Люська

Мир повинуется Любви,
склоняя перед ней голову...


Знакомство
- Ха, ха, ха, – Люська закатилась звонким безудержным смехом и тут же с ужасом оглянулась по сторонам, с этой книгой она теряет чувство реальности, но вокруг уже никого не было, пляж опустел.
   Сколько же времени? Люська порылась в цветной, лет пять назад саморучно связанной крючком сумке, нашла маленькие механические часики. Было начало седьмого вечера. С набережной, украшенной, как к новогоднему карнавалу, доносилась какофония звуков - музыка на любой вкус. Не спеша прогуливались первые отдыхающие, приодевшиеся, загорелые.
   Люська бросила книжку, потянулась, как котенок и резко вскочив, побежала к морю.
   Солнце, уставшее от долгого трудового дня, огромной тусклой лампочкой отдыхало в объятиях  золотых волн вечернего моря.  Люська, сложив ладошки домиком, долго смотрела на эту влюбленную парочку. Осторожно войдя в воду, постояла, наслаждаясь прохладой, и вдруг, дельфинчиком, вошла в набежавшую волну. Вынырнув далеко от берега, она легла на спину, раскинув руки и ноги, и звездочкой замерла на волнах. Чуть-чуть приоткрыв глаза, сквозь перламутровые капельки воды, дрожащие на мокрых ресницах, Люська всматривалась в глубину безоблачного неба. Там, далеко-далеко в вышине, медленно плыли чуть видимые черные точки.
- Зачем птицы залетают так высоко? – Думала Люська.- Может там, на верху, им не так жарко, как здесь, над кипящим асфальтом и горячим песком?
   Она завидовала птицам, и мысленно поднимаясь к ним, на их высоту, парила среди этих черных точек.
   Перевернувшись на живот, резкими и сильными гребками Люська быстро вернулась к берегу. Медленно, на четвереньках, представляя себя грациозной Багирой, поползла к полотенцу. Люська любила подурачиться, перевоплощаясь в различных героев. На полпути она вдруг замерла с поднятой "лапой". Рядом с ее полотенцем лежало тело. За одну секунду, Люськин мозг, как сканер, изучил ситуацию, и она уже знала об этом теле все:
   Во-первых, и это самое главное, без всякого сомнения, был мужчина. Во-вторых, это был молодой мужчина. А в третьих – даже, кажется, красивый. Спортивное загорелое тело так и просилось на обложку модного журнала.
   Люськино веселье вмиг улетучилось. Она вскочила на ноги и деловой походкой пошла к своим вещам. Нагнувшись за полотенцем, она вдруг замерла в весьма неудобной позе. Сканер сработал за одну сотую секунды.
- Привет! - Услышала она сквозь шум в ушах. – Извини, я тут расположился возле тебя без разрешения. - Парень сел на своем полотенце, держа в руках раскрытую книгу.
   Его веселый голос вернул Люську в реальность. Она смотрела на парня с каким-то мучительным выражением непонимания на лице. Парень поймал Люськин взгляд. Она смотрела на его раскрытую книгу.
- А! Понятно. Что не верится? – Он кивнул в сторону книги.
   Люська, как китайский болванчик кивнула мокрой головой.
- У моего друга мама работает в типографии. Так что все новинки мы получаем еще тепленькими,  как пирожки, прямо из печки. Кстати, меня Никита зовут. - Он протянул Люське руку.
   Люська стряхнув со своей  руки капельки воды и прилипший песок, протянула свою. Рукопожатие получилось по-мужски крепким, это окончательно привело Люську в себя.
- Люська, э…, Люся, короче, Людмила. – Запутавшись в собственном имени, пробурчала Люська. – Кстати, о пирожках, мне пора домой, – Люська кидала в сумку свои вещи, – пердки ждут. - Встряхнув от песка шорты, натянула на мокрый купальник. То же самое проделала с майкой.
   Никита молча, с чуть видимой грустной улыбкой наблюдал за ней.
- Можно, я провожу тебя? – Вдруг спросил он и смешно скорчил рожицу.
   Люська рассмеялась и кивнула.
- Только – Никита изобразил жалость на своем лице – можно я быстренько окунусь, а то я еще не успел.
- Иди. – Люська села на теплый песок,   поджав под себя ноги. – А мне можно? – Она ткнула пальцем в его книгу.
- Конечно. И вообще, считай, что она уже твоя. Я дочитаю и отдам тебе, хорошо? – Никита, болтая, добежал до воды и, не дожидаясь Люськиного ответа,  нырнул в воду.
- Хорошо, – прошептала под нос Люська.
   Никита заплыл далеко в море, развернувшись, помахал Люське рукой. Она помахала в ответ. Вернувшись к берегу, Никита, подражая Люськиной Багире, на четвереньках пополз по песку. Люська засмеялась, - заметил же.
   Никита, так же, как и Люська, натянул на мокрое тело шорты и майку. Галантно протянув Люське руку, сказал:
- Мадам, я готов.
- А может мадмуазель? – Хихикнула Люська поднимаясь.
- О! Пардон! - Никита, прижав руки к сердцу, склонил голову.
- Пошли, Дон Жуан. Полотенце не забудь. - Она закинула сумку на плечо и босая пошла по горячему песку.

