Незваный гость

     Гурский проснулся рано, хотя он сразу и не понял, что рано, ибо время года было тёмное. Но он встал, сходил в туалет и решил посмотреть на часы. Посмотрев, он понял, что сон ушёл, и ушёл он, видимо, окончательно. Гурский помаялся: ложиться в постель было почти бессмысленно, потому что поиск сна мог продолжаться ровно до того  момента, когда уже будет пора подниматься на трудовые будни.
     Гурский нехотя побрёл в столовую, поскольку очень любил с утра крепкий чай, но, сделав несколько шагов, увидел свет из-за угла, за которым был вход в столовую.
     «Кто-то забыл выключить свет», - подумал он и вошёл в столовую, но тут же отпрянул и замер: за столом лицом к Гурскому сидел человек и прихлёбывал чай.   «Хорошо, что не из моей чашки», - Гурский брезгливо посмотрел на гостя. На столе стояла широкая ваза со сладостями.
     Человек поднял голову.
     - Не спится? – спросил он. И сам себе ответил: - Не мудрено.
     - Почему? – осторожно спросил Гурский.
     - Совесть, её ж не задушишь, не убьёшь.
     - Вы кто? И как тут оказались, - Гурский пытался изобразить в голосе угрозу, но интонация не свидетельствовала о твердости духа.
     - Не волнуйтесь, я не грабитель, - ответил гость, отправляя в рот очередное печенье. – Да вы присаживайтесь. Поговорим.
     - А-а, как вы прошли?
     - Я не прохожу, я являюсь. Являюсь там, где мне нужно.
     Гурский сглотнул
     - А что вам нужно у меня?
     - Провожу ревизию, учет, так сказать.  Тоже, знаете, дел полно, а память может и подвести.
     Гурский сел за стол напротив гостя, нервными руками взял конфету и стал медленно разворачивать обёртку.
     - И что учитываете?
     - Ну, как обычно, их. – Гость взглянул Гурскому в глаза.
     - Думаете, я открою, сколько у меня денег? – Гурский нашёл в себе силы усмехнуться. – Я не храню их дома, зря пришли.
     Гость тоже улыбнулся.
     - Я прекрасно знаю, сколько у вас денег, но не о них речь, вернее, не они меня интересуют. Я пересчитываю души.
     - В каком смысле?
     От гостя веяло спокойствием, и Гурский уже почти свыкся с его присутствием, он даже подошёл к чайнику и включил его совершенно обычным движением.
     Гурский задал вопрос машинально, просто потому, что не понял, что сказал собеседник. Обычно он так и поступал. Так вот, вопрос он задал машинально, но тут насторожился и искоса посмотрел на гостя.
     - Души, господин банкир, души, - кивнул головой гость.
     - А я тут причем?
     - Смешно.
     Гость порылся в вазе, видимо, выискивая что-то повкуснее.
     Гурский осмелел.
     - Насколько я знаю, нужно согласие, нужен договор.
     - Привыкли вы, банкиры, к договорам. А дело совсем не так обстоит. Согласие и договор нужны для тех, кто ничего не сделал такого на своём пути. А вы, батенька, уже давно в дороге, по которой обратно не уйдёшь.
     - Но это не по правилам, - пытался пошутить Гурский.
     - Как раз по правилам. Как у вас говорится: незнание закона не освобождает….
     - Ещё говорят, выход есть  из любого положения.
     - Разумеется. Раз есть вход, есть и выход, но выход не через вход, сами понимаете. Жизнь всё-таки не строение о четырёх стенах в трёх измерениях.
     - Ну хорошо, - Гурский почувствовал прилив энергии, который он обычно чувствовал, когда начинал какое-то важное дело.
     Но гость вдруг зло бросил что-то обратно в вазу.
     - Хотите подискутировать? Я же сказал: факт – обратной дороги не будет.
     - Но раскаяние!
     - Ай, бросьте эти христианские штучки. Всё это так, для профилактики. Или для слабых, которые не имеют твёрдости пойти своим путём. Вы же - человек сильный. Вы стольких ограбили и свели в могилу, что у меня вы числитесь на почётном месте.
     - Ну, хоть это хорошо, -  пытался улыбнуться Гурский. Но при этом почувствовал, что руки его дрожат.
     - А вы что мешаете там, в чашечке? – ехидно спросил гость. – Сахарок-то не положили.
     - Разве? – Гурский попытался зачерпнуть обычную меру в пол-ложки сахара – получилось несколько больше. Но он не стал отмеривать точнее – он боялся показать свою нервозность.
     - Ничего,  - успокоил его гость, будто оправдывая Гурского, - посластитесь.
     - Напоследок, хотите сказать?
     - Почему напоследок? Ещё поживёте! Дорожку свою нужно пройти. Ваша деятельность весьма мне полезна.
     - Никогда не думал об этом.
     - И не надо. Думают пусть философы. Среди них тоже были и есть интересные. Они тоже рождают самоубийц, которые думают, что они  найдут что-то недоступное людям.
     - Что значит «тоже»?
