03.03.2017
Солнышко пригрело, дождики смыли снег. Трава на газонах зеленеет. Пятница, а завтра мы с Санечкой идем на юбилей семидесятилетний свекрови Аллочки-младшей.
Может, не по-христиански, но не люблю сватью. За то, что она нас не любит – какое-то классовое чувство. Непонятно почему, наследство ни я, ни Санечка не получали, пахали как кони. Работы, подработки, репетиторство, контрольные, рефераты, курсовые, дипломы… В молодости я даже две диссертации сляпала на заказ, когда в декрете сидела, только потом – себе, чтобы лекции читать можно было… А начинала, как и она – в школе. Только сватья в младших классах работала, она только три года как на пенсии, я же информатику вела. Студенткой два года.
Замуж она вышла после тридцати, ее сын Антон на пять лет старше моей Аллочки, которую я родила в девятнадцать, и получилось, что относимся мы к разным поколениям с разным менталитетом. Сватья – почти ровесница моей мамули, которую ненавидит немного меньше, чем меня.
Тихий ужас, да?
Вчера вечером я даже расплакалась.
- Санечка, я не пойду. Зачем идти туда, куда приглашают по необходимости? Мне всегда тошно в присутствии как Нины Петровны, так и ее Тони с Полей. Да и сестрица у нее…
- Ириш, да что с тобой? Истерики – совершенно не твой жанр. И мы любим Антона, он наш друг, муж нашей дочери и отец Яшки и Владика. Ты всегда любила дразнить гусей, что с тобой? Может, боишься на новый труп наткнуться?
- И это. Я еще от твоих трупов не отошла.
- Но-но. Мой труп пока при мне – еще обременен моей душонкой. Успокойся, Ириш, приготовь самое провокационное платье – и вперед!
- Мне боязно…
- Я тебя помню с твоих трех лет, про свою боязливость расскажешь кому-нибудь другому!
На этом я заткнулась. Приглашены еще и родители наши, и моя младшая дочь Юлька с мужем Федей – к ним отношение сносное, они врачи-кардиохирурги, устраивают им консультации и прочее, Юлька со студенческих лет сразу бежала делать уколы, по первому зову.
Подарок давно готов: вазочка из жадеита в качестве сувенира и конверт-открытка с деньгами. Цветы купим завтра.
04.03.2017
Утром сходила к Ксюше, это мой парикмахер, она помыла мне голову и заплела французскую косу. Я подумала, может, не по возрасту, но Ксюша убедила. Вплела дымчатую ленту из органзы. Мне явно идет такое хитросплетение.
Никаких вечерних или провокационных платьев. Черное, до середины икры, длинный рукав, закрытое. Ткань мягкая, эластичная. Просто платье-чулок с боковым разрезом. Но что-то оно меня не плотно облегает? И я встала на весы. 58 кг. На новый год была 60. Еще несколько трупов, и я похудею так, что начнут появляться морщины. Золотые серьги-висюли и такой же кулон на тонкой цепочке. Без камней, стилизованные цветки каллы. Обручальное кольцо и на той же руке бабушкино колечко. Колечко без камня на левой руке. Все. Туфли и клатч – черные лакировки.
Моя мамуля была в синем бархатном платье, а Санечкина – в черном бархатном. Юлька вырядилась в пышный алый шелк, Аллочка была невозмутимо-элегантна в небесно-голубом.
Юбилярша была в бордовом. Ее дочки – в декольтированных вечерних платьях с блестками. В вечерних платьях была примерно половина женщин.
Гости, а это в основном гостьи, придирчиво рассматривали Аллочку, и ее родню заодно. Муж Тони такого внимания почему-то не заслужил, а Поля еще не замужем. Сколько ей сейчас? Антону – тридцать шесть, а сестрички на два года младше. В 34 еще не все потеряно.
Вазочку юбилярша приняла с поджатыми губами, цветы и конверт – тоже. Розы, по ее мнению, имели слишком длинные стебли. Ну а конверт, наверно, был не того цвета. Просто на фоне голубого неба рассыпаны цветы и надпись «Желаем счастья!». Или надпись надо было выбрать «С юбилеем», например. Купюр она не видела, но они ей тоже явно заранее не нравились. Наши дети женаты двенадцать лет, и за это время ей не нравилось ничего, что бы не делали мы с Аллочкой. Да и черт с ней. Ни мне, ни Аллочке с ней не жить.
Санечка, Антон, Федя, папуля и дядя Витя старательно развлекали дам, которые были в большинстве, мамуля и тетя Лара подозвали меня к себе и мы славно перемыли кое-кому косточки. Это я так с детства привыкла: тетя Лара и дядя Витя. Вторая невестка, Аллочка-старшая, их так же называет.
Затем я танцевала с какими-то родственниками сватьи, один, лет под восемьдесят, поразил меня тем, как хорошо вел в танго и сколько фигур выполнял. Правда, когда он меня поднимал, я боялась, что упадет вместе со мной, но нет! Представился Димоном и однокурсником и другом покойного мужа Нины Петровны, сказал, что работал в академии наук, историк, доктор наук и до сих пор печатается. Обещал прислать на почту свои последние статьи.
С середины вечера я расслабилась и успокоилась. А зря.
- Ирина Алексеевна, Вам не скучно? – подплыли ко мне Нина Петровна и ее сестра Наталья Петровна, на пару лет ее старше.
- Все хорошо организовано, - ответила я.
- Мне хотелось бы Вас попросить не отвлекать на себя внимание Эдика, мы с его матерью хотим получше познакомить его с Полей. Мы с ней так договорились, а тут - Вы. – заявила сватья.
- Что? А кто из них – Эдик?
- В коричневом замшевом пиджаке и коричневых брюках.
- С залысинами и в очках? И сколько ему лет?
- Ему сорок два года, разница лет хорошая, - вмешалась Наталья, - Вы с ним танцевали четыре танца!
- Если подойдет еще раз, пошлю на фиг, - пообещала я, проклиная все на свете, - а к Поле Вы его подводили?
- Нет, пусть сам подойдет. Они немного знакомы.
- Хорошо, сразу отправлю, если сунется, - снова пообещала я. Так! Теперь я буду виновата в неудавшейся жизни Поли! Именно этого для счастья мне и не хватало.
Я пару раз отказалась танцевать с Эдиком, он притих в углу, оказалось, накачался коньяком. Затем он устроил скандал, что он не позволит собой распоряжаться ни матери и никому другому, Генка, муж Тони, пытался его утихомирить, но где там! Он орал, что теперь, когда он нашел женщину своей мечты, он от нее не откажется. Он пытался меня обнять, я инстинктивно его оттолкнула, он упал и опрокинул один стол, Санечка его поднял и врезал, сразу три бабы бросились на Санечку, мы с Аллочкой и Юлькой мягко их оттащили, но завязалась драка – подшофе были многие. Кое-кто из дам начали выяснять отношения между собой…
Дядя Витя вытащил меня, мамулю, тетю Лару и развез на такси по домам.
Санечка, папуля и Юлька с Федькой остались в качестве поддержки Аллочке и Антону.
- Как мне не хотелось туда идти! – пожаловалась я.
- И нам с Лешкой не хотелось, - захихикала мамуля, - но и не хотелось бросать в беде тебя и Алинку!
Дома я даже переодеваться не стала, сняла только пальто и туфли. Уселась в темноте на диване, и затихла. С одной стороны ко мне притулилась кошка Катя-Катофея-Катрина, с другой здоровенная псюша Муха-Мушильда. Так мы и сидели минут сорок, до приезда Санечки.
- Эдика и его маму почти сразу отправили на такси! – смеясь сказал Санечка, - несколько баб переругались между собой и разъехались. Остальные пьют чай-кофе. Нина интересовалась, куда ты делась.
- Теперь я – еще более страшный враг! Не хотелось мне идти. Злость-то на Аллочке вымещаться будет!
- Аллочка видится с ними меньше десяти раз в году.
- Эдик явно слепой.
- Скорее зрячий, - засмеялся Санечка и притянул меня к себе.
- Во всяком случае, обошлось без трупов, - утешилась я.
- Явно неурожай! – легкомысленно воскликнул Санечка.
05.03.2017
Отзанималась с Яшенькой, Владиком и Витей. Яшенька прошел на городскую олимпиаду по программированию, и принимает участие в заочной интернет-олимпиаде, Владик с Витей готовятся к очередному туру «Информашки», нет, «Инфомышки». Как говорится, охота пуще неволи.
После обеда пришла Аллочка-младшая, забрала эту веселую троицу в бассейн на тренировку. Рассказала сквозь смех, что Антон пошел к матери по ее просьбе, туда приятельница Нины Петровны должна привести Эдика извиняться.
- Нина Петровна очень на меня зла?
- Как обычно. Народ вчера дедушка и папуля быстро успокоили, только несколько дам вспомнили старые счеты и переругались. А когда они уехали, спокойно выпили кто чай, кто кофе и слопали все тортики и пирожные. Удивлялись, куда делись ты и бабушки. Ау, Витька! Ты ночуешь у меня?
- Да, Аля, я уже портфель собрал. Мулик, папуля, до завтра!
Да уж, Аллочкиным сыновьям одиннадцать и семь. И семь нашему с Санечкой позднему сыну. Несмотря, а может, благодаря разнице в двадцать четыре года, Аллочка и Витя очень любят друг друга. Правда, и с Юлькой у него весьма приятельские отношения. А уж Санечкин отец на него вообще не надышится – продолжатель фамилии и полный тезка.
Несколько часов я работала по удаленке – лучшего способа отвлечься от грустных мыслей я не знаю.
В восемь забежал Антон, которому явно надо было высказаться.
- Это была потеха! Эдик извинился за скандал, но каким образом! Заявил, что на такие мероприятия люди ходят, чтобы получить какое-то удовольствие. Поболтать, потанцевать, даже пофлиртовать – и что тут такого? И он встретил человека, с которым было легко и приятно пообщаться. И увидел, как все дружно, начиная с матери, его толкают туда, куда ему не хочется! Мало того, он видел, как говорили с Ирой, и после этого и она отказалась с ним и танцевать, и болтать. Напился он от злости, терпеть не может, когда что-то решается за него. Два раза мать ему жизнь уже поломала. Вот за это извиняется. За то, что напился. Мать свою больше никуда и никогда сопровождать не будет. Сочувствует также Полине, которой наверняка ситуация казалась такой же омерзительно унизительной, как и ему. Откланялся и ушел, ничего не слушая. Бабы пытались его перекричать, но у него густой бас.
- Успокаивать двух мамаш он предоставил мне, Поли дома не было, увидела их в окно и сбежала к соседке. Отвозить его мамашу тоже пришлось мне. Плакалась по дороге, что вот один раз женился, не послушал маму, шалава попалась. Слова ей не скажи, на все перечит. Затем вообще забрала ребенка и ушла, еще и обозвала на прощанье по-всякому. Сейчас они живут в Англии, внука ей никогда не увидеть. Затем хотел жениться на разведенке с ребенком, опять вмешаться пришлось… Хотелось женить его на хорошей девушке, глядишь, еще внуки будут… По гипермаркету потом час слонялся, чтобы нервы успокоить, потом в кафетерии полчаса сидел, кофе выпил с пирожным… Ведь и моя мама такая же, хорошо, общение свели до минимума…
- С детьми надо жить отдельно, и меньше лезть в их жизнь, - философски заметил Санечка.
Антон проглотил последний кусок шарлотки, допил чай и начал вставать из-за стола. В его кармане заиграл телефон. Он молча слушал, медленно бледнея. Затем сказал:
- Сейчас буду. – Руки у него тряслись, когда он запихивал мобильник в карман джинсов.
- Звонила мама. Эдика убили в мамином дворе. Подозревают Полю. Ее увезли. До этого мама позвонить не могла. Привозили мамашу Эдика, она вопила, что убить его могла только Поля, которую он отверг. А у подруги Поля не усидела, пошла пройтись и алиби, как я понял, не имеет.
- Как он убит? – спросили мы с Санечкой хором.
- А там валялся кусок трубы, у мусорки, говорят, несколько дней валялся. Им и шарахнули. Он был без шапки… Перстень с руки не сняли, портмоне не взяли…
Антон одевался, путаясь в рукавах куртки.
- Я с тобой! Сейчас папуле звякну, прихватим по дороге.
- Думаешь, Алексей Петрович согласится помогать?
- Не сомневайся. Сам не поможет, найдет другого адвоката, подскажет чего.
- А если это действительно Поля?
- Вряд ли. На злодейку она не тянет. Но если и она, то можно попробовать все запутать.
Папуля все понял с полуслова. Чертыхнулся и велел ловить его на углу дома. Антон поехал прямо к матери, я подхватила папулю, но вошли мы практически одновременно.
