Стан Далекий, которого нет глава 1

Козы – это горные животные. Таковыми они всегда были и таковыми навсегда останутся.  И даже одомашненные человеком, через тысячи лет козы все равно будут животными горными и никакими другими.  И поэтому, в хуторах и станицах, обычное дело – заметить козу на заборе, на дереве или на крыше сарая. Ее никто туда не затаскивал, она еще и не туда залезет. 
Бабушка Лукерья слышала, что козы бывают шкодливыми, но все-таки приобрела козлика на племя. И вырос козел.  С бородой, рогами и паскудным характером.  Чистокровнейший представитель козлиной породы, чем доводил свою хозяйку до отчаяния. 
Ни дня не проходило без приключений и ругни с соседями. Кому-то он обожрал побеги на молодых деревцах, где-то атаковал теленка, привязанного к колышку, к кому-то залез на скирду сена, а у школы гонял пацанов… Для него не существовало преград на пути, и практически любой забор расценивался как пустяшная забава.  Однажды он гнался за машиной приезжих заготовителей мяса и те в шутку обозвали его шайтаном.(черт) Так и приросло к козлу это прозвище, которое он оправдывал с лихвой.
Как-то, соседка баба Матрена наварила большую кастрюлю борща и вынесла на стол во дворе, чтобы остыл.  Никто из домочадцев бабушки Матрены так и не поел в тот день борща, потому что сожрал его Шайтан бабы Лукерьи.
Со слезами на глазах и отборной бранью тащила его за рог баба Матрена.
- Лу-ушка! Да чтоб он тебе пятнадцать раз подох, падлюка!
 Бабушка Лукерья выскочила со двора и ошарашено глядя на красную, от свекольного борща, морду своего питомца, схватилась за сердце.
- Чего опять натворил?!
Козел артачился и все норовил вывернуть рог из цепких рук бабы Матрены. Она влепила ему пинка, упала на лавку и чуть не плакала.
- Да будь он тебе проклят, зараза! Да за что мне горе такое?!  Да наварила борща, мои с поля приедут голодные, а этот сука же все сожрал! Отвернуться не успела, а он уже стоит на столе и жрет, чтоб его разорвало!
Баба Лукерья упала на лавку рядом с соседкой.
- От же гад проклятый.  И откуда ты взялся на мою голову?! Дуня!
Прибежала девчонка с золотыми, как лучики солнца, волосами.
-Че, баушка?
- Привяжи его паразита! Привяжи, чтоб глаза мои его не видели!
Козел вник в сказанное хозяйкой, шарахнулся в сторону и дал было копоти.  Но Дуня скоро поймала его и бесцеремонно затолкала в калитку.  Вскоре из глубины двора донеслось отчаянное блеянье.  Шайтан ненавидел неволю.
- Завтра же на колбасу сдам гадюку!
Баба Матрена отмахнулась.
- Да какая с него колбаса? Он же рабочий у тебя?
- Рабочий.  Даже с района за ним приезжают.
- Да знаю я. Приплод хороший от него получается.   
- Могёт сволочь.
Бабушка Матрена поостыла и призадумалась. Понимая, что соседка теперь у нее в долгу, постаралась извлечь из этого долга максимальную выгоду.
- А сколько ты берешь за случку?
- А ты не знаешь?
- У дочки моей коза загуляла, бесплатно подпустишь?
Баба Лукерья вскипела.
- А куда теперь деваться? Ведите.
- Ничего. С него не убудет, и ты не разорисся. А мне надо опять чего-то у печи кумекать.  Все же сожрал подчистую.  Кастрюлю в волосья вымазал.
Козел орал во дворе, не переставая.
- Заткнись, гад! – рыкнула в забор баба Лукерья.
- Да отвяжи ты его и не мучь. Что уже? Уже все. Делов наделал.  Пойду я.  – Бабушка Матрена встала с лавки и направилась к дому.  Но шагов через десять обернулась и сообщила. – Галигуз то разводится.
- Да ты што???
- На развод, говорит, подам.  Разведусь, говорит, по закону.  Чтобы не просто так, а все по-сурьезному. Как у людей.
- Да чи чокнулся старый хрен?  Они ж всю жись с Тонькой прожили!
- Трех сынов вырастили.  Внуки уже пошли. И вот на тебе.
- Ой-ей-ей.
- К Маланье уходить собрался. Всю жись, говорит, ее любил.
- Да какая уже там любовь? Пенек трухлявый.
Бабушка Матрена пожала плечами.
