Студенчество. Глава 6. Воронежский политех

           На фотографии: вручение дипломов об окончании ВПИ, я - второй слева
               
    Учиться осталось совсем немного. На пятом курсе по кафедре КИПРа осталось сдать только две дисциплины: "Технология РЭА" и "Конструирование и надёжность радиоэлектронных устройств". Помимо экзаменов необходимо было защитить по ним курсовые работы. Как у нас было принято говорить, я получил всё это "автоматом", так как уже работал старшим инженером на кафедре КИПРа по хоздоговору. А вот такие дисциплины, как "Основы автоматики", "Вычислительная техника", "Основы художественного конструирования" и "Физические основы микроминиатюризации" пришлось сдавать.

   "Основы автоматики" читал к.т.н. Гринёв. Поговаривали, что он раньше работал в 5ЦНИИ МО, поэтому был весьма знающим в этой области науки человеком. Он являлся одним из самых любимых мной преподавателей за всё время обучения в ВУЗе: за грамотность речи, за чёткое и последовательное изложение материала и, наконец, за широкий кругозор. А лет десять спустя, когда я начал преподавать на военной кафедре, то узнал, что доцент Гринёв перешёл в НПО "Энергия".

   "Вычислительную технику" мы изучали, можно сказать, на пальцах. Тогда во второй половине 60-х годов на кафедрах были только электромеханические счётные машины. Вся же статистика и бухучёт хранился на счётно-перфорационной технике. Зато в памяти прочно осел перевод десятичной системы счисления в двоичную.

   "Основы художественного конструирования" у нас вела очень красивая молодая женщина. К сожалению, годы унесли с собой её имя и фамилию. Но её образ остался жить в моей памяти: безупречные черты лица, шикарные волосы, идеальная фигура. На занятиях я больше любовался ею, чем слушал её. И мне кажется, что Она это заметила. Про неё поговаривали, будто бы Она недавно развелась со своим мужем и теперь живёт одна с дочкой.

   В качестве индивидуального задания на зачёт по дисциплине Она дала нам придумать художественное обозначение своей продукции. Что-то вроде "товарного знака". Я, не долго думая, взял да и изобразил знак конструкторского бюро п/я №70, где проходил практику на втором курсе ОмПИ. Выглядело это так: посередине - большая буква "Л", а слева и справа на уровне половины её высоты - "крылышки" в виде трёх горизонтальных линий разной длины. Получалось что-то вроде вытянутой по горизонтали "звезды".

   Ей моя работа очень понравилась. Но Она как-то сразу решила, что я это откуда-то позаимствовал. Однако, я утверждал, что это моё изобретение. Тогда Она всех остальных отпустила, поставив им зачёт в зачётные книжки, а меня оставила для личной беседы.

   Мы сидели напротив друг друга. Я чувствовал, что моё сердце начало биться с удвоенной частотой. Я то краснел, то бледнел, но упорно стоял на своём: "Это я сам придумал!". Конечно, ей было глубоко безразлично - сам я это придумал или не сам. А я осознавал всю безвыходность создавшейся ситуации: "Вот если бы я был холостяком, тогда... А так-то!.. Что попусту испытывать судьбу?!". Наконец, после некоторого замешательства Она взяла мою зачётную книжку и жирно написала в ней: "Зачёт".

   "Физические основы микроминиатюризации" преподавал один из ведущих специалистов Воронежского НИИ связи к.т.н. В.Цымбалюк. К этому времени остро встал вопрос об увеличении количества радиоэлементов на единицу объёма, особенно в аппаратуре специального назначения, прежде всего оборонной и космической. И Цымбалюк учил нас методике конструирования миниатюрных функциональных узлов современной радиоэлектронной аппаратуры.

   В то время интегральные схемы ещё только-только разрабатывались, поэтому мы проектировали функциональные узлы из обычных навесных радиоэлементов: резисторов, конденсаторов, транзисторов, катушек индуктивности.   Во время сдачи зачёта Цымбалюк отбирал понравившихся ему студентов для последующей работы в НИИ связи. Предложил и мне. Однако, когда я сказал ему, что меня призывают в армию, он ответил: "Это святое дело!". И вопрос отпал сам собой.

                *     *     *

   Всю осень Ольга оставалась жить у родителей. Гипс ей сняли и теперь она разрабатывала ногу - по существу училась заново ходить. Уже наступили холода и надо было подумать о тёплой зимней обуви, тем более, что старые сапожки теперь не подходили из-за опухоли в области лодыжки.

