Беглец из Коксу

«Здесь я оставил свой экипаж на привале, а сам отправился на коне семь вёрст вниз по течению Коксуй где, как я слышал, находилась скала с какими-то фигурами или надписями. Версты через две довольно широкая долина Коксу заметно сузилась»
Петр Семенов Тян-Шанский. 1855 год.


Командир учебного артиллерийского полка «отарской учебки» по привычке крутил в руках какой-то прутик и поджидал возле казармы второго дивизиона полкового комсомольца, а, говоря официальным языком – секретаря комитета ВЛКСМ (Всесоюзный Ленинский Коммунистический Союз Молодежи. Здесь и далее – примечания автора).

Лейтенант строевым шагом  подошел к командиру полка и доложил о прибытии.
- Вот, что лейтенант. В четвертой батарее курсант сбежал, нужно его найти и вернуть в часть. Поручаю это тебе. Понял?
- Так точно, товарищ гвардии подполковник! – ответил лейтенант, прокручивая в мозгу последствия такого командирского решения.
- Ну, всё – иди. Командир дивизиона тебе все расскажет. Привезешь курсанта – доложишь!
- Есть! – рука - к головном убору, крутой поворот через левое плечо и положенные три строевых шага.

Командир дивизиона был немногословен и высказал предположение, что поехал солдат к себе домой на станцию Коксу Алмаатинской области:
- Там его мать живет, оттуда и призывался. Есть еще сестра, там же проживает. Адрес – вот. - Он протянул лейтенанту листок с данными из УПК (учетно-послужная карточка)  курсанта. Потом, как бы извиняясь, - Ты уж не обессудь…, это я попросил командира тебя направить. Замполита моего посылать – себе дороже, еще самого потом искать придется, а в батареях… тоже знаешь, замполитов нет – кто где.
- Товарищ майор! Да ладно – все сделаем. Не переживайте.
- Я не сомневаюсь, видел тебя на учениях, да  как ты с людьми работаешь, знаю, что не подведешь. Вот сплавлю своего «недоноска» куда-нибудь, пойдешь ко мне замом?
- А кто меня назначит, да и рановато еще мне: лейтенантом на «майорскую» должность прыгать, - улыбнулся «комсомолец».
- Ничего, скоро получишь «старлея» и все нормально будет!
- Побежал я, товарищ майор, на поезд еще нужно попасть, - лейтенант «откозыряв», пожал протянутую майором руку.

Все эти действия были неофициальными. Таких «бегунов» называли «лыжниками» и искали втихаря, не докладывая вышестоящему командованию. Попросту говоря, скрывали… Поэтому, командировки официально не оформлялись, на билеты скидывались офицеры подразделения из которого «встал на лыжи» солдат. Так было и на этот раз. Деньги собрали на один билет «туда» и на два «обратно».

План действий простой: доехать поездом до Алма-Аты, там - пересадка на поезд, останавливающийся на станции Коксу. Дорога, как дорога – привычное дело.

Вот уже и станция Коксу, находящаяся примерно в 82 км к северо-востоку от посёлка Сарыозек, где в то время дислоцировалась 68 мотострелковая дивизия. При станции небольшой поселок на две тысячи жителей.

Поезд прибыл где-то в 5 утра. Куда идти, кругом еще серо, только –только начинает рассветать. Рядом светило окно домика путевого обходчика.

«Вот отсюда и начнем, - решил лейтенант, постучав в деревянную непонятного цвета дверь с ржавой пружиной в углу.
- О военный! Ты, что от поезда отстал? – два работника железной дороги с удивлением рассматривали молодого офицера, вошедшего в помещение.
- Да нет, по делам службы, так сказать, в ваши края.
- Ну, тогда заходи, вот садись тут на стул… Чай будешь?
- Чаю можно… Спасибо.
Разлив густой чёрный чай в старые  «щербатые» пиалки, с несмываемым коричневым налётом, путевые обходчики заговорили о своей молодости, службе в армии, сразу после войны, в разных места Советского Союза. Расспросив о теперешней службе и получив ответ, продолжали разговор «о том о сём», не нарушая тем самым традиций казахских кочевников: «никогда не расспрашивать путника, зачем он забрел в твою юрту, нужно будет – расскажет, нет – не скажет, промолчит».
- А знаете такого-то? – наконец спросил лейтенант.
- А Лешку! Знаю… знаю… Так он вроде в армии служит, да – в Отаре, рассказывали. А что с ним?
- Да все нормально, только вот тут.., - «комсомолец» замялся.
- Сбежал, что ли… поганец, - наконец догадался один из обходчиков.
- Вроде того…
- А тут его сосед дежурит на станции, сейчас мы у него узнаем, он то должен знать.

