Без права на счастье. Глава 10

- Вика, сколько можно есть! – воскликнул Антон.
Худенькая Вика сунула в рот еще кусок шоколада и принялась энергично жевать, одновременно посмеиваясь и краснея.
- Вика, ты же потолстеешь!
Вика захихикала громче, но шоколад жевать не перестала.
- Вика, если бы у меня была шоколадка, я бы тебе обязательно предложил! Не дал бы, но предложил.
Во время обеденного перерыва хотя бы двое тренеров обязательно составляли компанию Вике, предпочитающей есть за рабочим местом. Девушка отлично поняла свои преимущества, и не стеснялась гонять знакомых за салатом. Пока Вика ела, Антон и Игорь частенько соревновались в остроумии или рассказывали истории про клиентов. Я не одобряла подобного, но понимала, что тренерам необходима разрядка.
- Две недели занимается, две недели! – вещал Антон. – А уже в зеркало смотрит и бухтит, как за ним девочки бегать будут.
- А ты посоветуй ему один тренажер, от которого успех гарантирован, - подсказал Игорь.
- Какой? – спросила Вика, ненадолго отвлекаясь от шоколадки.
- Банкомат! – радостно сообщил Игорь.
Я фыркнула в монитор. Как ни странно, шутки сотрудников чуть подняли настроение. Однако документы валились из рук, идеи упорно избегали головы, и я позвонила.
- Добрый день, это Тигровская. Как идет переезд?
- Добрый, Виан Александровна. Так сегодня уже закончили! Как вы сказали, все подмели, протерли. Чистенько! Новые хозяева через две недели въедут.
- Отлично, спасибо. Перед их приездом зайдете еще пару раз сантехнику проверить?
- Конечно.
Сергей все же уговорил меня переехать к нему. После того, как я стала владелицей клуба, наши рабочие графики стали совпадать. Точнее, мы купили трехкомнатную квартиру в кредит, конечно. Однако я настояла на оформлении одной из комнат мебелью из моей старой квартиры.
- Виан, ну мы же начинаем новую жизнь вдвоем! Зачем тебе прошлое!
- Кто прошлое забудет, тому два глаза вон.
- Ну зачем же его за собой таскать…
- Это вы, мужчины, сильные и смелые, умеете рубить все узлы разом, а женщина – существо слабое и хрупкое, ей нужна поддержка милых знакомых уютных вещей.
- Я обещаю быть твоей поддержкой, Виан.
- Ты уйдешь ради меня с работы?! Вот видишь… А так я буду ощущать себя защищенной, даже когда тебя дома не будет. Одинокой, но защищенной.
Милой болтовней мне удалось убедить Сергея перевезти шкаф, кровать и кресло. Книги, косметика и прочие мелочи тоже получили место в новой квартире. И, похоже, пришло время прощаться со старым жильем.
 Пустота квартиры разодрала сердце так глубоко, что я опустилась прямо на пол. Из прежнего интерьера оставались лишь обои. Я провела рукой по стенам. Некрупное акварельное пятно – однажды, расстроившись над испорченным рисунком, я изящным жестом зашвырнула кисть за спину. Следы от когтей Ворчуна. Рыжий абиссинец! Закрыв дверь, я спустилась на этаж ниже, позвонила. Анна Викторовна, как обычно, при аккуратной стрижке и в лихой ковбойской рубашке. Возраст почти не менял аристократичное лицо, осветившееся при моем виде.
- Добрый день, Анна Викторовна. Я попрощаться. Завтра переезжаю в новую квартиру.
Женщина охнула, но тут же взяла себя в руки.
- Идем на кухню.
Я послушно пошла за соседкой, оглядываясь по сторонам, стараясь запомнить зеленоватые стены, громадный шкаф, тумбу в прихожей, дверцы антресолей, три куртки на вешалке. Говорят, люди расстаются с прошлым смеясь, но мне просто не хотелось с ним расставаться. Электрический чайник вскипел, пока я усаживалась и отказывалась от обеда.
