Интервью с Алексеем Булдаковым

АЛЕКСЕЙ БУЛДАКОВ: «РОДИНУ НАДО ЛЮБИТЬ ТИХО»

У каждого популярного актёра есть своя «визитная карточка» – роль, ставшая звёздной в его карьере. Так, для Вячеслава Тихонова – это был Штирлиц, для Анатолия Кузнецова – товарищ Сухов, для Александра Демьяненко – Шурик. А для Алексея Булдакова такой «визиткой» стала роль генерала Иволгина (Михалыча) в комедии «Особенности национальной охоты».
Образ генерала настолько крепко «прилип» к нему, что все остальные роли, а их у актёра почти полторы сотни, как-то отошли на второй план. Я посчитал это несправедливым и решил расспросить Алексея Ивановича о его отношении к сложившейся ситуации, а заодно узнать о жизни и творческих планах.

ДОСЬЕ
Алексей Иванович Булдаков родился 26 марта 1951 года в селе Макаровка Ключевского района Алтайского края. Затем семья переехала в Павлодар. Работал на Павлодарском тракторном заводе. Занимался боксом и классической борьбой.
В 1969 году окончил театральную студию при Павлодарском драматическом театре имени А.П. Чехова.
До 1976 года служил в театрах Павлодара, Томска, Рязани, до 1982 года – в Карагандинском областном русском драматическом театре имени К.С. Станиславского.
С 1985 по 1993 год – актёр Театра-студии киностудии «Беларусьфильм».
В кино начал сниматься с 1979 года. Широкую известность и по-настоящему народную любовь принесла роль генерала Иволгина в фильме «Особенности национальной охоты», который вышел на экраны в 1995 году.
На сегодняшний день в фильмографии актёра – около 140 киноработ.
В 1989 году удостоен почётного звания «Заслуженный артист Российской Федерации», в 1999 году – «Народный артист Российской Федерации».

– Алексей Иванович, Ваш знаменитый земляк Михаил Евдокимов некогда пел: «Я памятью полон вчерашнею / И помню на каждом шагу, / Что вскормлен алтайскою пашнею / И вечно пред нею в долгу». Несмотря на то, что Вы жили в разных городах страны и уже давно живёте в Москве, чувствуете ли долг перед малой родиной?

– Да, безусловно. Хотя бы даже потому, что редко там бываю. Считаю, что это плохо.

– А есть к кому приезжать?

– А как же! У меня там двоюродные братья. Да и вообще вся деревня – практически  родня.
Алтайская земля меня взрастила, и я питаюсь от неё, даже находясь в отдалении. Жена порой удивляется, когда я захожусь от хохота, пересматривая выступления Миши Евдокимова. А я не могу сдержаться, поскольку то, о чём он говорил, мне очень близко, я это всё просто нутром чувствую. И говор алтайских мужиков, и их проблемы...

– Для многих актёрская профессия – это слава, статус, солидные гонорары. Но есть у этой медали и оборотная сторона. Как Вы считаете, какие негативные моменты сопровождают жизнь артистов?

– Слава, гонорары, поклонники – всё это наносное. Или, как говорил Жан-Жак Руссо, «суета и томление духа». Когда был молодой, мне это нравилось, но постепенно пришёл к выводу: главное – в том, чтобы получать удовлетворение от своей профессии и быть уверенным в правильности своего выбора.
Когда я осваивал актёрскую специальность, у нас каждый учебный год начинался с того, что руководитель курса спрашивал: «Точно вы выбрали ту профессию? Уверены в этом?» За что я ему благодарен.
Курс у нас был достаточно большой – 26 человек. А выпускалось всего шестеро. Из них в кино остались, пожалуй, только я и Толя Узденский (народный артист России Анатолий Ефимович Узденский – прим. авт.). И ещё в театре работает актриса Роза Азизова. Вот, пожалуй, и все с нашего курса.
Это я к тому, что, возможно, кто-то и приходит в профессию за славой, за гонорарами, но эти люди постепенно отсеиваются. Ведь сказать правду самому себе всегда тяжело. Даже в подушку. Хотя говорить надо.

– У Вас получается?

– Получается. Даже жена меня иногда спрашивает: «Почему ты не смотришь свои фильмы?» Я обычно отвечаю: «Расстраиваться не хочу». И тут я не кокетничаю. На самом деле редко бывает, когда я себя хвалю, когда чувствую, что задача выполнена и попадание точное. А обычно сижу и думаю: «Не так надо было». А с другой стороны, народу-то нравится (смеётся).

