Коллапс. С. 5-12

   Дик вышел из помещения и, пройдя по коридору, очутился перед металлической дверью с двумя, расположенными в центре – одна над другой – полукруглыми выемками. Он посмотрел на свои ладони.
   Его охватило странное, ни на что не похожее чувство – то самое...
   С ним было такое однажды. Давно.
   Девятилетний мальчик тянется за подарком – это блестящий, с серебристым отливом, космическим корабль, – вынимает его из рук отца и бежит к себе в комнату: там он изучит его – во всех подробностях. За окном зима...
   Покалывание на кончиках пальцев. Дверь начала отделяться от стены. Образовалась щель, сквозь которую просачивался бледный свет.
   – Вы следуете в гражданскую зону, – послышался женский голос. – Подтвердите.
   Дик замешкался. Он не знал, что ответить. Его руки, находившиеся в выемках, – их словно бы не было, они вмёрзли в стену; через некоторое время голос над головой, повторявший раз за разом монотонное «вы следуете...», успокоил его.
   – Вы следуете в гражданскую зону, подтвердите.
   – Подтверждаю, – сказал Дик.
   Он вошёл в кабину лифта, двери закрылись. Лифт двинулся наверх. Заскрипели тросы. Лампа над дверью погасла и вновь зажглась. Дик посмотрел себе под ноги: по мерному чередованию полосок света, выскакивавших из-под решётчатого отверстия в нижнем углу, можно было сосчитать количество этажей. Их было двенадцать, пока лифт не остановился. Когда двери открылись, Дик увидел перед собой человека. Отойдя, он прижался к стене и отвернулся; стена, тёмная и блестящая, отражала контуры его тела. Т о м у нужно было войти, и Дик ждал его отражения на стене. Однако никого не было. Он украдкой бросил взгляд в сторону. На него кто-то смотрел, не отрываясь. 
   Дик видел собственное отражение. На его бледной, изборождённой морщинами физиономии изобразилось подобие улыбки, которая вскоре исчезла.
Животная потерянность и убожество.
   – Что вам? – сказал Дик. – Что встали? Дайте пройти!
   Он искал способ выбраться из кабины. Неглубокая, едва заметная глазу выемка – у левого края. Пальцы уцепились за ручку.

   Этот старый, посеревший от пыли и грязи убогий человечишка – он, он самый, старина Дик. Он помнил себя таким, каким был пару лет назад, до заключения. Светлая кожа. Крепость мышц. Во взгляде – бодрая синева. Как случилось, что теперь из зеркала на него смотрит дряхлый старик?

   Он увидел широкий, ярко освещённый коридор. Со всех сторон до него доносились голоса, однако в коридоре никого не было видно. Дик не знал, куда ему идти. Вдруг где-то совсем рядом громко хлопнули дверью, и он очутился в толпе. Она куда-то несла его; он вертел головой, пытаясь разглядеть лица, но ничего не получалось. Ему хотелось, чтобы это поскорее закончилось, чтобы его оставили в покое. Потом он решит, что будет делать дальше. Кто-то толкнул его в спину, едва не сбив с ног. Он обернулся и, выставив руку, сшибся с кем-то.
   – Ты что?! – кричало ему улыбающееся лицо.
   Дика со всех сторон окружил смех.
   – Что с тобой? – спрашивало лицо.
   Дик молчал. Сердце у него колотилось.
   – Погоди ты со своими вопросами, – сказали неподалёку. – Он, видать, с северов.
   Дик увидел другое лицо, молодое, совсем белое. Умные глаза смотрели с участием.  Они встретились взглядами – бывший заключённый и другой, совершенно незнакомый ему свободный человек. «Он не знает, кто я», – мелькнуло у него в голове.
   – Ты откуда?! – послышалось справа. – С северов? С добычи?
   – Отвали ты. Он северов, это видно. Да?
   Дик встрепенулся, набрал в лёгкие воздуха, но ему не хватило дыхания. Он кивнул головой и поднял глаза на того, кто спрашивал.
   – Тебя как зовут? – услышал Дик. – Меня – Хобс. А тебя?
   – Дик, – ответил Дик чуть слышно, как бы сомневаясь в ответе.
   – Отлично, Дик!
   Хобс протянул ему руку. Дик этого не ожидал. Медленно – боясь коснуться этой ладони – он подал руку в ответ.
   Его выпустили из самой глухой тюрьмы, где свои последние дни доживали запятнанные. Теперь ему пожимали руку. Как такое могло случиться?
   Прежний мир.
   Кто-то, стоявший сзади, похлопывал его по плечу. В сознании мелькали обрывки фраз. Дик смотрел на этих людей. Он ничего не понимал. Всё кружилось перед глазами.
   – Дик... Север... Дик... Север...
   – Эй, Дик, – послышалось рядом, – что сказать этим олухам? Они там не были. Ну,  за пределами круга. Ты ведь оттуда?
   Дик кивнул. Ему нравилось, что его спрашивают. Спрашивают, кто он, откуда и как его имя. На вопросы он отвечал коротко: «да» или «нет», и этого казалось достаточно.
   На какое-то время он даже забыл, куда ему нужно попасть. Вспомнив, попытался было спросить, однако Хобс, ни на шаг не отходивший от него, предупредил вопрос:
   – Тебе в Четвёртый?
   – Да.
   – О! Так ведь нам по пути.