- А что ты ему сделаешь? Тонька на свет выходить стыдится.  Надо же, как опозорил старый черт.  Сыны вот приедут. Може, мозги ему вправят?
Соседка ушла, оставив бабушку Лукерью поразмыслить над полученной новостью.  Неужто и вправду разведется со своей старухой дед Галигуз? Позорище какое!  Всю жизнь ведь вместе прожили, и на тебе
- Ме-е-е-е-е! Ме-е-е-е-е-е! Ме-е-е-е-е-е! – доносились из-за забора душераздирающие вопли.
Бабушка Лукерья вернулась во двор, сердито хлопнув калиткой.
- Чего орешь, скотина?!  Выродок ты!
- Ме-е-е-е-е-е! Ме-е-е-е-е-е!
Лопнуло терпение старушки.
- Дуня! Загони его в базок!
- Так вылезет же.
- Загони к курям! Там сетка, не вылезет.
Дуня ловко отвязала козла и поволокла его в куриный двор.  Тот упрямился, пытался бодаться, но девочка справлялась с ним легко.
Бабушка невольно залюбовалась внучкой.  Ладная девка растет.  Красавица. А послушная какая.  Умница.   Двенадцать лет уже. Еще чуть-чуть и начнут женихи круги нарезать. Хоть бы не вышло как с матерью….
Когда-то давно старшая дочь бабушки Лукерьи Светлана подалась в город, выучилась на товароведа и связалась с одним интеллигентиком.  Худеньким он был этот интеллигентик, дохленьким каким-то.  Все в библиотеках штаны просиживал, на иностранных языках как птица пел, а лишний гвоздь забить или стекло вставить, так руки не из того места выросли. Эдгардом звали, прости Господи! И придумают же имечко.  И чего нашла в нем Светка? Чего отыскал интеллигентик  в ней? Непонятно. Разными они были. Слишком разными.  Однако, ребеночка прижили. 
Светка-то по дурости своей все под даму ученую старалася. Чтобы под стать Эдгарду своему.  И дочку Аидой назвала. Хотела, чтоб, как поумнее, было.  А Эдгард стыдил Светку, смеялся над ней. Так и разбежались.
А три года спустя она встретила Глеба.  Ниче так мужик. Не пьющий, самостоятельный. Женился даже. Только маленькую Аиду и на порог не хотел.  Так и сказал: «Свое потомство растить буду, а чужого мне не нужно». 
Сколько слез пролила Светка, разрываясь между любимым мужем и обузой дочерью.  Подумывала даже отказаться от нее, отдать государству на содержание, но вмешались родители.  Бабушка Лукерья вызвиздила дочку, обозвала зятя кровопивцем, забрала Аиду и уехала.  Общались потом, конечно, но как-то скомкано, неохотно.  С камнем на душе.  И дочку старики понимали - не одной же век вековать, и внучку прижаливали. При живых родителях сиротой росла.
Аида  - с отца как срисованная, и внешностью и тягой к знаниям.  Классная руководительница все твердила старикам.
- Девочка талантлива.  Ее бы выучить. Вы уж постарайтесь как-нибудь.
- Да тянемся, как можем – соглашались старики – Взялися за гуж.
А потом вдруг вышло недоразумение.  Кто-то из станичников взял и выдал, что Аида от слова Аид. А это царство мертвых.
Не поверила бабушка Лукерья, да и как в такое поверишь?! Пошла к соседям.
- Петро! – окликнула она с порога соседского сына. – Ты в каком классе учисся?
- В восьмом.
- А што такое Аид, вы проходили?
- А это у греков было.  Легенды у них такие. Аидом называли царство мертвых.  И плавали туда через огненную речку. 
Бабушка Лукерья помрачнела.
- На чем плавали то?
- Да дед там был один. Лодочник. Но за бесплатно никого не возил.
- А ты б возил? Задарма работать.
- Дак он же мертвых возил. На тот свет. А зачем на том свете деньги?
- Деньги они везде деньги.  - Бабушка Лукерья с трудом подавила в себе волну раздражения и отправилась в школу за более достоверной информацией, где к своему ужасу узнала, что Аидом также звался и сам владыка загробного мира.
  Сердцем плохо стало старушке, чуть не слегла.  Звонила дочери, разругалась в пух и прах. Черте-чем дитя назвали! Ученые, мать вашу так!
- А может Адой переименовать? – виновато предлагала Светка – Есть ведь такое имя.
