Даниил Кравченко Ближе к дому часть первая

Даниил Кравченко  «Ближе к дому» (часть первая)

Почти три месяца пребывания в гостях подошли к своему заранее намеченному завершению.   

18 марта в 10:30 мы выехали из Эссена и уже через полтора часа были в "Internationalen Dusseldorfer Flughafen". Волею судеб случилось так, что я вынужден был более тщательно ознакомиться с этим чудесным аэропортом. Пришел к выводу, что он представляет собой  сложнейший специализированный город с тремя взлётно-посадочными терминалами, которые обслуживаются мощной разветвленной инфраструктурой с тысячами работающих в ней специалистами самого высокого класса.   

Поскольку  утром было не до завтрака, сопровождающие нас родственники изъявили желание пообедать в одном из ресторанов, но мы с супругой, возможно из-за предполетного волнения, от этого предложения скромно отказались.

Минут через 30, буквально перед началом регистрации, я решил перед длинной дорогой ополоснуть руки и, заручившись согласием супруги, оставив её присматривать за ручной кладью, удалился.   

Пройдя метров 50 вперед по правой продольной стороне второго этажа, заметил  «трафаретку» обозначения мужской комнаты. Попытался открыть дверь, но она оказалась запертой. Предположив, что комната  закрыта на технический перерыв, не спеша, но все же оглядываясь на уже плохо видимую супругу с вещами, продолжил  поиски. От бесконечного множества информационных табло пестрело в глазах, но, как назло, попадались работающие туалеты  для женщин, инвалидов, но никак не для пассажиров, вылетающих в Одессу.   

Продолжая руководствоваться наглядной визуальной «навигацией», в конце концов  увидел на табло мужской силуэт (кстати, существенно  не очень отличающийся от женского). Поочередно открывая и закрывая целый ряд промежуточных дверей, попал в туалетную комнату. Разобравшись с необычным комбинированным краном для холодной и горячей воды, управляемым  раздельно установленными фотоэлементами с исполнительными механизмами, с системой дозированной выдачи нескольких капель ядовитого, как пишут,  жидкого мыла, а затем и с устройством оригинальной тепловой «сушилкой» рук, на обратном пути вновь пройдя через несколько «путанных» комнатушек, очутился на том же  этаже аэропорта.   

Осмотревшись, вдруг понял, что точно не знаю в каком направлении, каким ближайшим путем следует идти к оставленной супруге! Невероятно, но уверенно ответить на эти  элементарные  вопросы, к стыду своему, я не мог. Попытался остановиться и сориентироваться, но возникшее волнение и нарастающий дефицит времени, реально не позволяли мне это сделать! Дополнительно ко всему, обнаружилось, что не могу остановиться и серьезно аналитически поразмыслить над возникшей проблемой, поскольку мои ноги, как бы приобрели некоторую самостоятельную независимость от моей головы, вынуждали  меня  лишь убыстрять движение, а не «стоять» на одном и том же месте.   

Не ко времени вспомнился анекдот о выпивохе Васе (Вася, глядя на подвешенную под потолком бутылку с водно-спиртовой жидкостью (C2H5OH 40% + H2O 60%.) прыгает, но достать не может. Экспериментатор, откровенно поглядывая на высокий стол, говорит: «Думай, Вася, думай!», а Вася отвечает: «Да что тут думать? Прыгать надо!»). Так и я, уже заметно волнуясь, смотрел по сторонам, но ни начала, ни конца бесконечно длинного, широкого и высокого второго этажа аэропорта, не видел, и, убыстряя шаг, чуть ли не бегал то в одном, то в другом направлении.   