   А надо сказать, что тот импортный обувной бум, который наблюдался в первой половине 60-х годов, вдруг исчез сразу же после отставки Н.С.Хрущёва. И в 1969 году найти что-нибудь приличное в Воронеже можно было только по большому блату.

   Я отпросился у Мирошника и полетел в Москву. Оптимизма мне добавил тот факт, что я летел на Ил-14 - самолёте, за сборку двигателей которого отвечал мой отец. В Москве я решил начать с дальних магазинов. Побывал на Ленинских горах, на Соколе, но ничего не нашёл. Тогда обошёл все обувные отделы в ЦУМе и ГУМе - и опять "мимо кассы".

   И вот бреду я по улице Горького (ныне Тверская) и вижу в витрине магазина "Обувь" шикарные зимние сапоги на танкетке, под которыми написано: "Франция". Захожу в магазин и прошу у продавца 38-й размер. Вообще-то, Ольга носила 37-й, но теперь ей надо было на размер больше. Мне говорят, что остался только 35-й размер. Начинаю умолять, чтобы поискали получше - может быть на складе завалялись.

   Продавец - молодая девушка уходит и приводит женщину постарше. Рассказываю ей, какая история приключилась с моей женой и почему ей нужны именно эти сапоги. Эта женщина, ни слова не говоря, уходит и возвращается с сапогами 38-го размера. Говорит: "Платите в кассу", поворачивается и уходит.

   Расплачиваюсь, забираю сапоги и выхожу на улицу. А в голове звучит только одно: "Ну надо же! Мир не без добрых людей!".

   Ольга была "без ума" от этих сапог.
   - У меня ещё никогда не было таких сапог, - сказала она. - Вот угодил, так угодил!
   - А ты цени - видишь, как муж тебя любит, - заметила Татьяна Степановна.

   Когда мы остались одни в её комнате, Ольга спросила:
   - Как ты обходишься без жены-то?
   - А как?.. Так и обхожусь, - как бы с загадкой в голосе ответил я.
   - Сможешь завтра прийти ко мне до обеда? Я буду дома одна...
   - Конечно! Меня никто не контролирует. У меня есть дополнительный ключ от лаборатории, я его сам себе выточил.
   Я пришёл... Это был первый случай нашей близости за последние три месяца.

                *     *     *

   В связи с тем, что я был переведён на должность старшего инженера, моё материальное положение опять улучшилось. Теперь я получал: 45 руб.(стипендия) + 65 руб.(1/2 ставки старшего инженера) + 60 руб.(высылали родители) = 170 руб.(при том, что первичный оклад у инженера не превышал 120 руб.). Даже если вычесть 30 руб. за квартиру, всё равно получалось неплохо.

   Ключ от лаборатории я сделал себе для того, чтобы ни от кого не зависеть. Ведь я мог прийти и рано утром, и уже вечером, а там в это время никогда никого не бывало. И тогда я чувствовал себя в лаборатории почти что хозяином.

   Работа над генератором подходила к концу. Провели лабораторные испытания на макете и приступили к окончательной сборке образца. Сергей (первый старший инженер по хоздоговору) выполнял все монтажные работы, Людмила (секретарь-машинистка) печатала документацию, а я в домашних условиях отрабатывал чертежи. Сергей и Людмила настолько хорошо сработались, что в итоге поженились.

   Ещё не сдав текущую хоздоговорную тему, И.А.Мирошник уже задумался над другой. Его тяготило то, что мы не имеем хороших измерительных приборов для исследования коротких наносекундных импульсов. Тот измерительный аппарат, который мы имели под рукой (приставка С1-21 "Дельта" к низкочастотному осциллографу) позволял исследовать импульсы продолжительностью 2-3 нс. Однако, в НИИ Бардина уже начались работы над тонкими ферромагнитными плёнками, а там процессы были уже гораздо быстрее. Мирошнику хотелось создать аппарат, позволяющий исследовать их, и предложить его институту в качестве новой хоздоговорной темы.

