Украинские страсти

У нас училось довольно много украинцев, которые считались украинцами, потому что приехали с Украины. Что-то из украинского языка он, возможно, знали, но мы слышали только "отдельные" прикольные слова. Украинцы очень гордились с тем, что они с Украины, но, по сути, ничем не  отличались и не собирались отличаться от москалей. И в большинстве своем в РСФСР и остались.  Мне уже тогда стало очевидным, что наша родная партия и государство почему-то больше заботиться о западных областях, для восточных же уготована бедность и трудодни. Один товарищ украинец с удивлением сравнивал нищие подмосковные деревни с богатыми  украинскими деревнями с пузатыми хлопцами, которые жертвовали своей фигурой ради сала. У меня же в памяти были рассказы старшего поколения о насилии над  русской деревни о хрущевском разбое, который подвел под нож все частное животноводство. Если бы среди моих однокурсников-украинцев кто-то стал бы заниматься пропагандой украинского национализма, то они первые оттащили бы его в Кащенко, благо тащить было недалеко. Как-то уже в лагерях я спросил у кого-то из них о Бандере. Сразу потемнели их лица и стали звучать короткие жесткие фразы о людях, которые убивали детей и так далее. Чувствовалась, что их воспринимают как отребье человечества.
Поэтому когда началась перестройка, и начались захваты храмов, а из Москвы милостивого поглядывали и напоминали, что это Сталин организовал собор, который ликвидировал униатство, у меня вызывал удивление подобный либерализм. У всех в сознании переплелись и униатство и бандеровшина.
Мой первый начальник родился до воссоединения на Западной Украине.  Так что  его любимым нравоучением было совершенно чуждое для советского человека воспоминании об игуменьи на рынке. С детства он запомнил, как на рынок приходила игуменья монастыря. Ей ставили кресло посреди базара и все продавцы проносили перед ней товар. В отличие от покупателей, которые обходили рынок обычным путем. Чуть  стоило залениться, он говорил: "ты как та игуменья...". Но в остальном он ничем, даже по речи не отличался от любого другого научного сотрудника. Конечно, он помнил о своих украинских корнях и рассказывал, как приехал   в командировку в Киев и попытался разговаривать на  украинском языке. Местные тут же сказали ему, что не надо мучиться, быть проще и говорить по-русски.
Так что любой бы вам сказал, что украинец - это известный задавала. Но никто не мог бы предположить, того, что там происходит. Возникает мысль о  сумасшествии, когда рука или нога дерется со всем организмом.