Баллада о Русском Витязе

Необходимое предисловие
 Дорогой читатель! Перед тобой необычное произведение. Необычное в том смысле, что в нём проза часто и тесно переплетается с поэзией. Герои неожиданно начинают говорить, думать в стихотворной форме. Да и слова автора…, тоже бывает, выражаются стихами.  Ведь иногда, даже не иногда, а довольно часто, проза не может выразить ту глубину мыслей, чувств, переживаний, как это можно сделать при помощи стихов всего в нескольких строках. Поэтому в некоторых местах произведения, я вставлял стихи - это не просто стихи, это - боль и надежда, это – чувства и мысли авторов этих поэтических строк, всех русов, которым не безразлична судьба Руси...
В моём повествовании использованы произведения молодого русского поэта Ильи Александровича Маслова (1984 – 2008 г.г.) и стихи, взятые с сайтов о Славяно-Арийской культуре. Я взял на себя смелость изменить и добавить некоторые строки для большей адаптации к сюжету произведения и постарался максимально логично вплести стихи в повествование.
Что из этого получилось – судить тебе, дорогой читатель.
С уважением, автор.




































                …Жизнь есть борьба. Слабейший пусть умрёт,
                Могущественный же, на престол взойдёт.
                Так не давай себя сгубить клинком,
                Иль слов коварных оплести силком!
               
                Пусть каждый помнит – выше его нет!
                Пусть гордость, страсть в глазах зажгут свой Свет!
                И всё твоё – семья, народ, земля –
                Превыше, чем у друга иль врага!...
                И.А.Маслов «Откровение Люцифера»
Глава 1

Ярило-Солнце опускался за верхушки вековечных деревьев, разбрасывая по ним красно-золотое сияние, день клонился к своему окончанию. Ратибор, не спеша, ехал на верном друге – коне Перевёртыше по сосновому бору. Воздух был чист, свеж и смолянист, как только бывает вечером погожего весеннего дня, когда Мать-Природа уже отошла от зимнего сна, а Красно Лето ещё не вступило в свои права и не наполнило воздух жаром. Бор был красив и могуч в лучах заходившего Ярилы, но русич не видел этой красоты, его мысли занимали дела, творившиеся на Руси:
«…Греки давно проторили пути на землю русскую, якобы для торговли, на самом же деле им очень не нравятся свободолюбивые и независимые славяне, которые не хотят быть ничьими рабами – ни божьими, ни, тем более, византийскими. Со вторым у них ничего не получилось, неоднократно немцы1 скрещивали мечи в битвах с русскими воинами, но никогда не могли одолеть их, перемочь Силу Богатырскую, Дух русский (Ратибор ухмыльнулся в бороду при этой мысли, вспоминая те сечи, в которых ему довелось участвовать). В одной из таких битв он потерял своего верного коня Бурушку... …Вороги шли лавиной на ряды русичей, державших строй и выставивших вперёд копья. Его сотня являлась засадной и ждала в укромном месте условного сигнала. Когда басурмане2 ввязались в бой так глубоко, что выйти уже не было возможности, он со своими воинами ударил в тыл врага, решив тем самым исход битвы в пользу русских дружин. Преследование бегущего противника не заняло много времени, враг был разбит на голову. Но одна из последних пущенных стрел агонизирующего противника, пробила глаз любимого коня и глубоко вошла в мозг. Так не стало любимца и верного друга - Бурушки (Ратибор печально вздохнул и ласково потрепал по гриве Перевёртыша).
Когда враг был разбит, Ратибор с другими витязями собирал тела павших друзей чтобы передать их родичам для прощания и отдания последних почестей перед ритуальным сожжением3. И там, на поле брани, он и увидел молодого коня, ещё жеребёнка почти, неведомо как появившегося среди тел. Воин решил, что он пришёл сюда вместе с войском противника, и отбился от матери-кобылицы. Так и назвал его сотник – Перевёртыш, что означает перешедший от других. Во всяком случае, Ратибор посчитал так»...

***
 Князь Владимир проводил с ближними боярами совещание, настроение у него было то ещё. До Киева дошли слухи, что вновь не спокойно на дальних рубежах Руси, что басурмане снова, позабыв старые уроки и залечив раны, собираются в поход на Русь. Высказывались различные мнения, одни молвили, что не сунется враг, другие, поумней и подальновидней предполагали, что всякое возможно. Один молодой боярин по имени Миролюб даже произнёс присказку: «Всё может быть, всё может быть. И даже то, что быть не может, всё очень даже может быть». Эти слова разгневали князя в конец:
____________
1Немцы – по старославянски буквально «не мы», т.е. не русские.
2Басурманин – общее название врагов Древней Руси
3Наши Предки сжигали погибших и умерших. Только после принятия Христианства, на Руси стали их тела предавать земле
- Раз такой умный, бери десяток дружинников и дуй на границу, разведай обстановку, а не гадай мне тут…
Он взял под руку христианского священника, прибывшего из Византии, который так же присутствовал на совете, и вышел с ним из залы. Последнее время византиец сопровождал князя повсюду, поговаривали даже, что поп являлся ещё и советником Владимира.
Бояре, покряхтывая и вяло переругиваясь, тоже разошлись. В помещении остался один Миролюб, раздумывающий над княжеским поручением, но и он вскоре ушёл.
.
***
Меж тем, стало почти совсем темно. Неожиданно, вклинившись в размышления воина, послышалось журчание ручья. Ратибор, очнувшись от набежавших мыслей, решил сделать привал и отдохнуть. Он подъехал к роднику, соскочил с коня и привязал его к дереву на длинном поводу, чтоб тот мог спокойно пастись. Развёл костёр, достал из сумы съестные запасы и, угостив Огонь кусочком хлеба, принялся ужинать.
Во время трапезы к Ратибору вновь вернулись давешние мысли:
«…Да, рабами византийскими нас сделать не получилось, обломались и зубы и когти, но вот рабами божьими…уже потихоньку получается. А ведь наши Боги нас рабами не называли, родичи мы все - от них свои жизни ведём, а раз так, какие же мы им рабы, мы - Потомки ихние … А здесь… раб божий Ратибор… Тьфу… Но ведь находятся, находятся люди идущие добровольно в кабалу грекам проклятым… сколько раз мы их бивали, а теперь веру ихнию принимаем… А хотя… если честно, не все сами себя и Предков своих обрекают на забытие, многих крестят насильно, под страхом смерти…,  и идут, идут люди православные – Правь славящие под правоверного Христа1, отрекаются от Богов наших от наследия Предков Славных. …Понаехало на Русь попов византийских, проповедующих своё учение, чуждое русскому сердцу, и с каждым днём всё больше и больше их... А Боги наши под запретом, крест наш - Коловрат, солнце означающий и саму Вселенную - под запретом. Разоряют селения и Капища2, Кумиров3 выкорчёвывают и сжигают… где Правда на некогда Светлой Руси? Куда теперь идти? Как жить?».
Но сколько думу не думай, сколько не задавай вопросов – ответов сразу и не сыщешь. Уставшему мозгу, как и уставшему путнику нужен отдых, сморил сон и витязя славного, проникнув в глубины сознания и принеся облегчение, сменив мысли грустные на сны радужные.
…Проснулся Ратибор от непонятного шума наполнившего весь бор. Резко вскочив и приняв боевую стойку, воин огляделся, готовый к немедленному отпору. Но вокруг никого не было, едва забрезжил рассвет, и только вековечные сосны шумели как-то странно, тревожно, что ли. И тут услышал он Глас, взывавший к нему:
«Ратибор, вновь беда угрожает Руси!
Поверни вспять коня
И на помощь родной стороне ты скачи!
Из восточных степей, от далёкой китайской стены
Мчатся конные тысячи дикой и злобной страны.
Не сегодня, так завтра пойдут они Русь разорять –
Выходи, русский воин, свой край от врага отстоять!...»
Ратибор опешил, он стоял как оглоблей пришибленный. Но вскоре пришёл в себя и спросил:
__________
1Славяне всегда были православными, т.к. славили Правь (Правду небесную, Богов своих), а не молились (сравните «славить» и «молить»). Да и само название народа – Славяне, говорит о том же. Христова вера всегда была правоверная (см. Библию), примерно в 1600 году патриарх Никон повелел именовать веру Христову православной. К чему бы это?
2Капища – Храмы
3Кумиры – изображения Богов в виде вырезанных фигур (не отсюда ли идёт христианское «не сотвори себе кумира»?)
- Кто здесь?
В ответ бор зашумел ещё громче:
«Аз-м – Света Род. Я - вне времён.
Я – изначально – Мысль, ведущая Творца,
И сам – Творец.
Я – всё, всегда, везде и сразу,
Я – Пращур и Потомок,
Честь и Разум.
И во Вселенной недоступного мне –
НЕТ!
Я - Света Род!
Я – Русь!
Народ я русский!...»
Ратибор сел на землю и прислонился спиной к сосне.
«Нет не может этого быть», - думал он, отирая с лица холодный пот, - «Я брежу, я сплю. Дела, творящиеся на Руси, и думы горькие помутили мой разум…». Воин поднял глаза к верху и прислушался. Бор утих, верхушки сосен слабо колыхались где-то возле небес, было тихо, только бешеный стук собственного сердца нарушал эту идиллию. Ратибор поднялся и пошёл к ручью умыться. Наскоро позавтракав, он оседлал верного Перевёртыша и направился на…закат.