   Идея возникла не сама собой и не на пустом месте. Игорю Афанасьевичу удалось раздобыть запатентованную американцами схему стробоскопического осциллографа со случайным считыванием сигнала. В отличие от синхронного стробоскопа здесь от каждого исследуемого импульса брался только один отсчёт, который после интегрирования в импульсном усилителе подавался на электронно-лучевую трубку (ЭЛТ) с памятью. В результате суммирования нескольких периодов исследуемого сигнала на экране высвечивался полный импульс, состоящий из отдельных точек. Чем больше память у ЭЛТ, тем точнее изображался исследуемый процесс.

   На первом этапе Мирошник поручил мне исследование германиевых импульсных диодов Д311 и Д311А для схемы формирования стробирующего импульса. Импульс сформировать мне удалось, а вот измерить его реальную длительность было нечем. Приставка "Дельта" упорно показывала 1,5 нс, хотя должно было быть меньше. Мы упёрлись в разрешающую способность приставки.

   Пока я бился с этими диодами, подошло время сдавать хозрасчётный генератор институту Бардина. Сергей ещё не закончил распайку разъёмов, но ничего не поделаешь - надо было ехать. Мирошник заказал отдельное купе на поезд №25 "Воронеж -Москва" и мы, погрузив туда генератор и чемодан с инструментами, отправились в путь.

   Эта командировка мне пришлась очень даже кстати. Ведь Ольга проходила преддипломную практику в Москве, которую ей организовал отец. Кстати, Николай Александрович смог сделать так, что и Магда Шандарова поехала из СибАДИ на преддипломную практику туда же. И мне с ними обеими предстояло встретиться в Москве.

   В НИИ чёрной металлургии имени И.П.Бардина мы доехали на такси, погрузив на заднее сидение генератор, а сами едва втиснулись в Волгу. Когда от станции метро "Бауманская" свернули на улицу Радио, я понял, что уже бывал здесь, когда на втором курсе проездом в Воронеж во время зимних каникул искал в МВТУ им. Баумана Сашку Галюса. Сашка и я жили в Омске в одном доме, только я во втором подъезде, а он в первом. И школу №69 мы закончили одновременно, только я учился в "А" классе, а он - в "Д". Он тоже был медалистом и поступил в МВТУ. Первое время мы переписывались, а потом - видимо, жизнь "заела".

   В НИИ Бардина мы попросили двое суток на подготовку генератора к контрольным испытаниям, после чего должна была состояться официальная сдача хоздоговорной темы. Эти двое суток я помогал Сергею разобраться со жгутами проводов и завершить распайку разъёмов. После этой работы Мирошник отпустил меня на все четыре стороны. Ночевал я у друзей родителей, ещё по Чехословакии.

   В первый же вечер поехал искать Ольгу, которая вместе с Магдой остановились у её родственников. Посидели, попили чай, поболтали и договорились, что через пару дней все вместе (я, Ольга и Магда) полетим в Омск проводить зимние каникулы.

   Но когда я на вторые сутки снова приехал к ним, то меня встретила одна Магда. Оказалось, что Ольга вместе с отцом, который объявился совершенно неожиданно, улетела в Ленинград. А Магда с расстройства уже съездила на Аэровокзал и купила себе билет до Омска. Тогда я тоже поехал на Ленинградское шоссе и взял билет на омский рейс, не зная каким рейсом летит Магда.

   На следующий день я заехал за Магдой и мы с ней отправились в Домодедово, где оказалось, что летим разными рейсами: сперва она, а потом и я. Время ещё было и мы присели в зале ожидания.
   - Володя, а ты знаешь, я бы никогда так не поступила, - начала разговор Магда.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Да то, что Ольга так легко меняет свои решения. Вообще-то, Николай Александрович летел в Ленинград по делам, а не на экскурсию... И у него будет совсем мало времени, чтобы заниматься дочкой.
   - Тогда зачем она увязалась за ним?
   - Говорила, что очень хочется посмотреть город на Неве.
   - Ещё увидит! - пророчески воскликнул я.
   - А вообще-то, мне очень хочется поделиться с тобой Ольгиными планами на жизнь. Мы с ней тут прожили две недели и я много наслушалась от неё такого, чего никогда бы не подумала о ней. Но это долгий разговор. Вот уже и посадку на мой рейс объявили. Сходи в кассу и поменяй рейс - полетим вместе. Тогда я смогу тебе многое рассказать.
   - Знаешь что, Магда?! Давай так: ты летишь своим рейсом, а я своим. Каждому своё!.. И не будем об этом рассуждать. Желаю тебе удачи в жизни!

