Темная топь. Глава 9

Год спустя.

Колин Фредерикс, не отрываясь, смотрел на совершение обряда венчания его сестры. Мысли его вернулись к моменту возвращения Сесиллии домой.

***


Было около 11-ти утра, и Колин как раз заканчивал завтракать, когда на улице послышались свистки полисменов, удивленные возгласы и стук множества копыт. Затем раздался продолжительный стук в дверь.

— Стивенс, прошу, откройте дверь и впустите визитеров, — попросил хозяин, встал из-за стола, и, прихватив газету, перешел в гостиную. Дворецкий тем временем с немым удивлением проводил взглядом пятерых людей в грязной одежде, с расцарапанными лицами и руками. У беловолосого мужчины отсутствовал правый рукав рубашки, а предплечье правой руки было перевязано уже заскорлузлыми бинтами. Поражал также вид его молодой хозяйки: растрепанная, с повязкой возле локтя. Взгляды у всех пятерых посетителей были затравленные.

— Где мой брат, Стивенс? — промолвила Сесиллия, пока остальные осматривались.

— Я в гостиной, сестра, — послышался голос Колина, и все прошли туда, рассевшись в удобные кресла и попросив дворецкого о чае.

— Рад всех вас приветствовать, — поздоровался мужчина. — Хорошо, что Марианна уехала к подруге за город, иначе пришлось бы спешно ее выпроваживать. Что случилось, почему вы появляетесь в таком виде?

— Дорогой брат, нам едва удалось спастись от ужасов, окруживших нас на Темной топи, — всхлипнула Сесиллия.

— Нам пришлось сжечь дом, чтобы искоренить зло, прочно в нем обосновавшееся, — прохрипел Арис, пока врач семьи снимал с него бинты и доставал из сумки медикаменты.

— Мы понимаем, что эти фразы самые общие, мистер Фредерикс, — вступила в разговор Лорель, чьи глаза были красными от бессонных ночей и слёз. Колин кивнул. — Поэтому пусть Калеб расскажет…

Взгляды Колина и дворецкого обратились к четвертому участнику, поскольку Мишель, едва он оказался в тепле и сделал глоток чая, заснул.

***


Лошади неслись через лес — казалось, они сами знают, куда им нужно бежать. Пятеро всадников вжались телами в тела скакунов. Однако, когда стало смеркаться, и на небосклоне появились первые звезды, было решено сделать привал. Мужчины ожидали всевозможных придирок: почему не доехали до деревни, почему нам придется ночевать под открытым небом в холоде… Но Сесиллия и Лорель молча достали русские платки и накрыли ими лошадей, чтобы не замерзли. У каждого в чемодане нашлось по полотенцу, Лорель сшила их вместе в одно одеяло — этим можно было укрыться. Ложиться пришлось на холодную землю, еще и прижиматься друг к другу. Друзья по несчастью долгое время лежали молча, прислушиваясь к звукам мира, не такого безопасного, каким он мог бы быть, но и не ужасающим, как в сгоревшем поместье. Думал каждый о своем. Так, в мыслях, они и заснули.

Калеб проснулся от того, что рядом кто-то ходил. Его поступь хотя и была тихой и осторожной, но присутствие ощущалось кожей. Помня о том, что у Мишеля был пистолет с патронами и барабаном, Калеб попытался разбудить его, как услышал голос. Притворившись спящим, мужчина прислушался.

— Белая река, черная вода, бисер в ладонях, любовь на костре, мысли затянуты узами слов, сойдете вы в Ад до самых низов. И ты, и он, и всяк брат и друг, жена, мать и сестра. Огонь не согреет, лед не охладит. Узел завязываю, жизни связываю, — раздался шелест. Калеб не выдержал и поднялся, но говорившего и след простыл. Сесиллия вдруг вскочила и с визгом попятилась от их «кровати»; следом это сделали и остальные: трава шевелилась, хотя ветра никакого не было и в помине. Лорель испуганно показала на предплечье правой руки Ариса: на на нем сидело нечто, похожее на речную пиявку, но было больше в размере и постепенно наливалось кровью. Перепуганная Сесиллия передала Калебу стилет, и мужчина воткнул лезвие в до отвращения сочную плоть. Оно вскрикнуло человеческим голосом и безвольно повисло на лезвии — металл прошил тварь насквозь. Арис стоял и тупо смотрел на кровь, капающую с его руки в траву, в которой роились эти мерзкие создания.