Глава 2
В доме боярина Миролюба с утра была суета. Боярин отправлялся в поход к границам Руси. Сам хозяин находился в дружинном доме и отбирал людей, которых бы хотел взять с собою, а чернь собирала всё необходимое для дальней поездки.
Отобрав десяток крепких воинов, Миролюб предстал перед князем для благословения. Владимир дал последние указания, а византийский священник перекрестил его и протянул руку для целования. Облобызав конечность попа, и перекрестившись, Миролюб выехал с княжьего подворья и направился к дому, где его уже ожидал обоз и дружинники.
- Тьфу, срам какой, - произнесла кухарка, случайно наблюдавшая за церемонией отъезда и сразу же осеклась, не слышал ли кто. За такую реакцию и слова, в доме князя можно было и головы лишиться, случалось такое, что и лишались. Не в чести старые Боги у Владимира…

***
День прошёл спокойно. Ратибор больше не слышал никаких голосов, да и вокруг не было ничего необычного. Так же светил Ярило, щебетали птицы, слабый ветерок колыхал ветви деревьев, воздух был чист и свеж. Красота… Ратибор потихоньку начал забывать об утреннем случае, но боль в груди от несправедливости князя, от его пресмыкания перед иноземными попами всё не проходила.
Сосновый бор остался позади, русский витязь ехал теперь по холмистой местности, на которой обильно рос терновник, и почти не встречалось крупных деревьев. Светило перевалило за полуденную черту и медленно, но неуклонно начало опускаться к горизонту, слепя своими лучами Ратибора, словно преграждая ему путь, требуя повернуть коня и двигаться на восток. Но всё же, вскоре Солнце скрылось за холмами, и только багряная корона виднелась над вершиной одного из холмов.
«Не дело в чистом поле ночь коротать», - подумал Ратибор и огляделся. Вдали немного севернее выбранного им пути у подножия холма виднелось тёмное пятно. «Скорее всего, небольшой лесок или роща», - промелькнуло в сознании витязя, и он направил коня в ту сторону. Когда русич подъехал поближе, то обнаружил, что это – небольшая дубовая роща, Ратибор обрадовался и решил заночевать здесь. Из под копыт коня выскочил заяц и сел невдалеке, глядя на неизвестно откуда появившегося человека. Воин вскинул лук, сумерки уже довольно сильно сгустились, но расстояние было не большим, и сотник решил, что не промахнётся. Только он успел натянуть тетиву, как заяц исчез.
- Чудеса, - произнёс Ратибор и пожал плечами.
Он соскочил с коня, снял с него снаряжение и пустил пастись. Сам же развёл костёр и устроился возле него. Но через некоторое время подул ветерок, и костёр погас. Ратибор попытался его развести снова, но у него долго ничего не получалось, наконец, пламя весело заиграло на сучьях, из которых костёр был сложен. Витязь огляделся, заготовленных дров больше не было, хотя он помнил, что принёс достаточно хвороста и полешек. «Чудеса…», - вновь произнёс воин. Но делать нечего, и русич отправился вглубь рощи. Но не успел он сделать и десяток шагов, как дубы сомкнулись вокруг него, оставив узкую тропку, ведущую вдаль. Ратибору больше ничего не оставалось делать, как идти по ней. В роще было темно, хоть глаз выколи, но тропа ясно виднелась перед русским витязем, и он смело шёл по ней навстречу неизвестности.

***
Князь лежал в опочивальне и не мог сомкнуть глаз. Как только он их закрывал, сразу же пред ним вставал образ Перуна1. Перун ничего ему не говорил, а только молча смотрел, и в глазах Бога было столько боли и осуждения, что Владимира пробивал холодный пот и бил озноб. В конце концов, не выдержав, он вскочил с кровати и, как и был босиком, побежал в домашнюю часовенку молиться. Там он застал византийского священника, стоящего на коленях перед образом Иисуса. Князь рухнул рядом с ним и принялся неистово отбивать поклоны.
- Спаси и сохрани… Молю, избавь мя от взоров Перуновых…
Это моление продолжалось до утра. С восходом солнца у князя истощились последние силы, он отбил ещё один поклон и упал тут же на полу часовенки без чувств. Слуги, позванные заморским попом, бережно подняли князя и унесли его в покои.

***
Тропа кончилась так же неожиданно, как и появилась. В конце её Ратибор увидел Кумир Сварога, а возле него сидящего на дубовой скамье седобородого старца-волхва2, на коленях которого удобно устроился давешний заяц (Ратибор мог поклясться в этом).
- Здравия тебе, Ратибор, - произнёс волхв.
- Здравия и тебе, старче, - вежливо склонив голову, ответил витязь.
- Присаживайся к очагу – молвил старец, и рядом с ним разгорелся огонь.
Ратибор пристроился возле весело пляшущего пламени и протянул к нему руки. Огонь осторожно к ним прикоснулся и сразу же отклонился, словно боясь обжечь, навредить русскому воину…
…Вдруг искра из костра упала под ноги витязя и разрослась в огонь.
А из огня так гордо, величаво, три старца вышли прямо на ладонь.
Они одеты были в одеянья, каких никто до селе не видал.
Их лики светом засияли знанья, и Ратибор тех старцев увидал.
Вмиг выросли в два человечьих роста, не проронив ни слова пред огнём,
Но Ратибор их слышал просто, и видел пред собою будто днём.
Один из старцев рассказал о Силе, что в теле человеческом живёт.
Коль витязь будет смыслить в ратном деле, то эту Силу воин разовьёт.
Другой старик сказал о Силе Воли, как прячется она внутри от нас.
И как достать её на Свет без боли, и как спасёт она в бою не раз.

