Музыкальные впечатления 6

У Чайковского – страдание и слёзы, у Мусоргского – сострадание.

Дмитрий Шостакович и Андрей Петров в вокально-симфонической музыке нередко обращаются к эпической фреске.

В Сергее Прокофьеве – Моцарт и Бетховен, в Дмитрии Шостаковиче – Вагнер и Малер.

«Чародейка» Чайковского – наиболее русская и наименее удавшаяся опера гениального композитора.

В симфонических танцах Рахманинова звучит скорбь по исчезнувшей России.

Музыка Россини, как горная лавина, сметает всё на своём пути.

Реквием Берлиоза – это декоративное полотно с лирическими или драматическими всплесками эмоций.

Испанские народные мелодии и ритмы спасают музыку Жоржа Бизе от опереточной слащавости.

Рахманинов расширяет мелодику Чайковского до созерцании беспредельных просторов России.

В музыке Сергея Рахманинова чувствуется свежее, весеннее, а порою грозовое дыхание великой России.

Когда у Роберта Шумана встречаешь расслабленный, безвольный симфонизм, его музыка затягивает в психическую невесомость.

Роберт Шуман советует оперному композитору сначала организовать сценический и музыкальный материал, и только затем искать либреттиста.

Роберт Шуман ревностно, почти деспотически оберегает своё творчество.

Феликс Мендельсон-Бартольди – поэт счастья и мира, как отзывается о нём Шуман.

У Антонина Дворжака мягкая, славянская душа.

Первое фортепианное трио Камиля Сен-Санса – это благоговейное отношение к природе. Оно лирическое и бесконфликтное.

Мелодии Дмитрия Шостаковича- это деревянные куклы, с помощью которых он разыгрывает социальные драмы.

У Сергея Прокофьева немало полнозвучный излияний чувств, готовых вырваться за пределы формы, скажем, в финале Третьего фортепианного концерта.

Вальсы Иоганна Штрауса – это прежде всего светская музыка, предназначенная для больших танцевальных залов, но она удивительно гармонирует с природой, с праздниками под открытым небом.

Рихард Вагнер скрепляет союз музыки и философии на почве давно устоявшихся немецких традиций.

Музыка Вольфганга Амадея Моцарта – это торжество гармонии и красоты.

Гармония и красота в музыке Вольфганга Амадея Моцарта восхитительны.

Вторая симфония Бородина – это величественная эпопея русского духа.

Итальянская симфония Феликса Мендельсона-Бартольди возникает под непосредственным влиянием «итальянской» музыки Иоганна Себастьяна Баха.

Во Второй симфонии Родиона Щедрина господствует холодная энергия, в ней много механического движения.

Первый концерт для фортепиано с оркестром Дмитрия Шостаковича переносит метнеровскую сказку в век социальных потрясений.

Сергей Танеев в жизни и творчестве – демократ, созерцающий гармонию мира.

Арам Хачатурян – художник размашистой армянской кисти.

Александру Скрябину судьба отводит короткую жизнь. Это объясняется тем, что его чрезвычайно хрупкая и утончённая психика не выдерживает накал предреволюционной эпохи.

В музыке Чайковского господствует идея красоты, Мусоргского – идея правды. Обе идеи сосуществуют и соперничают в русской классической музыке.

Мелодика Глазунова гедонистическая, Шостаковича саркастическая. Учитель и ученик находятся на разных полюсах искусства.

Баховские эмоции не выходят за пределы целомудренного созерцания Божьего мира.

У Александра Владимировича Варламова – мягкая, задушевная, интимная и вместе с тем изысканная мелодика: это типично романсовая музыка.

Музыка Антонио Сальери светла и радостна, как летний солнечный день.

Три величайших педагога воспитывают трёх величайших композиторов: Франческо Дуранте – Перголези, Джованни Мартини – Моцарта, Антонио Сальери – Бетховена.

Антонио Сальери – связующее звено между Глюком и Россини: благородным Орфеем и пронырливым Фигаро!

Сколько душевной глубины в Реквиеме Моцарта, столько же благородной сдержанности в Реквиеме Сальери: Моцарт и Сальери – гении, достойные друг друга.