И вот, еще увеличив темп, возле одной высоченной, конструктивно сложной опоры крыши аэропорта (№ 9966), повернул налево и стал внимательно сканировать сплошную людскую толпу, состоящую из идущих и сидящих пассажиров. Трусцой пробежав несколько сот метров и, не видя объекта  поиска,  решил достичь  конца  этажа с тем, чтобы развернуться и идти в обратном направлении уже по другой его стороне. Однако этот конец постепенно стал превращаться в 120-градусную дугу большого радиуса, и, как мне виделось,  плавно переходящую в другой, такой же бесконечно длинный рукав, по-видимому, терминала «В». Если учесть, что длина этажа около километра, а скорость моего перемещения в сплошном людском потоке не больше одного, то реальность опоздать на  рейс «KBP – Boryspil - Kiev PS 412» возрастала буквально с каждой бестолково потерянной минутой!   

Но что же делать? От навязчивых мыслей, что я уже никогда не улечу на Украину, сгорая от стыда, что так парашливо затерялся среди тысяч снующих в разных направлениях людей, что никому из них до меня нет никакого дела, мне становилось так мучительно тоскливо, что уже хотелось криком взывать о помощи! В довершение ко всему, вдруг вспомнил, что у меня, кроме паспорта  нет  н и ч е г о ! Ни цента, ни копейки, ни билетов до Киева и Одессы, поскольку все необходимое всегда, так было заведено, хранилось в сумочке у жены, которую мы, страхуя друг друга, старались беречь как зеницу ока. И самое главное – нет нужных  знаний немецкого языка! Если кратко, то я физически начал ощущать, как в обеденную пору солнечного дня, среди многих тысяч людей, говорящих на языках всех континентов мира, только я один так стандартно тупо умудрился заблудиться!   

А время не шло! Оно уже буквально летело!   

Неожиданно почувствовал, что, как взрослый человек, я страдальчески начал распадаться как бы на части! Мне чудилось, как кожа головы вместе с волосами поднялась высоко над головой, лицо от внутреннего возбуждения пылало, как у горящего костра с березовыми поленьями, а бесконечная тоска и чувство одиночества и неотвратимости чего-то страшного и уже неизбежного, с каждой утекающей в вечность минутой, начинала поглощать меня уже не по частям, а целиком и полностью! 
 
Прошло еще минут 20 бестолковой мельтешни. Нахлынувшая черная меланхолия  и ожидание чего-то неотвратимого, еще худшего, усиливаясь, поглощала меня всего без остатка! Мозг  предписывал мне хотя бы на минуту остановиться, сосредоточиться, подумать и  составить элементарный план спасения самого себя от массы неприятностей и стыда перед немецкими друзьями. В их глазах я многие годы выглядел самоуверенным, грамотным, изобретательным,  остроумным и «крупным советским ученым», а на деле оказался дрожащим ослом на двух копытах! А если точнее, - дуботрясом, у которого ноги, выйдя из повиновения, очертя голову могли лишь пребывать в состоянии возвратно-поступательного перемещения по горизонтальной поверхности, сверх всякой меры забитой снующим взад-вперед людом!   

По-видимому, из-за быстрого нарастания шокового состояния, ноги сами собой без малейшей остановки все убыстряли шаг, как бы «мысля», что лишь методом последовательного пересмотра всех пассажиров аэропорта им и мне удастся спастись! И помешать им в этом у меня не было никакой реальной возможности! Они жили своей самостоятельной жизнью, отдельно от моей головы и других частей еще сумбурно шевелящегося тела. 

Вдруг с левой стороны по направлению траектории моего перемещения, прямо перед моими глазами, как из тумана «выплыло» слово  «п о л и ц и я», написанное метровыми золотистыми латинскими буквами! Мелькнувшая радость удачи, из-за ряда причин, начала сменяться сомнением: А что я ей, полиции, не имея должных познаний в немецком  языке, скажу? А вдруг на меня  начнут составлять протокол?  Этим «А вдруг» - не было конца…