___________________ 
1Перун, Сварог, Стрибог, Дажьбог и др. – Боги славян.
2Волхвы – славянские священнослужители, мудрецы, знахари.
А третий старец взглядом обменялся с двумя другими и поведал вслух
О том, как третьей Силой наполнялся, и эту Силу называют - Дух.
И понял витязь многое о Силе, он за мгновенье понял – до конца.
И мысли в разнобой заголосили, коснулось пламя вещего лица…
Ночная птица пролетела в выси, и воин взгляд от стариков отвёл.
Те в миг растаяли, быстрее рыси, и… сотник в темень от костра побрёл.
Он шёл к рассвету меж дубов огромных, травы росу тревожа по утру.
И в уголках его души укромных, таился свет, уподобясь костру… 
Ратибор очнулся, он сидел под тем же дубом, под которым давеча развёл костёр, Перевёртыш мирно пасся неподалёку, на востоке медленно пробуждался, поднимаясь ввысь, Ярило.
«Это что за чудеса?»- снова подумал Ратибор, - «Было это, иль привиделось?»… Не мог витязь найти ответа... Оседлав коня, он вскочил в седло и направился на …закат.

Глава 3
Миролюб во главе десятка воинов и своего многочисленного обоза двигался на восток к границам Руси. По дороге он опрашивал местное население, что они знают о готовящемся нападении на Русь. Слухов было великое множество, но ничего конкретного из бесед с населением боярин так и не узнал. Да и что можно узнать в близлежащих к Киеву окрестностях.
…В конце третьего дня пути, вдали показалась небольшая деревенька на краю леса, Миролюб решил заночевать в ней. Подъехав к околице, он увидел двух человек бредущих в сторону чащи. Боярин отправил пару дружинников, чтобы те пригнали их к нему.
Когда приказание было исполнено, обнаружилось, что это были двое мужчин, один среднего возраста, а другой - юнец ещё безбородый. В лучах заходящего солнца, Миролюб разглядел свастичную вышивку на одежде и поясах селян.
- Так вы – язычники проклятые, ересь несущие! Богов своих кровожадных почитающие! – вскричал он, не помня себя от ярости.
- Кто ж тебе сказал, что Боги наши кровожадные, - смело глядя в глаза боярина, произнёс тот, кто постарше. – Требы1 мы нашим Богам приносим безкровные2, и веру свою никому не навязываем, не в пример попам заморским.
Последние его слова утонули в яростном крике боярина, который, не сдержавшись, с размаху ударил селянина по лицу. Того, что случилось потом, никто не ожидал. Мужчина схватил Миролюба и, стащив с коня, сам ударил обидчика, да так, что боярин не устоял и осел под ноги селянам, уткнувшись разбитым лицом в  землю...
- Вот и пришлось кровушку пролить во славу Богов наших, - только и успел сказать селянин. А голова уж покатилась с плеч…
Дружинник подошёл к телу и, вытерев меч о рубаху покойного, засунул оружие обратно в ножны.
Миролюб, поднявшись, схватил парня:
- Ну что, змеёныш, вся ваша деревенька поганая Богам языческим поклоняется? Отвечай, смерд!
Парень молчал.
- Сжечь здесь всё, а людишек порубить - приказал Миролюб.

***
И вновь приближался вечер. Ратибор ожидал его наступления с опаской, он всё ещё не верил, что не сходит с ума от событий, происходящих на Руси, от своих горьких мыслей, от вопросов, на которые не может найти ответов. Он не знал,  - «что ему делать, как жить... Что станет с его Отчизной, когда попы, а за ними и иноземные князья
_________
1Требы – подношения
2Безкровные – в славянском языке не было приставки «бес»
подомнут под себя Русь? …Вот тогда и не надо будет воевать с русами - все земли, все богатства его Родины лягут под ноги алчным, жаждущим чужого, не имеющим Совести и Чести иноземцам… Рабы божьи – рабы…».
Ратибор очнулся от того, что понял, конь не скачет, а стоит на месте и, судя по сгустившейся темноте – стоит довольно давно. Воин огляделся, Перевёртыш стоял посреди лесной опушки, а вокруг вздыхал и шумел лес. «И как меня сюда занесло?» - подумал русич. Он попытался вспомнить, есть ли у него съестные запасы, оказалось – есть. Чему он сильно удивился, и только сейчас витязь понял, что уже давно ест и пьёт только по вечерам, дней он совсем не помнил. «Точно, схожу с ума», - уже в который раз за последнее время пришла к нему эта мысль. Ратибор развёл костёр, по обычаю поделился с Огнём пищей и принялся ужинать, меч лежал рядом…
…Слышит вдруг, Глас взывает опять:
- Выходи, русский воин, ты Русь отстоять!
Витязь сжал рукоять – меч прошёл не одну с ним войну…
И ответил он Гласу, взывавшему к нему:
- Я как будто опять вижу кровь и бесчинства князей…
Стала жизнь на Руси как сплошной Колизей.
Ими вертят чернявые греки-попы, как хотят,
На своих же, на руссов, гоня за отрядом отряд.
Разоряют селенья, как будто лютейшим врагам,
Тем, кто верен остался прадедовским Светлым Богам.
И пощады не жди, и о милости их не проси –
Нету Правды на некогда Светлой Руси!
Лишь в лесах схоронившись, возможно меча избежать –
Жить в землянках, да волю безумных князей проклинать…
Но тот Глас вновь и вновь взывает опять:
- Выходи, русский воин, свой край от врага отстоять!
И со злостью воин задвинул в ножны свой меч:
- Мне ль князей, да бояр, да попов ты прикажешь беречь?
Где та Русь, что когда-то отец наказал мне хранить?
Её греческий Бог, да наш враг уж успел разорить!
Сожжены города и зарублены наши волхвы.
Непокорного кривде клеймят, как слугу Сатаны.
Красоту наших жён, наши песни и славу побед
Объявили грехом и пороком – Руси больше нет!
Но ему возразил из чащобы стенающей, Глас:
- Русь жива! Ведь Дух русский покуда ещё не угас!
Синеглазое племя, однажды, поднимет свой меч –
Не родившихся воинов должен ты нынче сберечь!
И коль русская кровь в поколениях будет жива,
Русь поднимется снова, отвергнув обманы Христа!...
Не ответил чудесному Гласу витязь тогда. Погасил он костёр,
Подозвал свистом коня. Облачился в доспехи, на голову шлем он надел,
И помчался к Восходу, где первый, Ярилы, луч снова затлел…

