Сварщик

Сварщик.

У нас в цехе работали несколько сварщиков, но только одного из них – Виталия – звали Сварщиком. Это прозвище к нему приклеилось сразу, как только он поступил на работу. А почему так произошло, никто бы объяснить не смог. Как-то само собой получилось. Говорили, например: «Подойди к Сварщику, он сделает». Все знали, о ком идёт речь. Вскоре и имя его почти забылось. Прозвище заменило имя.
Шёл тяжёлый 1994 год: мизерную зарплату на заводе выплачивали с опозданием в четыре месяца. Правда, в цифровом выражении она была значительной! По несколько миллионов рублей каждый рабочий получал. Но и буханка хлеба стоила несколько тысяч рублей. Все мы тогда миллионами ворочали в пустом кармане!
В канун праздника Восьмого марта, Сварщик у всех стрелял деньги. Было понятно, что он задумал молодой жене сделать подарок, но какой именно, он долго не говорил. Денег ни у кого не водилось. Если и были какие-то крохи, скажем тысяч сто, то их не афишировали, берегли, экономили, в займы не давали, ибо возврат не гарантирован, либо ждать долго. Сварщик настырен и за несколько предпраздничных дней насобирал-таки нужную сумму. Он говорил всем, что калымит ночами, варит забор богатенькому клиенту, который заплатит, как только Сварщик закончит работу. Закончить же он её планировал седьмого марта вечером, и сразу получить расчёт.
Задумал он купить подарок простецкий: букет роз. Сегодня этим никого не удивишь. Лишь доставишь девушке приятное мгновение, о котором она забудет спустя час. Да и цена такого букета не кусается.
В то тёмное время, когда всё вокруг рушилось, стоимость букета роз выражалась суммой астрономической, да и найти его стоило огромных трудов. Только по заказу и предоплате его привозили. Зато для подруги букет роз становился настоящим сюрпризом, запоминающимся на весь год, до следующего праздника.
Мы Сварщика отговаривали от столь безумных трат, ведь всё равно букет завянет через два-три дня. Но он отвечал, что мы ничего не понимаем, что жена его, великолепная блондинка Наташа, заканчивает в этом году институт, что жизнь у них начнётся спокойная, радостная и счастливая. У них к тому времени росла дочка, которой едва исполнился годик. Сварщик тянул всю семью свою, работая дённо и нощно. Учёба жены требовала огромных расходов. Одна только дорога в областной центр и обратно забирала уйму денег.
Но Сварщик терпел и работал.
И дотерпел, дождался лучших времён! К июлю, к самому дню рождения Виталия, Наташа защитила диплом и заняла приготовленное для неё место директора ресторана. Ресторан приватизировал её отец, директор маленького заводика, оставшегося ещё в 1991 году без государственного заказа и совсем развалившегося. Конечно, у него деньжонки водились, и он мог бы помогать зятю, но демонстративно этого не делал. Сказал Сварщику так: «Женился?! Будь добр обеспечивать свою семью!» Он и не ударил лицом в грязь, не обращался к тестю за помощью.
В цеховой раздевалке в обеденный перерыв мы бурно отметили день рождение Сварщика. Он светился радостью! Кончились его мучения. Теперь можно вздохнуть свободнее, позволив себе отдыхать ночами. Дочкой больше заниматься. О втором ребёнке с воодушевлением мечтал. Вот оно, тихое семейное счастье – жить ради детей! За год планировал скопить на покупку автомобиля. В доме надо ремонт сделать. Искренне радовался он, что Наташа стала директором ресторана, даже по-хорошему гордился этим.
Наташа преподнесла Сварщику грандиозный подарок ко дню рождения, после которого он пришёл на работу мрачнее тучи. Он не стал от нас скрывать случившегося, а по-простецки рассказал, что она ему сказала: «Виталик, мы с тобой дальше жить вместе не сможем. Подумай сам: я директор ресторана, а ты простой сварщик. Это не солидно». Он, пытаясь спасти семью, уверял супругу, что всё это не важно, что у них растёт дочка, ради которой следует жить. Но супруга осталась непреклонной.
К осени купила ему однокомнатную квартирку в старом жилом фонде, к зиме они развелись. И запил Сварщик! Но пил после работы. Каждый из нас пил с ним долгими зимними вечерами, сменяя друг друга. Это для того, чтобы не попал он в плохую компанию.
В квартире его, кроме старенькой кровати и самодельного кухонного стола с двумя табуретами, ничего не было. Да, ещё ковёр лежал на полу в комнате. На нём и пили, сидя по-турецки, а потом возлежали по-гречески, или уж не знаю, по-как! Комната оклеена древними выцветшими, теперь ставшими грязными, обоями. Окна не мыты лет двадцать и похожи на закопченные цеховые. В полу щели, сквозь которые проникает холодный воздух с улицы – первый этаж.