- Ну хоть огурчиков свежих с дачи попробуй?
От огурчиков я отказываться не стала, вслед за ними на столе появилась земляника и чашка вкусно пахнущей малины. В чай Анна Викторовна бросила мяты, и по кухне пошла прохладная свежесть. Пока я похрустывала огурчиком, женщина рассказывала о том, что муж на даче, а ей надо работы студентов проверять. О том, какие неучи первокурсники, как разленились старшие курсы и каких высот достигло мастерство списывания. Я полностью соглашалась, что поколение измельчало и что таланты погибают из-за отмены порки. Волшебный пинок и правда ушел в прошлое, как и все волшебство. Мы уже отпивали чай, куда хозяйка бросила несколько кусочков льда, когда я стала оглядываться по сторонам. Ворчун обожал компанию и всегда хотел быть в курсе событий, поэтому выпроводить его с места действия стоило немалых трудов. Будучи обиженным, изящный хрупкий кот выдавал такие завывания, какие под силу не каждому дворовому коту в марте. Мои ерзания не остались незамеченными.
- Ворчуна ищешь?
Я кивнула.
- Нет его, Виан. Умер.
- Умер? – вырвалось у меня. – Не может быть…
В голове пронеслись даты, в самом деле, рыжего кота последний раз я видела четыре месяца назад. К обществу Сергея кот относился терпимо, но наедине с ним вел себя капризно и невоспитанно, либо требуя внимания, либо сшибая цветочные горшки и наводя беспорядок в любых найденных бумагах. Я пришла к выводу, что кот ревнует, и перестала оставлять их вдвоем.
Конечно, я замечала, как с возрастом Ворчун становится все спокойнее, последние два года он уже редко сидел на столе, ползал по креслу, бегал у меня под ногами, помогал причесываться, предпочитая дремать в комнате, где находилась я, поглядывая на меня зеленым глазом и тихонько урча, когда я поглаживала шелковистую шерсть. В рыжине давно пробивались седые волоски. Ведь ему исполнилось шестнадцать лет, если я не ошибаюсь, день рождения у абиссинца был в январе. По традиции хозяева праздновали в последнюю пятницу месяца.
- Мне жаль, Анна Викторовна. Мне очень жаль. Он не страдал?
Первый раз я увидела слезы на глазах всегда уравновешенной преподавательницы химии. Она вынула платок, развернула и вновь свернула.
- Нет, Виан. Слабеть начал, есть почти перестал. Ветеринар ничего сделать не смог, сказал, что возраст. И утром однажды мяукнул, позвал всех словно… Лег в свою коробочку, ту самую, бордовую. Он ее игнорировал обычно, а тут… Мы его погладили… И все… Извини.
Анна Викторовна поднесла к глазам платок, но справилась с собой.
- За неделю до этого к нам дочь приезжала, Катя. А Ворчун как стареть начал, перестал в ногах спать, наверное, боялся, что задавят. А до того, как она отдельно жить стала, чаще всего с ней время проводил. Даже спать в детстве буквально укладывал. Как время придет, ходит по квартире и возмущенно мяукает, мол, пора уже и в постель ребенку! Так вот он пришел к ней ночевать, словно знал, что последний раз видит. Понимаешь, Виан, пришел, как в старые времена! Попрощаться пришел. Извини.
Анна Викторовна вышла в ванную, отворачиваясь от меня. Я сидела неподвижно, ощущая на губах слезы, на удивление, не соленые. Когда хозяйка вернулась, в ванну ушла я, даже не спрашивая разрешения. Когда я вернулась, хозяйка успокоилась и допивала чай. Я тоже взяла кружку.
- Ты осудишь нас, если скоро возьмем котенка?
- Ни в коем случае, Анна Викторовна, - искренне произнесла я, - ни в коем случае. Сознаюсь, на вашем месте я поступила бы также.