   Они не спеша шли по теплому асфальту, наблюдая, как просыпается от жары город. Начиналась ночная, праздная жизнь. Народ валил на улицу, наслаждаясь вечерней прохладой и ощущением вечного праздника.
- Ты здесь родилась? – спросил Никита.
- Да. Угораздило. – Люська хихикнула. – И дальше этого города я еще нигде не была.
- Нигде? Нигде? – Никита был искренне удивлен.
   Люська смутилась.
- Ну, пока нигде. – От смущения она замахала своей сумкой. – Я в медицинском,  на хирурга учусь, последний год. Закончу, заработаю и куда-нибудь съезжу. – Как бы оправдываясь, затараторила она.
- Прям так и хирургом? - Еще больше удивился Никита.
- Кстати, мы пришли. – Люська ткнула пальцем в ажурную зеленую калитку, заросшую виноградом и упругим вьюном. – Я приглашаю тебя на пирожки. – Она распахнула перед Никитой калитку.
   Никита улыбался и молчал.
- Что? Не хочешь? – Спросила она, наивно полагая, что дело только в этом.
- Спасибо. Ты извини. - Тихо сказал Никита, подбирая слова - Понимаешь, я детдомовский, а здесь мы снимаем фильм. Вот. А я, типа, артист. -  Он сказал это так, как будто в чем-то провинился перед Люськой.
   У Люськи округлились глаза, она ткнула в Никиту указательным пальцем и удивленно переспросила:
- Ты артист?
   Никита кивнул.
- Прикольно! Первый раз в жизни общаюсь с живым артистом.
- А до меня, что только не живые попадались? – пошутил Никита.
   Они посмотрели друг на друга и расхохотались. Наверное, это была реакция на их взаимное смущение, потому что остановиться они уже не могли. Люська, хохотала так, что повисла на калитке, как подбитое чучело.  Никита, обхватив фонарный столб, хохотал с ним в обнимку.
- Люся! – Вдруг услышали они чей-то голос. В глубине двора стояли мужчина и женщина и тоже смеялись. – Скажи хотя бы, над чем вы смеетесь?
- Мама! Папа! Это Никита. – Сказала сквозь смех Люська. – И он, он…- Люська от смеха не могла говорить. – Он артист, представляете?
   Мать с отцом переглянулись.
- И что?
- А то, что мы очень хотим есть. - Люська вдруг схватила Никиту за руку и, продолжая смеяться, поволокла его через двор куда-то вглубь сада.
- Здрасьте… - Только и успел сказать Никита Люськиным родителям, виновато улыбаясь.
- Хорошо, – сказал папа, - мы вас ждем.
   В конце сада стоял деревянный колодец. Рядом на заборе висел красный пластмассовый умывальник. Люська взяла цинковое ведро, прикованное к массивной металлической цепи, и с грохотом закинула его в засасывающую темноту колодца. Схватившись двумя руками за деревянную ручку, начала с натугой крутить колесо коловорота. Никита, схватившись за цепь, ловко вытянул тяжелое ведро, до краев наполненное водой. Гремя цепью, он дотянулся до умывальника и залил его прозрачной ледяной водой. Люська, громко фыркая, умылась. Сняла с гвоздика полотенце и, вытираясь, кивнула Никите на умывальник. Он, подражая Люське, и еще громче фыркая, тоже умылся. Люська хихикнула и протянула ему конец полотенца. Так, теребя полотенце с обеих сторон, и глядя друг другу в глаза, они одновременно, вдруг, почувствовали удивительное, щекотливое чувство радости. Их сердца заскакали в груди расшалившимися зайчиками.
- Идем. - Люська вдруг как будто испугалась чего-то.
   По песчаной дорожке, петляющей между огромных кустов роз и многочисленных фруктовых деревьев, они побежали, вдыхая густые ароматы.
   Посреди сада стояла открытая деревянная беседка.
- Добро пожаловать. - Люськин отец вышел к ним навстречу. - Кирилл Константинович, Люсин папа, - он протянул Никите руку и приобняв его, по-дружески за плечи, повел в беседку.
- Люсина мама, - вытирая мокрые руки ярким кухонным полотенцем, сказала Люськина мама. - Садись вот сюда, - она указала на скамеечку, накрытую мягким цветным пуфиком.
   Никита был удивлен таким радушным приемом, но чувствовал себя очень комфортно, и ему было хорошо.
- Ну, дети мои, приятного аппетита, - сказал отец улыбаясь.
- Ну, папа, - надула губки Люська.
- Все, все, все, ешьте! - Поспешила остановить надвигающуюся перебранку Люсина мама. Она знала, как любят попререкаться, обожающие друг друга, отец и дочь.
   Несколько минут все молча ели.
- Вкусно! - Вдруг тихо сказал Никита, смущенно посмотрев на  Люськину маму. - Спасибо! Очень вкусно!
   Теперь смутилась Люськина мама:
- Спасибо! - Сказала она и гордо посмотрела на своих домочадцев.
   Никита, зажав в кулаке ложку и подбирая слова, сказал:
- Я не избалован домашней едой, я детдомовский. Мои родители и мой брат, погибли в автокатастрофе, когда я был совсем маленьким. Я тоже был в той аварии, но случайно выжил, а это, - он погладил половинку маленького сердечка, висевшего у него на шее, -  все, что осталось от моей семьи.
- Ну вот, теперь мы знаем о тебе абсолютно все! - шутливым тоном сказал Кирилл Константинович.
   Ужин получился по-семейному добрым и веселым.
 - Мамочка, ты супер! Спасибо! - Люська чмокнула мать в загорелую щеку. - Можно я Никите покажу свою конуру?
- Пожалуйста, солнышко! - Мать с любовью обняла дочь. - Конечно можно.
- Вот-вот,  именно, что конуру, - проворчал по-доброму отец. - Там можно шею сломать, без спасжилета, - сказал он Никите, хитро подмигнув, - будь осторожней.

