Пустоцвет. Глава 28. Сладкая обыденность

Глава 28. Сладкая обыденность

***
Разбудил нас телефонный звонок.
На ощупь опробовал всю тумбу, пока не отыскал вредный аппарат:
- Слушаю. А! О! Привет, Игореш, - живо спохватился, расселся в постели Костя. Протер глаза кончиками пальцев. - Нет, не сплю… Как дела?
Ленивые движения - встал с дивана, прошелся по комнате. Вопросы-ответы… маловажный разговор.
Неспешные шаги на вход из комнаты…
Шорох в коридоре. И опять реплики… Стук дверцы холодильника – тихий смех…

Слезы, непрошеные, мерзкие, стыдливые, проступили на мои глаза. В момент отвернулась я, уткнулась в подушку.
И знаю, что неправа. Что неправильно всё это… и всё же… не могу сдержаться.
Частный разговор. Не для моих ушей… и никогда я не буду иного достойна, верно?
…всегда будет скрываться, прятаться от меня? Где мое место? И кто я ему? Если... семья в другом месте? Какая бы не была... но семья. Не то, что у меня... со мной... у нас. Вечно на задворках. Да, понимаю, сын - на первом месте. Однако… при этом мне необходимо теряться, затесываться где-то там, позади, за спинами… и не греть уши "чужими" разговорами, делами? Неужто наше общество... никогда не будет одним на всех? Я же с радостью приму Игоря. С радостью! И пусть не мамой, но хотя бы близким другом… Очень хочу стать! И радостные моменты, как и горечь (если, не дай Бог, приключится) делить сообща… Я хочу быть семьей… Его, Кости семьей – а значит и всех приму, кто бы ни был ему дорог. Даже Ирину… в какой-то мере, если общение с ней, как с матерью Игоря, ему будет нужно.
Скрип пола, рыкнула дверь. Слышу – зашел, присел рядом на кровать.
Молчит.
Ну да… договорил – вернулся.
Всё логично.
- Нет, - внезапно раздался его голос, будто гром, молнией прошибая всё мое тело враз - предательски вздрогнула. – Опять в работе… - грохочет прозрение. И не хочет стихать: - Зато к бабушке ездил на днях, проведал – привет тебе передавала, крепко обнимала и целовала… Варенье еще хотела передать – да дела меня позвали, не удалось забрать. Но, как-нибудь, обещаю, реабилитируюсь и заскочу к ней за твоими подарками.
Обмерла я, словно вор. Все еще не могу поверить собственным ушам, разуму.
И более того - стыдно сознаться, какие только что мысли разрывали мне сознание, душу...
- Лиз, - внезапно тихо позвал меня.
Вздрогнула, будто иглой ужалил. Тотчас обернулась я, ошарашенная. Удивленный взор ему в лицо: все еще удерживает телефон, прижав к уху плечом. Тычет мне стакан с соком и бутербродом.
Еще мгновение ступора – и наконец-то оживаю, поддаюсь. Поспешно забираю трофеи.
- Ешь, - шепчет мне вновь. – Нет-нет, я слушаю, - вмиг громко выдал и радостно заулыбался. Присел на край дивана. Пытливый взор на меня через плечо. Кивнул мне в немом вопросе: догадалась. Живо вытираю остатки слез со своих щек и с позором отворачиваюсь. Скривилась от стыда я в кислой, виноватой улыбке. Закачала отрицательно головой. Враз коснулся рукой моей щеки, отчего невольно поддаюсь. Взгляд ему в очи. Состроил смешную рожицу, а затем и вовсе движение – провел, погладил меня по голове.