Час от часу не легче! Ада! Да что у вас имена человеческие повывелись?!  Бабушка Лукерья отвела внучку в церковь, покрестила, и батюшка нарек рабу Божию Евдокией.  И приросло это имя к девочке, всюду Дуня, Дунечка, Дуняша….
- Ба! – резкий окрик внучки оторвал бабушку Лукерью от воспоминаний – Шайтан в сетке запутался!
- Как запутался???
- Рогами. Ой! У него кровь, кажется.
Шайтан был свободолюбивой натурой в самом глубоком  смысле этого слова. Не желая мириться с непреодолимым забором из сетки рабицы, он бодал и бодал металлическую паутину, пока не угодил рогами в ячею и не увяз в проволоке намертво.
- Штоб ты подох, зараза! - Баба Лукерья попыталась высвободить его. Куда там! Пришлось идти за кусачками и рвать сетку.
- Баушка, он рожик соскоблил. Прям у лобика. И кровь. – жалостливо хныкала Дуня.
Шайтан походил на мотылька, угодившего в паучью паутину. Он ожесточенно сопротивлялся, отчего проволочный забор шелестел и ходил ходуном.
- Погодь – сердито хлопнула козла по морде хозяйка. Тот сопел, выворачивал голову, таращил немигающие глаза.
Осторожно, чтобы не поранить животное, бабушка перекусила в нескольких местах металлическую сетку.  Козел рванулся и, едва не оторвав себе рога, обрел свободу.  Дуня бросилась перехватить его, не успела. Шайтан молнией шмыгнул в распахнутую калитку и оказался в загоне для телят.  В стороны подались от него глупенькие телята, высоко взбрыкивая задними ногами со страху.  Шайтан вскочил на дощатый забор, оттуда на крышу дровянника, спустился вниз по не пиленым бревнам и был таков.
- Убежал сволочь! – разлетелся гневный крик девочки – Догнать его, ба?
- Да хай бежит, ну его к черту.  – Махнула рукой бабушка и вдруг всполошилась – Господи! Бабку то я не закрыла!
Бабушку Лукерью мучили две каждодневные головные боли: распроклятый козел Шайтан и престарелая свекровь баба Поля, которой стукнуло уже не много ни мало, а девяносто восемь лет.  Это была дряхлая, высохшая как сухарь, старуха, давно лишившаяся разума. Но жизнь, каким-то чудом, еще теплилась в ней, подобно угольку, который тлеет и тлеет в толще пепла, Бог знает сколько времени.
Старая баба Поля жила в летней кухне. Сейчас почти отошла эта мода на Кубани, но в те далекие времена рядом с домом обязательно находилась летняя кухня.  А зачастую, сначала во дворе строилась хата мазанка, а позже, когда ставили дом, хата превращалась в летнюю кухню.  Чтобы летом готовить там еду.
Но поскольку летние кухни были достаточно крепким и хорошо отапливаемым помещением с пристроенной баней, то одним приготовлением пищи не ограничивались, и круглый год всей семьей проводили там практически все дневное время.  Таким образом, в доме сохранялась идеальная чистота.
 В летних кухнях доживали свой век совсем уж дряхлые старики. Очень удобно было кормить и купать.  А если за ночь старуха и сходит под себя, то рано утром, до прихода других домочадцев, можно было все убрать и выветрить неприятные запахи. И никто ни о чем не догадывался.  И не морщился брезгливо.  Не ругал старого человека.

Баба Поля сидела на кровати в летней кухне и очень быстро вязала носки. Только спицы в руках мелькали. Старушка была подслеповатой и вязала на ощупь.  Она обвязывала всю семью на три года вперед и без всяких примерок.  Нужно было просто начать носок на спицах и отдать его старушке. И та, по диаметру резинки, мастерски определяла нужный размер.
 Когда работа подходила к концу, баба Поля откладывала готовый носок в сторону, поднималась на ноги и, опираясь на клюку, брела, куда глаза глядят.  Где ее только потом не находили. Однажды не сразу кинулись, и чудом нашли далеко за станицей в лесу.  Искали всем миром, даже милицию вызывали. Хорошо - охотники заметили и привели. Словом, упустить из виду бабушку было себе дороже, и охраняли ее как зеницу ока.
Но, слава Богу, на этот раз носок еще не был закончен, и баба Поля мирно вязала его в летней кухне.
- Мама, вы исть будете?  - предложила бабушка Лукерья.
- Трохи поим – согласилась свекровь.