Дом
   Люська повела Никиту в дом. Слева от входа, витая лестница, шла на второй этаж. Люська через ступеньку поскакала наверх.
   Медленно поднимаясь вслед за Люськой, Никита ощущал себя вовлеченным в какое-то странное приключение.
   Лестница была похожа на трап, который при каждом шаге загадочно скрипел. На стене висела до блеска натертая рында. В стену вместо окна был встроен корабельный иллюминатор.
   Поднявшись на палубу, а теперь Никита был в этом полностью уверен, что это была не комната, а самая настоящая палуба, самого настоящего пиратского корабля, у него захватило дух. Стены были стеклянные, от пола и до самого потолка. Прозрачные чистые окна - ночное звездное небо и мерцающее море - слитые воедино, давали взгляду полную свободу и ощущение простора и бесконечности. Вид был потрясающий.
   Люська включила свет - небольшую гирлянду из огромных белых шаров, разбросанных по периметру комнаты на полу. От нее шел приглушенный матовый свет.
   Никита огляделся. Половину комнаты занимал огромный надувной матрац, на котором лежали -  большой плюшевый бегемот и раскрытый ноутбук, оранжевого цвета.
   Прямо на полу, в беспорядке валялись карандаши, краски, и многочисленные картины и наброски. Люська бросив на картины полосатую майку и указав рукой на матрац сказала:
      - Падай.
   Присев на край матраца и подогнув под себя ноги, она взяла ноутбук и, щелкнув дисководом, спросила Никиту:
- Ты какую музыку любишь?
- Ну, в основном рок, а так, кое-что из классики.
- А… - Протяжно сказала Люська и закрыла дисковод. Заметив, как Никита завороженно смотрит в окно, спросила:
- Ну и как?
- Мечта идиота. Я думал, что так только в кино можно жить.
- Что ты имеешь в виду? - Удивилась Люська.
- Ну, в фильмах все такое красивое и не настоящее, а у тебя тут все такое реальное и простое. - Помолчав, добавил почти шепотом,  - море, свой дом, мама и папа.
   Люську окатило горячей волной. Прижав руки к щекам, она отвернулась от Никиты, испугавшись, что он заметит ее пунцовый румянец. Она, вдруг, вспомнила, что когда-то в детстве, она представляла, что ее комната - это высокая башня, летящая в облаках. И, что однажды, по грушевому дереву, что растет у нее под окном и посаженым еще дедом, к ней в башню, ловко, заберется прекрасный принц и спасет ее. От кого он будет спасать, несчастную Люську, она как-то не задумывалась. Но родители тут точно были не причем. Он предложит ей свою руку и сердце. И они будут жить долго и счастливо. Вспомнив про это, Люське вдруг захотелось плакать. Ее воздушный замок, в одно мгновение превратился в огромный мыльный пузырь. Он полетел над морем, переливаясь всеми цветами радуги, и вдруг лопнул со звоном. И этот звон сейчас стоял в Люськиных ушах, а мыльные брызги, разлетевшись цветным фейерверком,  попали ей в глаза. Никита не видел Люськиных слез. Да она и не хотела его пугать. Она не знала, как бы смогла объяснить ему, что это были слезы радости. Люська была счастлива и боялась потерять это удивительное, новое для нее чувство.
- Проводи меня, пожалуйста. - Вдруг попросил Люську Никита. Голос у него был тихий и грустный.
   Люська почувствовала это, и у нее сжалось сердце.
   Они спустились во двор. Люська вывела из сарайчика спортивный велосипед.
- Подожди. - Вдруг сказал Никита и побежал в сад, к беседке.
   Люськина мама гремела посудой, а Люськин папа разгадывал кроссворд. Он громко читал вопросы и так же громко отвечал на них.
- До свидания, - негромко сказал Никита, смутившись, что нарушает семейную идиллию.
- О, Никита, ты уже уходишь? - Кирилл Константинович вышел из беседки и протянул Никите руку. - Заходи к нам. Мы будем очень рады.
   Люськина мама, кивнув головой добавила:
- Обязательно заходи.
- Спасибо. - Никита не скрывая радости, тряс руку Кириллу Константиновичу. - Мне у вас было очень хорошо. А еще, я хотел сказать. - Он с трудом подбирал слова. - Сегодня я впервые понял, что такое семья.
   Кирилл Константинович похлопал Никиту по плечу.  Люськина мама  ласково дотронулась до его руки.
   У Никиты на глаза навернулись слезы. Он быстро кивнул головой и побежал к калитке.

   Держась с двух сторон за велосипед, Никита и Люська долго шли молча.
- А хочешь, приходи завтра на съемку, - вдруг сказал Никита. - Завтра мы снимаем сцену на море. Посмотришь на живых артистов, - пошутил он.
- А можно? - Взвизгнув, спросила Люська.
- Можно. - Утвердительно сказал Никита. - Я договорюсь. Приходи к гостинице  к 9-ти часам. Опоздаешь, уедем без тебя.
- Я приду. - Люська была на седьмом небе от счастья. Она чмокнула Никиту в щеку и, как лихая наездница, вскочив на велосипед, исчезла в темноте.

Съемка
   Утром, Люська, как и обещала, стояла возле гостиницы, в которой поселился Никита со своей съемочной группой. Она пришла пораньше, так как боялась опоздать. Наконец, двери гостиницы распахнулись и возбужденная, шумная толпа ровным ручейком вытекла из гостиницы и, болтая, втекла в автобус. Никита, замыкавший ручеек, на ходу взял Люську за руку, и они вместе вошли в полный автобус. Через несколько минут веселый ручеек так же весело втекал на огромную белую яхту.
   Отплыв недалеко от берега, яхта встала на якорь. Маленький усатый дядька в огромной соломенной шляпе, похожий на большой гриб, прокашлявшись, стал отдавать команды, хрипя в рупор:
- Внимание, внимание! Камеры на нос.  Первая сцена. Артисты готовы.
   Люська не поняла, что имел в виду дядька-гриб: "артисты готовы" как факт или "артисты готовы", как вопрос.
   Никита помог найти Люське удобное место и быстро прошел на нос яхты. Оглянувшись, помахал ей рукой. Люська счастливо улыбнулась. В этот момент к Никите, нахально виляя бедрами, подошла полуобнаженная девушка и, обняв его за шею поцеловала в губы. Ее мини юбка была такой коротенькой, что нагнувшись, девица продемонстрировала всем нижнюю часть своего купальника.
- Привет, милый. - Противным голосом сказала она.
   У Люськи вспыхнули уши, она быстро отвернулась, сделав вид, что ничего не видела. Мимо нее сновали люди. Гримерша, встав между Никитой и девушкой, внимательно разглядывала их лица. Огромной пушистой кисточкой, макая в открытую банку с пудрой, она быстрыми мазками прошлась по  их потным щекам и, утвердительно кивнув головой, удалилась.
   Началась съемка. Каждую сцену снимали по несколько раз. Люська с любопытством наблюдала за происходящим. Она уже знала все Никитины реплики. 
Солнце, поднимаясь все выше, обжигало тело сквозь легкие одежды. Палуба нагрелась как сковородка. Люська с диким желанием поглядывала на море, манящее своей прохладой.
   Вдруг раздалась команда:
- Перерыв на полчаса.
   Все тут же бросились в воду. Никита подошел к Люське и, улыбаясь сухими губами, молча показал на море. Люська кивнула. Никита, головой вниз,  бросился в море. Она прыгнула за ним. Отплыв от яхты и отдышавшись, Никита наконец-то произнес:
- Извини. Я отупел от жары.
- Я тоже. - Засмеялась счастливая Люська.
   Она легла на спину и по привычке, прикрыв глаза, стала искать в глубине неба черные точки. Никита тоже лег на спину. Рукой он нашел Люськину руку и зажал в своей. Несколько минут они лежали, наслаждаясь прохладой. Легкие волны приятно убаюкивали их расслабленные тела.
- Почему птицы летают так высоко? - Вдруг спросила Люська.
   Никита, вглядываясь в глубину безоблачного неба, ответил вопросом на вопрос:
- Может они лежат на воздухе так же, как мы сейчас лежим на воде?
   Люська резко перевернулась на живот и посмотрела на Никиту широко раскрытыми глазами.
- Здорово! Наверное, ты прав.
   Они не спеша поплыли к яхте. Хриплый голос из рупора сказал:
- Осталось десять минут.
   Никита и Люська, остановившись перед яхтой, снова взялись за руки. Волны ласково подталкивали их друг к другу. Никита обнял Люську. Она, запрокинув голову и закрыв глаза, улыбалась от нахлынувшей радости. Вдруг, смеясь, они закружились в каком-то диком танце. Они были похожи на парочку влюбленных дельфинов. Время для них остановилось. И только когда из рупора снова донесся хриплый голос, они поняли что целуются.
- Боже, Люська, я люблю тебя, - прошептал Никита.
   Люська прижалась мокрыми губами к его губам. Это был ее негласный ответ.
- На сегодня съемка закончена. - Голос из рупора вернул влюбленную парочку в реальность.
- Как? - удивился Никита, - а сцена в море?
   Они залезли на яхту. Никита подошел к режиссеру.
- Палпалыч, что случилось?
  Режиссер, хитро усмехнувшись, тихо сказал:
- Я тебе потом скажу. А вернее покажу. - Он подмигнул Никите и сказал еще тише, - ты, где такую русалку-то выловил?
Никита посмотрел на Люську, которая, выжимая косу, прыгала то на одной ноге, то на другой, вытряхивая из ушей воду.
- Что?
   Палпалыч, махнув на него рукой, спустился в кубрик.
- Ладно, поехали.
   Мягко заурчал мотор. Яхта, сделав крутой поворот, быстро приблизилась к берегу. Народ, столпившийся перед трапом, украдкой поглядывал на мокрую Люську, счастливо прижимавшуюся к Никите.
   Голос из рупора прохрипел:
- На сегодня все свободны.
   Счастливый бурлящий от восторга ручеёк растекся по набережной во все стороны.
   Никита посмотрел на Люську:
- Пойдем, поедим?
- Пойдем. Только обедать мы будем у нас. Родители ждут, я обещала.
   И они, взявшись за руки, пошли к Люськиному дому.