- Кошка моей коллеги, шотландка вислоухая, недавно окотилась. Папа скоттиш-страйт, со стоячими ушками, и котята в него пошли. Этакие бурундучки. Два мальчика и девочка. Я уже на мальчика глаз положила.
- Шустренький, наверное?
- Еще какой, - усмехнулась Анна Викторовна, - а уж разговорчивый какой. Характером они в маму, ласковые, но новых людей боятся. Когда пришла, вся тройка дружно ползала по плюшевому мишке, а меня завидели, к маме кинулись. Забавные, одним словом.
- Свет еще не видел ни одного не смешного и не очаровательного котенка.
- Да кошкой быть вообще хорошо, что не сделаешь, все любуются и умиляются.
- Правда, и по попе заслужить можно, - добавила я.
- Ах, это мелочи жизни! – воскликнула Анна Викторовна. – Зато можно толстеть и быть симпатичной, целыми днями лежать на диване и приходить в восторг от шуршащей бумажки!
Мы поболтали еще немного, я мимоходом взглянула на часы, и женщина спохватилась.
- Заболтала я тебя, а ты ведь теперь деловая леди, бизнес ведешь!
Я усмехнулась, поглядела в чашку, где плавали крохотные кусочки мятных листьев.
- Я бы много дала за возможность пожить месяц как кошка, без забот и тревог, пусть и получая по попе за разбитые горшки. Но, сознаюсь, и моя жизнь мне очень нравится!
- Дай Бог, чтобы всегда так было!
Анна Викторовна обняла меня на прощание и помахала рукой из окна. Я тоже улыбнулась, помахала рукой и завела машину.
Дома уже стояли три коробки, которые я клятвенно пообещала разобрать в течение недели. Сергей еще был на работе, и я зарылась в прошлое. Впрочем, синдром Плюшкина был мне чужд, и нужная вещь отыскалась сразу. Рисунок был сделан четыре года назад, и очень нравился мне. Пожалуй, это был верх моих рисовальных способностей. Ворчун был изображен раскинувшимся на полу после долгой игры с мячиком, но глаза изучали готовность играть дальше и сверкали неуемным любопытством. Карандаши отлично справились с задачей изображения мягкой шерсти, а фиксатор сохранил каждый штришок в первоначальном виде. Посылку я отправила без подписей.

- Виан, что с тобой? Ты же никогда не пьянеешь! Что случилось?
Я махнула рукой в сторону окна. Там стояла пустая тара из-под Хеннеси.
- Ноль пять и еще сто коньяка! Виан, ты с ума сошла!! Как ты еще жива!
Сергей заметался в туманном пространстве, я следила за движениями лишь глазами, иначе голова кружилась. Он воздел руки к небу, несколько раз открыл и закрыл рот, царапнул косяк, пискнул, рыкнул и остановился напротив меня.
- Растягиваю удовольствие
Я показала Сергею часы.
- Три часа сижу.
- Ты… ты закусываешь? А, вижу…
Я недовольно проследила, как он взял кусок аккуратно порезанного стейка и нервно прожевал. Но когда потянулся к Хеннеси, моя ладонь хлопнула по его предплечью.
- Виан, у тебя будет алкогольное отравление, я немедленно вызываю врача.
- Если ты вызовешь врача, я открою третью бутылку. А если уйдешь, выпью еще пятьдесят грамм и пойду спать.
Сергей зло щелкнул зубами, стукнул кулаком в стену и ушел. Я не сказала ему, что если сейчас не напьюсь, мне будет еще хуже. Мама, Ворчун, старая квартира – все навалилось в один день. Он стал таким мрачным, что превратился в ночь. Вместо пятидесяти грамм я выпила сто. С удовлетворением отметив, что нужное состояние достигнуто, я не без труда добралась до старой кровати и провалилась в сон.