Глава 4
Шло время, Миролюб со своим обозом подходил к границам Руси. Во время похода, всё было тихо, никто из местного населения ничего не знал о приближающемся противнике. В городах, воеводы уверяли, что на границах всё спокойно, но Миролюб решил в этом лично убедиться и поэтому продолжил движение. Так прошло ещё два дня, за это время, обозу боярина не встретился ни один человек, а деревушка, которую они миновали вчера после обеда, вообще была пуста. Это слегка насторожило Миролюба, но, поразмышляв, он решил, что урожай уже засеян, а убирать его рано, сезон охоты ещё не вошёл в свою пиковую стадию, так что людишки сидят по домам и занимаются домашними делами. По поводу пустующей деревушки у него были некоторые сомнения, но подсознательно, успокоенный словами воевод и встреченных им людей, боярин вскоре вообще перестал о ней думать – мало ли что: может перебрались в другие, лучшие места, а может и померли все - не велика беда..
Прошёл ещё один день, незаметно подкрались сумерки.
- Привал, - объявил боярин.
К нему подъехал десятник:
- Осталось совсем немного до заставы, давай пойдём дальше, и отдохнём уже под крышей, а не в шатрах.
- Я сказал – привал, значит – привал, небось, не замёрзнешь.
- Я то не замёрзну, но здесь уже могут шалить различные разбойники, людишки беглые, веру новую не желающие принять, да и вообще, мало ли что…
Миролюб смерил десятника презрительным взглядом и, не сказав ни слова, отвернулся. Вскоре лагерь был разбит, и боярин отправился почивать.
Ночью его разбудил топот копыт и свист. Он схватил меч и, как был в исподнем, выскочил из шатра. В ночи метались тени, слышался звон металла, конные рубились с пешими. Миролюб, не задумываясь, кинулся в гущу боя…
На него, сразу же, с трёх сторон обрушились клинки всадников, он едва смог их отбить и попытался сам атаковать, но получил удар мечом плашмя по голове. Боярин устоял, но в мозгу очень сильно зашумело. Его воинов оставалось всё меньше, но и силы врага таяли, хотя у противника людей было неизмеримо больше. Миролюб на фоне светлеющего неба видел большое количество всадников, которые почему-то, в пылу боя некогда было размышлять почему, стояли, не шевелясь, и смотрели на бой.
Увлечённый схваткой, Миролюб и не заметил как их осталось только двое – он и десятник. У дружинника вся рубаха была в крови, но он не выпускал меч из рук и всё отражал и отражал удары противника. Миролюб сам не был ранен, если не считать, того самого первого удара, пришедшегося ему по макушке.
Неожиданно молчаливую сечу нарушил властный голос:
- Хватит!
Всадники, будто давно ожидая эту команду, опустили оружие и разъехались в стороны, образовав кольцо, в центре которого стояли, в изнеможении опустив мечи, два русских воина.
Внутрь кольца неспеша въехали двое конных.
- Ну что, брат, - обратился один к другому, - Я был прав, десяток русских дружинников и пятеро мужиков, убили почти сорок наших воинов, и это учитывая, что мы застали их врасплох. Представляешь, сколько бы они уничтожили бойцов, если бы были в бронях, на конях и готовы к битве?
- Да, брат, не зря ты запросил такую огромную сумму и титулы для нас у византийского василевса1. Поход на Русь будет не из лёгких.
- Кто вы? – не веря своим ушам, спросил Миролюб.
- Зачем тебе это знать? Ты, всё равно, вскоре умрёшь, и твоё знание канет в лету
вместе с тобой, - произнёс один из братьев.
- Подожди, брат. Он честно дрался и имеет право на некоторые ответы, - не согласился второй.
-Ладно, так и быть. Спрашивай, - сжалился первый.
___________
1Василевс (Басиле;вс) - (греч. ;;;;;;;;, также басилей, базилевс, василевс) — монарх с наследственной властью в Древней Греции, а также титул византийских императоров. Считался Божиим избранником, получившим по милости Бога верховную власть над всем христианским миром. Василевсы полагали, что только они унаследовали у римлян право господствовать над всеми странами Европы, Передней Азии и Северной Африки.
- Кто вы? Зачем напали на нас? И причём здесь византийский василевс? – снова спросил Миролюб.
- Что ж. Первое - кто мы. Мы – ваши враги всегда и всюду. Почему? Да просто так. Я люблю драться и этого достаточно. Мой брат, вообще, не любит вас славян. Опять же почему? Спроси сам у него, если он ответит.
- И что такого мы сделали, что ты нас не жалуешь? – пытаясь потянуть время и хоть немного отдохнуть, спросил боярин.
- Ну что ж, раз мой брат так милостив к вам – скажу. Вы - не мы – это раз, вы живёте и дышите с нами одним воздухом – это два, думаю, достаточно, хотя перечень можно и продолжить, - ответил второй и расхохотался. Вслед за ним рассмеялись все, кто стоял поблизости.
- Хорошо, - отсмеявшись, сказал первый, - теперь второй вопрос. Я скажу тебе так. Второй и третий вопросы можно было бы объединить в один. На первую часть ответ вы получили, мы вас не любим. Теперь вторая часть, она и есть третий вопрос. Причём здесь василевс. Так вот - он снарядил войско, нанял нас  и поставил во главе, чтобы мы смели с лица земли и уничтожили вас – русов…
- Не может быть! Ты лжёшь! – воскликнули в один голос десятник и боярин.
- Это почему же?
- Василевс – друг Руси и брат названный князю нашему, - ответил Миролюб.
Последние его слова потонули в хохоте.
- Ну ты – простак, - сквозь смех, вытирая набежавшие слёзы, произнёс первый брат. – У василевса нет друзей, тем более среди славян. Он вас ненавидит так же как и мы. Он веру вам христову навязал, чтоб были вы послушны как овечки,
А между делом и мольбами, он будет вас прощупывать на сечи.
Я то подслушал невзначай, в дворце его гостивши пред походом…
Но не придётся больше уж ему заботам предаваться о русинах.
Русинам крышка, я побью вас всех, а те остатки жалкие, какие разбегутся,
Уже не будут нам опасны никогда. Да вера рабская христова свою задачу выполнит тогда.
- Ты лжёшь, подлец! – бросился на всадника Миролюб.
Сразу же по десятку стрел вонзились в тела боярина и десятника. Но оба русича, утыканные стрелами, подняв мечи, продолжали своё наступление на двух братьев, и неизвестно, чтобы ещё случилось не выскочи братья за круг. А в боярина и десятника была послана новая порция вражеских жал.
Братья посмотрели друг на друга и промолчали.
- В поход! – со злостью выплюнул команду первый брат и помчался вперёд… на Русь.

***
Прошло уже около трёх месяцев, князь ждал известий от Миролюба, но их всё не было.  Наконец, Владимир понял, что ждать больше нечего, и он от правил гонцов ко всем князьям русским с просьбой приехать в Киев и обсудить ситуацию. Гонцы умчались во все уголки Державы, а Владимир, взяв под руку византийского священника, пошёл молиться в часовенку.
 
***
Ратибор гнал Перевёртыша на восток. Гласа он, с тех пор, как принял решение, больше не слышал, но от этого было не легче, тягостные думы всё не отпускали его. Мчась, навстречу врагу, ещё не успевшему войти на территорию его Отчизны, но уже подступающему к её границам (Ратибор ощущал это всем сердцем, и ещё это же сердце говорило ему, что он может не успеть…), он думал о себе, о своей жизни:
«И как я жил? Да так и жил:
Легко учился ратному искусству,
Чтил Предков – вспоминал и поминал
И Предками-героями гордился.
Жил не по лжи, но в Совести я жил,
Любовью строго дорожил,
И грязь не собирал на стороне…
…Кто мне не гадил – с тем дружил,
Людей заботы понимал.
На поле ратном – не последним был,
И бреду чужеродцев не внимал,
Я жил - как Предки завещали.
Так жил и жить хотел
И Кровью Рода и друзьями – дорожил…
Я жил – как песню пел.
…Жил – не тужил…».
…Дни сменялись ночами, ночи днями – Ратибор останавливал коня только для того чтоб дать ему отдых, накормить и напоить. И снова бешеная скачка. Успеть, успеть… А мысли скакали с такой же бешенной скоростью:
«Что ж – врать нельзя!
От Рода были и отходы –
На Свет рождались и уроды…
И жили не в Роду они – изгои…
Но у Рода – значит рядом…
Они на мир смотрели скотским взглядом,
Их – грязь запретная ненужного манила
И с колыбели - каждому из них,
Им о кровавой власти денег выла…
...Животное в нём - больше Человека…
И в нём загадило и вытоптало Свет…
И он такой - из века в век.
И, значит, мне не Брат.
Он - нелюдь. Он – нечеловек.
Он всё на Свете извращал,
Он всех, кто рядом – развращал…»
Ратибор остановил коня, его лицо горело, дыхание было учащённым. «Нет, так нельзя. Я сам себя сожру, сам себя выжгу изнутри. Надо успокоиться. Надо отдохнуть», - подумал витязь. Он расседлал коня, пустил его пастись, а сам упал на землю прямо там, где стоял и заснул. Его сон был спокоен и светел…

