Старый вокзал

    — Опоздал ты слегка… — усмехается Эдуард Казаков. — Лет эдак на десять. -

    — Почему это?.. — я смущён. Оказывается, за мной давно следят. И не просто следят, а именно тот человек, от чьих язвительных комментариев я сгорю, как свеча. — Разве нельзя прийти на заброшенный вокзал? -

    — Можно, — отвечает художник, поправляя берет. — А ещё можно сунуть руку в бывшую кассу, положить купюру неденоминированных рублей, и долго ждать, что некий призрак даст тебе билет. Деньги я, кстати, забрал — нечего добру пропадать. А ещё можно торчать на перроне с таким видом, что и камни заревут в голос, на тебя глядючи. Ржавые рельсы, следы от шпал на насыпи — это прекрасный фон какой-либо апокалиптической картины. Но изображать над этим вселенскую скорбь — это уже чересчур. Я и тебя там нарисую, как человека, скорбящего о погибшем человечестве. А то такая фактура пропадает… -

    — Не смей! — подаю я голос.

    — И не подумаю слушать, — отвечает художник. — Такие образчики встречаются редко, а упускать — грех. Кстати, ты и в заброшенном аэропорту торчишь регулярно, и на старой трассе голосуешь. На тебя все сороки и суслики смотрят, как на психа, и так оно видно и есть. Пошли, выпьем, нечего с ума сходить. А то с кого я ещё такую потрясающую картину напишу? -

    — Я не пью! -

    — Возражения не принимаются. А потом пойдём на новый вокзал, хоть и десять километров идти. Куда-нибудь съездим. -