Нам надо доказать свое историческое право на ту зе

 Величайшая трагедия, которая только может случиться с нацией, уже стучится в нашу дверь – чеченский язык доживает свои последние годы. Несмотря на все наши стенания; несмотря на все меры, которые мы вроде бы предпринимаем; несмотря на дифирамбы, которые ему поем. И, кажется, я понимаю, почему мы эти дифирамбы поем, почему вот уже долгие годы говорим о своем языке в превосходных степенях. Да, кажется, понимаю… Мы просто прощаемся с ним… хороним его… О мертвых ведь «либо хорошо, либо ничего»…
Конечно, без сохранения своего языка мы не сохраним себя как нацию. Этот аргумент наши ученые и чиновники повторяют как заклинание, то ли нас пугая, то ли себя взбадривая. А может для того только, чтобы хоть что-то сказать народу, ожидающему от интеллигенции и чиновников от образования мудрых советов и не менее мудрых решений. Ни того, ни другого, к сожалению, пока нет и, судя по всему, вряд ли стоит ожидать.
Мне много приходится общаться с молодежью и родителями. При каждой встрече возникает вопрос о языке. Это и понятно – проблема действительно кричащая, и беспокоит она многих. Но молодежь приводит и свои контраргументы. Если чеченский язык не помогает жить и устраиваться на работу; если он не помогает зарабатывать на хлеб; если за пределами нашей крошечной республики он вообще не функционирует, а искать работу и мало-мальски приличный заработок приходится именно вне республики; если за приличным образованием тоже приходится выезжать в регионы России, потому что дипломы местных ВУЗов котируются разве что в сельских школах; если в обществе и в семьях почти все говорят на русском, а разговаривающего на чистом чеченском языке уже перестают понимать; если и еще десять раз если, то стоит ли тратить время и силы на изучение такой ненужной вещи, как чеченский язык? Что же касается сохранения нашей нации вообще, так и по этому поводу у них свои мысли. И главная здесь заключается в том, что никто из них, по большому счету, не верит в то, что чеченцы как этническая единица сохранятся, потому что мы оказались слишком уж малочисленным и безграмотным этносом, совершенно неподготовленным противостоять вызовам ХХI века. И потому еще, что мало-мальски обеспеченный чеченец готовит из своего отпрыска космополита, полагая, что именно таким людям удобнее будет жить в этом внезапно «сузившимся» мире. А если удачливые в материальном отношении чеченцы отрывают свои чада от национальных корней, значит это и есть правильный путь, им, как говорится, видней. По крайней мере, они, сумевшие нажить хоть какие-то богатства, понимают в этой жизни больше, чем несчастный учитель чеченского языка, еле сводящий концы с концами, но продолжающий агитировать в пользу чеченского языка. Хотя понятно, что делает он это скорее «по долгу службы», нежели с осознанным убеждением.
Вот такое вот восприятие темы…
Такое положение дел наталкивает на определенные мысли.
В самом деле, трудно убедить человека хранить и беречь то, что, по его мнению, ему никак не может пригодиться в жизни. Ведь даже определенные органы тела, которыми человек в процессе эволюции перестал пользоваться, вовсе отмирают или же сохраняются на его теле ненужным рудиментом, который не только не способствует нормальному функционированию всего организма, но в иных ситуациях даже мешает этому. И разве мы вправе осуждать человека, избавляющегося от подобного рода отживших свой век органов. Ведь вырезаем же мы без капли жалости аппендикс, пока он не устроил нам трагический «сюрприз».
А между тем от ученых и интеллигенции ждут не общеизвестных и уже набивших оскомину фраз и чужих мыслей о значении языка, не пространных рассуждений о древности и величии чеченского языка, а конкретных аргументов, доказывающих необходимость сохранения и развития этого самого языка даже ценой каких-то, может и не малых, материальных жертв. И пока эти аргументы не будут озвучены, пока на ясных и убедительных примерах не будет показана не только духовная, но и материальная польза, которую приносит язык, основная масса его носителей, особенно молодежь, не повернется к чеченскому языку и, в конце концов, откажется от него вовсе.