Глава 5
Армия двух братьев наёмников подошла к небольшому пограничному городку на самой дальней восточной окраине Руси и взяла его в осаду. Они не предпринимали никаких действий, просто стояли, окружив город плотным кольцом, и ждали когда, он сдастся…
Воевода неоднократно посылал гонцов за помощью, но кольцо блокады было таким прочным и плотным, что все его попытки оказывались тщетными, гонцов неизменно ловили и сажали на кол на виду города. Воевода пытался идти на переговоры, но братья только потешались над ним и не выдвигали никаких требований. Так продолжалось довольно долго, наконец, к воеводе пришла делегация жителей города.
- Они хотят взять нас измором, им ничего не нужно кроме нашей смерти. Так что ж мы будем подыхать как безсловестные твари от голода? – произнёс один из делегатов.
- Что вы предлагаете? У нас малая дружина, мы не сможем одолеть их в открытом поле, и я не буду класть понапрасну жизни людей, - ответил воевода.
- Другого выхода нет. Мы все пойдём на битву и жёны и дети. Лучше славная смерть в бою, чем голодная смерть.
Воевода опешил:
- Да как же так?!...
- Собирай народ на площади и задай вопрос, как лучше, - произнёс горожанин и вышел. Вслед за ним потянулись и остальные.
Вскоре на площади собрался весь город от мала до велика. Площадь была заполнена до отказа, яблоку негде было упасть. Люди сидели на крышах домов, сараев и вообще размещались в самых неожиданных местах, народ сидел на плечах друг у друга. В центр вышел воевода.
- Что скажешь народ? Как нам одолеть беду лютую? Смертию голодной помирать будем или выйдем на последний бой с басурманами, покажем им Дух Русский?!
- Бой! Бой! Бой! – разнеслось над площадью. Кричали все: старики и дети, мужчины и женщины.
 - Так тому и быть! Готовьтесь, завтра мы умрём, но Правда и Слава о Духе Русском разнесётся по сторонам и весям! Кто верит в Христа – молитесь Христу, кто верен старым Богам – взывайте к ним. Нет нынче распрей и раздоров - все идём за Русь умирать.
Ночью разобрали стены, а утром перед противником предстала невероятная картина. Городских стен не было, а на местах где они ещё вчера были, плотными рядами, плечом к плечу, встала городская дружина, а за ней – весь город…
Воевода поднял меч и с криком «За Русь!» первым кинулся на врага, за ним лавиной пошла конница и пешие горожане. А в это время город запылал Огнём, казалось, горело всё и земля и воздух, такого пожара враг ещё не видел. Братья ужаснулись, и впервые в их глазах мелькнул Страх.
Битва была жаркой, много полегло врагов земли Русской, но не смогла малая дружина и горожане противостоять обученной и громадной армии - в живых из русичей ни остался никто…
 Когда армия врага вошла в сгоревший и пустой город, на окраине воины увидели лишь десяток немощных старух и древних дедов, которые были окружены сотней малых детишек. У всех у них – и у дедов и у старух, даже у детей, кроме уж совсем малых, в руках было оружие - меч или нож, а в глазах столько решимости, что братья ощутили Страх второй раз в жизни… Они дали команду расстрелять всех из луков…
Боевой дух армии был подорван, командующие решили отойти и дать отдых воинам. Басурмане разорили деревушку недалеко от города и остались в ней зимовать. Василевсу было отправлено послание с отчётом о ходе миссии и просьбой прислать дополнительные силы.

***
Первый снег застал Ратибора в лесу. Усталый Перевёртыш медленно брёл по белому покрывалу, то и дело, прядя ушами, стряхивая падающие снежинки. Неожиданно конь остановился, перед ним стоял старец в белом одеянии, седая борода колыхалась на ветру у самого пояса.
- Здрав будь, Ратибор, - молвил он.
- И тебе здравия, старче, - ответил воин.
- Пойдём со мной, витязь, пережди зиму, до весны ворог не сунется далее на Русь.
Ратибор молча повиновался, он уже перестал удивляться тому, что с ним происходило. Старец привёл его в свой дом в чаще леса. Дом был не мал и невелик, с двором и конюшней, вопреки представлению витязя о жилище волхвов. Увидя на лице воина удивление, старец рассмеялся:
- Не всякое представление о вещах, может быть истинным… Многое ещё в жизни ты увидишь не таким, как тебе представлялось. И я тебе ещё вот, что скажу, твой Разум – оружие, всегда пользуйся Разумом и живи по Совести -
Коль Разум – меч, то Разум – Честь!
И Разум твой и меч и Честь –
В тебе и навсегда с тобою!
И никакая чужеродцев ложь
Не уведёт тебя с собою,
Коль Разум твой всегда с тобою…
Коль Разум Русский свой,
Как Честь и меч,
Ты будешь ощущать,
Как право вечной Яви –
В тебе и над тобою.
Спокоен будь в делах
Для Родины и для Народа –
Тогда и меч и Честь твои
Пребудут вечно при тебе,
По Светлому Пути ведя с собою!
…Будь русским от начала - до конца!
Коль Разум есть и не зашорен –
То будет Честь!
И Разум с Честью –
Отольются в Меч,
Чтоб чужеродцев
И предателей им сечь!
Да, Разум с Честью это – Меч!
Среди своих - не пользуйся мечом!
Для них используй Разум с Честью.
И прав ты будешь средь своих всегда,
Коль от себя отринешь ложь и страх,
И зависть с лестью.
Используй Разум с Честью - будь Русским!
Русский – будь!...
И пусть во всех деяниях твоих,
И Совесть и Законы Рода всего мерилом будут -
Навсегда!
Ратибор закрыл глаза и заснул, заснул сном, дающим силы и успокоение.
- Спи, Ратибор, спи – произнёс старик...

***
Князья собрались в Киеве на совет. Была уже середина зимы. Большинство князей не приехало, мотивируя свой отказ - одни тем, что Владимир им не указ, они сами себе князья; другие тем, что на них, мол, враг не пойдёт, немцам только Киев и нужен…  Владимир злился и обещал покарать всех непокорных после победы над врагом.
Но и среди прибывших не было согласия. Некоторые не верили в то, что враг пойдёт на Русь, остальные допускали подготовку басурман к набегу, но не хотели давать требуемое количество воинов для битвы. «Тебе дадим, а сами с чем останемся?», - вопрошали они. Среди князей начался раздор. Владимир пытался успокоить спорщиков, но всё было тщетно, наконец, он махнул на всё рукой и упал в своё кресло. Византийский священник стоял в стороне и ухмылялся в бороду каким-то своим мыслям. Когда казалось, что словесная перепалка вот-вот перейдёт в рукопашную, дверь в залу открылась, и в помещение ввалился весь израненный и измученный воин. Он только и сказал «Басурмане пришли» и упал замертво со счастливой улыбкой человека, выполнившего свой долг до конца.
Князья враз угомонились, и далее совет прошёл без особых споров. Но всё же многие князья не согласились дать требуемого количества людей для битвы… «С паршивой овцы, хоть шерсти клок», - под нос себе произнёс Владимир и определил время и место встречи всех дружин для освободительного похода.