   В Четвёртом блоке Распределительного отсека находились комнаты отдыха и душевые. Туда и направлялась группа молодых людей, будущих распределителей – судя по значкам, прикреплённым справа. Весёлые крепкие парни – подрастающее поколение служителей Закона. Им ни разу не доводилось коротать северные ночи под скрип мотаемых ветром осветителей в какой-нибудь глуши под Милтоном, занимая себя мыслью о предстоящей смене. Набить руку на системах и набраться опыта общения с заключёнными можно было и здесь – на островах Великой Оси, где о Севере старались не вспоминать.
   Поворот налево, крутой спуск, коридор, подъём и, в конце, вестибюль Четвёртого блока. У входа их встретила другая группа.
   – Узнаёшь? – спросил Хобс у Дика. – Твои коллеги. Кто-то из них был у Ледового перевала. Там добывают газ. Говорят, нашли нефть... Но ты и сам это знаешь.
   Хобс улыбнулся. Дик присмотрелся к тем – из другой. Их было больше. Эти люди чем-то отличались. Одеты они были по-другому и держались как-то иначе. У них были смуглые лица и тусклые глаза.
   Кто-то свистнул и крикнул охрипшим голосом:
   – Как дела, чистюли?
   – Подло кидать своих посреди пути!
   – Я тебе сейчас кину!
   – Гляди-ка, Йельберг, – кричал Хобс, – у нас отбившийся! Потеряли парня! Йельберг посмотрел в сторону Дика, и Дик увидел, как улыбка постепенно исчезла с его лица.
   – Ну и что? Отошлют в девятку!
   – Бывший коллега, – сказал Хобс. – Опять на Север. За медалью.
   Северяне скрылись из виду.
   Группа зашла в душевую. Это было просторное помещение с прозрачным сводчатым потолком и полукруглыми стенами. Полый шар из камня, металла и пластика, разделённый внутри, по всей высоте, на ячейки мелких секций – частей, повторявших форму целого. Дорожки тянулись по окружности в несколько рядов. На верхнем уровне сквозь пар светило солнце.
   – Пойдём с нами, – сказал Хобс.
   Они сошли с дорожки и оказались в сферическом помещении, освещённом несколькими лампами. Дик снял обноски и увидел себя в большом – от пола до потолка – зеркале у входа.
   Тёмные руки. Шрам на предплечье. Кости. Впалая грудь.
   Тут кто-то хлопнул его по спине и слегка подтолкнул к эскалатору. Он осторожно ступил на дорожку.
   Пока они ехали, он глядел на людей вокруг. Вон те двое – один облокотился на поручень, выставив бугристую спину, другой, смеясь, смотрит на него, скрестив мускулистые руки.
   «Что стало со мной?» 

   Тёплая вода била мощными струями. Кто-то смеялся рядом, как ребёнок. Дику кинули флакон, он вылил на себя весь.
   – Ты видел кого-нибудь из тех, в предбаннике? – спросил Хобс. – Там, за кругом?
   – Нет, – ответил Дик. – Не помню.
   – Верно. И больше не увидишь.
   – Ну, отмыли парня, как следует, – сказал кто-то сзади. – Осталось одеть да накормить!

   Он проснулся в кресле, пристёгнутый чьей-то заботливой рукой.
   Тёмные волны плескались в синеватом свете предрассветного неба. Из приёмника, расположенного у него над головой, неслись беспокойные звуки. Ветер в шахте.
   Он вспоминал название корабля, однако на память ничего не приходило.   «Странно», – подумал он.
   Ему припомнилось, как он отравился однажды створками в чикойском ресторане.
   В каюте выключили свет. «Magnus axis, морская бритва, – крупнейший глубоководный хищник на планете».
   Солнце поднималось над горизонтом. Северные воды смотрели мрачно. Он улыбался, вглядываясь в эту хмурую непрозрачную толщу, чувствуя лёгкое покачивание корабля.  Впереди Огненная гавань – переправочный пункт на пути к Южному континенту.

