Годохма как окончательное решение всех вопросов

               
     Атаман Барабаш, как и всякий русский, ничего так не любил, как делать детей, махоньких детишков, будущее великой страны, но дети получались у Барабаша какими - то ху...ми, косорылыми, идиотическими, они прямо с рождения наглядно подтверждали всю правоту дядюшки Юлиуса, лысого штурмовика, бывало, говаривавшего фюреру : " Мой фюрер, е...ся в сраку, не надо стерилизовать или уничтожать восточных славян, ни к чему эта байда. Ты глянь на них и сам все поймешь ". И вот фюрер посмотрел. И понял. Все и сразу. Свалил в буддийский монастырь, переименовался в Гвельфа Залаосского, обрил башку, сидит такой под пальмой и думает : " Хорошо - то хорошо, да ни х...я хорошего. Скушно ". Он, фюрер, то есть, привык всякой херней страдать, то людей убивает, то собаку гладит, то еврейкам в любви признается, но больше всего фюрер, как и всякий русский человек баран, любил делать детей. И получались они у него вуматными, красивыми людьми Ленки Миро, страдали всякой ху...й, мечтали вырасти поскорее и стать пидарасами, что обязательно понравится Машеньке Алехиной и Марии Шараповой, наконец - то заткнувшей свой поганый хавальник и в сети, и в СМИ, вкурила, по - ходу, тварь, что бесит неимоверно уже всех тупостью и стремлением вписаться в чужой пир -  похмелье, хотя и говорили свинье : " Ты сначала тыщ десять книжек прочти и пойми, о чем они и зачем, а уж потом лезь рожей в игры разума ", и вот однажды они выросли и стали блогерами, заселили собой все русскоязычное пространство, огляделись и поняли, что они все - полное говно. Задрали головые пустопорожние к небу и увидели комету, промелькнувшую мимо. Прокляли они комету проклятием страшным, зареклись и дали слово гуру всея Руси Кашину - Носику оставаться всегда и вовеки в первобытном состоянии, то бишь олигофреническими детьми, дрочащими друг на дружку и деньги в кружку. Но появилась среди них мадам Гершензон, из прошляков, конечно, у нее все в прошлом было, последние лет тридцать она, страдница сраная, только и делала, что детей. Но мертвых. Не клонировала, а рожала. Натурально высирала, только не мандой, а жопой. И вот образовался их полк, детей этих уёб...х, взяли они шинели, от дедушки оставшиеся, и пошли домой. А дом их был - вся Россия. Приходят и видят : лежит. Мертвый Черномырдин. С трубой газовой в правой руке, с тетей Валей Матвиенко в левой, типа, как Годохма, но седастый и стремный. Наблюдает приближающихся детей и восстает из мертвых. И начинается расцвет экономики.
     - Чота я не вкуриваю ни х...я, - сказал Алексей Кудрин Анатолию Чубайсу, прочитав первый абзац. - Дети какие - то, Черномырдин, немцы. Смысл - то в чем ? Как думаешь ?
     - А я не думаю, - закурил Чубайс, сбрасывая звонок от Дуняши, шлявшейся по пивнушкам Выборгской стороны в поисках достойной тарани или, хотя бы, мудрости Несмияна, что, вообще - то, одно и то же, только тарань жрать можно, а мудрость нет, ее надо сразу выкидывать на х...й, - я знаю. Смысл между строк, как обычно у этого, - он показал глазами на автора, чья фотка, украденная у норвежцев, красовалась в начале страницы на Проза ру, - затейника, ненавидящего массовость и отстрелившего всех, кроме не понимающих ни хера по - русски британки и американки. Чо тебе непонятно ? - Заорал Чубайс, вздыбив жесткие волосы медных оттенков.
     - Ты не ори, - попросил Кудрин, разглаживая лицо утюгом, - а объясни по порядку.
     - Дети у Пескова, - начал втирать ушлый Анатолий, расхаживая взад и вперед, - у него их до х..я и больше, он сам не знает, сколько, отличает по выражению лица, как заметит красивых, так понимает : мои. Черномырдин умер. Давно. Немцы они немцы и есть. Все просто.
     - А смысл ? - Упирался до последнего жизнестойкий Кудрин, не в силах поверить в волшебные чары сверхпростоты игр разума, окончательно запутавшись и частично впадая в пораженчество.
     - Это слово сложное, составное, - захохотал Чубайс, приплясывая, - как ботинок. Ты вот обуваешь его и не задумываешься, что там и подметка, и стелька, и мысок и всякое - такое. Так и тут. " С " - союз, типа, кто - то еще придан к корню.
     - Корень от Алехиной пошел, - задумчиво вспомнил Кудрин, бросая утюг в окно. Там раздался сдавленный хрип и два приятеля поняли, что Россию - продали.
     - Да хер на Алехину, - отмахнулся Чубайс, отсылая Дуняше СМС, мол, так и так, е...ся в сраку, - она не оправдала доверия, как казахи в зоопарке. Ты дальше слушай и осознавай. " Мы ". Это просто. Мы - несколько " я ". Собрались вкупе, ин масс, и стали " мы ", хотя, до этого были всего лишь отдельными " я ". Теперь важное, - поднял указательный палец Анатолий, довольно наблюдая растерянность на мудром челе собеседника. - " Сл ". Кто - нибудь впадет в ничтожество, не зная, как надо, но мы не из таковских, - подмигнул он осклабившемуся Кудрину, почесывавшему пах. - " С " - опять союз, кто - то придан в конце. Понимаешь ?!
     Кудрин испуганно закивал, шурша волосней.
     - " Л " - от старины пошло, от времен отеческих, с самого первого слова.
     - И было оно матерным, - припомнил мудрость отцов экс - министр финансов.
     - Ну, - резюмировал Чубайс, листая на телефоне фотки обнаженной Дуняши. Вот она в камышах, виднеется лишь кончик уха, вот она в " Порше " высовывает ху...ю какую - то в окошко, а вот она в Болгарии, на профсоюзном курорте, ублажает страждущих видом новейшего винилового альбома Примадонны, зачитавшейся сказочником из далекой России и пытающейся совместить частицы в интеллектуальный параллельный троллизм, не зная, по дикости своей, что всем по х...й. - Как видишь, все очень просто, - показывая на дебильную рожу Дуняши закончил Чубайс.
    - А я все равно ни хера не понял, - прошептал Кудрин в самоуверенную спину приятеля, удаляющегося вдаль. Сел на табурет, печально сложив руки в карманы, помолчал и запел.
    - Рано утром я встану в очередь в Мавзолей ...
    Ну, и так далее.