Антонио Сальери – это итальянское солнце, взошедшее над музыкальной Веной: оно благотворно воздействует на музыку Моцарта и Бетховена.

Когда звучит музыка Антонио Сальери, мы словно видим голубое итальянское небо и радуемся жизни.

Понимаем ли мы, что без Сальери не было бы Бетховена? Не случайно Бетховен с благодарностью отзывается об учителе Сальери.

Лучшими своими качествами музыка Бетховена обязана талантливым произведениям Сальери.

Хотите побывать в Венеции, послушайте «Венецианскую симфонию» Антонио Сальери: её музыка источает солнце, радость, счастье!

Музыка Сальери и Моцарта солнечна: только в Италии и Австрии – разное солнце!

Сальери – солнечный, Керубини – пламенно-революционный. За ними следуют композиторы высочайшей духовности – Моцарт и Бетховен.

Без мелодизма Сальери не появились бы гениальные песни Франца Шуберта.

Сальери в опере – талантлив, Моцарт – гениален.

Сальери в опере – солнечен, Россини – светоносен.

Дело не в том, что Сальери – учитель Франца Шуберта, замечательная музыка Сальери оказывается благодатной почвой для развития таланта автора «Форели».

Песни Франца Шуберта возникают благодаря простой куплетной форме Сальери и взволнованному эмоциональному содержанию Моцарта.

Франц Шуберт вырастает из мелодической колыбели Сальери.

Лирический Сальери ведёт к Шуберту, комический – к Россини.

Напиши Николай Мясковский не 27, а 50 или 100 симфоний, он все равно не достиг бы вершин гениальности. Талант – это Божий дар, его нельзя развить человеческими усилиями.

Как бы ни относиться к Игорю Стравинскому, несомненно, что он – локомотив музыки XX века.

В звуковых конструкциях Антона Веберна отображается строение атома и вселенной.

Потерпев фиаско в симфонической музыке, Имре Кальман переключается на оперетты, которые приносят ему всемирную славу. Как говорится: нет худа без добра.

Создав монументальную оперу, «Война и мир», Сергей Прокофьев ставит себя в один ряд с колоссом русской литературы Львом Николаевичем Толстым.

Благодаря вдохновенной музыке оратории «Царь Давид», Артур Оннегер обретает мировую славу: и способствуют этому Боговдохновенные псалмы библейского героя.

Музыка Мориса Равеля взмывает ввысь звуковыми фонтанами, которые буквально завораживают слушателя.

Музыка Николая Метнера заряжена кинетической энергией, словно в неё вставлена сжатая пружина.

У Карла Орфа обнаруживается тяготение к дикой варварской простоте, но обладающей гипнотической силой воздействия на слушателей. Так возникает современно-архаическая музыка.

Пауль Хиндемит – композитор-мудрец: он слышит вселенную во всей её полноте: от пошлого шлягера до Божественной музыки звёзд.

Перу Джорджа Гершвина принадлежит джазовая опера «Порги и Бес»: поистине уникальное явление в мировой музыке.

В музыке Исаака Дунаевского «бурлит вольный ветер»!

Арам Хачатурян покоряет слушателей яркой, праздничной, жизнеутверждающей музыкой.

Дариус Мийо вращает калейдоскоп музыкальных образов-стёклышек, из которых складываются причудливые узоры.

В музыке Дмитрия Шостаковича запечатлены страх, отчаяние, трагедия, сатира и ёрнический юмор.

Тихон Хренников – певец сентиментальности и донкихотства в кровавом XX веке.

Бенджамин Бриттен – композитор-гуманист, друг человечества.

«Душа грустит о небесах» - вот те слова, которые определяют сущность музыки Георгия Свиридова.

Леопольд Бернстайн – всеядный композитор и склонный к авантюризму дирижер: пробует дирижировать без рук.

Кшистоф Пендерецкий дерзкий новатор, но, в конце концов, находящий покой в неоромантичской музыке.

Нельзя не позавидовать Альфреду Шнитке, который легко и виртуозно манипулирует всевозможными музыкальными стилями, как заправский футболист – мячом.