Субботнее утро началось со стакана воды и опроса организма. Он сообщил, что выспался, но голоден. Все же коньяк я переношу наилучшим образом. Зеркало отразило чуть побледневшее, но красивое лицо. Умывание и умелое сочетание кремов убрало всякие подозрения в том, что вчера хозяйка немало пообщалась с алкоголем. Дверь в спальню Сергея была закрыта. В самом деле, я вчера вела себя нехорошо, мягко говоря. Да и вообще в последнее время отличалась эгоизмом и забывала о мужчине, который делал столько, чтобы мне было хорошо. Но мне надо было напиться, надо было. Это необъяснимо, я так чувствовала. Нельзя было иначе. Дожевав овсянку, я взялась за телефон. Пожалуй, эта каша утром лучшее средство против последствий приема алкоголя. Овсянка является отличным абсорбентом, и великолепно впитывает всякую гадость. Даже при отравлениях, когда запрещается прием пищи на пару дней, можно съесть чашку овсянки без соли на воде.
Через пару часов я с подносом приблизилась к двери, из-за которой не раздавалось ни звука. Она оказалась закрыта, но маникюрная пилочка без труда решила задачку простейшего замочка. На подносе красовался кофе с молоком и тосты с джемом. Похоже, Сергей слышал мои шуршания, но делал вид, что спит. Когда я присела на кровать, отвернулся в другую сторону. Я запустила руку под одеяло и пощекотала под нижними ребрами. Сергей дернулся и откинул одеяло, сердито уставившись на меня.
- Ты же не станешь игнорировать маленькие беззащитные тостики со сладким джемом и кофе, проделавший ради тебя путь из далекой Бразилии? – спросила я, сделав кошачью хитрую мордочку.
- Теперь мне страшно будет их есть, такие маленькие и беззащитные, - хмуро ответил любовник.
- Зато мучиться не будут! – радостно сказала я. – Только подумай, что уже с утра ты сможешь совершить столько добрых дел.
- Их количество, как и мое терпение, поражает меня самого, - произнес Сергей, все же принимая чашку из моих рук.
Пока он пил кофе, я ненавязчиво мурлыкала, пересказывая события в клубе, описывая Викторию и Антона, о планах закупить новый тренажер. Когда Сергей допил кофе, все же не решившись притронуться к тостам, я встала.
- А теперь умываться и завтракать! Жду через десять минут!
Бровь над карим глазом изумленно изогнулась.
- Завтрак?
- Да, гречка с мясом, - подтвердила я.
Удивление Сергея можно легко понять. Ужин я иногда готовила, конечно, не слишком сложный, на обед максимум помогала резать салат и жарить мясо. Но добиться завтрака от Виан Тигровской было поистине теоремой Ферма.
- Ты туда яду не доливала? – с подозрением спросил Сергей.
- Зато ты погибнешь сытым и счастливым! – заявила я, закрывая за любовником дверь ванный.
Через десять минут мы завтракали.
- Скажи, а сколько тебе надо пить по вечерам, чтобы быть хотя бы вполовину такой заботливой, как сегодня?
- Даже моего здоровья не хватит, - твердо ответила я. – Так что наслаждайся случаем.
- Было очень вкусно, - заявил Сергей, кладя вилку. – Если мои опасения насчет яда верны, он совершенно безвкусен.
- Передам твой отзыв изготовителю. Но чуть позже. Пока одевайся.
- А куда мы едем? – оживился Сергей.
- Сюрприз. Джинсы и красивая рубашка меня вполне устроят.
Дождавшись, пока спутник усядется, я завела машину. Сергей вспомнил, что еще дуется, и всю дорогу молчал. Я не делала попыток завязать разговор. Доехав до нужного места, остановилась, достала темную полоску ткани.
- Завяжешь мне глаза, увезешь в лес и там закопаешь? – настороженно спросил любовник.
- Сначала зверски изнасилую, - пообещала я, завязывая ткань на затылке.
- Не меньше трех раз, - предупредил Сергей.
- Как скажешь, - покладисто отозвалась я.