     - Ну, батенька, - повторился обращением гость, - что ж вы такой наивный? Не поверю. Вы, душенька, кровопивец. А там-то вы как раз и испытаете на себе то, что доставалось от вас другим.
     Гурский молча пил чай, он не чувствовал, что чай был слаще обычного.
     - А если я развернусь? Это вас сильно обидит?
     - Не испугаете. Как говорил, реки не текут вспять.
     - Это когда их не поворачивают.
     - Попробовали бы повернуть, с таким бы встретились!
     Гурский рассердился:
     - Ну что, проверили, все на месте? Чего вам ещё нужно?
     - Да так, поддержать вас. Чтобы сомнений не было, пустых метаний, походов со свечками. Пустое всё это. Живите, как живётся.
     - Что это вы так печётесь? Подозрительно.
     - Это как вам хочется.
     Гурский вдруг бросил в лицо гостю чашку.
     Гость вытер рукой травмированный нос, из которого сочилась кровь. Вытер и спокойно сказал:
     - Вот попортили человеку нос. – Он поморщился. - Я, понимаешь, одолжил на время, нужно же с вами со всеми разговаривать в обычном образе, а то в обморок попадаете, а мне это совсем не нужно. Хотя однажды я прикинулся тенью отца одного известного принца. Тогда это имело большой эффект и навело много шороху. Весело было.
     - Меня не покидает ощущение, что вы меня уговариваете, - сказал Гурский. – И это наводит меня на мысль. – В голосе его послышалась угроза.
     Гость откинулся, как будто он сидел в кресле, хотя на самом деле под ним был простой табурет, разве что с мягким сиденьем.  Гурский удивлённо разглядывал его позу.
     - Почему вы считаете, что мне не интересно просто поговорить с теми, кто…войдёт в мою команду? Доставьте мне это удовольствие. Когда вы ложитесь в свою постель, вы же не только себе доставляете удовольствие, но и той молодой женщине, которая ждёт вас.
     - Сами же сказали, что я получаю с ней удовольствие. А с вами?
     - Я вам не интересен? Не поверю. Да вы сейчас только начинаете понимать, для чего всё это: ваши мучения и победы, страхи и радости, власть и бессилие.
     - Для вас?
     - Вы, конечно, считаете себя чем-то б;льшим. Но даже Он, - гость вытянул вверх указательный палец, - говорил вам, кто вы есть, и вы верили ему. Ну, за исключением тех, кто не хочет верить. Ну и правильно. Те достанутся мне, чего бы они себе не воображали.
     - Мы никто, но выбор все равно есть. – Гурский повесил голову.
     - Что касается выбора: был, голубчик, в вашей ситуации нужно говорить «был».
     - Но раскаяние!
     Гость выпрямился и неожиданно вскочил. Но тут же он принял прежнюю спокойную позу на табурете.
     - А вы упрямый. Так правильно, иначе бы вы и не добились ничего. Что ж, хотите покаяться, покайтесь, но вспомните, что нужно отдать всё. Без остатка. И не потом. Знаю я вас: «Ещё попользуюсь, потом ещё, а уж когда… тогда и…». Этаких ловчил я потом тоже привечаю. Заметьте – Я привечаю.
     - Вы так со всеми?
     - Нет, конечно. Дел хватает, не до того.
     - А что у вас за дела?
     - Время придёт узнаете. И не спрашивайте, всё равно не скажу, когда.
Гурский замолчал.
     А гость тем временем невозмутимо продолжал освобождать вазу от сладостей. Гурский подумал: «Не в коня корм». А сам спросил:
     - Тогда ответьте: вы мои дела считаете злом или деятельность всего нашего профессионального сообщества?
     - Разве я говорил про «зло»? Увы, оценки такие не имеют ничего под собой. Я мог бы привести примеры, но зачем! Вы неглупый человек, сами должны понимать.  Несётся ваш мир в пространстве и во времени, независимо от ваших же оценок.
     - Что значит «ваш»?
     - А вы, голубчик, думаете, что мир на вас только и сосредоточился? Мир ваш – песчинка. То-то и всего. Так сами посудите, что стоят ваши оценки.
     - Ну, для вас они, может, не стоят ничего.
     - С каких пор это для вас стало что-то стоить? Вы надеетесь, я  вычеркну вас из своего списка? Даже если бы я это захотел, не в моей воле. Посмотрите в окно. Новый день уже начался. Через полтора часа за вами придёт машина, и вы поедете на известную вам встречу с президентом одной корпорации.
     - Да, наш банк с этой сделкой сильно прибавит. Я долго бился за это.
     - И бились всякими средствами.
     - Да уж как иначе!
     - И конкуренты были? – ехидно сказал гость.
     - Были и конкуренты, были и те, кто против.
     - Иных уж нет, а те…
     - Бросьте.
     Гость улыбнулся. Ему нравилась появившаяся агрессивность у Гурского. Он удовлетворённо хлопнул ладонями, будто стряхивая прилипшие крошки, и в тот же момент свет погас.
     Гурский неуверенно добрался до выключателя и включил свет. В столовой никого кроме него не было.
     Он подумал, что вспоминая об этом, будет всегда думать, что это был розыгрыш, и забыть... поскорее забыть.