Нина Петровна застыла, на наш приход не отреагировала.
- Нина Петровна, сейчас не до нервов, расскажите мне все подробно, затем подпишем договор и Ирка отвезет меня к Полине. Даже если не увижу ее сегодня, смогу что-то узнать, - строго сказал папуля.
- Неужели то, что мы хотели поженить детей – омерзительно? Это вековая традиция, договор родителей, - хрипло сказала Нина Петровна, - и Полечка была вчера и сегодня зла на меня. Я же как лучше хотела! Она была не в себе! Не в себе!
- Не стоит этого говорить, - вмешалась я, - смертная казнь не отменена. Не губите дочь. Лично я не верю, что Поля могла ударить человека трубой. Не в ее стиле. К тому же Поля маленькая, 160 где-то, так?
- 161 сантиметр, - растерянно сказала Нина.
- Мой рост 173, я была на высоких каблуках, но Эдик был выше меня. Где-то 182-183. Его ударили по голове, не по шее?
- По макушке, разбили… - растерянно сказала Нина.
- Теперь рассказывайте, - велел папуля.
Нового мы узнали мало. Разве что Поля отказалась говорить, где она бродила около полутора часов без сумочки, денег и даже перчаток. Хоть и не холодно уже, конечно. Она видела, как ушли Антон с мамашей Эдика, и пошла домой. Если Эдик и валялся во дворе, она его не заметила.
- Без перчаток? – насторожились хором мы с папулей.
- Да, а что? Отпечатки на трубе? – догадалась Нина, - но она могла взять шарфом или рукавом свитера, их отсутствие ничего не докажет. А если они есть…
- Я узнаю. Антон, побудь с мамой, Ирка, отвезешь меня, - решительно сказал папуля.
Ждала я долго, но папуля вышел вместе с Полей.
- Отпустили под подписку, - кратко объяснил папуля.
Поля молчала, ну и я ни о чем не спрашивала, до самого дома.
- Отпустили под подписку о невыезде, вопрос меры пресечения будет решен на днях, - объяснил папуля безучастной Нине.
В комнату вошла Юлька с профессиональным выражением лица.
- Привет, дедуля, привет, мулик, привет, Поля. Меня Антошка вызвал, я уколы сделала. Нину Петровну нужно уложить, пусть отдохнет. Поля, пошли в другую комнату, я тебя осмотрю. Антошка, сможешь переночевать здесь? Я могу прийти рано утром и посидеть до двух. Позвони Тоне. Я постараюсь привлечь бабушек.
- Антон, внуши Тоне, чтобы ни звука на работе! Приболела, температурит. Поле лучше взять больничный дня на три, пусть придет в себя, - сказал папуля.
- Дедуля, будет сделано. Весна, простуды. Больничный на недельку завтра принесу, - пообещала Юлька.
- Сможешь?
- Дедуль, а ты сможешь разузнать все, что у них на Полю?
- Понял, - засмеялся папуля, он же дедуль.
Поля и Тоня - учителя младших классов в той же школе, где всю жизнь отпахала Нина Петровна и где работал учителем истории их покойный отец. Поля и Тоня двойняшки, очень похожие невысокие брюнетки, но у них разные стрижки, Поле нравится каре, Тоня ходит с задорной короткой стрижкой, говорит, с двумя детьми – самое то, времени на прическу тратить не приходится. Тоня с семейством отделилась года три назад, до этого они всем колхозом жили в двушке. Но вот парадокс: Нана Петровна, которая на дух не переносит мою серьезную Аллочку, очень любит грубоватого и шумного Генку.
- Антон, а мать Эдика – приятельница по работе? – всполошилась я.
- Слава Богу, нет. Мама с ней лет двадцать тому в санатории познакомилась, она бывший музейный работник, искусствовед. Эдик тоже искусствоведом был. По церковной утвари специализировался.
- Ты знаешь, где он работал?
- Вот его визитка, он мне вчера в начале вечера дал, я вспомнил, ты хотела кому-нибудь те иконы показать, он мне сказал, чем занимается, я и спросил, как с ним связаться.
«Те иконы» в количестве трех штук я купила в Кинешме лет двадцать тому назад, мы по России катались, по Поволжью, то на пароход садились, то на автобус или поезд. Продала мне их старуха, говорила, старые. На досках. Так и висят, но потемнели здорово. Они и были темные.
Отличный повод припереться завтра на работу к Эдику!
- Алексей Петрович, что Вы думаете на самом деле? – спросил Антон.
- Пока я мало знаю. С Полей тоже знаком шапочно, мы ж только на днях рождения виделись.
- А я считаю, Поля не убийца. Да, завистлива, не всегда доброжелательна, любительница посплетничать и пообсуждать, но… нет! – вмешалась я, - в принципе она человек честный и порядочный. И уж если бить кого по голове, то не Эдика, а его и свою маму. Девушку даже не спросили, нужен ли ей этот Эдик. Хотя, надо признать, он довольно ничего был. Хороший рост, хорошая фигура, почти не сутулился, неплохой лепки лицо… В разговоре достаточно забавен, развлечь мог. Трезвый, конечно.
Отвезла папулю, приехала домой.
Сняла иконы, завернула в новое полотенце.
Застыла перед шкафом.
- И какая задача? – весело сказал Санечка.
- Я хочу выглядеть как женщина, желающая завязать деловое знакомство с симпатичным мужчиной с перспективой легкого романа. Подъеду завтра на работу к Эдику, иконы показать. Узнав про его гибель, забуду нафиг про иконы, буду расспрашивать. Думаю, именно такой дамочке что-нибудь и выложат.
- Тогда подойдет это серо-зеленое платье-костюм, это цвет мха называется? Цвет твой, талия акцентирована, изящное и строгое. Тебе идет необыкновенно. Серый норковый жакет, для шубы слишком тепло. И ботильоны на высоком каблуке. С прической, украшениями и макияжем я тебе не помощник.
- Спасибо, Санечка! Так и оденусь. Ботильоны одену серые, и серая сумка у меня вместительная, иконы туда влезут!
- Будь осторожна.
- Думаешь, в музее в центре Минска со мной что-то случится?
- Ты похожа на терьера! Нос в землю и бегом по следу! – интересно, должна ли я была обидеться на любимого мужа?
Погуляла с Мухой, и спать. Снилась всякая чушь.
06.03.2017
До обеда доделывала то, что начала вчера дома, предупредила зама Захара, что могу с обеда задержаться, и рванула в музей.
Хорошо, там на вахте сидел отец моего бывшего одноклассника, и я, не теряя времени, прошла в святая святых.
- Добрый день! Могу я видеть Эдуарда Святославовича?
Ко мне повернулись три заплаканные женщины.
- Его нет, - сказала одна, с любопытством меня разглядывая.
- Как? Мы ведь договорились на это время!
- Он погиб, - сказала другая дама, моложе, хорошенькая пухленькая блондинка, - а зачем он Вам?
- Ой, я сяду, можно? – и я плюхнулась на стул, снимая одновременно жакет, - какой ужас. Авария?
- Зачем он Вам? – строго спросила третья женщина, наверняка начальница.
- Мы познакомились в субботу на юбилее. Эдик рассказывал о своей работе. Я сказала ему, что когда-то купила три иконы, и мне было бы интересно мнение специалиста. Он и предложил принести их ему… - растерянно прошептала я.
- Не хотел он идти на этот юбилей! – сказала «начальница».
- И я не хотела…
- Эдик не мог не пойти из-за мамаши своей, - презрительно фыркнула блондинка.
- А я из-за дочери – юбилярша ее свекровь. Но несколько приятных человек я там встретила.
- Эдика? – снова фыркнула блондинка.
- Не только. Был еще профессор Димон, великолепно танцует, хоть и под восемьдесят, - слабо улыбнулась я. Блондинка снова фыркнула, пристально разглядывая меня.
- На этом юбилее ничего не случилось? – спросила «начальница».
- Так, ерунда, - отмахнулась я и задала свой вопрос, - Эдик всегда такой нервный?
- Значит, что-то случилось, - констатировала «начальница», - будешь нервным с такой мамашей, как у него. Я с Эдиком почти двадцать лет работала, хороший парень. Несчастный только.
- И что, мамаша его виновата?
- А как Вы думаете? Развела его с первой женой, не нравилось ей, что не минчанка. Красавица была. Ушла от него в никуда, с сыном пятилетним, от алиментов отказалась. В Россию перебралась, а затем в Англию. Здесь она английский преподавала, там – русский. Общаться с ним не желала, считала его тряпкой, не способным противостоять мамаше малахольной.
- Вот как? А второй раз? – «вырвалось» у меня.
- А что второй раз? – насторожились дамы.
- Пьяный, он кричал, что ему мать дважды жизнь сломала, - присочинила я.
- Работала у нас славная женщина, разводная с дочкой. И тоже красавица. Любовь у них была. Мамаша даже сюда приходила ругаться с ней. Она не выдержала, послала Эдика, перешла в другой музей, потом вышла замуж, сейчас в декрете и докторскую пишет. Но наплакалась же она из-за мерзкой бабы!
- Ужас! Бедный Эдик! – искренне сказала я.
- Так что же произошло на юбилее? – настойчиво спросила «начальница».
- Вначале все, как обычно. Ели, танцевали, болтали. Потом Эдик напился и начал скандалить…
- Эдик почти не пьет, и только сухое вино, - покачала головой блондинка, - столько раз праздники отмечали, вкусы друг друга знаем.
- А подробнее? Мы все любили Эдика, с Наташей у них симпатия начиналась… - попросила «начальница».
- Если бы я так его мамашу не боялась! А на этот юбилей его мать так настойчиво тянула, наверно, познакомить с кем-то решила, а он не верил и смеялся. Вот в этой комнате в пятницу мы об этом говорили… - потекли слезы у блондинки.
- Расскажу подробнее! – «внезапно» решилась я, - танцевать Эдик старался со мной, и разговаривали мы сначала много. Но потом мне запретили общаться с ним, чтобы я его не отвлекала. Я пообещала, и дважды отказалась с ним танцевать и при попытке со мной поговорить ускользала. После этого он забился в угол и напился коньяка, начал кричать, что не позволит больше что-то решать за него, и еще чего-то выкрикивал. На этом меня, моих маму и свекровь свёкр вытащил из кафе и развез по домам. Вот и все. Муж сказал, что почти сразу Эдика и его маму запихнули в такси и отправили домой.
- Муж позволил Вам общаться с Эдиком? – враждебно спросила блондинка Наташа.
- Женщин было раза в два с половиной больше, чем мужчин, - объяснила я, - поэтому мой муж, мой отец, отец мужа и оба зятя, один – сын юбилярши, развлекали изо всех сил дам.
- И это дало вам возможность пококетничать с симпатичным мужчиной! – крикнула Наташа, - а сколько Вам лет?
- Это существенно? – я улыбнулась, - на всех вечеринках такого сорта всегда есть легчайший флирт, даже Димон попросил у меня электронный адрес. Последние свои статьи по истории прислать. Если пришлет, обязательно прочитаю, история меня начинает интересовать. Назавтра никто никого уже не помнит.
- Но Вы же прибежали!
- Показать иконы.
- Они у Вас с собой?
- Конечно, - достала я их из сумки и разложила на столе.
- Где и когда куплены? – резко спросила «начальница».
- Кинешма, 1993 год. Продавала старуха, у нее много было современных дешевых иконок, свечи, лампадки, ложки, крестики. Я у нее кое-что купила, и вдруг она достала эти иконы. Другим она их не показывала, насколько я видела. А что?
- Похоже, они очень старые. Девочки, посмотрите вот сюда…
Они втроем о чем-то залопотали.
- Оставите на экспертизу? Расписку дам, - спросила «начальница».
- Нет, верну их на стенку, пусть висят. Не хочется сейчас ими заниматься, - отрицательно мотнула головой я.
- Это был предлог, чтобы повидать Эдика? – злобно спросила Наташа.
- Возможно, - коротко ответила я, заворачивая иконы в полотенце и пряча в сумку.
- Не исключено, что это большая ценность, - сказала третья женщина, которая первая со мной заговорила, а затем только слушала.
- Продавать их я в любом случае не буду, иконы продавать – как-то…
Я натянула жакет.
- Спасибо, что потратили на меня время.
- Если надумаете дать нам на экспертизу иконы, то вот моя визитка. Это историческая ценность, скорее всего, - настойчиво сказала «начальница».
- Спасибо, может, позвоню. Всего доброго!
- Вы не оставите свои координаты?
- Это действительно такая ценность? – протянула я визитку. Не рабочую, просто имя и электронная почта, - почту я каждый день проверяю, иногда и два раза.