Выслушав информацию «коллеги» обходчик рассказал о том, как провел сутки в родном поселке беглый солдат:
- Да! - начал железнодорожник, - «Хороший» тебе, командир, солдат достался… В общем слушай: он в поселок  уже «бухой» приехал, вроде как его дальнобойщики довезли, ну и по дороге угостили… Как приехал, сразу сцепился с одним  хулиганом из соседнего села, тот его пырнул ножиком… Немного, сказали, больше крови, но рана есть рана. Лёха к тётке бегом, той дома не было – на работе, сел на мотоцикл и поехал разбираться в деревню к тому пацану… По дороге перевернулся, побился немного, но живой. Притащили его  с мотоциклом к тётке – Таньке… А Танькин муж – немец, мужик серьезный, баловство не любит, добавил Лёхе «пиндюлей» за мотоцикл и из дома выгнал.  Вроде как у них в бане он и спит сейчас. Такие вот, лейтенант, дела!

 Тут же обходчики  объяснили лейтенанту как пройти к нужному дому. К тому времени уже рассвело, поселок начал просыпаться. Офицер собрался, поблагодарил железнодорожников за помощь и пошел.

На веревке у чистенького домика с хорошо убранным двором висела и сушилась военная форма. На внутреннем кармане вывернутой гимнастерки виднелась, выведенная хлоркой надпись: фамилия, имя, отчество и номер военного билета владельца…

- Нет Алексея, -  испуганно сказало подошедшая к калитке женщина, - служит он в Отаре.
- Ну, раз служит, то откуда здесь его форма? – парировал лейтенант.
Женщина оглянулась и глаза ее поникли:
- Ну да здесь он, сказал, что отпустили…. В увольнительную, вроде…
- Ну-ну…в увольнении.  Где тут у вас баня, пойдемте – покажете мне гвардейца

Солдат, увидел офицера, вскочил с полка и не понимая еще с похмелья и со сна где он и что с ним, стал что –то лепетать, поглядывая на тётку и постепенно начиная осознавать, что его «каникулы» закончились и пришло время держать ответ за содеянное.

Женщина пыталась их накормить, но лейтенант заторопился, нужно было успеть к вечеру вернуться в часть, да и не все поезда останавливались на этой станции, так что со временем было напряженно.

- Товарищ лейтенант! Ну хоть к матери, может, зайдем? – потупив взгляд спросил солдат.
- Так, значит: пить, драться и разбиваться на мотоцикле, у нас время было, а к матери зайти … -  некогда было! – возмутился лейтенант, но немного подумав, все-таки согласился зайти к родительнице солдата.
 
Подойдя к неказистому домику, открыли скрипучую обтянутую мешковиной дверь. Из мебели в комнате был стол, на котором вперемежку лежали обрывки газет, бутылки, стаканы, корки хлеба и кости. Еще стоял старый черно-коричневый сервант с выбитыми стеклами, без посуды. Из мебели присутствовали еще табурет и кровать.  Старая печь притулилась в углу, занимая четверть комнаты. Единственное окно было мутным, засиженным мухами с куском рваной тюли, натянутой на грязной веревке. Глинобитный пол, засыпанный окурками и всяким хламом, завершал картину этого жилища.
На кровати в ворохе тряпья зашевелилась фигура и из-под одеяла выглянули нечесаные взлохмаченные непонятного цвета волосы и  опухшее лицо…
- Кто здесь – сурово сказало лицо опухшими губами.., - шчас встану и.., -  тело опять начало грозно шевелиться…
- Ма, это я Леха… - солдат стоял и смотрел на мать, ему было стыдно перед лейтенантом за родительницу …
- Какой Лёха, пошли вон отсюда – мой сын Алексей в армии служит, - гордо произнесла женщина и снова рухнула в тряпье…

С опущенной головой солдат вышел из дома…
- А где отец? – спросил лейтенант.
- Поездом сбило несколько лет назад. При отце жили небогато, но нормально… Работали они оба, сеструха потом замуж за корейца вышла… А как он погиб, мать запила и всё…, - солдат уже был готов заплакать, потом спохватился и, вытерев рукавом глаза, попросил, -  Товарищ лейтенант, а еще к сестре может зайдем, а?
- Ладно - пошли, - согласился «комсомолец».