Через десять минут я припарковала машину, за руку вывела Сергея. По осторожным шагам поняла, что завязала повязку достаточно хорошо, подглядывать у Сергея возможности не было. Дойдя до нужного места, я усадила любовника на лавочку и сняла кроссовки.
- Виан, ты что делаешь, - с беспокойством спросил Сергей.
- Молчи и не смей трогать повязку, - сурово сказала я.
Сергей послушно терпел мои манипуляции с его ногами.
- Готово, - сообщила я, сдернув повязку.
Сергей ошеломленно посмотрел на свои ноги, вдетые в ролики.
- Ты давно хотел научиться кататься, вуаля! И я к твоим услугам!
- Да, Виан, умеешь удивить.
Ошеломленный любовник поднялся и огляделся, опираясь на мою руку. Я привезла Сергея в парк, где располагался роллердром. За определенную плату его согласились открыть для нас двоих на час раньше, чем обычно. Трудно прокататься больше часа на первом занятии, так что с открытием площадки для народа я рассчитывала уже убраться. Прямоугольная площадка была окружена периллами и лавочками, служившими опорами для неопытных ездоков. Стены слепили разнообразием красок, от фиолетовых до зеленых. Играла негромкая музыка, я просила поставить что-нибудь ненавязчивое, но не попсовое. Я распознала Синатру и подивилась понятливости хозяев площадки.
Тем временем Сергей пытался двигать ногами по моим указаниям. Для роликов и коньков необходимы крепкие щиколотки. Как танцовщица, я была уверена в крепости своих ног, но Сергей, хоть и обладал спортивным сложением и посещал тренажерный зал, явно не претендовал на сталь в икрах.
- Надо двигать ногами – вправо, влево, вправо, влево, - поясняла я, катаясь вокруг любовника.
Сергей неуверенно поехал, держась за мою руку. Однако на первом же повороте притормозил с помощью перил и никак не желал отцепиться от них.
- Пять минут позора, и все будет позади, - увещевала я, - но надо же учиться. Знаешь, как казахи лошадей объезжали и учили верхом ездить? Ай, руку мне не оторви! Она тебе еще пригодится… Так вот! Сажали не умеющего ездить верхом на необъезженную лошадь, по бокам две и сзади одна легкая телега, запряженные лихими парочками, и в галоп! И двадцать километров по степи, от станции до станции. К моменту прибытия из точки А в точку В… Сереж, у тебя сильные ноги и хорошее равновесие! Не пытайся обмануть и покататься за счет слабой девушки!
- Я бы поверил, если бы столько раз не щупал твои бицепсы, - пробухтел Сергей, сводя разъезжающиеся ноги.
- В момент прибытия и лошадка была полностью объезжена, и всадник имел начальные навыки верховой езды. А дальше дело практики!
- Я знал, что бесплатный завтрак не к добру, - вздохнул Сергей.
Видимо, любовник отвлекся и ноги подло повели его в сторону, осуществив резкий поворот. Разумеется, рука не разжалась, и я оказалась лежащей на Сергее.
- Такая учеба нравится мне намного больше, - оживился он.
Сильные руки мгновенно прижали к себе, и я заболтала ногами, смеясь в шею любовнику.
- Разминка состоялась, - весело сообщила я и выскользнула из объятий. – Основная тренировка назначена дома.
Сергей не без труда поднялся, я отправилась в центр крутить фигуры на роликах, бдительно следя за входящим в раж подопечным.
- Слушай, а мне нравится, особенно если разогнаться, - провопил он, на ходу скидывая ковбойку.
Конечно, ролики услышали, и мигом повели Сергея к бортику, за который он и схватился.
- Ладно, для первого раза хватит!
Я милостиво разрешила Сергею покинуть арену битвы за равновесие, и даже лично стащила с него ролики.
- Я завтра ходить смогу?
- Сможешь. Но не молча. Но вечером ты будешь полон сил, это я обещаю!
- Ведьма, ведьма как есть, - притворно вздохнул он.