   Быстро пролетела неделя. Никита снимался, Люська всегда была где-то рядом. Ей нравилось наблюдать за суетой этой веселой шумной толпы, в которой можно было уловить свой четкий ритм и определенный порядок действий.
   Настал день отъезда. Никита все откладывал разговор о том, что сейчас они уезжают на съемки заграницу, и возможно, очень надолго. Но настал момент прощания, и он признался, расстроенный и растроганный происходящим. Люська молча хлопала широко раскрытыми глазами, переваривая его слова. Никита крепко сжимал Люськины руки, она чувствовала дрожь в его руках.
- Люська, любимая, я не представляю, как я теперь буду жить без тебя. 
   Люське было немного больно, но она терпела эту боль, понимая, что запомнит ее надолго.
- Никитушка, я знаю, время пролетит быстро. У меня последний год учебы. Я с головой уйду в работу. - Она всем своим видом старалась показать Никите, что держится бодрячком, не чувствуя, что предательские слезинки уже блестели на ее смуглых щеках.
   Никита крепко прижал к себе Люську,  словно решил срастись с ней навсегда. С поезда проводница возмущенным голосом закричала, что закрывает дверь. Никита, еще раз нежно взглянув в Люськины мокрые глаза, тихо прошептал:
- Ты - это все, что у меня теперь есть на этом свете. Дождись меня, умоляю.
   Он вскочил в уходящий поезд и оглянулся.
   Люська, как побитый щенок, жалобно скуля, плакала горькими слезами. Она смотрела в след уходящему поезду, прижав руки к губам, еще чувствуя на них Никитины пальцы.
   Последний вагон скрылся за поворотом, перрон быстро опустел. И только Люська стояла на месте и не могла сделать ни шагу, словно перед ней была пропасть. Это была пропасть времени, которое ей предстояло пережить до новой встречи с Никитой.

Новый год
   Но время летело так быстро, и дел у Люськи было столько, что она даже удивилась, когда родители спросили ее, где и с кем она собирается встречать новый год. Удивление было в том, что Люська всю жизнь встречала новый год дома с родителями и почему они вдруг об этом спросили? Но родители загадочно переглядывались и улыбались.
- Дорогая, - ласково начал отец, - ты полгода думаешь только об одном человеке, днем и ночью. И нет ничего удивительного в том, что тебе бы вдруг захотелось встретить этот новый год с ним.
- Да. - Поддакнула отцу мама.
- Но ведь он же… - Люська смотрела на родителей и неопределенно помахав в воздухе рукой не нашла, что сказать.
- Да, мы знаем. Никита сейчас заграницей. - Отец подошел к камину, взял голубой конверт и помахал им перед Люськиным носом.
- Это что? Мама, папа! Во-первых, я привыкла новый год встречать с вами. - Люська говорила, а в мозгу уже прокручивала эту подкинутую родителями идею. - Ну, а во-вторых, я, как бы, и не против!
   Родители рассмеялись. Отец вынул из конверта два билета.
- Туда и обратно - торжественно произнес он.
   Люська, схватив билеты, с визгом бросилась отцу на шею.
- Спасибо, папочка! Спасибо, мамочка! Какие же вы у меня классные! - Она целовала родителей и скакала как ребенок.
- Но и это еще не все. – Вдруг сказал отец. – Смотри, - и он показал Люське еще два голубых конверта, - мы едем с тобой!
- Ура! - Люська выдохнула с облегчением. - Мама, папа, я так рада! Честно говоря, я немного боюсь ехать одна. Все-таки первый раз в жизни и сразу заграницу. Да и встречать новый год без вас я еще не готова.

   Люська тут же сообщила Никите радостную новость. Она была на седьмом небе от счастья.
- А ты меня узнаешь? - Пошутила она.
- Ну… - Никита решил подыграть, - как бы да… У тебя короткая стрижка и черные, кучерявые волосы. Глазки маленькие, косенькие, тоже черного цвета, как угольки. Кожа смуглая.  Ростиком ты - метр с кепкой. Попка тыковкой. Талии, честно говоря, не припомню. У тебя есть талия? И вообще ты хоть знаешь, что это такое?
   Люська заливалась от смеха.
- Ах, ты…Ну, я тебе это припомню.
- Да! Забыл сказать про носик - он у тебя пяточком. Таким симпатичным, розовеньким, с двумя дырдочками.
- Хорошо! Будет тебе носик пяточком! Я тебе обещаю! - Люська от смеха начала икать.
   