В этом месте, читатель, мне, без лишних слов, хочется сделать маленькое, возможно неуместное, отступление. Невероятно, но факт! Знатоки утверждают, что система среднего образования в эпоху  канувшего в лету СССР, была одной из лучших в мире. Но что же это за лучшая система, если  меня одна мысль о плохом знании языка десяток минут удерживала от необходимости обратиться в дежурную полицию. Меня, как бы изучающего немецкий язык с 1947 по 1954 годы в школе №16 в г. Мариуполе. Затем - в Одесской академии связи! Более того, с 1958 года, когда я  на всю жизнь связал свою судьбу со студенткой  с филологического факультета, намереваясь с её помощью «на халяву»  если уж не выучить язык, то хотя бы научиться «на нем» достойно   «отбрехиваться»!

Многим позже, в 1973 году, после упорной специальной подготовки, 100% - но благодаря усердию бывшей студентки университета, на «отлично» сдал кандидатский экзамен по немецкому языку! Значительно позже, начиная с 1995 года я имел возможность, так случилось, почти ежегодно по месяцу и более, проживать в Германии! Ныне же, когда  немецкая внучка учится в 6 классе гимназии, и, по доброму насмехаясь, уже не только учит немецкому языку своего самого тупого деда, но и свою бабушку с дипломом  ОНУ им. Мечникова (факультет романо-германской филологии), мне было не комфортно от мысли, что я из-за корявого произношения, авансом как бы испытывая стыд, никак не мог решиться зайти в полицейский участок и воспользоваться профессиональной помощью полицейских. Глупые сомнения и нежелание предстать пред ними в образе великовозрастного заблудившегося недотепы, - тяжелой гирей висели на моей шее.

И вот, взглянув на секундомер, понимая, что регистрация уже идет полным ходом, я в очередной раз повернул назад с твердым намерением зайти в полицию. Однако вместо этого медленно, буквально впритык к дверям дежурного участка, лишь мимоходом, прикоснувшись к ручке двери, вновь прошел вдоль всего слова, максимально вытягивая  шею, предпринимал попытку заглянуть через защитное прозрачное стекло во внутрь участка.

Обычно психотерапевты такое взволнованное состояние с комплексом всяких фобий,  называют отвратительным словом «паническая атака»! Этот медико-военизированный термин в последнее время приобрел широкое распространение, поскольку людей, впадающих в глубокую депрессию, «развелось» хоть пруд пруди! Возможно еще и потому, что: многолюдные офисы, особенно с фильтрами и кондиционерами, не имеют нужного количества жизненно необходимых отрицательных ионов кислорода (читай ряд моих рассказов на эту тему); повсеместно наблюдается высокий, зачастую бестолковый, стохастический ритм жизни; длительное и вынужденное пребывание в автомобильных пробках; накапливающаяся психофизиологическая усталость и многие другие «прелести», - зачастую ставят обыкновенного человека в весьма жесткие условия каждодневного быта, в которых организм, постоянно испытывая  негативную фрустрацию, начинает давать «сбои»! Конечно же, в огромной степени этому способствуют и не всегда самые корректные  семейные взаимоотношения родителей, в том числе и с детьми, с соседями, с окружающим жестоким миром и др.   

Вероятно, мои хождения в зоне прозрачных стен полицейского участка не остались незамеченными. И вот, при очередном развороте, я буквально столкнулся нос к носу с быком (именно так в Германии называют полицейских, возможно за их упрямство и силу), который шел мне наперерез и что-то, не повышая голоса, говорил. Спонтанно возникшее желание «бежать» (куда? зачем?), мне удалось подавить, и я максимально замедлил скорость. Почти остановившись, мило улыбаясь, я произнес: Was ist passiert? (Что случилось?). Из тихого ответа полицейского почти ничего не понял, но зато, не отдавая себе отчета о возможных последствиях, максимально членораздельно, хотя и с элементами  полнейшего идотизма, подряд, без малейшей интонационной паузы, произнес два совершенно не стыкующихся   друг с другом предложения: «Entschuldigen Sie bitte, aber ich spreche sehr schlecht deutsch» (Извините пожалуйста, но я очень плохо говорю по-немецки. А затем: «Was sagen Sie zu einem kleinen Spaziergang?" (Как вы смотрите на то, чтобы нам немного прогуляться?").   