Над этой проблемой я и предлагаю подумать мыслящей части нашего общества, ну и, конечно, выскажу некоторые свои соображения…
Жизнь не стоит на месте. Пока мы, в силу объективных и, без сомненья, субъективных тоже причин топчемся на месте, с упорной периодичностью возвращаясь к исходной позиции, многие большие и малые народы продвинулись далеко вперед. И чтобы не остаться где-нибудь на задворках, нам придется наверстывать упущенное, каких бы усилий это ни стоило.
А упущенного очень и очень много. Мы уже потеряли трудовые традиции, складывавшиеся на протяжении долгих веков; мы растранжирили богатейший опыт предков по социальному и политическому устройству общества, который с древнейших времен оберегал наш народ от чуждых идеологий и позволял ему сохранять свою этническую идентичность; мы так и не разработали свою идеологию, призванную стать духовным щитом нации; мы не озвучили национальную идею, устремленную в будущее, с которой мы смогли бы влиться в общечеловеческую семью наций и народов, не рискуя быть отвергнутыми этим сообществом. Живя в одном из самых благодатных уголков земли, обладая плодороднейшей землей, мы не в состоянии прокормить себя. Мы не производим абсолютно никакой продукции столько, сколько ее нужно для удовлетворения наших собственных потребностей. Даже овощей и фруктов. О вывозе излишков и говорить нечего. Наоборот, мы ввозим все: от зерна до лука, от яблок до орехов. Стоит кому-то опустить два шлагбаума на западном и восточном въездах в республику, и через какую-нибудь неделю в наших городах и аулах наступит голод. У нас выросло несколько поколений, убежденных, что единственным орудием труда является ружье, а единственным правом – погоны. Мы безвозвратно потеряли эти поколения соплеменников. Лихолетье так выдрессировало этих людей, что вернуть их к нормальной хозяйственной жизни вряд ли кому уже по силам.
А теперь, вдобавок ко всему, мы рискуем потерять всякие права и на свою собственную, исконно чеченскую землю. Ту самую землю, на которой тысячелетиями жили наши с вами предки, которая впитала их пот и кровь, которая прирастала их благородными телами. Мы сами отдаем эти права тем, кому они не принадлежали никогда.
Людей на земле с каждым годом становится все больше и больше. Нас уже около 8 миллиардов, и число это продолжает увеличиваться. Между тем земель, пригодных для нормальной жизни, становится меньше. Поднимается уровень мирового океана, который в скором времени поглотит в своей пучине огромные территории суши; расширяются песчаные пустыни, покрывающие собой не меньшие просторы. Наступает и, в конце концов, обязательно наступит момент, когда не только плодородных земель, но и просто суши станет катастрофически не хватать. Голод, жажда и иные страшные беды, вызванные природными аномалиями и катаклизмами, человечество, надо полагать, ждут уже в не очень далеком будущем. Многие ученые такую перспективу давно уже прогнозировали. Не нужно большого ума, чтобы понять, что богатые и сильные державы уже присматривают себе благоприятные уголки земли, заодно разрабатывая схемы их присвоения. И ничего удивительного нет в том, что взоры иных из них обращены и в нашу сторону.
Конечно, я далек от мысли, что кто-то пойдет на чеченцев войной и сгонит нас с этой земли. Нет. Судя по всему, это не самый лучший в плане перспективы и не совсем подходящий для современных реалий способ. Хотя, как мы помним из недалекой истории, такие попытки тоже предпринимались. Еще в ХIХ веке дважды разрабатывался и готовился к осуществлению план по переселению чеченцев с их исконных земель. Оба раза планы эти срывались из-за неблагоприятной для империи международной обстановки. Царская администрация снова вернулась к этой коварной идее в начале ХХ века, но здесь помешала уже внутренняя напряженность в стране. Ну а о четвертой и удавшейся попытке на этот раз Советской власти мы все прекрасно знаем, а иные свидетели тех трагических событий, испытавшие на себе все ужасы депортации, живы до сих пор. Но, повторимся, в наше время вряд ли кто из мировых лидеров пойдет на такую рискованную авантюру. Это не методы ХХI века. Есть другие, хитрые, но не менее коварные способы воздействия на людей, давно уже испытанные в реальных условиях и доказавшие свою действенность и высокую эффективность. Судя по всему, такая психологическая обработка сознания чеченцев уже начата, и первые ее результаты мы уже начинаем ощущать.