   Когда я остался один на один со своими мыслями, они начали одолевать меня с завидным постоянством своей тематики: какие планы на жизнь и моё место в них зародились в голове у моей жены? Сразу же вспомнились загадочные предсказания харьковского профессора-гипнотизёра, совершенно неожиданный разрыв отношений на третьем курсе, а затем такая же неожиданная женитьба, а теперь её переезд к родителям под предлогом работы над дипломным проектом.

   Что-то никакой стабильности - одни шараханья из стороны в сторону. И в подтверждение этому - побег в Ленинград. По другому и не назовёшь... Такое впечатление, что я пока не занял достойного места в её сердце. Ну что же?! Посмотрим, что будет дальше - жизнь нас рассудит...

   А на третий день моего пребывания в Омске я получил телеграмму от Ольги, что она прибывает завтра в Омский аэропорт. И мои терзания прекратились.

                *     *     *

   Работа над дипломным проектом поглотила всё. И даже то, что Ольга продолжала жить у родителей. Ведь ей тоже надо было защищать свой дипломный проект.

   К этому времени я уже отказался от германиевых мезадиффузионных диодов Д311,Д311А и перешёл к исследованию кремниевых эпитаксиальных диодов 2Д503А в схеме формирования стробирующего импульса. У меня теперь было в лаборатории своё рабочее место, где я разместил УИП (универсальный источник питания), генератор импульсов Г4-18А, приставку С1-21 "Дельта", низкочастотный осциллограф С1-19А и двухлучевой осциллограф с большим послесвечением С1-64А.

   В моём распоряжении появился "пробник" в металлическом корпусе на базе всё того же диода 2Д503А, изготовленный на заводе "Электросигнал", и оставалось только исследовать работу усилителя-расширителя. Проблема заключалась только в выборе высокочастотного транзистора. Я перепробовал несколько вариантов и остановился на П-308.

   После того, как нам удалось посмотреть на экране двухлучевого осциллографа импульсный сигнал, состоящий из полутора десятков отдельных точек и совершенно не синхронизированных с исследуемым процессом, я приступил к отработке чертежей для защиты дипломного проекта. Кроме того, эти чертежи должны были лечь в основу отчёта за первый этап новой хоздоговорной темы.

   В это время в ВПИ проходила конференция студенческого научного общества и я выступил на ней с докладом об использовании эпитаксиальных диодов 2Д503А в схемах формирования наносекундных импульсов.

   Однажды, когда я шёл по улице Красноармейской в сторону улицы Кирова, чтобы там пообедать в "Пельменной", то нос к носу столкнулся с Ольгой. От неожиданности я даже вздрогнул. Непонятно, каким образом она там оказалась и куда шла, но она также несколько смутилась. Мы как-то холодно поприветствовали друг друга, а затем она сказала:
   - А может быть нам развестись?! Сейчас это сделать очень даже просто: подадим заявление в ЗАГС и через месяц нас разведут.

   Я призадумался - слишком медленно раскручивались шестерёнки в моём мозгу. Затем почти машинально я ответил:
   - Но ведь я тебя люблю!
   Ольга молчала - было видно, что она что-то лихорадочно обдумывает. Но затем, как ни в чём не бывало, сказала:
   - Значит всё остаётся по-старому?!. Сейчас мне некогда - я иду к подруге. Да и ты, кажется, куда-то спешишь. Ну пока, до встречи... Звони.

   Дипломные проекты мы защитили успешно. Ольга даже получила красный диплом и рекомендацию в аспирантуру.
   Секретарь радиотехнического факультета Алла Георгиевна Ефанина (жена декана) предложила мне пересдать четыре экзамена и тогда у меня тоже будет красный диплом. Но я отказался по двум причинам: во-первых, в армии мне будет безразлично какой у меня диплом - синий или красный, во-вторых, Мирошник сказал, что в аспирантуру поступить будет проблематично, а вот через два года, когда я вернусь на "гражданку", он с удовольствием возьмёт меня на хоздоговор.

   Защиту дипломов группы РК отпраздновали в кафе "Россиянка" на проспекте Революции, а через два дня мы с Ольгой уехали в Вардане, где Татьяна Степановна со своими студентами была на уборке чайного листа. После отдыха мы выехали в Омск к моим родителям, где Ольга оставалась до того момента, пока я не сообщил ей, что нашёл квартиру в Ленинграде.

                Далее:http://www.proza.ru/2017/03/04/1534