3. Пожар начался, но его погасили

Приехала из Ленинграда мама. Любочка совсем расхворалась, и она взяла всю работу по дому на себя. Главной заботой была, безусловно, Иринка, которая пошла во второй класс. Но и других дел был много: накормить, прибраться, постирать…

Любочка совсем ничего не могла делать: ее мучили сильные боли, и она всё время лежала и вязала. «Приступы» вязания, сколько я её помню, у неё всегда начинались, когда она себя плохо чувствовала.

А тут еще я привез свои мешки с кедровыми шишками. Их надо было шелушить, что без мельницы, вручную было совсем не просто. Часть красивых шишек мы подарили знакомым, часть выставили на видных местах. Шелушением занимались несколько дней постоянно все свободное время, и набрали на два противня. Их поставили в духовку, которую немного приоткрыли, и из-под полузакрытой дверки вскоре пошел сильный запах разогретой смолы.

Утро выходного дня выдалось теплым и солнечным. Стояло «бабье лето», которое в Академгородке было не хуже настоящего. Мама предложила поехать в лес, и я сразу подумал, что похожу по лесу и пособираю грибов. Любочка сначала идти не хотела, но в последнюю минуту согласилась. Так что мы отправились в лес впятером, – пятой была наша собака Дези. В лесу мы на какой-то полянке расстелили одеяла, полежали на них, поговорили…

Вдруг Люба вспомнила:
– ДУХОВКА! Мы ее оставили включенной!
Я бросился к автомобилю и помчался домой, благо до него было минут десять, не больше.
Уже въезжая в свой двор, я увидел две пожарные машины у моего подъезда, толпу людей, глазеющих на окна нашей квартиры, и сердце у меня защемило.

Я поставил машину на площадку у въезда во двор, – дальше проехать было нельэя из-за людей, – и, выйдя из машины, спросил знакомого из ИЯФ Минченкова, жившего в соседнем доме:

– Что тут приключилось? – я еще надеялся, что все в порядке.

– Пожар, – немедленно сообщил он мне.

– У кого? – спросил я втайне надеясь, что не у нас.

– У тебя, Миша, – охотно сообщил он.

Я стал пробираться через толпу людей, которые, узнав меня, расступались, да еще и улыбались при этом.

Пока я пробирался к подъезду, обе пожарные машины уже уехали. Входная дверь была нараспашку, и я отметил, что дверной замок не был взломан. Но какой ужасный запах шел из двери!

Я зашел в квартиру и сразу прошел на кухню. Там было настежь раскрыто окно, все было залито пеной, которая постепенно опадала. Занавески были содраны. Я посмотрел на них, - они слегка обгорели. Обгорела и деревянная столешница.

Видимо, в духовке начали гореть орешки, и огонь через полуоткрытую дверку духовки зажег и полотенца и деревянную столешницу.

Я еще подумал:

– Какое счастье, что мы собаку не оставили дома, – могла задохнуться, а то и сгореть.

Когда я зашел в комнату с балконом, выходившим на лес, я понял, почему не был взломан дверной замок, – в квартиру вошли через балкон, где была открыта дверь.

В тот же вечер Рудольф Иосифович Салганик рассказал мне, что они, почувствовав запах горящей смолы и поняв, что у нас начинается пожар, испугались за собаку, подумав, что она могла остаться дома одна. К приезду пожарников он уже залил огонь, так что пожарники могли и не опустошать свои пенные огнетушители.

Он и пожарникам открыл входную дверь, в противном случае они бы ее сломали в два счета.

Дези смолистый концентрированный запах не нравился, как, впрочем, и нам, но ей пришлось с этим смириться.

Запах в квартире стоял несколько месяцев. Им пропахли и все вещи, и мы сами. От собаки тоже пахло смолой. Наверное, и от нас тоже.

Но орешки были вкусными. Они хоть и вспыхнули, но сгореть не успели. А вскоре мы на них стали настаивать водку, которую назвали кедровочкой. Кедровочку вспоминаю до сих пор.

Пожарники нанесли урон нашему семейному бюджету, прислав требование заплатить штраф в размере 10 руб. Много это или мало – судите сами. Месячный оклад мл. научного сотрудника в институтах СОАН был от 105 до 135 руб. я получао 105 руб.
 
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2018/07/25/1329