- В цирке? – внезапно перевел взор куда-то в сторону и, теряя фокус, нырнул в рассуждения. – Не, в цирке давно я не был. Мне и на работе его хватает: такие концертные номера на днях некоторые негодяи выдавали, что я до сих пор в немом шоке. У-у-у, что они только не делали! Такие акробаты! Один даже в форточку пытался улизнуть, но забыл, что Карлсон уже давно не тот, а потому бесстыдно застрял, бедолага… Пришлось вызволять его всей бригадой.  А потом беседу проводить, что так поступать нельзя… и что букву Закона, как и родителей, надо слушать, блюсти ее, а то будет худо. И Фею там встретил… До! - внезапно обернулся ко мне, движение руки – и коснулся моей щеки, проведя по ней тыльной стороной ладони. – Как не веришь? Настоящую! Самую что не есть!  Я тоже раньше не верил... пока сам не встретил. И теперь - верю!.. - Немного помолчав: - Исполнила, все желания мои исполнила. И твое? - удивленно протянул. - Говори – передам! Нет, она пока боится другим показываться… А со мной?.. Я же ее спас - вот и смирилась, разговорилась, благодарствовала. Да, говори… М-м-м, - протянул, заливаясь веселой улыбкой.
Оторвался от меня. Встал с дивана. Шаги к столу – взял какие-то бумаги из стопки, ручку – и давай писать.
- И что… прям именно штурвал? А-а… А руль не? – хохочет. – Нет, ну я же не летчик! Откуда мне знать?! Сравнил – себя, опытного пилота, и меня… деревенщину. Я ток баранку и могу крутить. Нет, ну… катер не считается. И вообще, я приду – ты меня научишь… и я тоже буду таким ловким и умным. Да, попрошу! Да, самый настоящий! Ну, если она его отгрызет от самолета. И если… летчик отдаст… Ну, че ты? Мы же с ней не настолько глупые! На ходу отбирать не будем. Ток при взлете… И при взлете нельзя? А при посадке? Тоже… Ай-ай-ай… Может, тогда с завода, новый? А, ну вот… Хорошо. С красной кнопкой? И не одной?.. А, рычажки… И с радарами… Может, сразу самолет? Не? Мама кричать будет? А, ну ладно… тогда так и скажу. Только кабину… да, как раз… в шкаф потом спрячем… Ладно, я понял, - рассмеялся тотчас, сменив шутливый, притворно-глупый голос на более серьезный. – Привет ей передавай. И пусть не злится. Да, до выходных…
Отбил звонок. Взор мне в очи.
Закусил губу и враз принялся ее нервно жевать Костя. Еще миг – и, глотнув слюну вместе с отгрызенным «трофеем», криво усмехнулся:
- Я сделал что-то не так?
Заливаясь стыдом, резво замотала я головой:
- Нет. Как раз таки… нет.
Удивленно вздернул бровью Пахомов. Немая пауза рассуждений - и сдался: добрая, но не без издевки, ухмылка:
- Че сок не пьешь? Или кофе принести?
- Я хотела бы с ним познакомиться…
- С кем? С кофе? Или с соком? – заржал гадина.
Не сдержалась от улыбки и я:
- С Игорем, - вполне серьезно.
- Познакомитесь. Обязательно еще познакомитесь… Он хороший малый. Вредный, - поморщился от смущения Костя, - местами эгоистичный и наглый… но хороший. Если уж мои закидоны терпишь, то с ним… точно «сработаетесь».