И ушла. Нового ничего не узнала. Но уложилась в обед. Есть все равно не хочется. Надеюсь, я произвела впечатление стареющей дамочки, которой просто хотелось увидеться с симпатичным мужчиной. Скорее всего у Наташи еще будут ко мне вопросы, а «начальницу» зацепили иконы. Если им захочется поговорить со мной, то разговор пойдет уже иначе – инициатива будет их.
На работе я отвлеклась. Как хорошо, что Леночка снова с нами, забавное она существо. Асадик вернулся из санатория, на этот раз они подружились. Асад сильно хромает, без трости еще не ходит. Эх, писала я об этом. Юной Леночке нравился Асад, а не те парни, что бегали за ней. А для Асада она была слишком шумной и остроязычной. Леночка вышла замуж, ушла от нас по настоянию мужа, Асад женился, у него родилась дочь. Потом Асад сломал руку и пустил за руль жену, в результате она погибла, Асад покалечен, девочка отделалась легче всех. Леночка недавно развелась и вернулась к нам.
Перед отъездом домой проверила ящик. Там нашелся архив от Димона (не забыл!) и письмо от Наташи. Ей кажется, что я ей не все рассказала, и у нее есть вопросы. И была приписка от некой Софьи с просьбой еще раз показать иконы. И телефон.
Я женщина не вредная, позвонила и пригласила на ужин после работы. Я типичный совок, и без запасов жить не умею, гости меня не пугают.
Дома я успела переодеться, котлеты и тушеная картошка уже были разогреты Санечкой, он на десять минут пришел раньше и уже кормил банду в составе Яшеньки, Влада и Вити. Они собирались на вечернюю тренировку, затем он отвезет их к Аллочке и та отправит их утром в школу…
Наташа и «начальница», она же Софья, пришли еще через полчаса, так что я успела накрыть стол подогретыми перцами с мясом, котлетами, тушеной картошечкой с грибами, маринадами и варениками. Мои мужчины поздоровались и скрылись.
- У меня есть запись с юбилея, делала младшая дочь. Хотите посмотреть? Всего семнадцать минут, но почти все попадали в кадр.
- Хотим, - сказали дамы.
Я поставила ноутбук прямо на стол, и включила.
- Будут вопросы, я остановлю.
- Видите, в бордовом платье именинница, рядом с ней, в сером, ее сестра, две похожие девушки в вечерних платьях – дочки именинницы.
- Стоп. – Сказала Наташа, - они замужем?
- С короткой стрижкой – Тоня, замужем и двое детей у нее, бугай в сером костюме – ее муж. Со стрижкой каре – Поля, она еще не замужем.
- Знакомить его пытались с Полей? – усмехнулась Софья, - мартышкин труд. Эдик, как говорит молодежь, западал только на натуральных блондинок, я его двадцать лет знала. Никаких шатенок, брюнеток или рыжых.
- А что эта Поля? – враждебно спросила Наташа.
- А Поле он не нужен был, другой ей нравится, но мама у нее – двойник мамы Эдика, - вздохнула я, верная своему желанию вытащить Полю вопреки всему. Я снова пустила просмотр.
- А вот и Эдик рядом с Вами крутится, - фыркнула Наташа.
- Назло своей маме, - усмехнулась я.
В дверь поскреблись. Я снова остановила.
- Бабуля, мы уходим, - обнял меня Яшенька.
- Пока, бабуля! – сказал Влад.
- До завтра, мулик! – потерся о мое плечо Витя.
- На всякий случай – до свидания! – сказал дамам Санечка.
- До свидания! – хором сказали мальчишки.
- На тренировку поехали, - объяснила я дамам.
- У Вас трое таких больших внуков? – удивилась Софья.
- Внуков всего пятеро, а здесь внуки - высокий парнишка и мальчик в синем свитере. В белом свитере – мой младший сын. В смысле, единственный сын. Родился, когда все три дочери замуж вышли.
- И Вы еще кокетничали с Эдиком! – возмутилась Наташа, - и сколько же Вам лет?
- Пятьдесят, летом пятьдесят один стукнет. На таких сборищах все кокетничают, вот, видите, как Димон старается!
- Он очень хорошо танцует. И Вы – тоже, - констатировала Софья.
- Эдик пытался прятаться за меня от Поли, которая сама от него шарахалась, - успокоила я Наташу. - А это мой папа танцует с мамой Эдика. А муж – с юбиляршей. Отец мужа – с сестрой юбилярши, Федя, муж моей младшей дочки – с Полей… Вот и все. Вопросы у вас по поводу вечера остались?
- На счет вечера все понятно, - протянула Наташа, - а вот что было в воскресенье, Вы не узнавали?
- Узнала. Мать Эдика потащила его извиняться за буйное поведение. Поля сбежала из дома к подруге-соседке. Эдик снова кричал, что не позволит за него решать, что ему жаль Полю, для которой эта ситуация также неприятна, а вот за то, что напился, извиняется. И ушел, не дав возразить. Полин брат успокоил как-то старушек, и увез мать Эдика. Поля в окно увидела, что они уезжают, немного переждала и пошла домой скандалить с мамой в свою очередь. Тем временем во дворах нашли Эдика, далеко он не ушел… Все.
- Сколько лет Поле? – спросила Наташа.
- Тридцать четыре.
- Мне – тридцать три! – гордо сказала она.
- Значит, у этой Поли кто-то есть? – задумчиво спросила Софья.
- Да, коллега из соседней школы, жаль, в воскресенье с детьми в Дудутки ездил, Поле даже пожаловаться некому было… - Софья почему-то заподозрила парня Поли, а парня-то не существует! И от Поли все подозрения отвести надо.
- А на работе у него конфликты были? – спросила я.
- Нет, он уживчивый и хороший, - ответила Софья.
- Если церковная утварь – ценность, а он имел с этими ценностями дело, не тут ли причина?
- Мы с Наташей тоже по церковной утвари специализируемся, главным образом, по иконам, - возразила Софья.
- И никаких неприятностей не было?
Дамы призадумались и молчали, я принесла чай, от кофе они отказались, налила и себе, и поняла, что я после завтрака так ничего и не съела, и не хочу. Но впихнула в себя три вареника с вишней.
Затем дамы разглядывали иконы через лупы, а я заскучала.
- Девочки, - жалобно спросила я, - а было ли что-то, связанное с кражами икон?
- Был случай в прошлом году, - рассеянно сказала Наташа, - в мае, вырвав оконную решетку и обесточив охранную сигнализацию, в церковь Святого Михаила в Сынковичах проникли неизвестные в масках. Они разбили защитное стекло на иконе Божьей Матери «Всецарица» и похитили пожертвованные прихожанами ювелирные изделия. Икона Божья Матерь «Всецарица», а также иные предметы религиозного назначения не осквернялись. Ювелирные украшения прихожане и паломники оставляли около чудотворной иконы в благодарность за помощь и исполнение желаемого. Из таких пожертвований делают дорогой оклад для чудотворных икон. А церковь та одна из старейших в Европе, пятнадцатый век.
- А где это?
- Гродненская область.
- А Эдик той церковью не занимался?
- Туда ездила я, - вмешалась Софья, - за десять лет до кражи. Мне разрешили осмотреть и сфотографировать иконы, а что? Странные вопросы задаете, Ирина. Вот еще был случай в 2012 году. В Свято-Александро-Невской церкви в деревне Лыще Пинского района украли старинную чудотворную икону «Целительница», два Евангелия, два креста, мелкие пожертвованные украшения. Через три года нашли, местный стащил, в земле хранил, икону потом реставрировать пришлось.
- В 2012 году неизвестный, взломав замок двери подсобного помещения, похитил из церкви 13 икон, Евангелие, деревянный крест, 10 бутылок вина «Кагор», парчовое покрывало, покровец для чаши и деньги, - машинально проговорила Наташа, - это случилось в Брестской области, Свято-Михайловская церковь. Шестнадцатого века. Еще были случаи кражи денег из церквей, ничего другого не трогали. Но причем тут Эдик?
- Как специалист по церковной утвари, он мог что-то заметить, кого-то заподозрить. Просто кого-то встретить там, где его быть не могло. Он ничего не говорил вроде «Как странно…» или «Представьте себе…»?
- Понятно. Так могло быть с любым из нас. Но я ничего такого от Эдика не слышала, а ты, Наташа?
- Я повспоминаю. Он мне многое рассказывал, только вот я не все слушала, всё ждала, когда же он мне предложение сделает! – Наташа залилась слезами и снова бросила на меня злой взгляд.
- Ладно, девочки, расскажу про свой интерес к Эдику. Иконы, конечно, предлог. Я надеялась, он расскажет мне о фигурке апостола из подвала Несвижского замка. Дело в том, что я оказалась в ту историю замешана, и мне очень интересно.
- Расскажите! – Софья и Наталья оторвались от моих икон, - мы знаем совсем немного, и нам тоже интересно.
- У меня есть подруга в Феодосии. Море ей, родившейся в Минске, надоело, захотелось две недели провести в Беларуси. Нашла она в интернете агроферму на Немане, и мы поехали рыбу половить и набрать для нее брусники. Там отдыхал католический священник. На вторую ночь его убили. Затем убили хозяина и повара.
- Я слышала! Сонечка, там хозяйка Светлана Янушкевич, у нас была ее выставка.
- И я слышала. А при чем тут апостол?
- А о нем твердил парень, который убийцей оказался. Говорил, что апостола обещали выставить у вас в музее, но… Говорил, чудеса апостол тот делал. От священника требовали сказать где остальные одиннадцать. Священник тот, Витольд Кашевский, имел доступ к архивам всех конфессий. Твердил тот парень, что в этих апостолах спасение Беларуси.
- Апостол необыкновенно красив! Мы видели. Золото, серебро, драгоценные камни. Только чуть-чуть запылен. Его хотели почистить и выставить, хотели возраст установить. Но не смогли даже сфотографировать, пытались самыми разными камерами, но все засвечено. Те, кто пытался с ним работать, были очень напуганы, один парень поседел даже. Затем его изъяли, и с тех, кто был напуган, взяли подписку о неразглашении. Где он, в каких лабораториях… - вздохнула Софья.
- Но до того они говорили, что апостол останавливает или убыстряет время, сворачивает пространство, читает мысли, может парализовать на время, - хихикнула Наташа, - полный бред!
- Они действительно изначально принадлежали тамплиерам?
- Сложно сказать. Но Вы верите в эти басни? – спросила Софья.
- Я – математик! Не верю даже в то, что вы обе здесь, - засмеялась я.
- А почему? – улыбнулась Софья.
- Вы можете оказаться голограммами или моими глюками, - улыбнулась и я.
- А возможности апостола?
- Мы не знаем, что такое пространство, некоторые свойства пространств противоречат друг другу. Время – еще более странная штука. Не все физики даже уверены, что оно существует. А наш мир подозревают в том, что он является голографической проекцией далекого двумерного мира… Может, создатели апостолов знали обо всем этом чуть больше?
- Значит, Вас интересовал апостол, а не Эдик? – требовательно спросила Наташа.
- Увы! Я – верная жена.
- Хорошо! Я постараюсь узнать, что смогу, - пообещала Наташа, - а Вы дадите недели на две иконы?
- Пожалуйста, берите.
- Сейчас оформим расписку, - оживилась Софья, - экспертиза им не повредит, берутся буквально несколько молекул дерева и краски. Только мы их от грязи очистим, посветлеют. Рентген им тоже не вреден. Сфотографируем, каталогизируем…
- Но после этого за границу их трудно будет вывести, - предупредила Наташа.
- Делайте что надо, в Беларуси тоже должно что-то остаться..
- Это правильно! И наша задача: выяснить что можно об апостолах и не говорил ли чего-нибудь странного Эдик? – уточнила Наташа.
- Ага. И скажите, вот вы обе, вам верится в чудеса апостолов?
- Нам, музейным работникам, во многое верится, в музеях ночами и вечерами иногда жутковато… - протянула Софья, - но нам пора. Спасибо за ужин, было вкусно.
- Я вас развезу по домам.
Дамы поупирались, но я настояла.
От Поли я их увела, но ничего интересного не узнала. Может, какую-нибудь информацию они и добудут… Ах, если бы гибель Эдика связать с его работой! В вину Поли не верю. Наташа на убийцу из ревности не тянет…
Заехала к родителям, мамуля с часа до пяти, пока не пришел с работы Антон, дежурила у Нины Петровны и Поли, сменив Юльку, но ничего нового они не говорили. Поля закрылась и плакала, мамуля еле заставила ее съесть салатик и выпить бульон с пирожками.