   Самолет мягко коснулся земли. Пассажиры зааплодировали.
- Ух - Выдохнула Люська.
   Полет прошел спокойно и ощущение невесомости Люське даже понравилось. Пассажиры начали не спеша одеваться, и только Люська уже стояла в проходе, между кресел, крепко обняв свою сумочку, и от нетерпения топталась на месте как, стреноженный конь.
   В это время, в зале ожидания, Никита от волнения теребил огромный букет ромашек.
Наконец показались первые пассажиры. Никита вытянул шею от нетерпения, вглядываясь в толпу. Вдруг, он увидел, как огибая пассажиров, на него летит… поросенок. Быстро сообразив, Никита прикрыл свое лицо букетом и поросенок, пролетел мимо него.
   Резко затормозив, поросенок огляделся и уставился на букет.
- Привет! - Сказал букет, Никитиным голосом.
- Привет! - Взвизгнул поросенок, Люськиным голосом.
   Она бросилась к нему в объятья.
   Наконец, оторвавшись от Никиты, Люська показала на родителей.
   Никита, смущаясь, протянул букет Люськиной маме:
- Это вам.
- Спасибо, Никита. - Люськина мама обеими руками, бережно приняла букет. 
   Мужчины крепко пожали друг другу руки, а потом обнялись.
   Никита не выпуская Люськиной руки, второй рукой взял увесистый чемодан.
- Пойдемте. Я на машине, нашей, киношной.

Предложение
   Вернувшись домой, переполненная впечатлениями, счастливая Люська с головой ушла в подготовку к защите диплома.
   Пролетели зимние месяцы. Наступила долгожданная весна. Никита звонил каждый день. Они подолгу говорили по телефону, но этого было так мало. Они безумно скучали и считали дни до приезда Никиты.
   Однажды, Люське показалось, что в голосе Никиты появились грустные нотки. Она спросила его об этом. Никита сначала попытался отшутиться, но, вдруг, голос его дрогнул и он, чуть не плача сообщил, что его приезд откладывается еще на какое-то неопределенное время, и, что самое печальное, что в том месте, куда они едут, нет никакой связи с внешним миром.
   Они будут жить в маленькой деревне с полным отсутствием цивилизации.
   Люська, выслушав Никиту, и прикусив больно губу, бодрым голосом сказала:
- Ничего, милый. Наверное, так надо. У меня этот месяц тоже будет не легкий. Так что все, что не делается - делается к лучшему. Я буду ждать тебя и писать тебе письма, а когда ты приедешь, мы вместе прочитаем их. Хорошо?
   Кажется, Никита даже всхлипнул.
- Хорошо. - Сказал он приглушенным голосом - Тогда я тоже буду писать тебе каждый день.
   Они помолчали, прислушиваясь, к дыханию друг друга.
- Люсь, - Никита слегка дунул в телефон.
- Да, - отозвалась Люська.
- Знаешь, я так люблю тебя, что не нахожу слов чтоб сказать, как я тебя люблю. Сердце, как заблудившийся зайчонок, скачет в моей груди и, почему-то очень хочется плакать.
- Я тоже люблю тебя, Никитушка. - Люська изо всех сил старалась не выдать себя, растирая по лицу слезы. - Знаешь, моя бабушка, моего дедушку девять лет ждала. Сначала она ждала его из армии, а потом сразу началась война и она ждала его до самой победы. Но она дождалась и они поженились. И прожили вместе почти пятьдесят лет. - Люська тяжело вздохнула - они бы еще пожили, да дедушка заболел. Представляешь, ему поставили неправильный диагноз. Думали, что у него воспаление легких, а у него болело сердце, ноги распухли. И умер он от обширного инфаркта. Когда бабушка пришла к нему в последний раз, соседи по палате даже не заметили, что он уже умер. Они сказали, что он долго стоял у окна, ждал бабушку, а потом прилег на кровать. И не дождался-то всего какую-то минуточку. А может он ее увидел, успокоился и умер.
- Да… - Никита не знал, что говорить после такого рассказа. Прямо сюжет для кино.
- Да… - Люська снова тяжело вздохнула.
- Люсь. - Голос Никиты вдруг повеселел. - Знаешь что…
- Что? - Люська почувствовала резкую перемену в его голосе.
- Люсь, будь моей женой. - Он перестал дышать, ожидая ответа.
- Хи! - Из Люськи, вдруг вырвался нервный смешок. Она дрожащими пальцами прикрыла рот. - Извини. - Она слегка прокашлялась - Конечно, это не телефонный разговор, но учитывая наши обстоятельства, то я скажу тебе, - она глубоко вздохнула, выдержала небольшую паузу и, зажмурив глаза, резко выдохнула - да! Я согласна!
- Ура!
   Никита целовал телефон и что-то кричал в него. Люська не разбирая слов,  хохотала в ответ. Наконец, справившись с волнением и приступом безумной радости, Никита прошептал:
- Люська, любимая, жди меня и я вернусь!
- Хорошо! Милый, я буду ждать тебя! И дождусь!
Они еще долго прощались и никак не могли проститься.

Авария
   Люська с отличием закончив учебу, сразу приступила к работе. В больнице ее давно ждали. Здесь она проходила все медицинские практики и уже несколько лет подрабатывала медсестрой. В город стали подъезжать первые курортники.
   На пляже стали появляться первые отдыхающие, пугая чаек своими не загорелыми, обнаженными телами.
   Однажды, Люську срочно вызвали на работу. На серпантинной дороге, размытой, после недавно прошедшего проливного дождя, потерял управление рейсовый городской автобус и упал в пропасть. К счастью никто не погиб, так как скорость, с которой ехал автобус, была не большая. Но пострадавших, с различной степенью тяжести, было много. Всем была оказана помощь. Самых тяжелых, спецбортом, отправили в Москву.
   Через несколько дней, когда самое страшное было позади, Люська, заступив на смену, переходила из палаты в палату. Вдруг, она обратила внимание на больного, голова которого была полностью забинтована. Только губы, распухшие, потрескавшиеся, ярко-алым пятном выделялись на фоне белых бинтов. На карточке, висевшей на спинке кровати, в графе диагноз, была написана коротенькая фраза: потеря памяти. Люське, вдруг, показалось что-то знакомое в этих разбитых, с запекшейся кровью, губах. Сердце в груди бешено заскакало заблудившимся зайчонком. Затаив дыхание, осторожно, отогнув на груди больного бинт, она потянула за серебряную цепочку. На цепочке висел знакомый кулон в форме половинки сердечка. Люська медленно, сдерживая крик, осела на пол. Это был он, Никита.
   Вбежав в ординаторскую, Люська долго не могла остановить рыдания. Медсестра тетя Аня, накапав в мензурку валерьянки, заставила Люську выпить.
- Люсенька, что с тобой? Успокойся! Ты всех больных распугаешь.
   Тетя Аня ласково гладила Люську по голове.
- Знакомого что ли нашла?
Люська кивнула головой и, всхлипывая, прошептала:
- Там, Никита. Мой жених.
- Ах, ты ж боже ж мой, - воскликнула в сердцах тетя Аня. – И, что совсем плохой?
   Люська успокаивалась, тяжело дыша.
- Да нет. Так, ушибы да царапины. Вот только…
   Она снова заплакала.
- Что? - тетя Аня налила в стакан воды и вложила его Люське в руку, - пей.
   Люська хлюпнула. Достала из кармана кусок марли и высморкалась.
- В карточке написано, что он память потерял.
- Да? - тетя Аня тяжело вздохнула. - Вот ведь горе-то какое. А кто его смотрел? Петрович что ли?
- Да.
   Заплаканными глазами Люська посмотрела на тетю Аню:
- Тетя Аня, пойдем со мной сходим к нему.
- Пойдем, милая. - Тетя Аня помогла Люське подняться. - Пойдем, посмотрим. Может обшибся, Петрович-то. Замотанный был. Вон сколько за один день прооперировал. Кто ж его знает.
   Маленькая,  едва достававшая до Люськиного плеча,  тетя Аня, вела, совсем ослабевшую Люську,  под руку. В палате, где лежал Никита, было четыре кровати. Все они были заняты пострадавшими. Двое больных, уже готовые к выписке, играли в карты. Один больной, так же как Никита был забинтован и тоже все время спал.
   Присев на краешек кровати Люська осторожно взяла Никиту за руку. Теперь она уже не сомневалась, что это был он. Сдерживая слезы, она прижалась к его руке горячими губами и прошептала:
- Я тебя дождалась!

