Таня

«Время было такое», - рассказывала, вздыхая, ныне уже покойная бабушка. Вижу, как слёзы проступают у неё на глазах. Вспомнить есть что. И я слушаю.
В семье их было девять ребятишек. Восемь девок и один сын Григорий. С началом Великой Отечественной из-за серьёзной болезни на фронт его не призвали. А прадед не подошёл по возрасту, ещё в Первую Мировую отстрелялся, прабабушка дома по хозяйству да с младшими девчонками хлопотала.
Зато старшие дочери Мария, Анастасия, Татьяна и Анна работали в колхозе от зари до зари. На трудовой фронт их не взяли (видимо, прадед, имевший большой авторитет в своём сельсовете, упросил).
Вместо этого девушек по очереди несколько раз отправляли на рытьё окопов. Как далеко продвинется враг по территории страны, в первые годы войны никто не знал, поэтому каждый город превращали в оборонительный пункт.
Рыли окопы почти круглыми сутками, на отдых оставалось часов по 5, а то и меньше. Ночевали в близлежащих домах, спали прямо на земляном полу, а с питанием было совсем плохо. Хозяевам дома, где жили «временные гости», как правило, самим нечего было есть, куда уж там до чужих ртов.
Умирали кто от чего: одни от непосильной работы, другие от голода.
Отправляя в очередную «командировку» Татьяну, прабабушка собрала последние запасы и напекла ей котомку пирогов. Сероватые с виду, жёсткие, начинённые свёклой, по тем временам и это была большая роскошь.
От района с местной железнодорожной станции попутным поездом на рытьё окопов отправляли пятнадцать девушек, всех примерно одного возраста. Вместе ехали и другие пассажиры, некоторые уже бывалые, пронырливые, не прочь поживиться за чужой счёт, поэтому землячки решили держаться вместе, чтобы не дай Бог не попасть в лапы дурной компании.
И ехать-то было недалеко, всего пару часов или чуть больше, но попутчицы успели хорошо познакомиться, разговориться. Вспоминали недавнее довоенное прошлое, редкие беззаботные дни, когда зимой ходили по праздникам в избу-читальню, а летом после сенокоса гуляли по улице и пели душевные песни под заливные раскаты гармони.
Многие уже были на выданье, если бы не война…
Так за разговорами почти доехали до места назначения. Вдруг одна из попутчиц махнула рукой Татьяне, приглашая отойти в сторону.
- Куда это они, мы ж почти приехали – переглянулись между собой другие девушки.
В тамбуре новая знакомая спросила Таню:
- На работу едем, а ты что так вырядилась, на нас вот одни заплатки, а ты? Богатая что ль?
- Нет, мать свою юбку выходную отдала, моя-то вся дырявая, а ведь ночами холодно. Боится, что замёрзну, - ответила ничего не подозревающая девушка.
- Ага, а что ты там за в котомке всё время к груди прижимаешь? - продолжала она допрос, тесня Татьяну в угол.
В это время мимо тамбура проходил мужчина, он на секунду задержался, открыл дверцу и выбросил на улицу окурок.
Татьяна, видимо, несколько испугалась непонятному допросу, но вида не подала.
- Почему ты решила, что мы богатые? Всей семьёй вкалываем с утра до вечера в колхозе, еле концы с концами сводим. А это из того, что было собрали мне в дорогу, а дома и куска хлеба не осталось!
Непонятная злоба и завить вспыхнули у новой попутчицы. Резким движением она выхватила котомку и откинула её на пол. Распахнула открытую дверь тамбура и вытолкнула Татьяну под колёса движущегося поезда. Шансов выжить не было. Спустя несколько часов девушку нашли с переломанной шеей.
Никакого следствия или разбирательства не было, хотя картина преступления казалась налицо. Но кому до этого было дело, когда шла война.
В наше спокойное, сытое время нам не понять, как за кусок хлеба можно убить ни в чём не повинного человека. А, может, дело совсем не во времени?