Нина Петровна только причитала, что всегда желала своим детям только добра. Мамуля ей сказанула, что «добро» дети и родители понимают по-разному. Вряд ли Эдик был благодарен матери, лишившей его жены и сына, а потом разрушившей его отношения с другой женщиной. Что скорее всего Эдик в душе ненавидел и проклинал эгоистичную мамашу, и с этими проклятиями умер.
- Ну что Вы, Галина Ивановна, она хотела как лучше!
- Хотеть каждый должен за себя. Это эгоизм, хамство, дурость. Что она сделала хорошего? Лезла в жизнь сына, устраивала разборки с любившими его женщинами, лишила счастья, семьи, детей, которые еще могли бы быть. Дрянная она баба, подруга Ваша! И Поля из-за нее в беду попала…
- Она посвятила себя сыну…
- Она посвятила себя тому, чтобы испортить сыну жизнь и погубить его…
Папуля был менее эмоционален, он сказал, что Полю рядом с Эдиком не видели, а следов ее нет и быть не могло – там асфальтированные дорожки. Да народ затоптал, да дождик проливной прошел… Но вот знакомых кроме Поли у него там вроде нет, и где болталась Поля – тоже неизвестно. Разве что на Полине было непромокаемое пальто с меховой опушкой, и на пальто Эдика волоски от этого меха. Но это можно объяснять тем, что на вешалке много вещей, и куда-то эти волоски попали, и уже оттуда – на пальто Эдика. Если что-то еще на Полину найдется, и эти волоски могут сыграть против Поли. Но то, что она была очень расстроена, подтверждают ее приятельница и муж этой приятельницы, и еще одна соседка, с которой Поля встретилась. «Не в себе», общее мнение. Это не очень хорошо, конечно, можно свалить на аффект, но лучше обойтись без этого. На Полю это дело при желании свалить можно, мать Эдика не переставая вопит о ее вине… Бывшая жена из Англии не приезжала, сын, ему уже восемнадцать, тоже не приезжал.
На этом я приехала домой. Погуляла с Мухой, тут и Санечка вернулся…
07.03.2017
День выдался суматошным, я не вспоминала о Поле до обеда, а в обед приготовила себе кофе и полезла в интернет. Но никаких интересных краж из церквей не нашла. Тогда я начала искать кражи из музеев Беларуси.
Была случайно найдена вместе с наркотиками картина Шишкина «Лес. Ели», украденная в российском музее. Явно не то.
На статут ВКЛ, переизданный в 1649 году и хранящийся в Барановичах, никто не покушался. Глупо зацикливаться только на церковной утвари.
Но и тут – пусто. Будем искать, как говорил Юрий Никулин.
На почту пришло краткое сообщение от Наташи:
«Расспросила еще не всех, но один парень сказал, что на прошлой неделе Эдик был чем-то озадачен, говорил ему, что знал человека столько лет, и в голове не укладывается, что он на такое способен, но ему показалось что относится это к разводу их общего знакомого. Софья с группой товарищей занята иконами, подозревается Мануил Панселинос.»
Какой-такой Мануил? Не до него! И я позвонила сватье, спросив разрешения заехать вечером, выбросив из головы все посторонние мысли до конца рабочего дня.
- Нина Петровна, не удивляйтесь моим вопросам: пока это выстрелы наудачу. Вам Эмма, мать Эдика, ничего не говорила в последнее время о работе Эдика? Что-то странное, настораживающее? Пока любая мелочь сойдет.
- Не помню. А при чем тут это?
- Поймите, старые вещи провоцируют убийства. На моей свадьбе у гостьи были похищены итальянские серьги; через два года я впуталась в историю с немецкой брошкой; мне достался орден Наполеона, за которым велась охота; в пансионате, куда поехали мы с подругой в сентябре, была серия убийств из-за сокровища Радзивилов; на новый год в Санечкином институте произошла серия убийств из-за старинного кулона с огромным рубином…
- Вы мне не рассказывали.
- А мы вообще общались? Потом расскажу, если захотите, а пока вспоминайте разговоры с Эммой и Эдиком, это может помочь. Даже законспектируйте. Эдик имел дело не только с материальными ценностями, но с предметами культа. Фанатиков на свете хватает. Это гораздо правдоподобнее, чем вина Поли.
- Она не говорит, где была целых полтора часа… Я очень боюсь.
- Давайте позовем ее сюда.
- Она со мной не хочет говорить, - вздохнула Нина Петровна, - как будто я ей что-то плохое сделала…
Мне Поля заявила, что ничего не скажет. И пусть ее сажают, ей все равно. Хуже, чем дома, не будет. Нина заохала. Я обратилась и к Поле с просьбой повспоминать, что она слышала из разговоров Эммы и Нины на тему музеев, церквей и прочее. Это же не является ее личной тайной. Поля заинтересовалась:
- Вы думаете, я ни при чем? Хорошо, что хоть кто-то в это верит. Я повспоминаю, конечно. Считаете, дело в музее?
- Выследить и шарахнуть по голове того, кто стал опасен, в ваших дворах удобно. Дома расположены сикось-накось, какие-то перегородки, стенки, много детских площадок с горками и качелями. Может, дело и не в музее. Но вдруг?
- Сначала наш двор был геометрическим, - захихикала вдруг Поля, - но потом детские сады появились, магазины разные, павильоны…
- И в результате местность далеко не просматривается, - подхватила я.
- Мне это сволочное сватовство жизнь разбило! Ненавижу этих мерзких старух, лезущих в чужую жизнь, ненавижу! – вдруг крикнула Поля и бросилась в другую комнату. Я побежала за ней, но дверь закрылась на ключ.
- Дожить до такого… что же это делается? – сокрушенно вздохнула Нина Петровна.
- Ей бы пожить в другом месте, пока все не утрясется, чтобы успокоиться. Надо узнать, может, разрешат, - сказала я.
- Да в каком другом месте?
- У Вали моей контракт заканчивается в середине июня, у Саши, ее мужа – в середине июля. Приедут где-то в конце июля, до тех пор Поля может пожить в их квартире. Может, справку какую взять, что в санаторном лечении нуждается, а ведь явно нуждается, и отправить в санаторий? Ванны, души здорово успокаивают…
- Если ее так угнетает мое присутствие, я могу у сестры пожить, - вздохнула Нина Петровна, - и все-таки не пойму, в чем моя вина.
- Интересно, мать Эдика знала, что ему нравятся только натуральные блондинки? Знала, что у него была симпатия на работе, которая прониклась к Эдиковой мамаше ненавистью и страхом, когда она устраивала у них в музее отвратительные скандалы еще ее предшественнице, красавице, которая не выдержала, перешла в другой музей, вышла замуж, родила и дописывает сейчас докторскую?
- Откуда Вы знаете?
- Пытаюсь узнать как можно больше. Полю надо спасать. Пока не знаешь, где рыть, копаешь, где придется, вдруг ниточка какая…
- Хотите сказать, что и я так лезу в жизнь моих детей?
- Будете отрицать, что охотно развели бы Антона с Аллочкой? А чем она плоха? Мужу не изменяет, муж и дети у нее ухожены, дома порядок, готовит хорошо, зарабатывает неплохо, внешне недурна. А вот не к душе, да?
- Да! Красива, вежлива, порядок у нее, но молчит всегда, невозмутима, как сфинкс, что у нее за душой?
- Молчит, так как оберегает Антона от скандалов. Она бы сумела Вам ответить, и Антон это знает, и благодарен ей, что терпит из любви к нему. Вы часто видите Яшу и Влада? Нет. Это Яша наотрез отказался у Вас бывать, когда Вы что-то про Аллочку при нем высказали. И Влад его копирует. Но ничего страшного, у Вас есть Игорек и Вероника. Не будем об этом, Нина Петровна, Вы вспоминайте, записывайте, даже если ерундой казаться будет, а я забегу, заберу и буду разбираться. Если разрешат, отвезем Полю в санаторий для начала. Хорошо бы и Вас – в другой. Отдохнуть и успокоиться. До свидания!
Я выскочила из квартиры с таким чувством, будто из тюрьмы отпустили…
Звонила папуле, но у него ничего нового. Попросила прозондировать почву о возможности временного переезда Поли в Валечкину квартиру и о санатории.
Трио сегодня у нас. Уроки сделали днем, я позанималась с ними после ужина, затем мы вчетвером выгуляли Муху и ребятня улеглась. А мы с Санечкой уселись пить чай.
- Смущает меня реакция Поли. И ее отказ говорить, где была, - пожаловалась я.
- Думаешь, Поля могла быть не одна? – подхватил Санечка.
- Именно! И защищает кого-то…
- Значит, этот кто-то – мужчина.
- И они не все время были вместе…
- И что-то там еще…
- Это надо выяснить, пока следствие не опередило…
Затем я прочитала присланную мне Димоном большую статью «Ўсяслаў Полацкі» о Всеславе Чародее, который княжил в 1044-1101 годах. Князь-маг, князь-оборотень… Такая насыщенная жизнь. Написано интересно, живо, приведены ссылки на документы… Ха, князь-оборотень! Став Хранителем Апостолов, я могу уже поверить во что угодно!
Отправила восторженное письмецо, еще две статьи почитаю позже.
И, только засыпая, я поняла, что Димон ошибся, описывая процесс трансформации человека в волка и обратно: не так это было. Апостолы кинули кусочек информации? А не могут ли они заодно подсказать, кто убил Эдика? А то я ношусь без толку, как бешенная корова… Катя-Катофея перелезла от Санечки ко мне, лизнула меня в висок, мурлыкнула, и я уснула…
08.03.2017
Среда, серединка недели. Дедушка мой говорил, что это самый приятный день: выходные уже на подходе.
Накормила всех завтраком и повезла мальчишек в школу. Заберет и отвезет на тренировку Антон, у которого только две утренние пары, он в инязе преподает, Аллочку, между прочим, учил.
До обеда поработали напряженно, в обед я подъехала к Поле, попросила ее спуститься, и выложила наши с Санечкой выводы о том, что она пытается кого-то защищать. Но вряд ли у этого кого-то есть причина расправиться с Эдиком. Я не требовала ответа, а попросила хорошенько подумать, и, может, подойти вместе с этим кем-то к папуле моему, своему официальному защитнику.
Поля меня выслушала внимательно, всплакнула, вздохнула…
- И если хотите, Поля, можете пожить в квартире Вали, они приедут через четыре месяца. Можете и не одна, как захотите. И как Вы отнесетесь к санаторию? Рядышком, в Ждановичах или в Городищах.
- Если сумеете, отправьте маму в санаторий, тогда мне и дома хорошо будет. Это ж недельки на три, да? И подальше.
- Хорошо, напущу на нее Антона. Путевки – не проблема, Юльку подключим в случае чего.
- У этой мерзкой Эммы есть деньги, и она нацелилась закопать меня. Я не убивала, но как доказать?
- Не убивали – докажем. Деньги при необходимости тоже найдем. Думайте, Поля, папулю моего выловить несложно. Он опытный, во вред Вам ничего не сделает.
- Вот втравила меня мать в историю! Спасибо за все, Ирина Алексеевна, я подумаю.
На нервах и есть не хочется. Выпила чашку чая, съела купленный по дороге банан. Утром не смогла надеть костюм – юбка крутится. Влезла в трикотажное платье. И завтракать не хотелось, еле впихнула в себя кусочек омлета… Надо или есть, или купить себе что-нибудь на размер меньше. Вообще это счастье – покупать на размер меньше, только бы морщины не появились! Седину-то я закрашиваю, а морщины не закрасишь…
Дозвонилась до Антона, идея с санаторием ему понравилась. Обещал уговорить Нину Петровну.
На почту пришло странное письмо от Софьи:
«В XIII-XIV в.в. распространение получили иконы македонской школы с центром в Салонниках. Они отличаются реализмом в написании образов. Появились пейзажи в качестве фона икон. Ведущим иконописцем македонской школы был Мануил Панселинос.
Экспертизы продолжим, но 99% Ваши иконы работы Мануила Панселиноса, ХIV век. В крайнем случае, кого-то из его учеников! Но этого не может быть! Невероятно! Две доски – кипарис, а третья – пиния! Эта древесина жуками-точильщиками не поражается! Обработка дерева соответствует! У них еще накладные торцевые шпонки!!! Представьте, а Панселинов в XIX веке три штуки насчитывали - и на XIII, и XIV и на XVI века хватало. "Мифом" их в ХХ в. у нас объявили, а греки и не сомневаются.»
Сама она торцевая шпонка, забыла, что обещала разузнать про Апостола и про Эдика! Подсунула иконы на свою голову, теперь они там больше ни о чем не думают! Я ничего не имею против Мануила этого, но пусть он меня простит, меня больше сейчас волнует Полина! Какое мне дело до того, в чем греки сомневаются? В том, что Мануил – миф, или в том, что не миф? Кто так мысли выражает!