О чем, собственно, речь…
В последние годы стали появляться публикации, а то и целые книги об истории того или иного чеченского тайпа. То ли по чьему-то наущению, то ли по собственной преступной наивности, многие авторы стали причислять наши тайпы к тем или иным народам. Многих невежественных наших соплеменников такая сочиненная родословная вполне устраивает, лишь бы на самом верху этой пирамиды размещалась какая-нибудь героическая личность, оставившая яркий след в мировой истории. Конечно, намного проще привязать себя к чужой истории, нежели потеть над изучением своей собственной. Кто спорит? Но это признак не свободной и духовно самостоятельной нации, это признак безликой человеческой массы, терзаемой комплексом собственной неполноценности. Неужели и мы, один из древнейших народов, в силу трагических обстоятельств лишенный (уверен, временно) своей письменной истории, с оборванной связью поколений, перестаем ощущать себя полноценной и самостоятельной нацией, со своей особенной и неповторимой духовностью?! Конечно, выходцев из других народов в чеченском обществе огромное количество, как, впрочем, и в любом другом обществе. Понятно, что многие из них по праву считают себя чеченцами. По большому счету, так оно и есть. Их предки жили здесь десятки, а то и сотни лет, говорят они на чеченском языке и считают его своим родным языком. Но когда целые тайпы, причем, крупнейшие тайпы, основа чеченского этноса, объявляются «пришлыми» людьми, которым эти земли в недавнем прошлом не принадлежали, становится ясна скрытая подоплека подобных инсинуаций. Значит, в скором времени нам следует ожидать целый вал псевдонаучных статей и столь же лживых телепередач об «истинных хозяевах» этой земли, которые по чьей-то злой воле оказались отсюда изгнанными и которые не прочь были бы вернуться на свои «исконные земли». А чеченцам, коль скоро они сами признают себя потомками то ли кого-то из сподвижников пророка, то ли кого-то из восточных правителей, следовало бы убраться на свою «историческую родину». Нет никакого сомнения в том, что нас на самом деле вынудят это сделать, если мы и дальше столь же безалаберно, вернее будет сказать, с преступным безразличием будем относиться к своей истории и, особенно, своему языку.
То, что мы, как уже заметили выше, перестали говорить на своем языке, это еще только полбеды. Трагедия заключается в том, что мы разрываем связь чеченского языка с землей, на которой живем. Мало того, что мы не вернули старые, истинно чеченские названия населенным пунктам, не восстановили свои этнонимы, мы, наоборот, продолжаем терять кое-как еще сохранившиеся из них.
Многих из наших соотечественников смущает то, что некоторые аулы, расположенные в самом сердце чеченской земли, носят тюркские, ногайские, калмыцкие названия, хотя ни те, ни другие, ни третьи там не живут. Так же много у нас рек и урочищ, названия которых этимологически уходят в те же языки. Для некоторых нечистоплотных историков такое положение дел уже стало поводом оспорить историческую принадлежность данных территорий. Иначе говоря, пропагандистская интервенция, которая в недалеком будущем может перерасти в реальную, так называемую ползучую оккупацию, уже начата.
Как же защититься от этой напасти?
В первую очередь нам надо осознать, что у нас нет иных средств защиты, кроме родного языка. Именно он может стать тем паспортом, который неоспоримо докажет наше право на этот благодатный край.
И все-таки, почему же так оказалось, что многие населенные пункты и этнонимы в Чеченской республике не имеют никакого отношения к чеченскому языку? Ответ очень прост. Когда-то несметные полчища степняков согнали нас с этих земель, выжгли до основания наши аулы и хутора, на их месте разбили свои юрты и дали вновь образованным поселениям свои названия. Сменилось несколько поколений, пока чеченцы сумели заново приступить к заселению своих земель. Но, в отличие от захватчиков, наши предки возвращались сюда, не выжигая все на своем пути, не вытесняя силой чужеземцев, не с помощью кинжала и лука, а как мирные пахари и скотоводы, которых безземелье и теснота выдавливали с немногочисленных горных плато. Возвращались в одиночку и по несколько семей, кто со своим скарбом, а иные просто наемными работниками. Естественно, старые чеченские названия позабылись, а чужие, в силу немалой протяженности во времени этого процесса, сохранились. Потом, когда переселенцев с гор стало больше, многие потомки степняков покинули эти края, а иные просто ассимилировались. В результате мы имеем на своей земле населенные пункты и урочища с чужими названиями и большое количество чеченцев с нечеченскими корнями, которые, несмотря на это, имеют не меньшее право называться истинными чеченцами, чем представители базовых тайпов.