Дело в том, что эти предложения  я вызубрил много лет тому назад, еще в то время, когда моя супруга занималась на дому немецким языком со студенткой Снежаной. После занятий, уже поздним вечером, моя жена поручала мне провожать её к автобусу через темный, с криминальной "славой", переулок, на автобус, который шел в новый район на «Щетинино», где её мама незадолго до этого получила квартиру.   

Так вот, внимательно глядя мне в глаза, полицейский произнес: «Alles in Ordnung?» (У вас все в порядке?). И тут, улыбаясь как последний старозаветный фарисей, я ляпнул: «Alles gut! Einfach Brillant! Besser gibt es nicht!» (Все хорошо!  Просто блестяще!  Лучше не бывает!). Он, как-то странно улыбнувшись, на мое счастье (или несчастье?), пожелал мне счастливого путешествия (Glucklichе Reise) и пошел поперек зала, а я, будто проснувшись, обнаружил, что у меня восстановилась способность управлять своими взбунтовавшимися ногами! Ура! Это уже кое-что!   

Однако времени оставалось все меньше и меньше! Но я уже более осмысленно продолжал свой бестолковый путь по замкнутой и очень вытянутой эллиптической орбите, с двумя фокусами в зоне условных торцов всего второго этажа, одновременно внимательно сканируя бесконечно меняющиеся панно с номерами рейсов и городов, пытаясь увидеть на них родное и знакомое мне слово «Киев»! Но этого слова не было! Что удивительно, еще в обед, когда мы только прибыли в аэропорт, оно было, а теперь куда-то пропало! Ничего не оставалось, как вновь, уже явно и отчаянно нервничая, ускорить свой шаг, все же пытаясь найти и увидеть дорогое и желанное лицо спутницы моей жизни.   

Периодически мне казалось, что время остановилось, хотя стрелки секундомера  неумолимо приближались к точке невозврата, т.е., к прекращению регистрации моего рейса.   

Моральные, да и физические силы семимильными шагами явно уходили из меня. Мокрый как мышь, оглохший, отрешенный и потерянный, с шальными глазами, я по инерции еще шел, но уже окончательно морально слабея и смиряясь, почти полностью терял надежду на успешный вылет на Украину. Тем не менее, мне казалось, что если по громкоговорящей связи будет передано объявление обо мне, произнесенное голосом жены или дочери, то я их услышу и пойму. Эта мысль заставила меня и впрямь, на какое-то мгновенье остановиться. Вращая головой, пытаясь увидеть кого-либо из «разыскивающих» меня (почему такая  дикая мысль пришла  мне в голову – не знаю!), я вдруг увидел с правой стороны цифры «199»! И тут же, как молния, в подкорке пронеслись еще две цифры: 200 и 201! А затем буква «С»! 

Конечно же, дело не в букве и цифрах! Тем не менее каким то странным образом именно они помогли мне вспомнить, что когда наш друг «Алекс-второй» пытался всех нас посадить рядом, он начал искать подряд пять свободных мест, но я, идя за ним с нетбуком и ручной кладью, приостановившись, развернулся, сделал несколько метров по направлению к выше указанным цифрам, дабы не забыть, куда нам нужно будет возвращаться! Зачем я это сделал – объяснить не могу! Запоминать эту информацию не было никакого резона, потому что сомневаться в порядочности наших провожающих либо в их искреннем желанием поскорее отправить нас в Одессу, у меня не было ни малейших оснований… 
 
Эта информация «впрок» осталась бы не востребованной, если бы, уже совершенно  потеряв надежду на благополучный исход, я не приостановился именно в зоне номеров  этих трех стоек регистрации в секторе «С»! Что-то сработало в черепушке и щелкнуло в самый  критический момент полной безысходности, обреченности и потери надежды  на спасение! 