   Никита быстро шел на поправку. Наконец, настал долгожданный день выписки. Люськины родители пришли встретить Никиту и забрать его домой. Он говорил тихо и со всем соглашался.
   После того как Люська рассказала ему об их помолвке, Никита смотрел на нее, как на какое-то божество.
   По дороге домой Люська болтала без умолку.
- Смотри, Никитушка, это гостиница  в которой ты жил со своей съемочной группой, когда мы с тобой познакомились. Помнишь?
   Никита взглянул на гостиницу, и виновато улыбаясь, тихо сказал:
- Нет. Все как в первый раз.
   Мама дернула Люську за рукав рубашки.
- Ничего, Никита, постепенно все вспомнишь. Не мучай себя.
- У нас отличная идея, дети мои. - Вдруг воскликнул папа. - Мы тут с мамой подумали и решили, что вам надо сменить обстановку и куда-нибудь съездить. Как? Вы, не против?
 Люська подпрыгнула и ответила за обоих:
- Класс! Мы,  не против! Я даже знаю, куда мы поедем! - Она скакала как маленькая, держась за руку Никиты с одной стороны и за отцовскую руку с другой.
- И куда же, скажи, пожалуйста, ты хочешь? - Мама смотрела на Люську и ее голова дергалась в такт Люськиным прыжкам.
- Ну, вы-то могли бы, и догадаться, дорогие родители, - хихикнула Люська.
- Да перестань же ты скакать. - Наконец не выдержала мама. - У меня голова устала на тебя смотреть.
- А я, кажется, знаю. - Хитро улыбнулся папа. - Все маленькие девочки хотят хоть раз в жизни побывать на Красной площади, в Москве.
- Ыыы… - Скривила губки Люська. - Вечно ты все угадываешь. – И, расхохоталась. - Да! Мы поедем в Москву! И не потому, что Никита может там что-нибудь вспомнить, а потому что мы об этом все давно мечтали! И поедем мы туда все вместе! - Она снова запрыгала. - И не спорьте. В противном случае мы тоже никуда не поедем. Скажи, Никита? - Она заглянула ему в лицо.
   От неожиданности он даже остановился.
- Что? А, да! Конечно. - Сказал он смутившись.
   Родители переглянулись.
- В общем-то, мы не исключали и такой вариант - Сказал папа.
- Ах вы, хитрюги! - Люська повисла на шее у отца. - Все решили, а ведут себя, как партизаны. Вечно вас пытать надо. - Она не больно укусила отца за ухо и тут же поцеловала в небритую щеку. - Как же я вас люблю и обожаю! 
   
   Как-то вечером, перед сном, Никита, сидя на любимом Люськином надувном матраце, сказал:
- Люсь, а может я - это вовсе не я?
   Люська подсела на край матраца.
- Это, как это?
- Ну, понимаешь. Никита - это как будто не мое имя.
- Ты, что-то вспомнил?
   Никита наморщил лоб. Потер виски.
- Нет. Я еще ничего не вспомнил. Но какое-то ощущение, что меня не так звали.
   Люська прижала к груди Никитину голову, и ласково поглаживая, тихо сказала:
- Я думаю, что это у тебя в голове перемешались имена из твоих ролей. Ты же был артист, и тебе приходилось перевоплощаться в своих героев. Вот они и бродят в твоей голове.
- Да, наверное. Я как-то об этом не подумал.
   Он заглянул Люське в глаза:
- А ты меня правда любишь?
- Милый, - Люська взяла в ладошки Никитино лицо и стала целовать, тихо приговаривая, - я тебя очень люблю! Люблю вот эти глазки. Люблю вот этот носик. Люблю вот эти колючие щечки. - Она посмотрела Никите в глаза и, сдерживая слезы, прошептала - И ты меня, очень любишь.
   Предательские слезы все-таки выкатились из ее глаз, и она отвернулась. Но Никита,  повернув Люську к себе, так же как и она взял ее лицо в свои ладони и так же, тихо приговаривая, стал целовать:
- Люблю. И эти глазки. И этот носик-курносик. Люблю.
   Люська рассмеялась сквозь слезы.
- Только, пожалуйста, не плачь. Я все вспомню. А тебя я действительно очень люблю. Я люблю тебя сегодня, сейчас, таким,  какой я есть. И если все это не сон, то…- он заглянул Люське в глаза – то, скажи, мы, правда, поженимся?
   Люська заревела, не сдерживая слез. Никита даже испугался.
- Люсенька. Прости меня. Я что-то не то сказал. Прости.
   Он растирал по Люськиным щекам слезы и в растерянности что-то бормотал, извинялся. А Люська, словно наслаждаясь своими слезами, сидела и балдела от счастья.
- Да, конечно, поженимся, - сказала она,  всхлипывая, - я реву от счастья!
   Никита сгреб Люську в свои объятия.
- Ты меня напугала, глупенькая.

   Свадьбу решили не справлять. На следующий же день, после регистрации, поехали в Москву.