Позже десятки чеченских аулов стерла с лица земли и царская Россия. На их месте заложили больше двух десятков казачьих станиц. Ныне в этих населенных пунктах проживают лишь единицы казаков и русских, но сами поселения продолжают носить нечеченские названия.
До сих пор чеченцы с этим жили, и их такое положение дел не сильно беспокоило. Во-первых, народ просто восстанавливался после геноцида I944-го года, и ни на что другое просто не хватало сил, ни интеллектуальных, ни физических. Во-вторых, и необходимости вернуть историческую справедливость вроде бы тоже не было, потому что наступили времена, когда в огромной стране все стало вдруг принадлежать всем.
Но страну эту развалили, что спровоцировало начало нового передела мира.
Для всех малых народов мира наступают тяжелые времена. Мы тоже не исключение. Чтобы выжить и оставаться хозяевами своей земли, мы должны сохранить свое особое этническое лицо и свой язык. Если мы не будем называть этот край, все его уголки, начиная с горных вершин и кончая самыми маленькими родниками, чеченскими этнонимами; если наши аулы и города не будут носить чеченские названия; если не найдем в себе психологические и интеллектуальные силы восстановить исторический путь чеченского этноса, перевираемый сегодня всеми, кому не лень, кстати, не без помощи некоторых наших соотечественников – мы потеряем свою землю, и потомки наши рискуют жить на ней только в качестве гостей, причем, гостей нежеланных. А еще через некоторое время их просто попросят отсюда. Иными словами, нам надо доказать свое историческое право на ту землю, на которой нам, по воле Всевышнего, выпало жить.
В этом и заключается сегодня главная миссия чеченского языка.
Но чтобы он, язык, справился с этой великой и для нас судьбоносной миссией, следует сначала помочь самому языку, возродить его, развивать и поднять, наконец, на тот уровень, который отведен ему самой природой, да и конституцией республики тоже. Здесь нужен целый комплекс мер, которые следует предпринять немедленно – и власти, и чиновникам, и каждому чеченцу, независимо от социального статуса и рода занятий.
История дала нам уникальный шанс. Мы никак не можем влиять на мировые процессы, у нас нет для этого ни сил, ни знаний, ни тем более какого-либо влияния. Мы практически не можем влиять на процессы в стране в целом, там все решается без нас и, надо полагать, будет решаться впредь. Мировой политикой мы, конечно, интересуемся, но ничего более существенного, чем роль стороннего наблюдателя, нам здесь не светит. Мы, то ли к сожалению, то ли к нашему с вами счастью, только зрители на этом многоактовом спектакле. Значит, мы освобождены и от ответственности за судьбы мира, по крайней мере, на данном этапе развития человечества. Значит, мы можем не распылять свои и без того ограниченные интеллектуальные силы на какие-то общемировые проблемы. Но вот что мы не только можем, но и обязаны сделать, так это немедленно взяться за решение своих национальных проблем. Все силы, весь потенциал народа должны быть направлены на это.
Надеюсь, время еще не упущено…
Только если мы станем интеллектуально и духовно сильной нацией, верной своим обычаям и традициям; только если мы сохраним свое особое лицо, свою культуру, которая никогда не предполагала социального и этнического неравенства, отличалась религиозной терпимостью, уважала и ценила свободу личности; повторимся, только в этом случае сильные державы и крупные народы будут считаться с нами, только тогда они будут смотреть на нас как на равного и выгодного партнера в политике и экономике, в возрождении духовности человечества.
И да поможет Всевышний каждому человеку осознать свое предназначение в жизни…