Ну а дальше все было очень просто! Я буквально шаг в шаг повторил свой ранее проделанный путь до места условного отдыха с 5 креслами (а именно в 12:00 нас и было 5 человек!). Пройдя от стойки регистрации №199 метров 45 перпендикулярно к длинной стороне второго этажа, а затем, повернув направо, буквально на расстоянии не более сорока метров, я увидел одинокое запредельно взволнованное лицо супруги, которая лихорадочными движениями рук безуспешно пыталась разорвать бластер с фальшивыми, как выяснилось, таблетками гидозепама. 

За истекшие почти шесть десятилетий в нашей жизни было много чего! Но такого милого, дорогого и родного, такого близкого и желанного лица, какое, как мне казалось и чувствовалось, было в тот миг у неё,  спутнице всей моей жизни, я не видел даже в годы нашей самой ранней шальной одесской юности.   

Медленной походкой, как бы провинившись и раскаиваясь за долгое отсутствие, я небрежно подошел к ней и присел на свободное место. Она, увидев меня, спросила:

- Ты заблудился?

- Почему ты так решила, -  произнес я, одновременно поняв, что мои блуждания уже успели оставить на моем лице след растерянности, подавленности  и неуверенности…

Уже сидя рядом с нею, про себя отметил, что крупной поклажи  нет (по непонятным причинам забыл, что мы свои 20-килограммовые "баулы" сдали ранее), я вновь украдкой посмотрев на секундомер, понял, что регистрация и в самом деле уже почти заканчивается. 

Предположив, что наши родственники где то бегают по бесконечно огромному этажу с примыкающими рукавами секторов «В» и «А», про себя отметив, что никуда они не денутся и обязательно придут к концу регистрации или, в крайнем случае, позвонят и обругают меня последними словами, пришел к выводу, что мне еще очень крупно повезло! Ведь если бы я забрёл в длиннющие сектора аэропорта «А» и «Б», то мне бы действительно был полный, в виде вытянутого остроугольного ромба, писец!   

И тут, преисполненный благодарности Господу Богу за явное чудесное спасение от позора и бездны других неприятностей, я нежно  взял жену за руку, наклонился, прижался к ней губами, и, подавляя наворачивающиеся слезы раскаяния, умиления и благословенной радости, повел её, уставшую и измученную трехмесячным «отдыхом», к стойке «С-199»! Невероятно тяжелый психологический груз, как мне казалось, рухнул в преисподнюю и уже не вернется ко мне  н и к о г д а !  Но это только казалось…

А на самом деле, что-то в моём лице все же изменилось! И хотя мне никто не сказал ни одного слова осуждения (все же европейцы воспитаны тоньше и значительно лучше нас!), но смотрели они на меня как на 95-килограммовый труп, воскресший и непонятно зачем,  вернувшийся с потустороннего мира в этот!   

Собственно говоря, так оно и было! Ибо тот глубочайший эмоциональный стресс, который я пережил в день прощания с Германией, приглушил меня и смирил мою гордыню  хотя бы на некоторое время. К сожалению, - на время не очень большое! А жаль! Так уж подло устроен человек! Пока падает с  балкона пятого этажа в глубокий сугроб от своей  подружки, он клятвенно обещает Господу Богу впредь не грешить, но когда ему удается благополучно, с целыми ногами и руками выбраться из этого спасительного сугроба, тут-то он  быстро забывает о данных клятвах и, чего греха таить, вновь берется за старое…

Да! Так оно зачастую и происходит! Если читатель прочтет еще часть вторую и третью к этому рассказу, то он поймет, что все случившееся в аэропорту города Дюссельдорфа, никоим образом не было в тот день концом наших треволнений.

Конец первой части.
 
Даниил   

Одесса   

пятница, 31 марта 2017 г.  13:16:41