Санечка прав, сравнивая меня с терьером. Если я взяла след, то ничего не могу с собой поделать… Но след какой-то расплывчатый.
После обеда отработала спокойно. Димон прислал и свои прежние статьи о Всеславе Чародее, раз меня зацепило. Наташа молчит. А ведь она ждала предложения от Эдика. Тоже иконы отвлекли?
Но в самом конце рабочего дня Наташа позвонила и сообщила, что два человека очень хотят со мной поговорить и приглашают нас с ней поужинать в кафе. Не люблю общепит, да что поделаешь… Хорошо хоть, не в ресторан, на мне обыкновенное офисное платье темно-зеленого цвета и серьги с малахитом.
Наташа выскочила мне навстречу:
- Идемте скорее, я себе уже заказала!
Проголодалась девушка.
За угловым столиком, куда меня подтащила Наташа, сидели двое. Один, лет тридцати пяти, в костюме и при галстуке, второй – католический священник, лет пятидесяти. Мне навстречу они поднялись и я увидела, что оба высокие и хорошо сложены.
- Меня зовут Павел Журавский, - сказал священник, - это я позволил себе собрать вас всех здесь. Это тихое место, и мы можем спокойно поговорить. Садитесь, берите меню, тут неплохо готовят.
Около мужчины помоложе и Наташи стояло внушительное количество тарелок, Журавский явно проявил некоторый аскетизм. Ко мне подошел парнишка-официант.
- Запеченное рыбное филе без гарнира и соуса, салат из капусты. Несколько ломтиков лимона. Стакан сока грейпфрута и крепкий черный чай без добавок, никакого сахара.
- Вино?
- Спасибо, за рулем, обойдусь соком.
- А на десерт не хотите запеченное яблоко? У нас вкусные, большие, я могу попросить одно без сахарной пудры запечь.
- Попросите, пожалуйста, - улыбнулась я. Парень просиял и убежал.
- О чем Вы хотели поговорить, господин Журавский? – с любопытством спросила я.
- Меня зовут Сергей Змитрович, - сказал тип помоложе, - называйте просто Сергеем, я коллега Наташи и Эдика покойного.
- А я просто Павел, - сказал Журавский, - я хорошо знал Витольда Рышардовича. Я знаю, что он наткнулся на какую-то информацию о пропавших из замка Радзивиллов Апостолов.
- О! Он Вам что-нибудь рассказывал?
- Совсем немного. Я даже засомневался, не заболел ли он, советовал поехать отдохнуть. Видите ли, перед этим он поработал в архиве старенькой, но очень красивой православной церкви в Кареличском районе, они очень сошлись со стареньким священником, вместе разбирали рукописи. Службы тот уже не служил, там был еще один, молодой. Тот все ремонтом занимался, если не было службы, вечно на монтажных ремнях висел, то белил, то красил, камни облицовки подклеивал, стекла мыл. Церковь как игрушечка! Старик об Апостолах ничего ему не говорил, а после его смерти они связались с Витольдом! Апостолы после смерти Хранителя выбирают нового из числа знакомых предыдущего, не известно, по каким критериям. Хранитель знает, где они, но не должен их выдавать во избежание страшных катаклизмов. Так сказал Витольд. После этого я предложил ему отдохнуть хорошенько и забыть на время об архивах. Он ответил, что собирается поехать на месяц в пансионат. Там его и убили.
- Да, ужасно! Знаете, Павел, он мне понравился, мы даже поговорили полчаса. У нас дача, у него частный дом был, так мы цветы и кустарники обсуждали, хоть он больше моего всего знал. Он мне фото дома показывал, какие у него цветы в саду и в доме. Я думала, не из-за этого чудесного домика его и убили? Кому он достался?
- У Витольда родни не осталось, он завещал помощнику, молодой человек тоже историк по образованию, и так же любит рыться в архивах. Сирота, жил на квартире.
- Но…
- Нет, поверьте, он совершенно не при чем. Очень верующий, и кроме истории его в этой жизни ничего не интересует. С Яном Дергачем ничего общего не имеет.
- Мне Ян и его брат казались славными мальчишками. С очень хорошим аппетитом…
- Но именно Вы разоблачили Яна. Я внимательно все изучил, виделся с Яном. Он уверен в своих словах.
- Он фанатик. Какие тамплиеры в наше время? Смех один. Задурили голову неплохому, в принципе, парню. Жаль.
- Но Вы его заподозрили! Он же до сих пор подозревает Вас в укрывательстве Апостолов.
Я расхохоталась.
- И Вы подозреваете? По-Вашему, я – Хранитель? – я вытерла глаза салфеткой, - с тем же успехом Хранителем можете оказаться Вы, тот молодой православный священник, преемник Витольда Рышардовича по архивным делам или кто угодно. Хоть моя подруга. Или – трехлетняя Леночка, он ей несколько сказок рассказал, - я снова засмеялась.
- Да, мы не знаем, по каким критериям Апостолы выбирают Хранителя.
- Но знаем, что два последних были священниками, и что им явно все равно, православные или католики, - постаралась я его утешить.
- А Вы – верующий человек, Ирина?
- Скорее нет, Павел. Но я крещеная в православной вере.
- Возможно, дело не в вере, - пристально посмотрел он на меня, - но Вы совсем не едите!
- Сейчас все съем, я Вы пока расскажите мне что-нибудь.
- Про Апостолов еще могу добавить, что по мнению Витольда, они были не активны до 1812 года много-много лет. Даже скорее, много веков. Но домоправитель Радзивиллов, спрятав их от русских при разграблении замка, и умерев под пытками и не выдав, активизировал их. Не совсем, а частично. И теперь они нуждаются в Хранителе, а первым этот домоправитель и оказался. Мне это бредом казалось. Может, позвать официанта, еще что-нибудь закажете? И вы, друзья, - обратился он к Наташе и Сергею, которые слушали нас, затаив дыхание. Но, тем не менее, тарелки они свои подчистили.
Мы дружно решили ничего не заказывать, а подождать чай-кофе и десерты.
- В ноябре 1812 г. русская армия во главе с генералом С. А. Тучковым вывезла ценные коллекции картин, фарфора, столового серебра, холодного оружия из Несвижского замка и разграбила архив. – Задумчиво сказала Наташа, - радзивилловские коллекции медалей и монет были переданы в Харьковский университет, предметы религиозного культа — в Москву. Большое количество предметов попало в Санкт-Петербург и было передано в личную коллекцию императора и Эрмитаж. Коллекцию из тридцати двух пушек не нашли. Не нашли и знаменитых Двенадцать Апостолов. В грабеже принимал очень активное участие генерал-адъютант адмирал Чичагов и другие российские генералы…
- А во время немецкой аккупации их активно искали немцы, - сказал Сергей, - и до войны, в тридцатые, их активно искали коммунисты.
- И теперь они заинтересовали Ирину, - улыбнулся Павел, - женщину. Хоть я и священник, скажу – очаровательную женщину. Апостолы переходили их рук в руки только к мужчинам.
- Да, я хотела использовать знакомство с Эдиком для того, чтобы что-то узнать об Апостолах, Ян растревожил моё любопытство, но убийство Эдика все-таки важнее. Наташа, Вы что-нибудь узнали?
- Да, поэтому здесь Сергей. Сережа, расскажи, пожалуйста, еще раз.
- Эдик мне сказал, что один из реставраторов подделал старинную икону. Копию вернул в церковь, а настоящую пытался продать. Так получилось, что незадолго до реставрации Эдик икону видел, а потом приезжал туда крест посмотреть, крест церкви подарили. Глянул на икону и все понял. Он знал, кто реставрировал, пошел к нему и набил морду. Тот валялся в ногах, клялся, что снова подменит икону на настоящую, только бы Эдик его не выдал.
- Кто это был?
- Не знаю, Эдик очень порядочный человек, слово держит, я только знаю, что церковь та совсем недалеко от Минска.
- Сергей, Вы готовы рассказать об этом?
- Если надо, почему бы и нет.
- Вот телефон моего отца, он связан с этим делом. Позвоните?
- Да хоть сию минуту! Разрешите? – вышел из зала Сергей.
- Найти жулика-реставратора – дело техники, только найти церковь, которой крест подарили, - протянула Наташа, - но доказать-то, как?
- Жулик-убийца правдоподобнее, чем Поля или Вы, Наташа.
- Ну да, я же могла приревновать к Поле… - грустно протянула она.
- Мы с Сергеем знакомы лет семь-восемь, - сказал Павел, - с тех пор, как только появляется что-то новое, я приглашаю Сергея осмотреть. На днях наш костел получил от прихожанки в подарок статуэтку Девы Марии, из слоновой кости, с серебром и золотой отделкой. Я позвал Сергея посмотреть. И он рассказал мне о расспросах Натальи и рассказе Эдуарда. Я и подумал, что встретившись и поговорив, мы что-нибудь да выясним. Мне показалось знаком, что Вы, Ирина, заинтересовались этим делом.
- Какой знак, Павел? Старшая моя дочка замужем за прекрасным человеком, но его мама, сестры и тетка… бр-р. Мать Эдика, сговорившись с моей сватьей, решили свести Эдика с незамужней сестрой моего зятя, Полиной. При этом тот факт, что и у Эдика, и у Поли были другие планы и симпатии в расчет ими не принимался. Теперь мать Эдика считает убийцей Полю! Это она о существовании Наташи не знает, а то бы решила, что девушки сообща с ее сыном расправились.
- И Вы бросились разбираться. За несколько часов я навел справки о Вас, Ирина. Вы всегда бросаетесь разбираться. Как Витольд, только его исторические загадки волновали.
- Этим мы с Витольдом Рышардовичем похожи, а Апостолам, наверно, именно такой Хранитель и нужен? – снова развеселилась я.
- Сначала Вы показались нам с Соней легкомысленной дамочкой в поисках амурных приключений, - улыбнулась Наташа, - и только потом поняли, что приключения Вас интересует не амурные. Когда у Вас побывали.
- Да, Ирина охотится не за мужчинами, а за убийцами, - улыбнулся ей Павел.
- Надо отыскать ту церковь и выяснить, подлинная ли там икона. Имя реставратора тоже там скажут. Затем покопаться вокруг… - начала строить планы Наташа. Я одобрительно кивнула.
- Завтра с утра про церковь и имя реставратора я сообщу, - пообещал Павел, - не думаете же вы, что католики и православные священники враждуют? Мы отдаем святыни друг другу, обмениваемся рукописями, сведениями. У нас одни музыканты, художники, реставраторы. Мы христиане, прежде всего. Приду домой и сделаю рассылку по всем церквям Минской области. Приметы две: реставрировалась икона и крест подарен. Часам к девяти откликнутся, а скорее, и раньше, и я перешлю данные.
- Замечательно! – обрадовались мы с Наташей.
- Мне бы только не хотелось, чтобы вы двое сами полезли к этому реставратору, - заявил Павел.
- Ну а я на что? – возразил Сергей, - Эдик был мне не только коллегой, но и другом.
Вернулся наш официант с чаем, кофе (его пил только Сергей) и десертами. Наташа с Сергеем выбрали наборы пирожных, Павел – кусок пирога. Яблоко было большим и вкусным, я с удовольствием его съела.
Затем оглядела собеседников и снова засмеялась:
- Мы такие разные, что вполне можем составить сотую стражу или тысячный дозор!
- Уже составили, - усмехнулся и Павел, - на все Божье провидение. Два православных лирика-искусствоведа, физик-католик, математик-язычник. Команда сильная.
- Я – язычница? – не поверила я своим ушам.
- Скажете, что не разговариваете с валунами и деревьями? Не дружите с животными?
- Дружу вообще-то. Пару раз уговаривала волчиц позволить повосхищаться волчатками, гадюки мне позволяли себя фотографировать, красавицы такие! Ежей и ужей спокойно беру в руки, тут хитрость маленькая есть. Встречалась с Королем крыс и Царем-ужом. С вороной одной несколько лет дружила, потом она куда-то делась… - очередной раз засмеялась я.
- Гадюки! Ужас! – передернулась Наташа.
- Что Вы, Наташа, они мирные, доброжелательные и осторожные. Гадюку надо очень достать, чтобы цапнула. Главное – на хвост не наступать. А красивые! Их узоры не повторяются, у каждой индивидуальный рисунок. У меня сотни три фотографий, нет повторов! А почему так, приставала к биологам, руками разводят. Самые красивые гадюки - самцы с серым зигзагом, но и коричневый зигзаг у самочек бывает светлым и заметным.