– У многих замечательных актёров их «звёздная» роль оказывается впоследствии их проклятием, потому что режиссёры и зрители видят лишь только этот один-единственный образ. У Вас не было проблем  с избавлением от генеральских лампасов после цикла фильмов «Особенности национальной…»?

– Были. И до сих пор есть. Я уже много раз говорил, но, пожалуй, повторюсь. У меня есть роли, за которые я отвечаю. Считаю, что они с профессиональной точки зрения сделаны почти безупречно. Во всяком случае, мне за них не стыдно. Но вот генерал мне всю творческую биографию подпортил. Режиссёры порой так и говорят: «Алексей, мы боимся ассоциаций». Я отвечаю: «Ну это же глупо. Тащить роль из одного фильма в другой». Если это, не дай бог, когда-нибудь случится, я просто уйду из профессии. Как можно пользоваться одним и тем же? Но я уже понял, что мне от этого не избавиться.
Помните Александра Демьяненко? Сколько у него ролей! И каких ролей! И всё равно все его знали как Шурика.
Никогда не забуду, начало 90-х годов, мы приехали на кинофестиваль в Тверь, тогда этот город ещё назывался Калининым. И как раз Демьяненко получил телеграмму из министерства культуры о присвоении ему звания народного артиста. Он собрал коллег, чтобы отметить это событие. Посидели, а потом пошли гулять по вечернему городу. Вдруг его увидели поклонники и закричали: «Ой, Шурик, Шурик идёт!» Седой человек, за плечами – сотни ролей… И вдруг «Шурик»! Я смотрю, он прямо в лице изменился…

– А как Вы сами реагируете, когда Вас одаривают подобными приветствиями? Кстати, что обычно говорят?

– Михалыч, конечно (улыбается). Да никак уже не реагирую. Я понял, что бесполезно сопротивляться и смирился с этим.

– Вы как-то заявили, что делали своего Михалыча с генерала Александра Лебедя. Вы были с ним лично знакомы?

– Мы познакомились уже после выхода фильма. Как-то под Новый год нас свели журналисты. Я у него сразу поинтересовался впечатлением о фильме. Он мне сказал: «Знаешь, Иваныч, я тогда этот фильм воспринял как издёвку. Он вышел как раз в то время, когда меня сняли с должности секретаря СНБО (Совет национальной безопасности и обороны России – прим. авт.). Вокруг фильма начался ажиотаж. Я тоже решил посмотреть. Купил кассету, поставил…» «Ну, и как ощущения?» – спрашиваю. «В одном месте чуть не расплакался, – отвечает, – настолько похож!» С этого момента у нас завязалась по-настоящему мужская дружба.
Пресса его выставляла этаким солдафоном – «упал – отжался». Я, когда слышал такое, всегда говорил, что это неправда. Он был очень начитанный, умный человек, с хорошим чувством юмора, с самоиронией. Беседовать с ним было одно удовольствие. И главное – честный! Честь мундира для него была превыше всего.

– За свою актёрскую карьеру Вы сыграли много людей в погонах, всецело отдаваясь роли. Приходилось ли в связи с этим испытывать какие-то трудности, сомнения?

– Ну вот, если помните, был такая картина «В лесах под Ковелем», где я играл генерала Фёдорова. Это дважды Герой Советского Союза, партизан, я был лично с ним знаком. Сценарий, который написал кто-то из его приближённых, показался мне слабоватым. Как актёру мне хотелось, чтобы в фильме было больше человеческих взаимоотношений. Ведь партизанский отряд – это совсем другая жизнь, постоянное напряжение.
Хотя потом, когда уже фильм вышел на экраны, Фёдоров сказал, что его многие играли, но так, как сыграл Алексей Иванович… Хотя сам я не очень был удовлетворён работой. Но это скорее из-за слабой драматургии.

– Какой отпечаток на Вашу семью и, может быть, на Вас лично наложила Великая Отечественная война?

– У меня отец воевал, под Москвой. Пулемётчиком был, первым номером. О ручном пулемёте Дегтярёва слышали, конечно. Вот им он и бил врага.
В 1942-м отца контузило. Он мне рассказывал, как это произошло. Шли они ротой, и вдруг команда «Воздух!» Он успел отскочить и залечь. Но рядом как ахнуло, и его завалило землёй. Очнулся уже в госпитале. После излечения отца комиссовали. С войны он вернулся с медалью «За отвагу» и орденом Красной звезды. Кстати, любовь к стрелковому оружию у меня видно от него, люблю пострелять (смеётся).

