Консьержка

С Анной Петровной, консьержкой, жильцы не прочь были посудачить.

– Что нового? – обычно спрашивала она. Вошедшие в подъезд, как правило, останавливались, делились новостями, в праздники одаривали, оплачивали различного рода услуги, особенно щедро – деликатного характера. Анна Петровна знала всё, что происходит не только в нашем доме, но и во всей округе. За долгие годы к ней привыкли. Многих детей она знала с рождения, говорила родителям, что обожает именно их ребёнка. Родительскому сердцу это было приятно слышать, вопреки здравому смыслу ей верили. С другими консьержками она не ладила, выживала. Хотя многие её не любили и даже некоторые побаивались, надо отдать ей должное – в её отсутствие скучали даже её недоброжелатели.

А тут устроилась у нас дворником и одновременно уборщицей по подъезду Марийка, молодая симпатичная женщина из Молдавии. Мужа у неё, похоже, не было. Дома остались у неё мать с её маленькой дочкой. Приехала она в Москву на заработки и поселилась в нашем доме у своей дальней родственницы, одинокой генеральши преклонного возраста. Генеральша души в ней не чаяла, не упускала случая похвалить свою жиличку.

– На гиблом месте мы живём, на болоте, отсюда многие болезни, – сокрушалась она. – Рядом с этой девочкой я чувствую себя другим человеком. Она снимает плохую энергетику, – делилась она с соседями со знанием дела. (Когда-то в молодости генеральша работала в медицине.)

Прошло полгода. В квартиру генеральши зачастил участковый врач. Она не выходила на улицу и ни с кем не общалась. Единственным собеседником и другом была у неё Марийка. Вечерами за ужином начитанная генеральша любила поговорить о литературе, о любимых поэтах и писателях. В доме была хорошая библиотека, и Марийка редкие свободные минуты старалась использовать для чтения. Но работы было много. Всё, что она зарабатывала, она отправляла домой. Жильцы симпатизировали доброжелательной и услужливой молодой женщине. Находились даже желающие помочь Марийке в уборке снега – зима в этот год выдалась морозной и снежной. Но были и такие, которые не могли пережить, что какой-то приезжей бабёнке, нерусской, достанется генеральская квартира со всем скарбом.
 
Поползли по дому слухи, что Марийка вовсе не родственница генеральши и что муж у неё в тюрьме сидит за разбой и убийство. Анна Петровна доложила председателю жилищного кооператива о разговорах вокруг Марийки, написала официальное заявление в правление дома о том, что Марийка обманным путём прописалась в квартире генеральши, заставила её оформить на своё имя завещание и теперь, не считаясь с ней, водит в квартиру по ночам мужчин. Председатель в глубине души мало верил, что Марийка способна обижать старого больного человека и по ночам устраивать, по словам Анны Петровны, оргии, тем не менее поставил вопрос в правлении.
Марийка пришла на собрание в каракулевой шубе генеральши, весёлая и румяная с мороза. Услышав обвинения в свой адрес, она не стала оправдываться, попросила всё выяснить у самой тёти, так она называла генеральшу. Та уже несколько дней не вставала с постели. Председатель решил ограничиться телефонным разговором с ней. Генеральша жаловалась на здоровье, сказала, что шубу и многое другое действительно подарила племяннице, что Марийка добрая и трудолюбивая девочка и ей повезло с ней на старости лет. Председатель пожелал ей скорого выздоровления, а Марийке задал вопрос по поводу заявления Анны Петровны о ночных посетителях.

– О них генеральша ничего не знает. По ночам эта племянница пичкает её снотворными, это известно всему дому, – заявила Анна Петровна. – Ты не юли, – кричала она Марийке, – говорила ведь, что всю последнюю неделю спишь с каким-то мужиком нерусским. Я врать не буду. И Анна Петровна победоносно обвела всех взглядом.

Марийка вспомнила, что Анна Петровна, расспрашивая её как обычно о здоровье генеральши и о домашних делах в Молдавии, не упускала случая поговорить и о её сердечных делах и что Марийка по этому поводу всегда шутила. Она оглядела всех присутствующих на собрании – таких разных, злобствующих и сочувствующих ей и под общий хохот сказала:

– Да. Я уже неделю сплю со своим любимым писателем Фейхтвангером. Так устаёшь за целый день, что и почитать некогда, сплю с книгой под подушкой.

– Кто же мог подумать, что этот еврей окажется каким-то писателем? – сокрушалась Анна Петровна.