- А кто такие Король крыс и Царь-уж? – спросила Наташа.
- Это сказки, - махнул рукой Сергей.
- Это реальность. Бывает, много крыс сцепятся хвостиками, тогда их суммарного разума хватает, чтобы вместить разум Крысиного короля. Он легкомысленный, насмешливый и совсем не злой, может и помочь при случае. А Царь-уж это самый большой и старый уж в данном лесу, у него тоже своя власть имеется. В случае чего, может и придушить.
- Расскажите про иконы, Ирина. Как они к Вам попали? Подробно, - попросил Сергей.
- Я тогда мечтала о финифти. Хотела купить комплект: часы, серьги, колье, кулон, брошь, кольцо с одним рисунком, чтобы носить в разных вариантах. Побольше набрала халтуры разной и накопила приличную тогда для меня сумму – в размере зарплаты месяца за четыре-пять, тогда я уже неплохо зарабатывала. Но в нашей поездке по Поволжью углядела только серьги и брошку удивительной красоты, и большая часть денег у меня осталась, я надеялась, с этим рисунком, это пейзаж, миниатюра, встречу еще что-нибудь. На берегу в Кинешме был самостийный базарчик, я там всякую всячину покупала, яблоки, груши, сливы, с нами ведь дети были. Стоял и столик с церковной атрибутикой, торговля у старой совсем женщины шла бойко, иконки, ложки, лампадки, книжки. Я купила именные ложечки дочкам, иконки, маленькие медальончики. Неожиданно она достала пакет, из него вытащила иконы и назвала цену. Ровно то, сколько у меня осталось халтурных денег и что я хотела ещё потратить на финифть. Меня позабавило совпадение, и я достала деньги. Она снова завернула иконы (они в полотенчике были) и отдала мне вместе с пакетом. Я их привезла домой и повесила на стенку. Муж в дороге немного подразнил меня сначала, а потом сказал, что тоже имеет немного халтурных денег и купит мне недостающее, но ничего под мои серьги и брошь так и не встретилось. Иконы провисели у нас более двадцати лет. Всё.
- Значит, она показала иконы именно Вам, и цену назвала именно ту, что Вы могли потратить на собственную прихоть? Вас это позабавило, и Вы с легкостью отказались от мечты купить финифть. Как я понял, иконы Вы и не разглядывали, - задумчиво протянул Павел.
- А что я в них понимаю? У Вас такой вид, будто сначала меня выбрали хранителем икон, а потом и Апостолов, - хихикнула я.
- Не я это сказал, - парировал Павел, - а что Вы сделаете с иконами?
- Понятия не имею. Что в голову придет. Раньше думала – раздам дочкам, их у меня три.
- И что? – спросил Сергей.
- А семь лет назад у нас родился сын. Когда и младшая дочь вышла замуж. У нас уже внуки были.
- Ирина, скорее всего это большие деньги, у нас на ушах стоят, охрану усилили, - сказал Сергей.
- Продавать иконы я не буду, это однозначно. С голоду не умираю. Когда мне нужны деньги, я из зарабатываю.
- Двадцать три очень смутных года иконы провели в безопасности в Ваших руках… - протянула Наташа, - что-то в этом есть. Вы не узнавали их рыночную стоимость, не пытались продать, вывести за границу. Вели себя, как хранитель.
- Не увлекайтесь, Наташа, а то мы договоримся до того, что смерть Эдика понадобилась, чтобы явить эти иконы, - предостерегла я, - иначе они бы так и висели среди современных иконок на моей стенке.
- А если так и есть? – вопросительно посмотрела Наташа на Павла.
- Нет, не думаю. После знакомства с Эдуардом Ирина решила показать ему иконы и расспросить об Апостолах, правильно? – посмотрел Павел на меня.
- Да. Если бы Эдик остался жив, иконы все равно попали бы в руки специалистов, - ответила я.
- Его смерть – злая воля человека, преступившего заповеди. Мы его найдем. – Павел.
- Но этот вор может и не убивал, - сказал Сергей.
- Значит, найдем, кто убил, - ответила я, - вместе справимся. А вообще, все это забавно. Собрались вчетвером, и у каждого свой интерес: у Наташи – отомстить за Эдика, у Сергея – иконы, у Павла – Апостолы, у меня – вывести из-под удара Полину…
- Не сказал бы, что это забавно, - внимательно глянул на меня Сергей.
- Ну что, расходимся? – спросила я, - Наташа, Вас отвезти домой? Сергей пил вино.
- Да, пожалуйста.
- Сергея отвезу я, - сказал Павел, - телефонами обмениваемся?
Павел и Сергей дали мне по визитке, и я им. Со всеми данными.
По дороге домой Наташа всплакнула.
- Я надеялась выйти замуж за Эдика, ребенка хотела…
- Все у Вас впереди, Вы очень хорошенькая, Наташа. Сергей от Вас глаз не отводил. Он женат?
- Нет, у него был затяжной роман лет на восемь с замужней женщиной, но она так и не развелась и за него не вышла. Года полтора как они расстались, он дважды пытался заводить отношения, но, видимо, рана болит.
- Все проходит. Присмотритесь к нему…
Дома рассказала все Санечке. Мы подробно все обсудили. Да, у меня от Санечки один секрет имеется, только один, и это – не мой секрет, а Апостолов. Ну а беседу я пересказала с точностью диктофона.
- Ниточка появилась, - констатировал Санечка, - а что будет с иконами?
- А ты как считаешь?
- Детям не раздадим, их четверо, а икон – три. Продавать – душа против. В музей или в три церквушки с хорошей защитой. Церкви в основном научились свое имущество охранять. Посмотрим, что нам говорить будут. Я только против их вывоза из страны.
- Но я-то их вывезла из России! – улыбнулась я.
- А тогда мы одной страной были! – нашелся Санечка, - звонил Антон, Нина Петровна согласилась отдохнуть в санатории, ей звонки Эммы с руганью осточертели. Завтра Антон подыщет санаторий. А может, уже связался по интернету. Поле легче станет, и Нина Петровна после всех переживаний под присмотром врачей побудет.
Лежа рядом с уснувшим Санечкой, я снова все прокрутила в памяти. Какой-то тревожный звоночек. Что-то в поведении кого-то из троих меня насторожило. Павел? Союзник не плохой, но как враг может быть очень опасен. Сергей? Может он быть вором, например? Не похож. А убийцей? Кто знает. А Наташа? На фанатика не тянет. На тамплиера? Не смешите мои тапочки. Что было не так?
Я тяжело вздохнула. Подошла Муха и улеглась на полу рядом со мной.
- Охраняешь? Прыгай сюда! – я подвинулась к Санечке, Мушильда вытянулась вдоль меня на краю кровати, пристроив голову на моей подушке. Я прижалась к теплому собачьему боку. Лежали и вместе вздыхали.
Тут к нам запрыгнула Катя и строго заявила:
- Мурм!
И мы уснули…
09.03.2017
«Храм Вознесения Господня, Минская область, Дзержинский район, г. Фаниполь, ул. Заводская, 2. Реставрировали иконы многие, но крест в последнее время получили только они, реставратор Зайцев Игорь Владимирович. Последняя икона, что он недавно реставрировал, клянутся, сегодня утром это был подлинник, они хорошо свои иконы знают. Павел»
Вот такую рассылочку получили я, Наташа и Сергей с раннего утра. Значит, Зайцев успел поменять иконы. Убить Эдика – и снова незапятнанная репутация! Это если он – убийца.
До ухода из дома я успела всех накормить, погулять с Мушильдой и сделать несколько звонков. Наташу я попросила сфотографировать Зайцева и пока к нему не лезть, соседа Дениску – снова организовать мне прокат розовой машинки, папулю – уточнить данные на наследника Витольда Рышардовича Кашевского. Папуля рассказал, что с утреца встречается с Полиной, она попросила, и потребовал соблюдать осторожность. Связалась с Антоном, предложить денег на путевку. Он сказал, что у него пока деньги есть, на отпуск откладывали. В два заканчивает работу и сразу едет за мамой, санаторий в Ждановичах, для сердечников, отдельная комната, там очень красиво, карту санаторную с Юлькиной подачи уже оформили.
На работе утром было немножко хлопотно. Какая-то мелкая скотинка пыталась атаковать банк. Причем, из собственного дома! Вычислить и напустить охрану банка вместе с родной милицией оказалось делом нетрудным. 17 лет парнишке, и на кой ему криминал? Теперь под суд… Асом себя вообразил…
В обед связалась с папулей.
- Были у меня Поля с бойфрендом. Она, когда убежала от подруги, позвонила своему парню, и они сидели в его машине, ожидая, когда Эдик и его мамаша уберутся восвояси. Поля сначала плакала, потом он велел ей перебраться на заднее сиденье и подремать. Она не спала две ночи, и уснула. Парень уверяет, что пока не прошли Антон и Эмма и не сели в машину Антона, из машины ни один из них не выходил. Проблема в том, что Поля не знает, выходил он или нет, спала. А у парня судимость была за драку. Вот она и психовала. Парень мне понравился, он филолог, учитель русского и беларуского языков и литературы. Ему 32, отсидел десять месяцев, тринадцать лет на свободе, на работу взяли, хвалят. Из колонии отзывы хорошие, его отпускать не хотели, он там самодеятельность организовал и целые дискуссии с расследованиями. Ему начальство колонии книги по его списку доставало. Представляешь, сидят драчуны, воришки и жулики всех возрастов, и по дням и часам восстанавливают хронику гибели Пушкина, Лермонтова, Есенина, Купалы… Они с Полей решили пожениться, парень даже квартирку облюбовал, оформлять начал кредит в банке, что-то он накопил за десять лет репетиторством и подработками разными, он тоже с родителями живет. Нина Петровна его на дух не переносит из-за судимости. Там большая драка была, человек на тридцать, никто особо и не пострадал. Хороший адвокат его бы и вытащил, наверно. Бедная Поля матери о нем и заикаться боится, думали, тихонько распишутся, поставят всех перед фактом и съедут. А его мама считает, что Поля – старше на два года, и это очень плохо.
- Главное, у Поли – алиби. А парню незачем было бить Эдика. Поля Эдику не нужна, но он ей не хамил. Хорошо!
- Да, это уже что-то. И Сергей Змитрович дал показания под протокол, а мне еще рассказал и про реставратора Зайцева. Но его легко найти и без того, перепроверить придется, может, есть еще одна церковь, которой деревянный крест недавно подарили.
Позвонила Нине Петровне, пожелала хорошо отдохнуть.
- Я кое-что набросала, отдам Антону, Яша передаст, - сказала она.
- Спасибо! Изучу.
- За что спасибо? Вы мою дочь вытаскиваете… Держите меня в курсе событий.
- Буду звонить каждый день. И не волнуйтесь. Кое-что начинает проясняться…
Наташа прислала два фото Зайцева. На одном он один у окна стоит, на другом вместе с двумя женщинами идет по коридору. Дохловатый какой-то и невысокий. Может, и не он шарахнул Эдика? На фото в интернете он повнушительнее выглядит. Данные на него просты: был женат, один сын. Ему тридцать восемь лет. После развода живет с родителями. Желание отделиться понимаю, а для этого деньги нужны. Узнать бы, где он был в воскресенье…
Вторая половина дня прошла спокойно, занималась в основном отчетами.
После работы поехала по магазинам, прикупить юбку и брюки, мои падают. Даже если и наберу свои пару килограммчиков, пусть остаются на всякий случай. Юбку нашла черную, очень элегантную, с оригинальной отделкой, ниже колен, обуженная, с высокой шлицей. Брюки серые, классика, под блузон и джемпер подойдет, может, и под пиджак.
Когда я вышла из магазина, шел дождь, потемнело резко. Я поехала домой. Поставила машину на стоянку недалеко от дома, взяла сумку и пакет, прошла метров десять, глянула на часы: 20:43.
- Стойте, дамочка, дело есть, - из припаркованного темного внедорожника выскочили трое.
- Подъедем в одно место, поговорим, мы умеем с такими дамочками разговаривать.
У одного в руке пистолет, кажется, травмат, у второго нож, у третьего что-то вроде удавки с грузиком. Они как-то быстро меня окружили.
- В режим волка, быстро, - мелькнула мысль.
- Как? – мелькнула вторая.
Тут у меня в голове что-то взорвалось. Краем глаза я увидела, как четвертый медленно открывает дверь. Услышала голос, как если бы магнитофонную запись поставили на очень медленное воспроизведение. Затем я ощутила нечеловеческую ярость и бросила сумку и пакет.