   Тирк остался далеко позади. Последняя станция на маршруте. За шесть часов ни одной остановки. К одиннадцати в каюту принесли завтрак, к трём – обед. Дик задремал. Проснулся в половине восьмого.
   – ...Документы и вещи, – звенел женский голос в трансляторе.
   Прошло минут двадцать. В иллюминаторе ничего не разглядеть. Прижавшись лицом к стеклу, он увидел снаружи – в темноте – неровную колеблющуюся поверхность моря и какие-то огни, мерцавшие впереди.
   В дверь постучали.
   – Сидите в потёмках, да совсем одни.
   Он с испугом смотрел на вошедшего.
   Перед ним стоял немолодой мужчина, невысокий, аккуратно одетый, с длинными волосами пепельно-серого цвета. Он загадочно улыбался, вынимая сигарету из портсигара.
   – Спите?
   – Нет. 
   – Отчего так смутились?
   – Не помню, какая остановка следующая.
   – Проще простого – Остров Киарк, рубеж Северного полушария, естественная   граница Северного моря и передышка перед финальным броском!
   Дик задумался. Когда он вновь посмотрел на вошедшего, тот уже сидел напротив.
   – У вас огонька не найдётся?
   – Да, – рассеянно отозвался Дик, протянув руку за спичками.
   – Вы, должно быть, с северов? – говорил незнакомец, закуривая.
   – Да, – отвечал Дик.
   – Чудно. И чем вы там занимались?
   Дик посмотрел на него. Долгий, напряжённый взгляд – как бы отдельно от лица.
   – Ну?
   – Да так...
   – Полагаю, первичной обработкой? Заводская зона?
   Он повертел пальцем у левого плеча. Дик тотчас же заметил у себя на предплечье круглый серебристый значок и растерянно кивнул.   
   – Да.
   Незнакомец протянул ему руку.
   – Брант.
   – Дик.
   – Очень приятно. – Брант широко улыбнулся. – Ну что же, Дик, куда путь держите (если, конечно, не секрет)?
   – Домой, – ответил Дик.
   Этот человек – с его простым участием – вызывал доверие.
   – Сначала – Омдос.
   – Славное местечко, – заметил Брант. – И от Центра всего ничего. Я был там. Выйдешь с утра пораньше, топаешь в парк. Тишина. Птички поют... Вы, кстати, не с побережья?
   Дик кивнул.
   – А! – Брант всплеснул руками. – Тогда все ясно!
   Помолчав немного, он спросил:
   – Что ж вам дома-то не сиделось?
   Дик не отвечал.
   – Вы, стало быть, оказались в затруднительной ситуации, записались добровольцем и отправились на Север, чтобы работать в одном из лагерей. Вам, кстати, известны результаты Подсчётов?
   – Нет.
   Дик, сам не зная отчего, никогда не обращал внимания на Подсчёты. Их было великое множество, и они доводились до всеобщего сведения. Добыча нефти, угля, плазмоидов, углерода и водорода. Подсчёты процентной доли продуктивных реакций, объёма полученных реагентов. Подсчёты влагоёмкости и энергосбережения, рождаемости и урожая на будущий год... Цель – спрогнозировать и предугадать.
   – Перенаселение, – сказал Брант. – Неуправляемый процесс!
   Он пристально посмотрел на Дика.
   – Вы, кстати, по профессии кто?
   – Инженер.
   Брант улыбнулся.
   – Мир меняется, дорогой Дик. Мир меняется... Не в лучшую сторону.
   – Почему? – спросил Дик.
   – Наше общее благо под угрозой.
   – То есть?
   Брант откинулся на спинку сидения.
   – То есть, сказано: перенаселение становится неуправляемым! И достойнейшую часть рода людского, как вы понимаете (быть может, не сейчас, но в отдалённом будущем!), мы едва ли отличим от всего остального…
   – Но разве ничего нельзя сделать? – спросил Дик.
   – Отчего же? – сказал Брант задумчиво. – Можно.
   – И что же?
   – Присмотреться к Закону.
   – Как это? – проговорил Дик. – Разве такое возможно?
   – Возможно, – во взгляде незнакомца появилось что-то новое. – Регуляция решит проблему.
   – Регуляция? – Дик ничего не понимал.
   Кто позволил этому человеку рассуждать о Законе?
   «Кто это?» – думал он, глядя на Бранта.
   – Одна поправка – и проблема решена!..
   Незнакомец потушил сигарету.
   – Человечество должно очиститься, иначе...
   Он не успел договорить: голос из транслятора пригласил на выход.