Глава 6
Весной от василевса пришёл ответ, что людей он дать не может, но обещает кроме денег и титулов - земли русские на северной границе выделить в вечное пользование.
- Вот гад, людей у него нет, но он земли нам жалует, кои ещё не завоёваны, да ещё и на севере, - возмутился второй брат, - Русичей побьём, у него и денег не окажется, вот посмотришь.
- Успокойся, неужто ты и вправду поверил этому ромею? – спросил его первый, - ничего он нам не даст, это ясно было сразу.
- Как? Ты так думал и молчал? Зачем же мы пошли на Русь?
- За землями, только не за теми которые василевс нам, якобы, даст, а за теми землями – какие мы сами себе выберем. Ведь в войске нашем большинство воинов наших племён, не греческих, ясно, что они будут с нами, и в сечи мы их побережём. А войска василевса мы кинем в самое пекло, те, кто останется, или перейдут к нам, или мы их уничтожим. Не сможет Византия нам противостоять, и мы станем диктовать свои условия. Да, будем требовать, а не просить! А не даст – возьмём сами!  Ну что ж, пора готовиться в поход, даю семь дней на сборы и подготовку.

***
Русские дружины тоже готовились к походу, заготавливалось продовольствие, чистилось и чинилось снаряжение, некоторые дружинники ковали себе новое оружие и ладили латы. Подготовка шла полным ходом, и вот, наконец, день похода настал.
По ;тру, все немедля поспешали.
«Седлай коня!» - кричали тут и там.
Кольчуги звон, знамёна трепещали
От ветра сильного подвластного Богам…
…К обеду вышли из столицы,
Спеша, доспехами звеня.
Ещё далёко до границы –
Гляди вперёд, стегай коня… 
Киевская дружина шла скорым маршем к месту встречи с отрядами других русских князей. Кони скользили в весенней распутице, обозы застревали, но русичи шли вперёд, торопясь застать врага ещё у границ, а не встретить его в сердце Отчизны…
…Ну вот и место встречи, шатры и палатки раскинулись в поле, насколько хватает глаза, русские войска встали на отдых.

***
Ратибор очнулся ото сна… Сперва он не понял где находится, но постепенно память восстановила ход последних событий. В доме никого не было, витязь быстро оделся и вышел во двор.
…На улице стояла ранняя весна, кое-где ещё лежал снег, но почерневшие прогалины говорили сами за себя. Да и воздух пах по особенному, как только может пахнуть ранней весной.
К Ратибору подошёл волхв.
- Сколько я спал, старче? – обратился воин к нему.
Старик улыбнулся в седую бороду:
- Не важно сколько спал, важно как… Главное, ты теперь почти готов к встрече с врагом, пора тебе собираться в дорогу. Конь твой сыт, ухожен, не застоен, так что самое время тебе, витязь, за Русь постоять. Только, сперва, испей отвару целебного на травах душистых настоянного, - и протянул Ратибору ковш, из которого шёл душистый, слегка терпкий аромат.
Воин принял из рук ведуна питьё и залпом выпил, вкус был приятный, но не передаваемый на словах, а по телу пробежала волна жара и разлилась теплом, достигая, казалось, даже самых маленьких и дальних клеточек.
Волхв вывел Перевёртыша из конюшни и передал повод Ратибору.
- Благодарю, отец, - произнёс он и вскочил в седло.
«Слава Богам и Предкам наша!» – громом прокатился по лесу его клич. И Ратибор скрылся вдали, будто и не стоял он только что перед старцем.
«Слава Богам!» - произнёс в след ему ведун.

***
Два длинных месяца шла, ополчась, дружина,
Добрыня Славный, поход сей возглавлял…
Дубы раскинув, разрослась равнина,
Все порешили сделать там привал.
Шатры разбросили, костры дымком завились,
Сидит Добрыня тихо у Огня.
Неделю как дожди стеной пролились,
Древа промокли сильно, до корня…
Тот вечер выдался сухим и тёплым.
Добрыня в дрёму впал перед костром,
Привиделась ему жена Любава
И близ реки на косогоре дом… 
По утру стали сворачивать лагерь и готовиться к дальнейшему переходу. Пока снимали бивак, Добрыня вызвал к себе десятника Святослава:
- Бери своих орлов и, на день пути, проверьте близлежащие окрестности, чую ворог недалеко. Всё, с Богом! – благословил он дружинника и перекрестил его во след.
И воевода наш, лазутчиков отправил,
Чтоб оперёд дружины разузнать,
Где метких лучников отряд поставил
Наш враг, и где хоронит рать.
Из десяти разведчиков, лишь двое
Вернулись ко дружине, по ветру
Трепались космы одного героя –
Стрела пронзила тело на скаку.
Они поведали, что враг в числе огромном,
Стоит неподалёку – за горой.
Отряды держит он в порядке ровном
И тесен стрел его и копий строй.
«Что ж, битве быть с врагами здесь и вскоре,
Отправим два полка коней вперёд» -
сказал Добрыня.
«Рассеем их  и уничтожим!» -
Воскликнули дружинники на взлёт.
Полк воеводы Света шёл на гору,
Другой в обход горы, а по степи
В обои стороны крадясь, подобно вору,
Шли пешие и лучников полки.

***
Армия братьев наёмников шла плотным боевым порядком. Посланные вперёд, ещё вчера, разведчики доложили, что видели вдали множество костров, но близко подъехать не решились, но и так понятно, что это были русские дружины. С рассветом, басурмане стали спешно сворачивать лагерь. Братья решили встретить русичей на  ровной вершине высокого холма, который возвышался прямо перед их войском. Собрав лагерь и построив войска в плотный порядок, на случай внезапного нападения, командующие погнали своих воинов на холм.
Но, неожиданно, авангард встретил несколько  русских всадников и вступил с ними в бой. Русичи дрались отчаянно, они вертелись на своих скакунах как веретёна, успевая отразить одновременно по два, а то и более ударов. Но капризная госпожа удача, и небольшое численное преимущество противника сделали своё дело. Руссов уже оставалось четверо, а врагов ещё около десятка, и Святослав принял решение:
- Никита…, Лад…  мчитесь к нашим…, предупредите, - отражая удары врага, произнёс он.
Никита и Лад, покинув схватку, помчались к своим дружинам, предупредить о близости противника. Несколько басурман кинулись преследовать гонцов, но оставшиеся двое дружинников связали весь десяток схваткой. Основные силы врага подходили к месту битвы, и старший из братьев успел натянуть лук и пустить стрелу вслед удалявшимся руссам, пока те не успели скрыться за холмом.