Я заехала ногой в пах тому, с пистолетом. Шарахнула его в кадык. Ударила сначала в глаз, затем в область сердца типа с ножом, а тому, кто с удавкой, заехала по голове его же грузиком, не отбирая его, удавка в его руке осталась. Водитель успел приоткрыть дверь, и я наклонилась к типу с пистолетом, направила его руку на водителя, нажав его же пальцем на спусковой крючок. Посмотрела на номер машины, цвет оказался черный, Toyota Land Cruiser 200. Крутая машинка.
Подобрала сумку и пакет, добежала до подъезда, вскочила в лифт и тут меня отпустило. Я посмотрела на часы: 20:44. Вся драка и пробежка метров сто пятьдесят заняла минуту?
- Режим волка, чему тут удивляться? – мелькнуло в голове.
Воины из лютичских племен считали волков предками, а в битве умели вводить себя в состояние волка. Это ярость, утроенная сила, отсутствие страха и очень быстрая реакция. Вот почему мне казалось, что все замедлилось. Ускорилась я. Но каким образом?
Но тут лифт приехал на мой этаж.
- Бабуля! Мамуля! – закричали Витя и Влад, выскочив мне на встречу, - сегодня мы ночуем здесь, отвезешь нас завтра в школу!
- Привет, бабуль, - обнял меня Яшка, - представляешь, на меня вызов в школу пришел, на очный тур интернет-олимпиады. Поеду в Брест, директриса в шоке!
- Сокровища мои, дайте раздеться и все мне расскажите. И чайник подключите. А уроки сделали?
- Конечно! – и они убежали.
Я себя оглядела. Мое кашемировое укороченное светло-серое с темно-серой отделкой пальто чистое, и даже почти не намокло. Черные ботильоны на высоких каблуках чуть забрызганы водой, подол черного платья чистый. Сумка и пакет немного мокрые, луж там еще не было. Серые перчатки. Вот от них надо избавиться на всякий случай. У меня есть другие серые. Руки у меня не сбиты, хорошо.
Выглянула в окно – дождь проливной. Очень кстати. «Дождь смывает все следы», был такой фильм.
- Переоделась, Ириш? Я тебе свеженький чай заварил, купил новый сорт, - подошел Санечка, - оглоедам разогрел драники и тушеную говядину, а также скормил им салат и яблочный пирог.
- Я купила себе новую юбку. И брюки! – похвасталась я.
- Носи на здоровье, потом покажешь, а сейчас пошли ужинать.
- Ты что, меня ждал?
- Нет, я поел с ребятами, а с тобой чай выпью, - засмеялся муж.
- Дедуль-папуль! – раздался хор, и Санечка пошел к ребятам.
Я налила чай, взяла ржаной хлебец и горсточку фиников, и с наслаждением выпила удивительно ароматный чай.
Затем тоже пошла к детям.
Когда ребятня улеглась, я уединилась под видом работы, чтобы подумать. Я попыталась понять, мог ли кто-то из четверых остаться в живых. Теоретически да. Один выстрел из травмата, пусть и в морду, вряд ли смертелен. И гирькой я не в висок ударила, а выше. Но сильно. А вот удар в область сердца и удар по кадыку могли и убить, если силенок моих хватило. Ха, умеют они с такими дамочками разговаривать! Салаги убогие! Личинки! Жаль мне их не было. Четверо молодых мужиков, вооружены – и почтенная пожилая беспомощная и безоружная женщина!
Не буду об этом думать! Я открыла последнюю недописанную программулину и углубилась в нее.
Зазвонил мобильник.
- Ирина, добрый вечер, Павел беспокоит. У Вас все в порядке, у меня как-то тревожно на душе?
- Все замечательно. Что со мной может случиться?
- Я рад. Все какая-то чепуха в голову лезет.
- А Вы ее гоните!
- Постараюсь. Спокойной ночи.
- И Вам.
Это интересно. Он знал, что со мной что-то должно случиться? И о чем со мной хотели те подонки поговорить? Об Эдике? Иконах? Апостолах?
Дождик стал мелким, и мы с Мухой пошли пройтись. Уж при ней ко мне никто никогда не суется: 42 кг весит моя дворняжка-акселератка, моя красавица пушистая, длинноногая, мягкая шерсть цвета молочного шоколада, того же цвета глаза, клыки белоснежные, здоровенные. Какие породы в ней перемешались?
Мы дошли до собачьей площадки, встретили знакомых, пообщались. Муха очень общительна, дружит с собаками всех пород и размеров. Да чего там, она и к кошкам очень лояльна. Дышится после дождика так легко…
Один из собачников углядел, что на стоянке что-то происходит. И мы пошли туда. Парнишек нашли, подъехали скорые, увезли.
- Что случилось? – загалдели собачники.
- Бандитские разборки. Идите спать, граждане, - нелюбезно ответили нам. Ну и пожалуйста.
Дома мы помыли лапы, ополоснулись душем, попили кто водичку, а кто чай и улеглись. Спала я спокойно. Я даже не думала, кто же ввел меня в состояние волка. Сама, или… Апостолам не захотелось менять Хранителя?
10.03.2017
Пятница! В обед обязательно вырвусь поговорить с Зайцевым! Дальше – по обстоятельствам.
День с утра задался. Зашел ко мне Асадик.
- Я был дураком, не разглядел за резкостями и колкостями Леночки, какой это добрый и душевный человек. А теперь я калека, зачем я ей?
- Ты не калека. Походишь еще немного с тростью и выбросишь ее. Луизе Леночка нравится?
- Да, дочка все время говорит о ней, - расплылся в улыбке Асад, - Турал, брат мой, от нее тоже в восторге, говорит, какая красавица.
- Леночка из хорошенькой девчушки стала очень красивой женщиной, - согласилась я.
- Думаете, шанс есть?
- Думаю, да. Уверена. Мы с тобой спляшем на вашей свадьбе, надеюсь!
Ну что ж, дай Бог. Леночка заслуживает счастья, а Асад добрый и очень хороший человек, умница. И специалист редкостный, мне легко выбивать для него путевки и матпомощь. Скорее бы он восстановился…
Больше меня никто не отвлекал, и я добила свою программулину. Хорошо, с отчетами вчера разобралась!
В обед стартанула в музей, созвонившись с Сергеем. Наташу решила не подставлять. Зайцев оказался действительно щуплым и невысоким.
- Игорь, покойный Эдик рассказал мне о мордобое, - решительно начал Сергей.
- Он мне обещал… - прошелестел Зайцев.
- Имя он и не назвал. Но сделать рассылку по всем православным храмам минской области – минутное дело. Крест подарили только одной церкви.
- Боже мой! – схватился Зайцев за голову, - но я в тот же день поехал и вернул икону! Я там бываю время от времени, никто не смотрит, чем я занят, и я заменил икону на подлинник.
- Где Вы были в прошлое воскресенье? – спросила я. У меня появилось предчувствие, что мы тянем пустышку.
- В субботу и в воскресенье я с родителями был в Бобруйске на свадьбе двоюродной сестры, ее отец младший брат моей мамы. Нас проводили к автобусу на восемь вечера, нас провожали дядя мой с женой и младшей дочерью.
Да. Сорвалось. А если…
- Хорошо, это легко проверить. Но почему эта церковь и эта икона?
- Игорь, не мнись, а отвечай. Иначе в милиции отвечать будешь, - пригрозил Сергей.
- Мне ее заказали…
- Кто?
- Нет, меня убьют, как Эдика. Лучше несколько лет отсидеть, - решительно заявил Зайцев.
- Ты уверен, что его убил заказчик?
- Может, и не сам, у него подручных хватает. Мне ведь пришлось объяснять, почему иконы нет… И я не уверен, что тот, кого я считаю заказчиком, настоящий заказчик, а не помощник… Не вяжется он ни с иконами, ни вообще с искусством.
- Больше он ничего не требует?
- Он узнал про иконы этой женщины.
- Откуда?
- Я проболтался! И ты бы проболтался, если бы тебя в печенку! Но я ему объяснил, что охрана усилена, я не хранитель музея, я могу только посмотреть и только в присутствии хранителя. По особому разрешению.
Так. Дело пахнет керосином. Я злобно глянула на Зайцева и пошла к Софье. Хорошо, расписка была у меня с собой. Звонила я начальнику службы охраны банка по дороге.
- Софья, я немедленно забираю иконы. Думаю, основные экспертизы Вы провели. Сейчас приедет машина из банка, бронированная, с охраной, и я их увезу. Расписка у меня с собой. На них нацелился некий коллекционер, произошла утечка информации.
Софья побледнела.
- Кто?
- Зайцев.
- Ах он гад!
- Гад.
- Да, это четырнадцатый век. Македонская школа. Прекрасное состояние. Но подготовить сертификат мы не успели.
- Ничего. Разделаемся с коллекционером, и уж тогда. Давайте пока бумаги оформлять. Потом, все потом, сейчас их спасать надо.
Ух, как музейщики не хотели отдавать мне иконы! Софья, Наташа и еще одна немолодая дама рыдали в голос. Пришлось и мне голос повысить. Но приехал сам Гриша Ильин со своими ребятами, я отдала расписку, мне вернули иконы, Гриша положил их в переносной сейф, я села в бронированную машину, один из охранников сел за руль моего верного пежо, и мы уехали, сопровождаемые плачем.
Когда иконы оказались в подземном хранилище, я успокоилась. От обеда остались целых семь минут, и я приготовила себе кофе и бутерброд с сыром. После обеда было совещание, затем всякая текучка.
Под конец рабочего дня позвонила Наташа:
- Ой, Ирина! Что творится! Зайцева кто-то вызвал и избил, его отправили в больницу, он чуть приполз, а тут к нему и милиция явилась! Вернее, сначала вызвали, потом приполз, отправили в больницу, а потом милиция явилась! Когда будет безопасно, дадите иконы?
- Конечно, разберетесь еще с ними. Успокойте Софью. Вы их так почистили здорово, краски заиграли.
- Их все эти века очень профессионально хранили. Поразительно.
По дороге домой совершила набег на большой гастроном. Дома было тихо и скучно, Санечка еще не пришел, Яшка отбыл в Брест, Витю, Влада и Павлушку Юлькиного забрали мои мамуля с папулей, ох, как редко вижу я Павлушку! Где-то раз в неделю. А Валечкиных детей вообще почти год не видела…
Накормила Муху тушеной говядиной и овсянкой, а Катрину – рыбным филе.
И тут явился участковый, он делал поквартирный обход.
- Вы вчера, как припарковались, ничего не видели?
- Тогда нет, а когда с собакой гуляла, суету видела.
- Когда Вы вчера подъехали?
- Я посмотрела на часы, было 20:43. Мне пришлось поездить по магазинам.
- Что Вас заставило?
- Похудела на пару килограмм, вещи перешивать не хочу, наберу снова, скорее всего. Купила себе на это время юбку и брюки, чеки должны быть в пакете, там время отбивается.
- Понятно, - улыбнулся он, - и совсем ничего не заметили?
- Шел дождь. На мне было светлое кашемировое пальто, зонтика не было, голова не покрыта. А если в наше время под дождь попадешь, голову мыть сразу надо. А мне не хотелось. Ни голову мыть, ни пальто в чистку тащить. Я, как закрыла машину, бегом припустила. Бегаю я хорошо. Почти и не намокла. Теперь скажите, что случилось?
- Какая-то разборка произошла, наверно, быстро, никто ничего не видел. Пострадали четверо бандитов.
- Именно бандитов?
- Двое бежали из колонии, находились в розыске. Сидели за убийство. Один погиб, второй пока в коме, но шансов нет. Третий находился в розыске, его участие в серии убийств доказано, тоже погиб. Четвертый, шофер, тоже в розыске, но он у них именно шоферил только, вроде, ранен одним из троих, наверно, по ошибке, случайно. Ненадолго приходил в себя, сказал, что они должны были похитить бабу на пежо, но она убежала, а они преследовать не смогли, на них напала огромная светлая овчарка. Светло-серая с белым. И с горящими зелеными глазами.
- Они хотели похитить меня? Какой ужас! Я даже баллончика не ношу! Но всех собак в окрестности я знаю. Серо-белой овчарки тут нет. А в городе как-то видела, очень красивые. Но кому я нужна?
- А у Вас соображений нет?
- Разве что мои иконы. Висели больше двадцати лет, и пусть бы висели. Так мнение специалиста заинтересовало. А они болтливы. Какой-то коллекционер, наверно, глаз положил. Больше у меня ничего интересного нет.
- Украшения?
- Имеются, как у всякой женщины, но все – новоделы. Самая старая моя вещь – вот, колечко с пластиком, бабушкино, дедушка ей дарил, потом камешек выпал, дырку мамин приятель временно закрыл пластиком, а бабушка в мастерскую так и не выбралась. И я ношу так в память о бабушке. Добрых пятьдесят лет пластмасса эта держится. Уже больше.