В это «трохи» входила большая чашка борща со сметаной и мясом и внушительным куском хлеба. А так же тарелка вареной гречки с мясной подливой. На десерт предлагалась литровая кружка сладкого компоту с булочкой. И кто это выдумал, что старики мало едят?  Бабушка Поля отсутствием аппетита никогда не страдала, может поэтому и жила так долго.
- Вот, носочки повяжите -  невестка вручила свекрови две начатые резинки на спицах.
Баба Поля ощупала их.
- Манэньки будуть – заметила она.
- Конечно манэньки. То ж дитю. 
- Якому дитю?
- Ванькиному старшенькому. 
- Якого Ваньки?
- Как это какого?  Ванька сын мой средний, а твой внук. Забыла? Они ж с Ромкой вчера приходили.
- Яким Ромкой?
Невестка отмахнулась.
- А ну тебя. Совсем чокнулась.
Во дворе зазвенел цепью и зашелся ухающим лаем большой лохматый кобель.
- Теть Луша! – глухо донеслось с улицы.
Бабушка Лукерья выглянула в окошко.
- Зина пришла. Козу привела наверно. – поправила платок, вышла и надежно заперла за собой дверь.
У калитки стояла очень полная женщина с добродушным лицом и держала козу на поводке.
- Загуляла вот. А мама сказала, что договорилась с вами….
- Договорились – хмуро согласилась бабушка Лукерья – Борщ то сожрал, вот и договорились. Падла проклятая.  Щас вон опять смылся, чтоб тебе ноги поотсыхали.
Зина растерянно глянула на свою козу.
- И где ж его теперь искать?
- Да где искать? В мастерских наверно. Опять курыт с мужиками.
Шайтан ежедневно навещал три места: луг у чертова дуба – подраться с пасущимися там баранами, школьный двор – погоняться за пацанами и обязательно мех.мастерские, где специально для него собиралась целая куча ароматных окурков.  Шайтан страсть любил пожевать окурки, и механики обожали в нем эту слабость.  Ни один окурок не выбрасывался, но тщательно затушенный и очищенный от фильтра укладывался в кулечек.
Ох, и разило же от козла табаком! Бабушка Лукерья ругалась, совестила мужиков, но те огрызались. «Уже и не покурить парню. Последней радости лишают»...
- Ты погоди, Зина. Присядь вот тут, а я Дуньку-то пошлю за ним. Дуня!
- Че, баушка.
- Поди, дите. Приведи паразита.
Но Шайтан вдруг вернулся сам.  Медленно брел он к дому, как-то нелепо переступая ногами, словно увязал в топком болоте.
- Господи! – почуяв неладное, встревожились женщины.
Козел мотнул головой, запрокинул ее, его самого поволокло в сторону,и он повалился на бок.
- А-а-а! – в ужасе вскрикнула Дуня и закрыла себе рот ладонями.
Бабушка Лукерья бросилась к питомцу.  За ней подалась и Зина, волоча за собой козу.
- Господи, теть Луша!
Шайтан вяло встряхивал головой и пытался подняться. Не получалось.  Бабушка Лукерья упала перед ним на колени.
- Господи, миленький. Родненький ты мой.
Она торопливо ощупала его голову. Рога были горячими, уши тоже, и чистыми.  Глаза, хоть   полузакрыты, но ясные. Ни бельм, ни язв, ни видимых повреждений. Изо рта ни пены, ничего. И вдруг…… Запах…. Баба Лукерья открыла козлу рот и понюхала.
- Фу! ...  Падлюка ты проклятая!
- А что там, теть Луша?! – взволнованно колыхались необъятные формы Зины.
- Гляди вот. Нажрался где-то.
- Как нажрался???
- Понюхай. Винищем прет, как из помойки.  Да чтоб ты подох еще маленьким! И где ты взял его то вино?!
- Може, в погреб к кому залез? – предположила Зина.
Ее коза робко вытянула голову и осторожно понюхала пьяную тушу своего нареченного.  Шайтан не замечал присутствия женщины.  Его немного мутило и хотелось поспать.  Он действительно чуть-чуть выпил и вот при каких обстоятельствах.
После того, как был совершен побег из дома, Шайтан решил игнорировать все свои другие любимые места и топать в мех. мастерские. Двинул напрямки – через центр станицы, а там ему улыбнулась удача!
Неприступное здание местного магазина (на которое Шайтан заглядывался неоднократно), оказалось вдруг с открытой дверью. Широкая зеленая дверь была распахнута настежь, словно так и приглашала войти! Шайтан не долго сомневался. Взял и поднялся по ступенькам и проник в помещение.
-М-матушки! – ахнула продавщица Груня.
