Метла

Мне так это надоедало – вечно бегом и с растрёпанными волосами, в промозглом или душном автобусе, взмыленная или окоченевшая, но неизбежно – запыхавшаяся.… Когда в одном и том же направлении утюжишь пространство так долго и упорно, начинаешь ощущать свои на него права. Право на то, чтобы сжать, свернуть его, как коврик для ванной.
Нуль-транспортировка «по-стругацки» - привлекательна гениальной простотой. Но меня настораживают детища прогресса, ибо сложен технический вопрос. И где расположить пункт прибытия, чтобы никто не любопытствовал, почему я день за днем выхожу из гаража по соседству или – хуже того – телефонной будки?
Как видишь, вполне логично, что меня всегда интересовала метла. Простота хранения, изящество форм, приятно щекочущая нервы инфернальность образа – эта идея стоила того, чтобы рассмотреть её без иронии….
Ты, я вижу, саркастически усмехаешься…. Действительно, немногие в здравом уме и твердой памяти, доверили бы мне, с моим равновесием, координацией и т. д., и т. п., и везучестью в придачу, транспортное средство вообще и требующие такой тонкой регулировки в особенности.
Но машина или велосипед – это одно, а метла – совсем другое дело. Метла и её пользователь – целостная система, представляющая собой энергетический контур, замкнутый на чувственный опыт и эмоциональный фон пользователя. Генерация энергии для реактивного движения осуществляется за счет абстракции мышления и творческой активности сознания и прямо пропорциональна их величине. Старт или взлет становятся возможны в момент осознания себя субъектом действия полёта и наличия соответствующего энергетического обеспечения в контуре. При посадке абсолютизируются законы материального мира, и лишь после этого можно выключить энергетическое обеспечение. И упаси тебя Бог перепутать порядок.
Как сама понимаешь, мне совершенно не стоило труда освоиться с этой системой. Я этим и раньше развлекалась на досуге, только тогда это называлось не «полетная практика», а «витать в облаках» или «маяться дурью».
Ну естественно, это удобнее! Ты еще спрашиваешь. Вылет в любое удобное время, никаких ограничений скорости, дороги перестают существовать. Я так нелепо петляла, будучи пешеходом, а теперь летаю напрямую, то есть по диагонали.
 С пунктом прибытия, по неопытности, были проблемы. Благо крыша родного университета оказалась крепкой. Приземление – сложная штука априори, а отсутствие дикого грохота – это признак виртуозного мастерства.
Поначалу я летала с большим запасом времени, иногда даже садилась на гаражные крыши, так как не хотела взламывать чердак. Но потом, по причине особой любви фортуны, поцарапала рубероидом ногу. На следующий день местная овчарка вцепилась в помело – а это уже не шутки.
Закончив с дворовой практикой, я изумилась – дверь с крыши на чердак, и с чердака на лестницу, запирались на обычную щеколду. И петли были смазаны.
Элементарно, Ватсон! Помнишь, ты назвала Боровицкую с кафедры общественных наук ведьмой? Ты была почти права, она тоже летает!
Только она использует ступу - сама понимаешь, возраст как-никак. Ступа и ход сглаживает, и посадку смягчает. И метла у неё классическая - "Оноре де Бальзак", покладистая рабочая лошадка.
В моей "Комсомолке" ещё молодой глупости и лишней прыти много, но за виражи и скорость я её всё прощаю.
Не веришь про Боровицкую? Я тебе больше скажу! Пару раз над ЦУМом... в сильную облачность... барабанная дробь!.. встречала его величество профессора Веткина. Не хватайся за сердце, я тоже сначала удивилась. И почему, думаю, гребёт так остервенело? Потом поняла: на пару опаздывает. Ай-яй-яй! Да и метла у него - "Доктор Фаустус" довоенной немецкой сборки. Их ещё в советское время запрещали за агрессивный забор энергии и опасность образования грозового фронта вдоль полётного пути.
Он летает в основном за счет ницшеанской воли к власти. Плюс тщеславие и сила характера. Он ей, наверное, гвозди гнёт... А взлетает, готова поспорить, под "Полёт валькирий".
Есть много способов взлететь. Проблема поиска источника летучести - в его неосязаемости. И без счастливой случайности здесь никак.
Для меня это - очарование жизни. Тысячелетний опыт человеческого сердца, явленный в божественном образе искусства. Разомкнутые в бесконечность вселенной, и, в то же время, безумно конкретные слова, краски, ноты. Они устремлены ввысь, но никогда не утратят земной основы. Напротив, постигая земное и человеческое, они достигают берегов более таинственных и притягательных, чем свет самой далекой звезды.
Мне кажется порой, что я парю вполне самостоятельно под обаянием "Осеннего вечера" или описания парка из "Машеньки", и не метла меня несёт, а я её зачем-то тащу за собой.
Впрочем, экспериментов лучше не устраивать. Не хороша перспектива расплющиться в блин на середине пути, не правда ли?
Может сложиться впечатление, что моя "Комсомолка" всеядна, однажды она действительно отлично проработала на вальсах Шопена. Но не советую повторять мой опыт с заливанием в неё Омара Хайяма, если только не хочешь добираться в пункт назначения по синусоиде. От Маяковского она ретиво рвётся ввысь, от Толстого - ровно гудит и  нудно отказывается лихачить. Лорд Байрон и Лермонтов бывают довольно эффективны, но от них велик выхлоп чёрной меланхолии, и в следующий раз можно вообще не взлететь. И никогда, ради Бога, не используй самодельные стихи! Чудь усомнишься в интонации, устыдишься слова - ударишься оземь и хорошо еще, если обернёшься красным молодцем. Идеален Владимир Набоков - причём, в равной мере и стихи, и проза.
Если тебя беспокоит маскировка, то я использую одну из базовых схем: за основу берётся данность нам бытия в ощущениях. Исходя из реальности исключительно нашего психического мира, образ меня на метле - не более чем иллюзия в сознании зрителя. Исключив меня из категории объектов его восприятия, можно лететь на все четыре стороны совершенно спокойно.
Есть и другие способы. У Веткина, я знаю, камуфляж на основе кантовского агностицизма. То есть, вещь в себе - это Веткин в ступе (она у него больше для солидности), а вот вещь для нас - это уже что угодно: ворона, трясогузка или комар какой-нибудь. С грозовым фронтом в качестве шлейфа.
Конечно, он же аристократ - летает на Ницше, прикрывается Кантом. Барские замашки. Мне Джордж Беркли подходит больше - и удобно, и функционально.
Ай, запнулась. Надо сосредоточиться и обойти лужу. Не хватало еще туфли промочить! Ну и грязища здесь... Вся надежда на бордюр.
Я бы тебе много еще рассказала, но мы пришли. Мне здесь налево, а тебе, кажется, прямо. Думаю, и без того хватит, потому что я безбожно сочиняю. Но это не страшно, потому что ты, вообще-то, не существуешь.