– Какой из созданных Вами кинообразов наиболее близок именно Вашему характеру?

– Трудно так сходу сказать… Их уже более ста сорока. Ну, пожалуй, в фильме «Кому на Руси жить». Тяжёлый фильм, но я бы его отметил. Мне в нём довелось сыграть главную роль. Считаю, что это очень хорошая работа.

– Вы сказали, что снялись уже более чем в 140 фильмах и, собственно, стали широко известны благодаря «голубому экрану». Но тем не менее не раз приходилось слышать Ваши слова, что не кино Вас сделало артистом, а театр. Почему?

– Да, это так. Я и молодёжь наставляю: «Хотите научиться профессии актёра – идите в театр. А кино от вас никуда не уйдёт. Если вы талантливый, вас обязательно заметят и пригласят».
Профессия артиста сродни профессии спортсмена – нужен постоянный тренинг. Не физический, естественно, а внутренний. Надо сидеть над ролью, читать, проговаривать, философствовать. Работа над ролью – это очень серьёзный и в то же время интересный процесс. Именно в театре. А в кино – это эксплуатация твоего таланта, внешности и так далее.

– Меня всегда удивляло, как актёры умудряются заучивать такие большие тексты?

– Ну что вы! Это же целая наука! Сначала режиссёр читает труппе пьесу. Потом разбираем по ролям. Начинаем проговаривать каждую сцену, по событиям, по взаимоотношениям. Затем «встаём на ноги», начинаем ходить по площадке. Дальше отыгрываем первый акт, второй. Потом идём на сцену. Это достаточно сложный процесс. И не за один день делается.

– Случалось ли Вам забывать во время спектакля слова?

– Конечно, бывало. И самый лучший выход в такой ситуации, это замолчать. Потому что если начнёшь выкручиваться, такого наговоришь!
Это Лёва Дуров (народный артист СССР Лев Константинович Дуров – прим. авт.) мне как-то рассказывал. С ним работал актёр, фамилию уже не помню, так он в одном слове четыре ошибки делал. Может от зажима, не знаю. Вот Дуров в главной роли, у него монолог, в котором есть реплика, адресованная партнёру: «Это вы, вы во всём виноваты!» Партнёр должен вопрошать: «Я?» Во время спектакля идёт этот диалог, Дуров произносит фразу: «Это вы, вы во всём виноваты!» И вдруг его партнёр выпаливает: «Мна?» Ну что тут можно сказать?
Или Ефремов (народный артист СССР Олег Николаевич Ефремов – прим. авт.) – ещё во МХАТе, в главной роли. С ним в одном спектакле – Евстигнеев (народный артист СССР Евгений Александрович Евстигнеев – прим. авт.). И Ефремов должен заканчивать свой монолог фразой: «Я отвечаю за вас и за всех!» После чего вступал Евстигнеев. И вдруг на спектакле он выдаёт: «Я отвечаю за вас и за свет!» Евстигнеев говорит: «Да? А за газ?»
В общем, выкручиваются. Их много, таких оговорок. Я знаю, что в Малом театре даже книга выходила с такими вот казусами.

– Некогда судьба Вас связала с Казахстаном, где Вы покоряли сначала театральные подмостки Павлодара, а потом Караганды. Насколько гладко проходило Ваше актёрское становление?

– Мне, как говорится, грех жаловаться на какие-то творческие неудобства. Не могу сказать, что мне не везло, не давали ролей, что было как-то тяжело. Нет. Что давали, то и играл. Причём играл в разных жанрах – драмы, трагедии, мелодрамы, комедии. У меня был свой зритель. Это очень важно, когда у актёра в театре формируется свой зритель. Ведь идут чаще всего именно на актёров.
А потом был Томск, затем – Рязань. И тоже вроде бы всё нормально. Но наступал момент, когда я говорил себе: «Поеду!» Куда поеду? Зачем? Просто подавал заявление и уезжал.

– Не хватало самореализации?