- Слушай, а без роликов так легко и удобно ходить, - поделился он впечатлениями.
- Спонсор вашей легкой походки – сумасшедшая девушка и пара роликов, продекларировала я.
Холодок сентябрьского утра перешел в приятную прохладу. Клуб находился в парке, и я отчетливо чуяла запах яблок, висевших на деревьях, упавших, даже поклеванных птицами. Я бы охотно легла на холодную траву и повалялась, глядя в синее небо. Через месяц оно станет пронзительным, и сладкой болью вольется в сердце вместе с золотом листьев. Трава еще долго будет зеленой, а листья намного слабее, они быстро сдадутся перед отсутствием света и холодом.
Я потянула любовника в сторону, к деревьям, между которыми стоял столик. Рука в моей руке чуть дрогнула, но потом сжала ее сильнее. Пятидесяти метров вглубь от дорожки достаточно, богато одетые деревья скрывают от посторонних глаз. А невысокие деревья обеспечивают доступ лучам солнца. Посередине поляны стояла лавочка – деревянная, но удобная. Я обнаружила ее несколько лет назад, и обожала сидеть в лесу, наблюдая за проходящими людьми.
Сергей подождал, пока я сяду, опустился рядом. Из кармана я извлекла шоколадку, протянула любовнику.
- Тебе нужно восстановить силы.
- А ты?
- Я не хочу, спасибо.
Пока Сергей ел, поглядывая по сторонам, я собиралась с мыслями. Как же трудно изложить человеку то, что ты пережил. Но надо, иначе он совсем тебя не поймет. Олег бы понял без рассказа, он бы мог не знать моих приключений, но понял бы меня. Я посильнее прижалась к Сергею и обняла, лежа головой на плече. Заменим душевные силы физическими?
Два часа я рассказывала, поясняла, вспоминала. Сергей воспринимал спокойно по крайней мере внешне, переспрашивал, внимательно слушал. Я радовалась, что не давал советов. Он хмурился и поднимал брови в нужных местах, улыбался, прикусывал губы. Идеальный слушатель. Идеальный любовник.
- Точка, - завершила я рассказ.
- Почему ты не рассказала мне сразу?
- Было не время. И возвращаться к этим событиям мы не будем. Не спрашивай меня, не заставляй вспоминать, хорошо?
- Виан…
- Прошу тебя. Мне не так легко дались эти два часа. Поэтому мы оставим в прошлом эти слова, звуки, мою боль. Оставим замерзать, словно воду на морозе. И ты не вспоминай о том, что я рассказала. Это сложно, но я прошу тебя. Очень прошу!
Я смотрела молящими глазами. Да, я говорила правду. Новая жизнь начинается не с новых действий и распорядка дня. Она начинается, когда изменяются мысли.
Сергей обнял меня, я чувствовала, как любовник кивает. Вот и чудесно. Надо подумать, что делать дальше, чтобы отвлечь и себя, и Сергея. Зазвонивший телефон заставил вздрогнуть – этот телефон я отключала редко, он был у Михаила, для крайних случаев. Мы как-то стали неплохо работать вместе, он немного покровительствовал, но я проявляла много инициативы. Иногда вспыхивали споры, но скорее показательные – я доказывала, что имею точку зрения, Михаил – что он просто так позиций не сдает.
- Слушаю, Миш.
- Виан, в центральном клиентка ногу повредила. Приехал муж, говорит, что подаст в суд.
Михаил говорил спокойно, но напряжение в голосе можно было измерять в мегавольтах.
- Вызови нашего адвоката, врача и скажи, что я приеду через полчаса. Никуда их не выпускайте, но не юлите. Свидетелей не отпускать, занятие продолжить.
- Врача и адвоката вызвал, остальное исполню. Жду.
Сергей слышал разговор, и без лишних эмоций предложил подвезти. Я согласилась, почти бегом мы помчались к машине. Двадцать минут езды я поглядывала на часы, отсчитывая каждую минуту. Сергей предельно сосредоточенно и быстро вел по полупустым дорогам, хорошо, сегодня суббота. Впрочем, я бы ринулась в метро в противном случае.