***
…И грянул бой, две Силы сильные
Слились в одну в ложбине под горой.
Противник был могуч и ждал ответа,
Мечи, звеня врубились в вражий строй.
Та битва длилась долго и кроваво.
Добрыня, каждый раз рубя с плеча
Меж копьями и стрелами лукаво,
Проворно двигался, под нос себе шепча.
Да не берёт его ни меч, ни что другое,
Ни пращи, что в руках у молодцов…
Битва была в самом разгаре, ни одна из сторон не могла одолеть другую, падал один воин, на его место вставал другой. То русичи теснили басурман, то враг наседал на русские полки. День клонился к вечеру, Ярило неторопливо уходил за кромку земли. В армии басурман затрубили рога, призывая к отходу и окончанию битвы.
- Что не хотите ночью биться? Страшно?! – засмеялся Добрыня, но тоже дал команду к отступлению. Он был рад такому исходу, русские дружины потеряли много воинов и сражались на пределе своих сил – отдых был необходим.
Русичи, не разбивая лагерь и не снимая броней, отдыхали. Все понимали, завтра – решающий бой. Быть земле русской, народу россейскому  или уничтожит враг русичей, и памяти не останется о таком народе – Русы.

Глава 7
Утро, русские дружины, встретили в полной боевой готовности, но и враг уже не спал. И вот снова пошла одна стальная стена на другую, вновь схлестнулись две Силы великие, стремясь пересилить друг друга. И стала чёрная сила брать верх над руссами, дрогнули полки, готовясь отступить под натиском врага…
…Та битва выдалась на редкость злой.
Летели стрелы, солнце заслоняя.
Доспехов  стены и отрядов строй
Мечи рубили – песню смерти напевая…
…Вдруг сечь рассыпалась, и вот на поле боя
Выходят двое братьев близнецов…
На них кольчуги чёрные как копоть,
И светятся глаза как у зверей…
Один затеял булавою шлёпать –
Одним ударом сбил трёх лошадей.
Другой - рубил мечом, кольчуги лопал,
Не мало витязей сгубил он в этот день,
Тут, кто-то по плечу его похлопал,
И за спиной скользнула Ратибора тень…

***
Никто не заметил как из недалёкого леска, на поле брани, выскочил одинокий всадник и с ходу врубился в сечу. Он рубил, казалось, одновременно на право и на лево, ухитряясь заслоняться от летящих на него ударов и стрел своим щитом, на котором красным Огнём горел символ Ярилы-Солнца – Коловрат. Ратибор не щадил никого, кто попадался у него на пути, и вскоре басурмане, увидя сияние изломанного креста и услышав клич «Ура! Слава Перуну!», «Слава богам и Предкам Наша!», прижимались к земле и старались уйти с пути несокрушимого и страшного воина. Но негде было укрыться, спрятаться от его разящего меча, и летели головы врага под копыта коню славного витязя. И стала чаша победных весов клониться в сторону русских полков. Братья, видя, что дух их войска слабеет, бросились на битву с Ратибором.
Наш сотник и два брата лиходея
На миг забылись в схватке под горой.
Смерть пронеслась, перед глазами сея
Уныние и привкус крови свой.
Брат младший, Став – его так величали,
Вдруг в лике поменялся и угас,
И пальцы сильно лезвие зажали,
Сразившее его в последний раз.
Погибший брат лежал на поле боя,
Смотря бездушно в синеву небес.
Ну а другой – бежал, не чуя боли
И палицу держа наперевес.
Тут Ратибор взмахнул одной рукою,
Второго брата поднял над землёй
И к копьям, развернув его спиною,
Он опустил бойца на вражий строй.
Пронзили копья спину и кольчугу
Под тяжестью его блестящих лат.
И басурмане спешно отступали к югу,
Но там их ожидал другой отряд…
И сотник прорубал себе дорогу,
Преследуя могучего врага…
Одна стрела попала ему в горло,
Сомкнув уста героя на века…
Но битва продолжалась, и дружины,
Разбив на голову проклятого врага,
Вернулись в лагерь, мало их осталось,
Но честь Отчизны, всё же, спасена.
Враг пал, сраженье позади осталось.
И много витязей погибло в том бою,
В глазах у воинов читаешь лишь усталость,
Немой вопрос: «Не уж то я не сплю?»…
Отгремел бой, русские дружины собирались вместе, чтобы отпраздновать победу и почтить память воинов, павших в сече. У всех на устах был лишь один вопрос, кто – тот герой, что спас от поражения русские полки и от поругания землю русскую? Но не было ответа. Знали только, что не христианин он, а воин - из тех, кого сейчас на Руси презрительно называют – язычник, кто чтит и славит старых Богов…
Добрыня встал и поднял свой кубок:
- Так выпьем же, братья, за славного воина, который в трудную минуту пришёл нам на помощь и жизнь свою не пощадил, отдав за Русь!
Все присутствующие встали и с криками: «Слава герою!», выпили содержимое своих чарок.
Через несколько дней, отдав почести павшим и отдохнув, русские полки двинулись в обратную дорогу.

Глава 8 
Как известно, дорога домой всегда занимает меньше времени чем дорога куда-то ещё. А сейчас, русские полки возвращались не просто домой, а домой с победой. Тяжело она им досталась, но ещё тяжелее смотреть в глаза вдовам и матерям погибших витязей. Наверное, нет тяжелее этого взгляда будто бы вопрошающего: «Почему не ты, а он? Чем наш сын, отец, брат, муж хуже тебя? Почему Смерть взяла его не тебя?».
Добрыня весь путь до Киева ехал молча, думая о своей жизни, о новой вере, которую он принял вслед за князем одним из первых. Сейчас он уже не знал, правильно поступил тогда или нет, когда, не раздумывая, вошёл в воды Днепра…
… Но время идёт, вёрсты уходят под копыта коня и исчезают где-то там за спиной, а впереди жизнь… Вот уже и  показались кресты на соборах Киева.
Сияньем злата величаво
Блестит победы светлый лик.
Полки заходят в город браво,
Чуть придержав коней на миг.
Жена Добрыню уж встречает,
Сияет женское лицо.
И тот стремглав с коня слетает,
Спешит к любимой на крыльцо…
И князь пир закатил с друзьями
Вино и мёды – всё рекой.
Полки, идя сквозь непогоды,
Сразив врага, пришли домой.

***
Отгремели пиры, оплаканы павшие, отданы последние почести… Князь призвал к себе Добрыню, других воевод и князей, ходивших в этот славный поход, и попросил поведать ему о той Великой  победе.
В стольном Киеве воинов спрашивал князь:
«И откуда в вас доблесть и сила такая взялась?
Ведь никто прежде вас не сумел басурман одолеть,
Коль встречалися с ними, то каждый сулил себе смерть!»

Воевода ответил: «То страшная битва была –
Кого меч пощадил, того вражья сразила стрела.
Уж прощались мы с жизнью, и кровь застилала глаза…
Но нежданная помощь из леса тогда нам пришла!
Некий витязь отважный из чащи помчался вперёд,
Его взор так сиял, как сияет мерцающий лёд.
С громким кличем «Ура!», он врубился во вражьи ряды –
Кто вставал на пути, ни один не сносил головы!
И тогда мы, забыв про усталость, про раны и боль,
В бой помчались - нас витязь тот вёл за собой.
И бежал враг тогда, пожитки свои побросав –
Басурманская кровь застывала на наших клинках…
Но когда их остаток вдали бесследно пропал,
Тот таинственный воин, мёртвым на землю упал.
От полученной раны, сражаясь, он кровью истёк,
Не узнали мы, кто он – шагнувший за смерти порог!
Ради нашей победы пожертвовал воин собой…»

«Кто же он?», - князь промолвил, - «Должно быть, великий святой?»