Москва
   Поезд мчался со скоростью ветра. Люська и Никита, о чем-то весело болтая, почти час простояли у окна, всматриваясь вдаль. Подъезжали к Москве. Наконец поезд медленно приблизился к перрону. Шумная толпа встречающих бежала вдоль вагонов, заглядывая в окна. Кто-то  махал руками. Кто-то кричал чье-то имя. Люська увидела в толпе знакомое лицо.
- Мам, пап, нас дядя Саша встречает. - Она помахала в окно рукой - Только он меня не видит.
- Да он может и не узнал тебя. - Отец подошел к окну. – Вон какая вымахала. Когда дядя Саша тебя в последний раз-то видел? Ты же еще в школу ходила.
   Дядя Саша, брат Люськиной мамы, давно жил в Москве. Он "восстанавливал корни" - шутила Люськина мама.
   Она как-то рассказала дочери историю, которая произошла еще во времена революции, с их прадедушкой. Прабабушка и прадедушка были коренные москвичи. Там же у них родилось два сына, старший Алексей и младший Владимир, в будущем мамин отец. Однажды прадедушка пошел в общественную баню. Кто-то из посетителей рассказал смешной анекдот. Кому-то этот анекдот показался с политическим намеком. Всех, кто мылся в бане, забрали в комендатуру. Виновника отправили на вечное поселение в Сибирь, а всех кто слышал этот анекдот, в том числе и прадедушку, выслали в ближайшее Подмосковье.
   Дядя Саша, женившись на москвичке, решил восстановить справедливость и на пенсии переехал жить в Москву.

   Наконец, громко лязгнув в последний раз, поезд остановился.
   Обнимались, целовались и знакомились шумно и весело. Дядя Саша приехал на своей машине. До дому добирались долго, пережидая километровые пробки, но разговоры «обо всем», скрашивали дорогу.
   Тетя Галя, дяди Сашина жена, ждала гостей дома. В квартире вкусно пахло едой.
Широко распахнув дверь, она громко и удивленно заахала, разглядывая Люську:
- Детонька, ты ли это? Вымахала-то как. Проходите, гости дорогие. Наконец-то собрались посетить нашу столицу. – Расцеловав всех по очереди, тетя Галя уставилась на Никиту. - Ну, молодой человек, давайте знакомиться.
   Она подала свою руку, ухоженную, с ярким маникюром, с золотым массивным браслетом на запястье.
   Никита смущенно потряс тети Галину руку и тихо представился:
- Э...Никита.
   Он посмотрел на Люську. Его взгляд выражал растерянность  и жалость. Кирилл Константинович, пришел Никите на помощь, громко воскликнув:
- Вообще-то, дорогие хозяева, мы хотим, есть, вы собираетесь нас кормить? - он схватил свой рюкзачок и достал из бокового кармашка шлепанцы. – И вообще, я хочу помыть руки.
   Тетя Галя потрепала Никиту по плечу и дружелюбно сказала:
- Ничего, все будет хорошо. - Она открыла дверь в ванную комнату и жестом пригласила отца, - прошу, можешь хоть замыться.   
   Сидя за обеденным столом, бурно обсудили план мероприятий и культурных посещений на предстоящие две недели, учитывая все пожелания. Поездка обещала быть насыщенной и интересной.
   Дни полетели незаметно, но концу второй недели все вдруг поняли, что уже очень хочется домой.

Работа
   Вернувшись домой, Люська с Никитой, тут же помчались на море. Они забрались подальше от людских глаз, и целый день наслаждались морскими и солнечными ваннами, в полном уединении.
- В Москве хорошо, а дома лучше, правда, Никитушка? – тихо спросила Люська.
- Что? - Никита посмотрел на Люську. - Извини, я задумался. Что ты спросила?
- Как тебе Москва?
- Москва? Красивый город.
- А ты бы хотел там жить?
- Жить в Москве? - Никита подумал – наверное, нет.
- Значит ты не жил в Москве?
   Никита повторил:
- Наверное, нет.
- Вот и хорошо! - воскликнула Люська, вскакивая на ноги - Нас и тут не плохо кормют! - Она потянула Никиту за руку. - Вставай. Пошли домой, что-то я проголодалась.
   Перед сном Никита неожиданно попросил Люську:
- Люсь, а можно мне походить в тренажерный зал? Я хорошо себя чувствую, только мышцы что-то ноют, такое чувство, что я постоянно их тренировал и резко бросил.
- В тренажерный зал? Конечно можно. Только, может, все-таки сначала еще раз проверишься?
- Нет не надо. У меня правда ничего не болит. Я бы тебе сказал, честно.
- Хорошо. Завтра встанешь вместе со мной?
- Да, встану.
- По дороге на работу я заскочу с тобой в тренажерку и познакомлю тебя со своим тренером. Хорошо?
- Хорошо.
   На другой день Никита начал тренировки. Он ходил в тренажерный зал каждый день. Люська сразу  почувствовала перемену. Он стал более уверенным в себе, стал больше улыбаться и даже шутить.
   Однажды он позвонил Люське на работу. Она удивилась и заволновалась, это было в первый раз.
- Алло, Никита, что случилось? Почему ты звонишь?
- Люсь, я хочу встретить тебя после работы, у меня хорошая новость.
   Люська с облегчением вздохнула:
- Ну, ты меня и напугал. Хорошо, приходи, встречай.
   Она быстро переоделась и вышла в больничный дворик. Под огромной кроной липового дерева стояла деревянная скамеечка. Люська села в ожидании Никиты и задумалась.
   Первое, что пришло ей на ум, что Никита, наверное, что-то вспомнил. В животе от нетерпения скакал зайчик. Вдруг теплые, родные руки ласково прикрыли ей глаза. Люська вздрогнула от неожиданности.
- Никита! Не пугай меня так больше! - Люська забралась на скамейку и повисла у Никиты на шее.
- А я и не пугал. - Никита закружил Люську, сжавшуюся в комочек у него на руках - Просто кто-то так сильно задумался, что не слышал, как я подошел.
- Аааа... – По-детски запрокинув голову, визжала Люська. - Как хорошо…
   Вдруг она вспомнила, что у Никиты для нее хорошая новость.
- Стой! Что ты хотел мне рассказать. - Люська задрыгала ногами.
   Никита поставил Люську на землю и расплылся в улыбке.
- А вот! Ни за что не угадаешь! Хотя можешь попробовать!
- Хорошо! Первая попытка: ты все вспомнил! - Выпалила Люська.
   Никита удивился Люськиному предположению.
- Вообще-то нет. - С легкой грустью сказал он. - Конечно хорошо бы. Ладно, не буду тебя мучить. Я получил работу!
- Ура!
   Люська действительно была очень рада.
   Она чувствовала Никитину потребность жить полноценной, осмысленной жизнью. И радовалась всем переменам, происходящим с ним.
   Они сели на скамеечку. Люська приготовилась слушать.
- Давай рассказывай, не томи.
- Меня взяли тренером. Я буду тренировать подростковую группу. Мальчишек и девчонок 11-15 лет.
   Люська ахнула.
- Это же какая ответственность.
- Да. Я знаю. Но мне кажется, я это уже делал когда-то.
- Что делал? - Не поняла Люська.
- Ну. Занимался с детьми.
- Чем?
- Чем-то спортивным. Не помню. Но я чувствую, что я этого не боюсь.
   Никита посмотрел на Люську, и она увидела в его глазах живой, не поддельный интерес, что он ждет от нее поддержки, одобрения.
- Я так рада! - Люська сказала это так, что Никита почувствовал, как она его понимает.
- Спасибо!
   Никита взял Люськины руки в свои и стал целовать.
- Спасибо. - Повторял он, целуя каждый Люськин пальчик.
   Люська была счастлива.
   Взявшись за руки, они пошли домой. Улыбаясь друг другу ласково и нежно. Вдруг Никита резко остановился.
- Я забыл сказать тебе самое главное!
   У Люськи округлились глаза.
- Ну...
- Андрей Дорофеевич, везет старших ребят на турнир в соседний детский пансионат. Он предложил мне съездить с ними, помочь.
- А ты хочешь?
- Да. Хочу. А можно?
   Никита просил у Люськи разрешения на поездку! Это было так забавно. Люська нахмурила бровки. Для приличия потянула время и как ревнивая жена сказала:
- Ну, если это по работе, то можно. 
   И тут же, не выдержав, расхохоталась.
- Конечно можно! И даже нужно! Засиделся ты у меня, милый. Как ни как ты уже имеешь свою семью и должен обо мне заботиться.
   Никита расправил плечи и с гордостью посмотрел на Люську сверху вниз. Люська прыснула от смеха, Никита погрозил ей пальцем и тоже засмеялся. Какие же они еще дети. И как им было хорошо вместе.