***
И снова работа. Он – из дома, а я – в одиночество… в мысли, будто в омут с головой.
Благо, пообещал сегодня-завтра что-то предпринять и передать родителям, что у меня все хорошо, но из-за работы… вынуждена отлучиться.

***
И снова шорох среди ночи. И снова за окном уже скоро будет светать.
Но что-то не так. Угрюмый, злой.
Не роняя на меня взгляда, молча помыл руки, пошел на кухню – достал первое попавшееся из холодильника и, не разогревая и не наливая даже в тарелку, принялся то ли… ужинать, то ли завтракать.
- Что-то случилось? – осмеливаюсь.
Но не реагирует. Безмолвствует. Мерно жует.
- Что-то на работе? Или так? – боюсь предположить самое страшное. - С родителями?.. - голос предательски дрогнул.
Среагировал. Тотчас пронзил меня взглядом Пахомов. Но миг - и снова уставился в кастрюлю. Выловил кусок мяса из борща, схватил батон - и принялся жевать свою добычу.
- Костя! – с горечью, с болью… с зарождающимся ужасом.
- Нет, - довольно грубо. Громко. – С ними все хорошо… вроде, - прокашлялся, поперхнувшись. - Не до этого было.
- Тогда что произошло? – уже более сдержано проговорила я. Присела рядом на стул. Молящий взор ему в лицо.
Поддается. Глаза в глаза. Мгновения, дабы дожевать остатки пищи, - и выпаливает:
- Уехать тебе надо.
- ЧТО? – обмерла я, пронзенная. Не могу понять, принять, осознать. Поверить в услышанное.
- За границу, - добивает нещадно, окончательно.
- В смысле? - нервически рассмеялась я. - Одна? А ты? - дрожь волной прошлась по всему телу.
- А я здесь останусь… пока. Решу, что смогу. А дальше… видно будет: или ты сюда обратно, или я к тебе.
- Ко-остя! - болезненно протянула я, чувствуя ноты неуверенности, страха… лжи в его голосе.
- Желательно… завтра-послезавтра. Я всё оплачу.
Глаза мои еще больше округлились. Волосы стали дыбом.
- КОСТЯ! - взревела бешено я, будто кто душу из меня погрозился выдрать. - Я не поеду без тебя! Как угодно, НО НЕ ТАК!
- Это не обсуждается, - мерно, черство, жестоко... констатирует мой Тиран.
- ДА НЕУЖЕЛИ? – борзо выпаливаю я, тотчас срываясь с места. – Если всё так плохо… почему сразу двоим не уехать, а?! - разъяренная жестикуляция.
- НЕ МОГУ! - взорвался криком Пахомов. Очи вспыхнули пламенем. - Как ты не понимаешь, ЛИЗА?! Я же не просто… дворник или продавец какой! И не олигарх – денег красиво скрываться у меня НЕТ! А тебе – тебе проще: никаких гостайн и прочего дерьма, чем связывают нас по рукам и ногам. Так что… особых преград не будет! Никто из кожи вон лезть не станет, дабы тебя найти.  Так, попыжатся, подергаются - да плюнут. Потому думай: Германия, Литва, Польша... А еще лучше - куда-то подальше…
- Я без тебя… - едко, давясь яростью, - НИКУДА... НЕ ПОЕДУ. Так… понятней?

***
- Костя! Костя, поговори со мной! – не отставала я от своего Изувера, который уже и слушать меня не желал. Уселся на диван, врубил телевизор и глупо, по большей части бессмысленно, пялился в экран, блуждая где-то мыслями далеко.
- Я не для этого в милицию шла! Что бы вот так потом… позорно поджав хвост, бежать. Да ладно бы с тобой – тут хоть на край света! А то одна! НЕТ И НЕТ! Даже не проси, и не приказывай… Позволь помочь… если в моих силах. ОЧЕНЬ ПРОШУ! Я и так… в этой жизни – полный ноль. От меня пользы, толка – никакого! Ни в чем! Понимаешь? – отчаянно. – И что ты мне еще предлагаешь? Мало того, что ребенка не родить, так еще и о муже не заботиться?! И кто я буду в итоге?! Ни мать! Ни жена! ТРУС? Бежать? А дальше? ДАЛЬШЕ ЧТО? Для чего мне там жить? ДЛЯ ЧЕГО... ВООБЩЕ ЖИТЬ? ДЛЯ КОГО? Без тебя я – НОЛЬ! Ноль без палочки. Пожалуйста… Когда я шла в милицию, я сознательно избирала этот путь. Путь опасностей, тревоги, угроз… но и пользы. Понимаешь? ПОЛЬЗЫ! Чтоб хоть… как-то себя в этой жизни реализовать! - рухнула я рядом с Ним на пол, обняла колени. Цепкий взор в очи. Горько, едва ли не воем: - Чтобы существование мое… ОПРАВДАТЬ! Чтобы оно не было ПУСТЫМ! Что бы я не была… ПУСТОЙ! Позволь мне… сделать все, что в моих силах! Чтобы я могла остаться рядом с тобой! Я ТЕБЯ УМОЛЯЮ! - поддается - в ужасе сверлит меня взглядом Пахомов: не дышит, не моргает. Безжалостно рву душу до конца: его, свою; рублю словами наши сердца дальше: - И чтоб ТЕБЕ было проще! Клянусь: я всё исполню! Всё, что захочешь! Но только рядом… РЯДОМ с тобой! КАК ТЫ И ОБЕЩАЛ!