Воевода ответил: «Не знаю таких я святых,
И не слышал я прежде о воинах о таких.
Но сиял на щите его, красный изломанный крест,
И когда он упал, то заплакала чаща окрест.
Он, бывало, врагам по три головы сразу срубал.
И…прости меня князь! Но, к Перуну в бою он взывал»…
Добрыня замолчал, и больше не говоря ни слова, смотрел на князя. Присутствующий здесь же византийский священник, потупясь, уставился в пол.
Помрачнел князь, и долго он молча сидел,
И невидящим взором на крест над дверями глядел…
И промолвил: «Отныне вы так вспоминайте тот бой –
Мол, пришёл на подмогу в бою к вам Егорий святой.
Мол, на небо вознёсся он после, а не погиб,
И, мол, видели вы, как над шлемом сиял его нимб!»…
Византиец, ещё не веря своим ушам, поднял глаза от пола и взглянул на князя, тот сидел прямой и властный. Поп понял – вот она Победа над русичами, и зерно, которое он посеял, дало свой первый росток. Священник расправил плечи и уже прямо, без боязни посмотрел на витязей, стоявших перед князем. Добрыня и другие присутствующие поклонились Владимиру и вышли из залы.

***
Ратибор гордо стоял перед Сварогом, Перуном и другими Богами. Боги ласково смотрели на своего Потомка и улыбались.
- Благодарю тебя, Ратибор, за честность и доблесть твою, знали мы – не посрамишь Предков своих и добрую славу оставишь о себе на землях русских. Теперь можешь отдыхать, - молвил Сварог и крепко прижал Ратибора к себе, а по щекам и бороде Бога скатилась одинокая слеза.
Там, где вечно бегут в неизвестность стада облаков,
Выше сосен столетних, и выше горных снегов,
По туманам, по радуге, будто бы по земле,
Ехал воин славянский, на верном красавце коне.
Ехал в синюю Сваргу, в небесную Светлую Русь…
Но терзала героя земная и плотская грусть:
«Как он в Сварге Сияющей мог пировать и Славить Богов,
Если там – на земле, льётся красная русская кровь?»...

***
Ратибор пришёл к Сварогу, на его челе была грусть и печаль.
- Что случилось мой славный потомок? – вопрошал Светлый Бог, - Иль напиток бессмертия горек тебе? Или яблоки молодильные чёрствы? Что печалит тебя, Ратибор?
Не смог скрыть боли своей, воин славный.
И воскликнул он: «Боги! Назад отпустите меня!
Мне напиток бессмертия горек, коль стонет родная земля!
Молодильные яблоки чёрствы, и …Вечность не радость, а – Боль,
Коль на русских идут басурмане с огнём и войной,
Коли рыцари-псы разоряют и губят славян,
Коли Правда и Честь уж неведомы нашим князьям!»…

Взглянул Сварог на Потомка своего Славного и прояснилось лицо его, словно помолодел не на одну тысячу лет и сказал:
- Пусть будет так! Нужны Руси честные и сильные люди, но помни, ещё очень много несправедливости будет твориться на земле русской. И коли будешь ты жить по Совести и Чести – мы будем помогать тебе во всём!...

Грянул гром – взор героя, неведомый Свет вдруг затмил…
А потом он проснулся в своей колыбели, и мама склонилась над ним…
 

Эпилог:
Клеветникам России  (А.С.Пушкин)1
О чем шумите вы, народные витии?2
Зачем анафемой грозите вы России?
Что возмутило вас? волнения Литвы?
Оставьте: это спор славян между собою,
Домашний, старый спор, уж взвешенный судьбою,
Вопрос, которого не разрешите вы.
Уже давно между собою
Враждуют эти племена;
Не раз клонилась под грозою
То их, то наша сторона.
Кто устоит в неравном споре:
Кичливый лях, иль верный росс?
Славянские ль ручьи сольются в русском море?
Оно ль иссякнет? вот вопрос.
Оставьте нас: вы не читали
Сии кровавые скрижали;3
Вам непонятна, вам чужда
Сия семейная вражда;
Для вас безмолвны Кремль и Прага;
Бессмысленно прельщает вас
Борьбы отчаянной отвага —
И ненавидите вы нас...
За что ж? ответствуйте: за то ли,
Что на развалинах пылающей Москвы
Мы не признали наглой воли,
Того, под кем дрожали вы?4
За то ль, что в бездну повалили
Мы тяготеющий над царствами кумир
И нашей кровью искупили
Европы вольность, честь и мир?..
Вы грозны на словах — попробуйте на деле!
Иль старый богатырь, покойный на постели,
Не в силах завинтить свой измаильский штык?5
Иль русского царя уже бессильно слово?
Иль нам с Европой спорить ново?
Иль русский от побед отвык?
Иль мало нас? Или от Перми до Тавриды,
От финских хладных скал до пламенной Колхиды,
От потрясенного Кремля, до стен недвижного Китая,
Стальной щетиною сверкая, не встанет русская земля?...
Так высылайте ж к нам, витии, своих озлобленных сынов:
Есть место им в полях России, среди нечуждых им гробов.
________________________________________
1. Клеветникам России. Стихи обращены к депутатам французской палаты и к французским журналистам, демонстративно выражавшим сочувствие польскому восстанию и призывавшим к вооруженному вмешательству в русско-польские военные действия. "Озлобленная Европа нападает покамест на Россию не оружием, но ежедневной, бешеной клеветою. — Конституционные правительства хотят мира, а молодые поколения, волнуемые журналами, требуют войны" (черновой текст письма к Бенкендорфу, написанный около 21 июля 1831 г. — подлинник на французском языке; см. Акад. изд. Собр. соч. Пушкина, т. XIV, стр. 183). (Ср. письмо от 10 ноября 1836 г. к Н. Б. Голицыну — т. 10.)
2. Народные витии — члены французской палаты депутатов — Лафайет, Моген и др.
3. Сии кровавые скрижали — многовековая борьба украинского казачества и крестьянства с шляхетской Польшей, а также польская интервенция 1610—1611 гг., когда польские войска были в Москве и горел Кремль.
4. ...на развалинах пылающей Москвы  Мы не признали наглой воли, Того, под кем дрожали вы — то есть Наполеона.
5. Измаильский штык — намек на взятие турецкой крепости Измаил войсками Суворова в 1790 г.


Клеветникам на Русский Народ (И.А.Маслов)

Ваша вечная злоба - лишь зависти плод,
Вы нам гибель пророчите снова и снова,
Но мы знаем - Славянское Солнце взойдет,
И поднимется Росс, разрывая оковы!

Вспоминайте, как было в минувших веках:
Грозной тенью тогда нависала расправа,
Ваших воинов лучших охватывал страх,
Когда слышали вызов они Святослава!

Божье имя шепча, вы взирали со стен
На языческих армий стальные фаланги,
Вам казалось, что Судный приблизился День,
Постоянно гремели кровавые схватки...
Но вы вылили яд в кубок гордых владык,
Одурманили разум и отняли силы -
Росс, увы, к подлецам, вроде вас, не привык,
И опомнился только у края могилы.

И теперь, упиваясь своим торжеством,
Вы похабно смеетесь над русским народом:
Будто нас уже нет, будто выдумки все -
Про дела наших предков, про былые походы!
Но всему вопреки мы ковали страну -
Бесконечный простор для славянского рода,
И мы вас обрекаем мечу и огню,
Потому что нам так велела Природа!

Слушай, враг! - Мы идем, нас уже не сдержать,
Ты поживою станешь волкам и лисицам!
Час пришел нам мечи наших предков поднять...
Трепещи же, Вселенная - Русь возродится!