- Но есть и более ценные вещи?
- Да, но ничего такого, что не было бы дешевле заказать, чем нанимать бандитов. Скажите, а я могу купить оружие для самозащиты? Что для этого надо? И что еще на мой счет говорил тот шофер?
- Он потерял сознание, его ввели в искусственную кому. У него, единственного, есть шанс, у того убийцы, по словам врачей, положение безнадежное. Кто так над ними поработал, интересно. Ведь одним ударом убивали, вроде. Наверно, хозяин собачки – мастер единоборств.
- Значит, то, что я так рванула с места, меня спасло?
- Выходит, так и есть. И никто ничего не заметил! А камеру они явно сами разбили, чтобы не светиться при похищении. Хотя там стояли еще два пежо, одно женщина водит, другое – мужчина и женщина.
- Но кто велел им меня похитить? Он же новых подонков пришлет, а собачки рядом может и не оказаться! Но, может, и не я жертва?
- Разберемся, но будьте осторожны.
Тут и Санечка явился. Участковый ушел.
Шофер – идиот. Не отличить овчарку от волка. Пошлый человек. Но я физически в волка не превращалась! Что пардон, то пардон. Совесть меня и до того не мучила, а теперь я и совсем успокоилась: прикончить бандитов и убийц – это справедливо. Так им и надо. Но не до конца понятно. Хотя, чего там – надо найти заказчика и прикончить, или я – не волк?
Понятно мне теперь одно: волки, которые всегда прячутся и наблюдают из укрытия, которые никому детей не показывают и могут порвать того, кто к волчонку подойдет, меня считали не хорошим человеком, которому можно и самому показаться, и деток показать, а волчицей. Поэтому волчицы и хвастались передо мной потомством. А я восхищалась, потому что волчата милые, трогательные и чудесные.
Да, но Муха? Она меня любит и не боится? Ну и что? Катя любит и не боится Муху, Муха ее вынянчила. Катя до сих пор любит спать, зарывшись в Мухину шерсть.
Совсем запуталась.
Так, пробуем разобраться. Вильцы (волки)-лютичи, в двенадцатом веке мигрировшие в огромном количестве на территорию современной Беларуси из немецких земель, не ужившиеся с немцами, а затем перемешавшиеся с кривичами, родимичами, ятвягами и прочими племенами – одни из предки современных беларусов. Хорошо. Но у меня–то беларус только отец! Да, типичный высокий, светлоголовый, голубоглазый. И Санечка того же типа, но это не важно. Если во мне и есть гены свирепых лютичей-волков, то только по линии папули. Мирного, спокойного, невозмутимого. Ха, он считает, что весь мой авантюризм только от мамули!
Но лютичи только в конце двенадцатого-начале тринадцатого веков пришли, а Всеслав Чародей родился в 1029 году, и он умел превращаться не только в волка, но и в орла, тура, кабана!
Эх, князь Полоцкий Всеслав! При нем, кроме Полоцка, в княжество входили еще 16 городов, два из которых - Менск (Минск) и Кривич-город (Вильнюс). Подвластные Полоцку земли на западе простирались до Варяжского (Балтийского) моря. Городами, расположенными на территории нынешней Латвии, правили княжеские вассалы… А сейчас Полоцк удивительно красивый город на Западной Двине… Но – без былого могущества и былой славы.
Но главное, на земле, где родилась я, издавна жили оборотни-волки. И были они совсем не такими, как описывают фантасты, в том числе мой любимый Лукьяненко…
А забавно, дедушка мой дразнил меня волчонком. За то, что я в детстве любым фруктам предпочитала кусок мяса.
Но разве гены помогли бы мне, не занимайся я с тринадцати лет самбо, и не проходи курсы самообороны 1-2 раза в год? Когда и куда бить в случае чего – это у меня рефлексы выработаны. Но в состояние волка впадали именно воины. Видимо, и я – воин.
Так я размышляла и при этом болтала с Санечкой и кормила его ужином, одновременно делала ему яблочную шарлотку, без которой он просто не может жить. Ну и эклеры в «чуде» заодно. Санечка их любит не начиненные, а просто посыпанные сахарной пудрой.
Санечка позвал меня в кино. Он любит смотреть фильмы на большом экране. И мы пошли.
11.032017
Так здорово спалось, но Муха разбудила! Но я не обиделась, ей действительно было очень нужно. Суббота! Заберу у всех Павлушку, соскучилась по этому шкоде шестилетнему!
Но – позвонил Павел.
- Ирина, один человек требует встречи с Вами. Сразу говорю – он опасен. Может, стоит встретиться с ним? Послушать, что скажет?
- Хорошо, через час в Вашем костеле.
Что надеть и что с собой взять? Новые серые брюки, черная водолазка, черные ботильоны, серое полупальто, красивый шелковый бело-серо-черный шарф на пальто. Хороший фотоаппарат, хоть и на телефоне неплохой. Диктофончик. Сумку возьму серую на всякий случай, она вместительнее черной.
У костела меня встретил Павел.
- Вас уже ждут, идемте.
Он завел меня в довольно просторную комнату. Двое стояли за спиной третьего, который сидел в кресле. Я села в кресло напротив.
- Ну? И какого черта? – во мне закипала ярость.
- Вы не вежливы, пани. А при этом уязвимы – у вас много близких, - издевательски произнес мужчина за сорок.
- А Вы? – фыркнула я.
- А я защищен, - ухмыльнулся он.
- Проверим, - это я сказала ему.
- Режим волка! – скомандовала себе. Время замедлилось.
На то, чтобы отключить двух стоящих и выхватить их оружие и документы, хватило доли секунды, наверно. Чтобы забрать пистолет и документы у сидящего, еще меньше.
Затем я села и вышла из режима волка. Вернее, из состояния волка. Пистолеты я небрежно кинула в сумку. Посмотрела документы сидящего. Журавский Артем Игоревич.
- Ну что, Артем Игоревич, желаете поговорить?
Он ошалело вертел головой. Я открыла его портмоне, достала фото.
- Понятно, дочь и сын от первого брака, молодая жена и девятилетняя дочь. Неплохо. А теперь – угроза на угрозу. Если с головы кого-нибудь из моих родных, друзей или коллег упадет волосок, Ваши дочери и молодая жена окажутся в борделе, а сын будет разобран на органы. И я позабочусь, чтобы Вам прислали соответствующие видео.
- Кто Вы? – хрипло сказал он.
- Дошло? Вы – просто человек. Разбогатевший, наворовавшийся, зарвавшийся, зажравшийся, обнаглевший. Но обычный человек. Я сделаю с Вами все, что пожелаю.
- Кто Вы?
- Пластинку заело? Кто я, не Вашего ума дело. И не вертите головой, через полчаса Ваши парни очнутся. Если я захочу. Документы и оружие останутся пока у меня.
- У нас разрешения!
- Я вам разрешения не давала, и это для вас главное. Теперь я включу видеокамеру и диктофон. Вы мне подробно расскажете, что Вам от меня надо, какие у Вас дела с Зайцевым и кто убил Эдуарда Святославовича. Потом, возможно, я Вас отпущу и даже ни одной дочки не похищу и жену не трону. Милиция Вами займется, а это не так страшно. Расстреляют, в крайнем случае. Все от Вашей искренности зависит.
- Не понимаю… - схватился он за грудь.
- Отбросите копыта, не почирикав на видео – никого из Ваших близких не пожалею, - спокойно сказала я.
Да, ему нужны были мои иконы. Узнал он о них от Зайцева. До этого он потребовал от него подменить икону семнадцатого века в церкви. Эдик помешал, да еще мог выдать Зайцева, которого в милиции могли расколоть, и потянулась бы ниточка, а он – уважаемый бизнесмен. За Эдиком следили его подручные по двое, чтобы в удобный момент пристукнуть, а прикончили те, что уже погибли, те, что сразу погибли, не тот, что ночью скончался. Он послал своих людей привезти меня, чтобы я подписала ему дарственную на иконы. Тогда бы он забрал их из музея. Но что-то пошло не так.
- Кого считал заказчиком Зайцев?
- Моего помощника, Артемьева, вот лежит.
- Пусть полежит пока. Знали ли Вы, что вся Ваша четверка была в розыске? Что они – бандиты и убийцы?
- Знал, конечно… А Вы-то знаете, с кем связались? Кто мои друзья?
- Люди, - насмешливо напомнила я, - просто люди. У которых есть дети и жены. А вот Вы не знаете, с кем связались. Так ведь и шлепнут, не узнаете. Другие иконы Зайцев раньше для Вас воровал?
- Да, две.
- Это – для милиции. Вызывайте, Павел. Вам же я предоставляю выбор – иметь дело либо с милицией, либо со мной. Ах, да. Последний вопрос. Что связывает Вас с Павлом?
- Он – мой двоюродный брат. Что-то говорил мне об Апостолах Радзивиллов, но мне не до них было, я по картинам и иконам специализируюсь. За Вами следили, и выяснилось, что Вы с ним встречались. Тогда мы и поговорили. Павел просил, чтобы мои ребята Вас заодно на счет Апостолов тряханули.
- Премного благодарна, Павел. За мной не заржавеет. Милицию вызвали? И не тряситесь – брат за брата не ответчик, ответите мне только за своё. Журавский, в милиции будьте откровенны, как понимаете, стены мне не преграда.
Я отправила копии видео и аудио к себе на почту. Вызвала папулю.
Дальше было скучно. Когда у меня спросили, как я их разоружила, я ответила, что с помощью примитивного гипноза. Журавский пытался качать права, но стоило мне улыбнуться ему, притихал. Оба помощника оказались с кучей судимостей! И кто им дал разрешение на ношение оружия?
- Когда ты станешь человеком, Ирка! – привычно воскликнул папуля.
- А я что, волк?
- Мартышка с гранатой!
Папуля уехал со всеми, ему надо официально снять подозрения с Поли, отменить подписку и так далее.
- Ну, Павел? – спросила я, когда мы остались одни.
- Это Апостолы так помогают? – дрожащим голосом спросил он.
- Что же они Витольду Рышардовичу не помогли… Нет, это просто гипноз, обладаю я таким даром. Но врачом стать не пожелала. Использую для защиты и для нападения, если надо. А теперь колитесь Вы: на кой Вам Апостолы? Говорите, я могу снова гипноз применить, хоть и не люблю этого.
- Я – в ордене Тамплиеров. Они – наши. И Вы нам четверым внушили, что превратились в волка?
- Ян убил Витольда по Вашему приказу?
- Нет! Это фальшивые тамплиеры ему голову заморочили, а мы не убиваем!
- Только «трясете» беззащитных женщин! – расхохоталась я, - ну так разберитесь между собой, кто истинные тамплиеры, и тогда, может, Апостолы Вам и явятся. А как наказать лично Вас, я подумаю.
- Апостолы, Ирина!
- Вы никогда не узнаете, Хранитель я или нет. Мучайтесь. Вы их недостойны.
Дело сделано. Зря напрягла Дениску поиском розовой машинки.
Но я не превращалась в волка, вот в чем дело. Просто, когда воин в состоянии волка, волка и видят окружающие. Такого стремительного, что его плохо видно. И никакая луна на беларуского оборотня не действует, и в качестве еды людей он не употребляет. И через гнилой пень с воткнутым ножом ему прыгать не надо для превращения… И никаких болезненных трансформаций. Надо побегать за городом, время засечь. Сколько я могу пробежать, интересно? Наверно, много, ощущается такой прилив сил!
Вот почему хамы и наглецы такие трусы? Разве могла интеллигентная пожилая женщина (или пятьдесят – это еще молодость, пусть и не первая?), мать и бабушка, всерьез угрожать его близким? Интересно, за кого он меня принял? За ведьму? Инопланетянку? Вот потеха.
Позвонила Поле, и сказала, что убийцы Эдика схвачены, и пусть она готовится к свадьбе.
- Мама не даст… - начала она.
- Подключим Антона и Тоню! Убедят.
- И Вы…
- И я, - согласилась я, разве что-нибудь без меня обойдется?
Затем позвонила Нине Петровне, сообщила, что может отдыхать и лечиться спокойно.
Мне позвонила моя мамуля, и отругала.
Затем я позвонила Софье, сказала, что скоро привезу ей иконы, как только все утрясется. Мне не хочется, чтобы их приобщали к делу как вещественное доказательство неизвестно чего.
Вот и все. Может, у меня когда-нибудь все-таки будет спокойная жизнь?
6. Весне дорогу!
© Copyright: Ирина Комова, 2017
Свидетельство о публикации №217040101723
Свидетельство о публикации №217040101723
Рецензии