникла необходимость возобновить его даже ценой регрессии в мир удовольствия.
Но, конечно, насколько он безвреден, его  можно сохранить, или даже вновь ввести в принцип реальности, где он  должен быть повторно введен и сохранен.
Мэри никогда не оставалась в одиночестве, и няни продолжали помогать ей в реалистичной, не аутичной, гратификации и активности по отношению к ней.
Когда пациент Б.Беттельхейма проявлял амбивалентное поведение, его свобода быть амбивалентным не подавлялась отрицательным подкреплением, но реалистичные возможности гратификации  всегда присутствовали в поле зрения, чтобы дать ему возможность заметить их.
Когда пациентка Б.Беттельхейма , аутичная девушка Лори, впала в серьёзную регрессию, Б.Беттельхейм имел веские основания полагать, что ее регрессия была спровоцирована амбивалентностью девочки по отношению к своему учителю. Тем не менее, когда состояние Лори улучшилось, присутствие этого учителя был вновь введено для того, чтобы позволить Лори научиться относиться к своему учителю более реалистично.
Тем не менее, остается открытым вопрос: можно ли сделать что-нибудь, чтобы облегчить регрессию шизофренических и аутистических пациентов или, лучше, полностью  её избежать без потери гратифицирующего  фона терапии?
Способы сделать это на самом деле существует.
Когда началась серьезная регрессия вышеупомянутой Лори, Б. Беттельхейм, видя, что его обычное отношение невмешательства, которое мы должны упомянуть, регулярно связанное большим количеством маленьких, безопасных и легких повседневных гратификаций пациентов, не помогает, он дал указание активно  вмешаться.
Няня, которая постоянно заботилась о девушке, стала проявлять максимальную близость  и внимание к ней. В течение следующих дней она держала Лори в руках и обнимала ее весь день и большую часть ночи.
Сначала Лори проявляла недовольство к такой близости и хотела изолировать себя, но позже приняла новую близость. Этот активный подход, который слегка  мешал «свободеуединения» Лори  (одному из основных прав пациентов, по мнению Б. Беттельхейма), привел к началу улучшения состояния девочки.
Еще больше помех  антигратификационной энергетике у больных шизофренией эффективно осуществлено швейцарским психотерапевтом  М.Сешей и российским психотерапевтом В.Лосевой.
М. Сешей часто выбирает сама, какая гратификация должна быть назначена пациенту и какими способами. Такой подход, похоже, помогает избежать регрессии, но требует большой осторожности.
Однажды М. Сешей сказала медсестре в присутствии своей пациентки Рене: «Дайте Рене ванну, когда захочет; Это будет радовать ее!» Эти слова сопровождались беспокойством и самодеструктивным поведением девушки. Позже, когда Рене стала полностью здоровой, она объяснила психотерапевту суть ошибки. Похоже, что М. Сешей должна была взять на себя ответственность за ванну и сказать Рене: «Мама приказывает Рене принять ванну». Гратификацию по распоряжению психотерапевта, как «всемогущей матери», поскольку появляются подсознательные регрессивные силы пациента, ему легче выдержать,  чем гратификацию  по его собственной инициативе.
А российский психотерапевт Вера Лосева, оценив во многих психоаналитических сессиях фактическое поведение, мироощущение и предыдущую историю своих амбулаторных пациентов-шизофреников, также дает им четкие указания на действия, направленные на гратификацию. Пациенты В.Лосевой никогда не регрессируют.
М. Сешей и В. Лосева уделяют большое внимание всегда присутствующей гратификационной энергии  своих пациентов, но только не полагаются на её спонтанное проявление, а настойчиво помогают своим пациентам.
Деятельность, направленная на гратификацию, потенциально очень конфликтна для шизофреников и, возможно, для многих других людей, считающихся и считающих себя более «нормальными». Причина, вероятно, в одновременном влиянии  принципов удовольствия и реальности, которые действуют в противоположных направлениях. Поэтому помощь пациентам в такой активности, особенно для противодействия их регрессии, представляется очень важной задачей.
Не была ли такая непосредственная помощь терапевтического персонала тем самым, что Мэри постоянно и безрезультатно просила в своем регрессивном состоянии? И не могло ли такое ограничение свободы пациентов сделать более многосторонним терапевтическое руководство ими?
Регрессивные обострения, подобные тем, которые происходили в психотерапии Б. Беттельхейма, происходили и в другом месте.
A.Burton пишет:
«Не может быть никаких фундаментальных изменений в шизофренической ситуации без преодоления таких потрясений».
И за пределами клинической области существует также возможность регрессии, которая, по мнению Р.Файерстоуна, «скорее активизируется первоначально положительным движением к индивидуации, чем негативными явлениями».
Поэтому наши соображения могут представлять определенный интерес для более широких областей психотерапии и психической коррекции.