Пил Сварщик месяца два, аккурат до Нового года, с наступлением которого решил начать новую жизнь. Не спиваться же из-за белокурой бестии. Удивительно быстро нашёл подругу и к весне переехал к ней в двухэтажный дом.  Ирина была симпатичной женщиной лет двадцати пяти, имевшей уже двух сыновей. Муж её трагически погиб. Он бил жену периодически и сильно, однако дом двухэтажный построил. Правда, жилой была лишь часть первого этажа, всё остальное не достроено.
Ирина с радостью приняла доброго, работящего Виталия. Он полюбил двух маленьких мальчишек и они его скоро начали называть папой. Виталий достроил дом, построил баню, гараж, облагородил территорию. В этих трудах прошло лет шесть. Наступал новый век. И теперь жить бы, да жить, детей растить, но однажды Ирина пришла с работы и прямым текстом заявила:
- Виталий, я тебя больше не люблю. Давай расстанемся.
Она знала, что добрый Сварщик не прибегнет к физическому насилию за такие слова. Может лишь поскандалит, попрекнёт сделанным, но он и этого себе не позволил. Просто ушёл в свою пустовавшую все эти годы, совсем разбитую квартирку. И из вещей личных у него почти ничего не было. Все они поместились в спортивную сумку, да ещё место в ней осталось. Откуда и взяться вещам, если он трудился круглосуточно, о себе не думая.
На это раз не запил. Виталий потомственный кузнец. Он стал по книгам, а затем и в импровизированной кузнице, изучать и практиковать кузнечное дело. Вскоре уволился с завода, взял в аренду помещение у бывшего тестя по первой жене, завод которого не функционировал, но оставался в его собственности. Оборудование давно продано, цеха полуразвалились. Стал Сварщик работать на себя. Ковал клинки для охотничьих ножей. Дело шло успешно. Взял себе помощника, потом ещё одного. Второй молот поставил. Мастерская постепенно расширялась. Теперь в Мастерской изготавливали не только клинки, а наладили полный производственный цикл изготовления готового ножа.
Стал наш Сварщик уважаемым в городе предпринимателем. И теперь уж он не Сварщик вовсе, а Виталий Алексеевич, предприятие которого успешно работает, разрослось до размера маленького заводика. Мы все, его заводские друзья, трудимся на этом предприятии: кто шлифовщиком, кто кузнецом, кто сборщиком рукоятей, кто менеджером, кто термистом.
Виталий Алексеевич в третий раз женился, родил сына, которому уже двенадцать лет. Нельзя сказать, что дела во всём идут гладко, такого и не бывает, но мне хочется пожелать этому добрейшему человеку дальнейших успехов и счастья. Жизнь его достаточно колотила, может теперь пошлёт ему награду за стойкое претерпение всех невзгод.
Два года назад Виталий Алексеевич стал дедушкой. Дочка его от первой жены принесла ему внучку, с которой он нянчится в свободное время. Он никогда не прерывал связей ни с дочерью, ни с первой женой. Не только алименты платил, но и оплачивал путёвки, по которым дочь-школьница вместе с матерью ездили в заграничные поездки. Наташа приглашала его периодически в ресторан: стул отремонтировать, или котёл, или ещё чего-нибудь починить. Он же мастер на все руки! Оплачивал он и учёбу дочери в институте.
Лет двадцать спустя после развода Виталия с Наташей, я увидел его бывшую супругу. В памяти моей она сохранилась молодой высокой, статной девушкой, сошедшей со страниц глянцевого журнала, настоящая фотомодель. За эти годы она превратилась в какую-то маленькую толстенькую бабу с красным, обрюзгшим лицом, грубым голосом, неприятными манерами. Противно на неё смотреть. Делала попытки она найти себе супруга, да так ничего и не вышло.
А новый избранник Ирины – Андрей – стал пить, нигде не хотел работать, пропивал вещи из дома, опять бил её и детей. Она же его, как Виталия, не выгоняла, терпела, кормила, поила и одевала. Финал его жизни ужасен – повесился.
Бывает, что с Виталием мы ругаемся. На работе всякое случается. Точнее, я ругаюсь, а он остаётся добрым, спокойным, даже ласковым. Он как бы говорит: «Ну, давай, давай проорись, потом легче станет». И всякий раз я считаю себя виноватым и стыдно мне перед ним. Никому он зла не делает, одно только добро несёт людям, зла совсем не помнит. Он много зла от людей принимает, сам же отвечает только добром, тем многих к себе располагая.
Годы наши к полтиннику приближаются. Что дальше будет – знать не могу. Лет через двадцать планирую дописать к сему повествованию несколько новых абзацев, продиктованных реальным ходом жизни.

25.03.2017.

Фото автора рассказа.

Уважаемый читатель, оставьте рецензию, если вам не трудно. Критикуйте. Мне это полезно. Спасибо!


Рецензии
Странно, но за таких работяг нормальные женщины обычно держатся. Наверное, те женщины были не совсем нормальные. Ну и ветра им попутного в паруса. С уважением, Талгат

Талгат Алимов   04.11.2017 16:37     Заявить о нарушении
Мой опыт говорит об обратном: хороших людей чаще бросают.

Алексей Панов 3   04.11.2017 19:58   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 4 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.