Prologue

      За окном шёл дождь, ударяясь своими большими каплями о стекло и разбиваясь на тысячи осколков. Свет был выключен, лишь два ночника горело на кухне и в единственной комнате. Девушка сидела, укутавшись в бордовый клетчатый плед на табуретке и облокачиваясь спиной о стену, ноги она поджимала под себя. В руках девушка держала большую прозрачную кружку горячего какао, грустно смотря в окно. Синие крашеные волосы были собраны в небрежный пучок на затылке. Парень сидел на диване, сложив руки замком и положил на них подбородок. Ему казалось, что пара истерик, подобных сегодняшней, и на его чёрных, как смоль волосах, появятся первые седые волосы. Лиза вспыхнула подобно спичке, когда Максим пришёл с учёбы. Девушка отвесила ему звонкую пощёчину, а на попытки выяснить причину лишь громко кричала и топотала ногами. Последний месяц жить с Лизой стало просто невозможно. Наверное, за долгие четыре недели она не скандалила около четырёх дней, выпавших на ноябрьские праздники. Тогда Максим мог отдавать всего себя своей любимой девушке, обнимать её, целовать, раздевать и лежать с ней на кровати. А потом праздники закончились, и всё началось снова.
      С самого утра, как только Максим уехал в университет, — сегодня был четверг, редкий день, когда надо было к первой паре, — у него было предчувствие чего-то ужасного. Парень думал, что это поломка в поезде метро — поезд около шести минут стоял в туннеле, а машинист три или четыре раза просил сохранять спокойствие, или же внезапная замена пары по высшей математике философией и контрольной по ней — так себе затея, парень даже думал, что ужасное предчувствие было связано с тем, что его лучший друг попал под машину и оказался в больнице. Как выяснилось позже, всё это были цветочки. Ягодка была одна, и ждала она дома, перекрашивая рыжие волосы в синий антоцианиновой краской. Ягодка удалилась из всех соц. сетей, новостью это уже перестало быть, ровно, как и удивлять, но почему-то в этот раз насторожиться заставило, а потом прислала одну единственную СМС-ку: «Можешь не приходить домой».
      Максим не мог понять, что случилось. И кажется, пощёчина, полученная сразу после того, как Максим переступил порог, многое объяснила, да и стоило просто взглянуть в глаза девушки, полные слёз. Те большими каплями стекали по лицу, оставляя мокрые дорожки на влажных и красных щеках, а новые порции солёной жидкости продолжали капать из опухших глаз. Должно быть, Лиза плакала как минимум два часа. По забинтованной кисти девушки, Максим сделал вывод, что Лиза не просто плакала, а ещё била стену, видимо, била хорошо, потому что сквозь бинты просачивались небольшие капли крови.
— Мы расстаёмся, да?! — выкрикнула девушка, занося ладонь для очередного удара, но рука была перехвачена. — Отпусти! Ненавижу тебя, урод! — Лиза предприняла попытку вырвать правую руку из крепкой хватки, а потом попыталась ударить парня свободной рукой, но та была умело перехвачена. — Ненавижу тебя, уходи! Я всё знаю! — Максим тяжело вздохнул и через несколько секунд отпустил руки девушки, хотя те были уже прижаты к стене.
      Лиза сразу же съехала на пол по стене и обняла колени. Она сорвалась и зарыдала ещё сильнее. Девушка утыкалась в руки, которые положила на колени, а её плечи нервно вздрагивали. Максим молча сел на тумбу в прихожей, закрыв лицо руками.
— Прости, любимая, — произнёс он, не убирая руки от лица. — Прости.
— Я ненавижу тебя, — судорожно шептала Лиза, продолжая плакать. — Все твои пустые слова. Ненавижу. Обещал красивую жизнь, а сам? Мало того, что живёшь на мою зарплату, так ещё и крутишь шашни с другими бабами?! Ублюдок, ненавижу! — девушка вновь уткнулась в колени.

      Лиза не слышала, как Максим молил её о прощении. В какой-то момент она перестала рыдать и молча встала и ушла на кухню, чтобы выпить кружку какао. Максим заходил пару раз к ней, но сталкивался лишь с пустым и безжизненным взглядом, после чего уходил обратно в комнату. Парень понимал, что всё летит к чертям. И он прекрасно знал, что знает Лиза. В прошлый раз, когда они ругались, распсиховался Максим и ушёл, громко хлопнув дверью. В порыве злости он позвонил одной из своих знакомых, предлагая ей сходить в бар и развлечься, а на телефонные звонки он не отвечал. Следующим утром, осознав весь ужас реальности и своего поступка, он попросил ту девушку больше не вспоминать о нём, а сам уехал к Лизе. Лиза долго извинялась за свою истерику и обещалась больше не устраивать таких, казалось, что всё обошлось. Но лишь казалось. Как и от кого она узнала об измене — Максим не мог понять. Только это было неважно.
      Лиза зашла в комнату нетвёрдой походкой и достала из-под кровати чемодан. Она начала медленно, словно в её голове был туман, собирать вещи.
— Не хочешь уходить ты, уйду я.
      Максим резко встал и тряхнул Лизу за плечи, чтобы посмотреть в её глаза. И когда он это смог сделать — ужаснулся: в глазах было безразличие. И не к жизни, нет. К нему, Максиму. Произошло именно то, чего Максим боялся три года отношений. Лиза могла психовать, кричать, топотать ногами, не разговаривать, уходить на неопределённых срок, но в её глазах всегда горел огонь любви. А сейчас он потух. Боль, отчаяние, безразличие — всё смешалось в печальном взгляде голубых глаз. Парень отпустил девушку и отвернулся. Он ненавидел себя за тот поступок.
— И куда ты пойдёшь?
— Это неважно.
— Я волнуюсь за тебя.
— Волноваться надо было, когда трахал другую бабу, а теперь неважно.
      Последний раз Максим видел Лизу с розовой спортивной сумкой за спиной. В руках девушки был фиолетовый зонт, на ногах — лиловые кроссовки. Она молча захлопнула дверь, даже не развернувшись к Максиму. А после он ничего о ней не слышал.