Нисан остановился, нас слегка бросило вперед. Не дожидаясь Сергея, я открыла дверцу, видя перед собой только злую клиентку, но Сергей загородил путь.
- Виан, одна минута!
Я хотела воскликнуть, что он сошел с ума, но, глянув на бледное лицо, передумала и молча кивнула.
- Виан Тигровская!
Он встал на одно колено, а мои мысли полетели в бездну, кровь остановила бег, легкие отказались работать.
- Ты не терпишь, когда тебе дарят кольца… Мне так хочется показать, что я знаю тебя, но это не правда. Тебя нельзя познать. Но я люблю все в тебе – пусть даже пока с чем-то не знаком. Виан, я не готовил речи, поэтому мысли путаются. У меня в голове звучит одно твое имя. Я хочу быть рядом каждое мгновение, соприкасаться с тобой руками, мыслями, дыханием, взглядом. Выходи за меня замуж.
Может, упасть в обморок? Или притвориться привидением? Сказать, что я замужем неизвестно за кем? Какие еще варианты? А, вот еще – я люблю другого! Сергей держал мою руку и смотрел горящими карими глазами. Кофе, налитый в прозрачный стакан. Крепкий и проясняющий сознание – с ним становится все ясно и понятно! Но иногда в стакане поднимается гуща, если наливать неосторожно. И приходится долго избавляться от мелких зернышек, неприятно поскрипывающих на зубах, застревающих под языком.
- Тебе плохо со мной просто так?
- Виан, мне с тобой хорошо! Я люблю тебя… Потому и делаю… предложение.
- Предложение делают не поэтому и не потому… Нет, Сереж. Оставим это.
Я подняла его с колен, чтобы смотреть снизу вверх, взяла за руку.
- Я тоже хочу всегда быть рядом с тобой. Принадлежать тебе, обнимать, быть рядом ночью, смотреть, слушать. Хочу, чтобы огонь в сердце горел вечно, разве ты не чувствуешь его жара? Хочу, чтобы пламя вечно билось в танце, поднималось к небу, двигалось в такт душе. Я хочу, чтобы это пламя было свободно, а не заковано в тесные каменные стены домашнего очага.
Он смотрел холодно, я не видела в карих глазах искорок, рука в моей неподвижна.
- Это значит нет?
- Это значит, что я хочу быть только с тобой! И мне не нужны штампы, свадьбы и прочая мишура для подтверждения! Мне нужен только ты! Ты всегда понимал меня и терпел! Пойми сейчас!
- Ты боишься?
Да, да, да!! Как же я боюсь! Как ты прав! Боюсь отчаянно, настолько, насколько возможно! Боюсь потерять свободу, себя, выбор! Боюсь потерять еще одного человека. А вот тебя потерять не боюсь. Страх определяет поведение человека. Он безжалостно обнажает душу. Он командует человеком сотни тысячелетий. Но на смену страху пришла ложь. Она словно одежда, скрывает и подчеркивает, украшает и сглаживает.
- Я боюсь потерять тебя, Сереж. Поэтому отказываюсь от… штампа в паспорте.
- Правда?
- Правда.
Смотрите прямо в глаза, когда лжете. Не отводите их. Сергей обнял меня так крепко, что ребра скрипнули. Словно мстил за что-то и старался причинить боль. Так обнимают соперника на ринге, когда хотят вышибить дух. Я даже испугалась, правда. Но лишь бессильно обмякла в объятиях. Самое время покориться. И кольцо рук чуть ослабло. Он отпустил меня и опустил глаза. Я торопливо поцеловала его и помчалась к дверям. Но на пороге оглянулась и помахала рукой. Он тоже поводил пальцами в воздухе, пусть и замедленно. Гуща медленно оседала, подчиняясь всесильной физике.