– Да, чувствовал, что чего-то не хватает. Не то чтобы непременно рвался в Москву, нет, Москва – это последний редут. В Питере был, и в Театре-студии киноактёра в Белоруссии. Семь лет там служил, и очень неплохо.
Как ни странно, в этот период как раз на студии Беларусьфильм я почти не снимался. Мотался по всем киностудиям страны, а здесь у меня не заладилось. Если говорить именно о серьёзных работах. Второстепенные роли, конечно, были, например, в фильме «Хотите любите, хотите – нет». Но, как я понимаю, для того времени это было нормально. Например, питерских артистов тащили на Мосфильм и наоборот. Происходил такой взаимообмен.
В общем, всякое было. Одно время и жить было негде, скитался по вокзалам, аэропортам. На Московском вокзале в Питере бомжи меня держали за своего. Я на Ленфильм поехал сниматься, когда ушёл из рязанского театра. Ни денег, ни прописки. Милиция меня тоже сначала за бомжа принимала, но потом вышел мой первый фильм, и меня начали узнавать. Кто-то из милиционеров даже рекомендовал какую-то недорогую гостиницу. Я отвечал: «С удовольствием бы, да денег нет». Так что с милицией я дружил, как в аэропорту, так и на вокзале.

– Не оттуда ли корни Вашего персонажа из сериала «Москва. Три вокзала»?

– Да. Над этой ролью я с удовольствием работал и работаю. Бомжей в моей творческой биографии до неё не было. Я для этого персонажа сам многое придумал. Зачастую то, что пишут сценаристы, играть неинтересно. Одно и то же из сериала в сериал. А мне хотелось сыграть живого человека.
Мы отсняли уже восемь сезонов. Сейчас, правда, встали – денег нет.

– Можете что-то ещё назвать из свежих работ?

– В «Леснике» сейчас играем с Толей Котенёвым (заслуженный артист Республики Беларусь Анатолий Владимирович Котенёв. – прим. авт.). Там, кстати, тоже есть претензии к сценаристам. Действие происходит в некой деревне Сосновка, так вот, такое ощущение, что эта захолустная деревушка является центром криминала всей России. Кого там только нет! Золотокопатели какие-то, лесорубы, наркоманы и так далее. Я уже предлагал, давайте про деревню расскажем. Мне и многие поклонники говорят: «Алексей Иванович, так нравится, когда просто, о деревенской жизни». А у нас – сплошные убийства. С другой стороны, кто платит, тот и музыку заказывает.

– С годами теряется энергичность, импульсивность. Не мешает ли это Вам строить творческие планы, видеть профессиональные перспективы?

– К сожалению, у нас профессия такая, где не мы выбираем, а нас выбирают. О каких творческих планах можно говорить? Вот я, например, с удовольствием сыграл бы Понтия Пилата, но никто ж не предлагает. «Мастер и Маргарита» – моя любимая книга. Я её постоянно перечитываю. Каждый раз нахожу в ней что-то новое. Мне интересна внутренняя борьба в человеке, движение его души.

– А кого бы ещё хотелось бы сыграть?

– Иуду хотел бы сыграть. Ведь Иуда был любимейшим учеником Христа. И он же его и предал. Почему? Что им двигало? Вот, что интересно. И, кстати, сколько параллелей можно провести с днём сегодняшним. У нас сейчас тоже – деньги получат и на Болотную. Дело даже не в том, что они свою душу продают. Но страну-то зачем продавать? Она-то что вам плохого сделала?
Ну, что ещё? Очень люблю Островского. У него столько современного! Естественно, Чехова... Достоевского... Много чего!

– И в заключение, что бы Вы пожелали сотрудникам органов внутренних дел России и бывших советских республик?

– Хотелось бы отметить, что органы внутренних дел стали работать более профессионально, так сказать, на опережение. Опять же, технические возможности возросли. Поэтому хотелось бы пожелать не сбавлять темпов.
Как точно сказал этот парень из Дагестана: «Работайте, братья!» Какой молодец! Да, надо работать. Если мы хотим жить в нормальной, демократичной стране. То же самое относится и к другим республикам.
Родину надо любить тихо. Каждый на своём месте должен приносить ей пользу!

Беседовал Игорь Алексеев


Опубликовано в журнале «Содружество» (№1-2017).


Разя не хуже пуль и бомб
В пылу военного разгула,
Уносит жизни подлый тромб –
Коварный стражник Вельзевула...
(03.04.2019)
Царствие небесное, Алексей Иванович!


В сентябре 2017 года вышла в свет моя новая книга «Поэзия быстрого реагирования», изданная по программе «Печать по требованию». Книгу можно приобрести во всех крупных интернет-магазинах, достаточно набрать ее название в поисковой строке.