Она вышла из-за прилавка с твердым намерением выдворить наглеца. Но тот не собирался так просто сдавать позиции.  Жестко атаковав Груню, он загнал ее в подсобку.
- Вошел вон, скотина! – глухо голосила продавщица за дверью.
Шайтан  поблукал немного  в тесном здании, потом взгромоздился на прилавок и лег, скинув на пол счеты, сдвинув весы  и пороняв гирьки.
Груня не знала, что и делать. Ей хрупкой и маленькой от природы женщине, этот крупный, высокий на ногах козел не оставил никаких шансов, а значит оставалось одно – позвать на помощь кого-нибудь, кто умел бы воевать с наглыми козлами.
Через черный вход, осторожно, Груня выскользнула на улицу, обошла магазин и захлопнула парадную зеленую дверь.
-Попался голубчик! - и перекрестилась -  Господи, Царица Небесная, помоги и помилуй мя грешную. Помоги мне, Матушка.
Богородица приняла молитву, и послала ангела-спасителя в лице вечно хмурого казака Григория Кастены.  Он подъехал к магазину, остановил лошадей и неторопливо слез с подводы.
- Че ты здесь?  -  буркнул продавщице.
 Груня жалостливо потянулась к нему.
- Гришенька. Помоги козла прогнать. Ну не могу я с ним сладить.
- Какого еще козла?
- Да Лушкиного козла.  Шайтана.  Заперся гад в магазин и лежит на прилавке.  Ну што я ему сделаю?
Григорий рассвирепел.
- А, какого хрена ты варежку раззеваешь? Козел к ней заперся.
Он рванул на себя дверь и вошел. Шайтан невозмутимо лежал на прилавке и никак не отреагировал на людей.  Григорий хотел стащить козла, но тот угрожающе мотнул рогами.
- А ну-ка пол литра неси.
 Груня перепугалась.
- Да какие пол литра, ты че?  Да он и пить не станет. Не силой же ему заливать?
- Он такое пьет, чего тебе и не снилось. Тащи, говорю!
И все же Груня не решилась поить козла водкой. Принесла дешевенького вина.
-Вот. Возьми. От винца ему ничего не будет.
-А стакан? Не с горла ж лакать? Тоже мне, нашла алкашей.
Шайтан среагировал на хорошо знакомый запах, потянулся к бутылке. Григорий демонстративно наливая вино в стакан, двинулся задом к выходу.  Шайтан неуклюже поднялся,спрыгнул на пол, поскользнулся на гладком полу, но удержавшись на ногах, поплелся следом, не сводя алчных глаз с Григория, как завороженный.
-За-ра-за! … - в изумлении выдохнула Груня, наблюдая, как козел на одном дыхании высушил полный граненный стакан вина, затем еще один, такой же.
-Все. Хватит. Хватит, я сказал. – отпихнул от себя настырную козлиную морду Григорий.
Козел сердито махнул рогами, будто требуя еще. Григорий дал ему пинка под зад и отправил восвояси. А немногим позже Шайтан лежал в объятиях своей хозяйки, выслушивая вполне заслуженные оскорбления в свой адрес.
- И штож теперь с ним делать? – горько спросила Зина.
- А што делать? – злилась бабушка Лукерья – Отвезем домой, хай проспится. Какой с него сегодня кавалер?
- Никакой.
- То-то и оно, что никакой.  Дуня, привези тачку, не на горбу ж его переть.
Зина смотрела на пьяного козла и на то, как его грузили в тачку, и тоска густой волной заливала ее сердце.
- Мужик, он и есть мужик. Хоть в человечьей шкуре, хоть в козлиной. Ничего в жизни не надо, только бы до бутылки дотянуться.
- Завтра будет как огурчик – успокаивала ее бабушка Лукерья – Отпою кефирчиком, отлыгает сволочь.  Ты завтра приходи. Прямо с утра и приходите. Живьем с него не слезем, а дело сделает гадюка.
Зина не обиделась, только прониклась жалостью к своей козе. Ей вспомнился собственный супруг – горький пьяница, который и муж не муж, а так. Одно название.  Небось, тоже ужратый валяется где-нибудь под забором.  А може вместе с козлом и лакали? Може он и напоил безвинную скотину? Зина всплакнула, наклонилась и поцеловала в лоб свою козу.
- Пойдем, Белочка, домой.  Все они гады по одной мерке сшиты.  Собрать бы всех до кучи, да утопить в поганом болоте. Пойдем, родная моя. Пойдем.
И горемычные подруги по несчастью медленно побрели прочь.