Возвращение
   Во дворе звякнул колокольчик. Люська  отложив ноутбук, спустилась на первый этаж. Она решила, что вернулись родители и пошла на кухню разогревать обед. Вдруг, она почувствовала, что кто-то смотрит на нее. Люська оглянулась. В проеме двери стоял Никита. Люська с половником в руках бросилась к нему на шею.
- Никита! Ты приехал! Я так хотела встретить тебя!
  Она мельком глянула на холодильник. Красивым маминым почерком, на розовом стикере, было написано: 12-00.   
- Люська, любимая.- Никита отстранился от Люськи и заглянул ей в глаза - Ты думаешь, я забыл, где ты живешь?!
- Шутник! - Люська целовала Никиту в заросшие щеки. - Давай-ка быстро в душ, ты пропах дорогой. Скоро придут родители, приведи себя в порядок, а то они не узнают тебя. Будем обедать.
-  Хорошо.
- Полотенце чистое на полочке возьми, любое.
   Люська помешала закипавший борщ. Нарезала хлеб. Достала сметану. Схватив зеленый пластмассовый тазик, побежала в огород нарвать овощи.
   Никита мылся не долго, но заросшие щеки побрил основательно. Выйдя из душа и прихватив с собой свою дорожную сумку, пошел на второй этаж.
   Люська залила овощи холодной водой, вымыла руки и громко крикнула:
- Никитушка, ты уже помылся?
- Да. - Услышала она голос Никиты со второго этажа.
- С легким паром! - Люська легко взбежала по лестнице на второй этаж и, вдруг, ее словно накрыло волной. Горячий поток воздуха, перемешанный с запахом дорогого лосьона, перехватил дыхание, ударил в мозг чем-то давно забытым, но таким родным и знакомым. Она захлебнулась, хватая ртом воздух. Резко подступила тошнота. Люська прикрыла рот рукой и, развернувшись, побежала обратно.
- Пожалуйста, не ходи за мной. Я сейчас вернусь. – Хрипло прокричала она и выбежала в сад.
   Она убежала в самый дальний  уголок сада и все, что  рвалось наружу, выплевала в густую крапиву. Умывшись холодной колодезной водой и прополоскав рот, обессиленная, она упала на траву возле беседки и беззвучно заплакала.
- Люся. - Услышала она Никитин голос.
   Люська всхлипнула, наспех утирая слезы.
- Что с тобой? - Никита подошел и присев рядом на примятую траву, заглянул Люське в заплаканные глаза. - Тебе плохо?
   Люська села, поправила растрепавшуюся косу  и улыбнувшись, тихо сказала:
- Ты не поверишь, но мне очень хорошо.
   Никита помог ей подняться на ноги.
- Мне так много надо тебе рассказать. - Он не отводил от Люськи глаз.
- Знаю, но давай не сейчас. Хорошо?!
   Она посмотрела на свои ручные часики.
- Я чувствую, что что-то все-таки произошло. Ты даже не смотришь на меня. - Никита тяжело вздохнул. - Ты меня больше не любишь?
   Люська чувствовала его взгляд и боялась поднять глаза.
- Все хорошо. - Тихо сказала она. - Правда. Пойдем, я тебе сейчас все расскажу, а вернее покажу.
   Они вышли на улицу.
- Куда ты меня ведешь? - Никита поймал Люськину  горячую руку. Она дернулась, но руку оставила в Никитиной руке.
- Сейчас ты все поймешь.
   Они молча дошли до автобусной станции и встали в тени кипарисовых деревьев.
- Я хочу пить. - Вдруг сказала Люська.
   Никита оглянулся, неподалеку стоял продуктовый киоск.
- Сейчас. - Он побежал к киоску.
   Люська посмотрела на часики: 12-00. Рейсовый автобус, въехавший на площадь, сделав большой круг, остановился напротив входа на вокзал.
   Люська прижала руки к груди. Ее заблудившийся зайчонок метался так, что у нее затикало в висках.
   Никита вернулся с запотевшей бутылкой минералки. Люська сделала глоток и тяжело вздохнула.
- Спасибо.
   Она смотрела куда-то мимо него и вдруг улыбнувшись, помахала кому-то рукой.
   Никита оглянулся. Парень, с дорожной сумкой через плечо, быстро шел в их сторону.
Люська всхлипнула. Подойдя к ней, парень скинул с плеча сумку и тяжело дыша, тихо сказал:
- Я все вспомнил. – Голос парня предательски дрогнул. – Я не Никита.
   Люська кивнула головой, закрыла заплаканные глаза, сдерживая рыдания и вдруг, бросилась к нему в объятия.
- Да, - прошептала она, уткнувшись ему в шею, - но ты мой муж. - Она отстранилась, заглядывая парню в глаза, - слышишь? И у нас будет ребенок.