— Нужно перевязать ему руку! Иначе они так и будут нас преследовать, — воскликнул Мишель и, оторвав от рубашки Ариса рукав, при помощи Лорель перевязал собрату предплечье. Сон у всех как рукой сняло, вернулся потухший было страх… До рассвета пятерка не сомкнула глаз, боясь чего похуже, чем странные кровососущие твари. Когда погасли звезды, и забрезжило солнце, Калеб, Мишель, Лорель, Арис и Сесиллия вновь вскочили на коней и поехали дальше. Ехали молча, пока Арис не произнес:

— Нужно найти деревню. Пополнить там запасы воды, накормить лошадей, да и самим поддержать силы, — все молча согласились. На их счастье, деревня оказалась буквально через два часа езды. Жители были поражены видом исхудавших и испуганных людей, заходивших в лавки и покупавших воду и порох. В трактире их все сторонились, да и сами путники не горели желанием с кем-то посторонним общаться. Калеб рассказал о фигуре, шептавшей некое заклинание. Странное дело, но это показалось Мишелю не таким страшным, как все, что произошло ранее:

— Дорогой Калеб, нужно лишь взять себя в руки… Скоро мы будем дома, осталось лишь два дня, — и бывший наркоман, которого все еще ломало от отсутствия дозы, похлопал Калеба по дрожащей руке.

Не желая более сталкиваться с ужасами пути, они делали привалы днем, давая отдохнуть и лошадям, и себе. А к ночи заправляли стащенный из поместья керосиновый фонарь, вешали его на ахалтекинца, и ехали так.

***


— Нас не хотели пускать в город, господин Фредерикс, — подвел итог Калеб, незаметно толкая Мишеля, чтобы тот проснулся. — Но Сесиллия настояла, чтобы нас пустили хотя бы к вам. И я хочу просить руки Сесиллии, мистер Фредерикс, — отважно заявил Калеб, отчего Сесиллия вздрогнула, а Мишель разом проснулся.
На лице Колина отразились сложные чувства, но, с другой стороны — этот мужчина показал себя достойно.

— Благословляю вас, сестра, и мистер Марини, — произнес Фредерикс не без помпы.

***

Венчание прошло. Пара выглядела прекрасно: она — в желто-белом платье с вуалеткой, он — в темно-синем костюме, гостей немного… Гости, в числе которых были Арис, Мишель и Лорель, остались ночевать в доме у Калеба, доставшемся тому по наследству.
Колин, дождавшись, когда все уснут, поднялся на чердак и накинул там черный плащ. Прошептав «И вы попали к настоящему колдуну», Колин громко произнес заклинание:

— Белая река, черная вода, бисер в ладонях, любовь на костре, мысли затянуты узами слов, сойдете вы в Ад до самых низов. И ты, и он, и всяк брат и друг, жена, мать и сестра. Огонь не согреет, лед не охладит. Узел завязываю, жизни связываю, — ветер, проникший на чердак, унес последние слова.

***


Так было надо. Что-то говорило, что так надо. Он лежал с пробитой подсвечником головой, — а она уже овдовела. Но не страшно, ведь вода зовет. А мост крепкий, с него можно легко прыгнуть.
Она шепнула:

— Забери меня черная, черная вода, — и шагнула в одной сорочке вниз.

***


Арис накинул веревку на канделябр, встал на стул, продел голову в петлю и подумал: «Так надо. Проклятие Темной топи все же настигло меня». Посмотрев в окно, где горели звезды, Арис оттолкнул стул.

***


Лорель выскользнула из дома, желая встретиться со знакомой, как тут же стальные пальцы схватили ее за горло, перекрывая кислород. Страшно, страшно, как же страшно… Но так надо, мелькнула у нее мысль. Глаза женщины закатились, а тело обмякло, приняв поцелуй смерти.

***


Доза была слишком большой. Но так было надо, Мишель это чувствовал. Он тосковал по Николь, которая раньше времени сошла в могилу. Наверное, опиум сможет их соединить.
Раскурив опий, де Сентуар упал на подушки. Глаза его затуманивались, а тело пронзало иглами удовольствия — доза брала свое…

      Колин обошел комнаты, чтобы убедиться в смертях людей. Все было правильно, все были мертвы. Обернувшись черным орлом, Фредерикс полетел к Дарк Муру.

…Поместье стояло на месте не только не сгоревшее, но даже не обветшалое. Войдя во двор, Колин принюхался. В доме пахо первородным злом; злом, которое появилось еще до человечества. Фредерикс улыбнулся жестоко и прошел в дом.

«И это место стороной обходит местный люд,
И суеверные твердят:
«Там призраки живут!»

Конец.