У сестры был большой двор, по  периметру которого размещались вольеры с собаками, преимущественно белой раскраски. Все они были похожими на чау-чау, большие и упитанные… Лениво полаяв на гостей, псы улеглись на деревянных полах вольеров, поглядывая на то, что делают хозяйка и пришедшие люди.

Сестра обрадовалась прибытию брата, бросилась, несмотря на протесты, накрывать стол: «Пока не покормлю – не отпущу! Станция в минуте ходьбы – на поезд еще успеете…»

Шурпа и манты были быстро съедены, а еще сестра предложила «хе», когда лейтенант попробовал, женщина спросила:
- Ну как, вкусно?
- Да, вкусно, -  ответил лейтенант..
- Мой муж очень хорошо умеет делать «хе» (корейское блюдо из маринованного мяса, или же из рыбы), а потом оно из свежего мяса – муж вчера собаку зарезал…

Лейтенант чуть не поперхнулся, но сделав над собой усилие, ни как не показал своего состояния, только покраснел…


- А как Вы меня так быстро нашли…, - заговорил солдат по дороге к железнодорожной  станции.
- А вот теперь  знай, солдат: куда бы ты не побежал – тебя везде найдут, понял? – многозначительно и жестко выдал комсомольский секретарь.
- Понял…, - сказал солдат и, опустив голову, спросил, - А что мне за это будет?
- Ну, в дисбат (дисциплинарный батальон – военная тюрьма) на первый раз не посадят, а на «губу» (гауптвахта – армейская камера для временно задержанных) на пару суток можешь загреметь… Трое суток еще не прошло, пока считается самовольная отлучка, а потом – самовольное оставление части – а это уже уголовная статья, ясно солдат?
Воин помахал головой в знак согласия, а затем, вспомнив про уставные взаимоотношения, поднял голову, приняв строевую стойку, ответил: «Так точно!»

Разговор продолжился в поезде, благо времени на это было много. Пересаживаться в Алма-Ате не пришлось, поезд шел через столицу Казахстана  дальше до Ташкента.

-А чего ты убежал, расскажи? – глядя прямо в глаза курсанту, спросил офицер.
- Сержанты били, издевались…, - Алексей отвел глаза в сторону.
- Хорошо, а кто конкретно, можешь назвать…
- Да все! – с вызовом бросил солдат.
- Все – это никто, понял!? – в тон ему немного агрессивно сказал офицер, - Конкретно…
- Ага, я расскажу, а потом они меня вообще убьют…
- Ну, в этом я сомневаюсь…  Ты вон, за сутки в каких переделках побывал, и ничего -  выжил. Ты же не слабак какой… Думаю, что драться ты не боишься и к побоям привык, или я не прав?
Солдат пожал плечами.
Лейтенант продолжал:
- А вот обвинять голословно – это подло, подло по отношению к тем сержантам, которых ты сейчас огульно обвинил. Расскажи, как били, как издевались… Хорошо, давай без фамилий, так,  в общем.
- Ну, там, это один раз сержант заставил отжиматься за то, что я на физзарядке курил…
- Так, понятно, еще….
- Полы заставили мыть во всей казарме, потому что я сапоги не почистил от грязи, когда с улицы в казарму входил…
- Еще…
- Кросс бежали, сержанты толкали, чтобы быстрее бежал… Да постоянно достают – заставляют то и это…
- То и это… называется «служба»… Кто за тебя порядок будет поддерживать. А результаты по физической подготовке должны быть у всех высокие. В общем, солдат, никто над тобой не издевался, а убежал… ты потому, что…?
- Домой захотел, надоело…, - продолжил за офицера курсант
- Да, два месяца в армии – это конечно много, не спорю… Но учти, у тебя впереди еще  год и десять месяцев службы, настоящей службы. После «учебки» ты пойдешь служить кем?
- Командиром минометного расчета, - с гордостью ответил Алексей.
- Командиром… Понимаешь? – лейтенант поднял палец вверх,-  Поэтому проси прощения у всех своих командиров, чтобы они не отчислили тебя из учебного подразделения и не отправили куда-нибудь в кочегарную команду уголь таскать…

Алексея «простили» и не отчисли из «учебки», по окончании которой его направили служить в Таджикистан, где дислоцировалась тогда  134-я, будущая  201-я мотострелковая дивизия…

фото - станция Коксу Турксиб, infourok.ru