В. Пухначёв. К Новосибирской плеяде

 
Василий Пухначёв.

После армии, я приехал в Новосибирск. Жили мы - Красный проспект 12. Через улицу, был стоквартирный дом. В нём жил поэт - В. Пухначёв. Ежедневно прогуливаясь по главной улице, я изредка встречался с ним. Хотелось познакомиться. Но для этого нужно было, как минимум, просмотреть его книгу стихов. Приобрёл её в книжном магазине.
Когда прочитал, возникли затруднения для знакомства. Сказать что-то лестное в его адрес, не мог. Стиль его стихов - лёгкий, праздничный, близкий к частушкам. Независимо от того, шла ли речь о любви, смерти или казни. Подготовленный для восприятия на произведениях классиков, его поэтическая форма, как-то не подходила - для такого же - лёгкого, праздничного диалога.

Кому нынче песню, друзья, зачинаем,
Что в песне мы сказки, кого величаем.

Вот такими словами определился со своим поэтическим настроем. Продолжил в том же духе.

Доброе утро, Россия любимая,
Доброе утро, мой край дорогой.
Далее.
Над Шушей - сосны вековые,
Здесь Ильича они впервые,
Встречали в давние года.

И волны озера Перово,
О нём друг с другом говорят.

Повествует прозаично. Переходит на повествование поэтическое.

Над таёжной стелется,
Грозовой туман.
Там прощался с девушкой,
Красный партизан.

Белых с интервентами,
Бил боец, как мог...

На Байкале в проруби,
Сгинул адмирал.

МИНУТА МОЛЧАНИЯ.
В летний день, в тридцатом, на заставу,
Налетала банда басмачей.
Бились до последнего патрона,
В ход пошли гранаты и штыки.

Только командира из засады,
Срезал пулемётчик басмачей.

СТОИТ БЕРЁЗКА.

Здесь парень девушку встречая,
Ей пел одной, ей пел одной.

В поле утром на рассвете,
Здесь грянул бой, здесь грянул бой.

И у берёзки парень встретил,
Час грозный свой, час смертный свой.

Поведал буднично, спокойно, без эмоций. Так, словно ничего серьёзного не произошло. Был человек, нет человека. Такое время было.

Казалось, ты добрый и хрупкий,
Был ты отважным бойцом.

Стоят обелиски солдатам,
На каждой военной версте.

Особый стиль. Писать так, чтобы было не интересно читать. В этом его особый талант.

АЛЁНКА.

То выходит из дома Алёнка,
Пятилетнее чудо для всех.

И светлеют солдатские лица,
И сжимается сердце в комок.

Вы в Сибири не бывали,
Не бывали, не видали,
Как лучится на Байкале,
Бирюзовая вода.

Вы не плыли Енисеем,
Где волна небес светлее.

ШИРИНА СТЕПИ.

Широкие степи, целинные степи,
От гор до тайги пролегли.
Увидишь - и сердцем полюбишь навеки,
Раздолье Сибирской земли.

Белой ночью над Катунью,
Не заснуть с тобою нам.

И душевное признанье,
В сердце просится без слов.

ПЛЯСОВАЯ.

Собирались трактористы,
Возле стана в выходной.

Бригадир лады баяна,
Тронул, будто невзначай.

Лейся радость трудовая,
Прозвени на всю страну.

Зёрнышко, зёрнышко,
Пусть мало оно.
Будет дождь и солнышко,
Даст росток зерно.

Станет стеблем, колосом,
В бурю устоит.
Небо синим пологом,
Над тобой страна.

Берегите каждое,
Каждое зерно.

Как и положено советскому официальному поэту, без призыва не обойтись.

КЕДРАЧОК.
Возле кедра, на полянке,
Молодёжная гулянка.
Если сделана работа,
Поплясать и петь охота.
Замечательно живём,
И танцуем и поём.

Комбайнёр приехал с Дона,
В Кулундинские края.

Стань подручной у штурвала,
Попросил меня казак.

Так и стала я казачкой,
А казак - сибиряком.

КЕДРИНКА.

Не девочка - картинка,
Посмотришь - сердцу жарко.
Не сможешь не влюбиться,
В лицо её, осанку.

В работе не сробеет,
В мечтах, в труде прекрасна.
И ГЭС на Енисее,
Её рукам подвластна.
Не сможешь не влюбиться,
В кедринку-Красноярку.

Когда зрелый мужчина пишет о детях и для детей, понятно, художественный стиль должен быть соответствующий их восприятию. Лёгкий, радостный, предельно упрощённый. Но если пишется для взрослых, то и стиль должен быть иной. С расчётом на серьёзное зрелое восприятие. Тут же, крайний примитив - на примитив. И потому - оскорбителен для любителей поэзии. Любой мог бы возмутиться: ты за кого нас принимаешь?!

СИБИРЬ.

Никогда не смогу наглядеться,
В твои дивные воды Байкал.

Ты сверкаешь в созвездьях алмазов,
В твоих дивных легендах, Алтай.
ГРУЗИНСКИЙ ЧАЙ.

Что за сила в чае том,
Враз снимает всю усталость.

Лучших шкурок соболиных,
Подарим за этот чай.

СИБИРСКИЙ ХАРАКТЕР.

Характера сибирского
Девчоночка моя.
Охотница таёжная,
Крута соболья кровь.
Как ей сумел понравиться,
И сам я не пойму.
Никто меня с матанечкой,
Водой не разольёт.

Сам того не сознавая, особо унизительно характеризует сибиряков и себя, как автора. Даже в самой глухой таёжной деревушке, не встретишь подобных мотивов. А он, всё-таки, городской житель.
СВЕТЛАНА.

Лён в полях ты расстилала,
Там нашла ты косам цвет.
В речке синь ты отыскала,
Для своих бездонных глаз.
От весёлой зорьки алой,
У тебя румянец щёк.
Ой, Светлана, ты Светлана,
Ой, ты, девушка-весна.

Вот так у нас в Сибири, блещут таланты. Невольно напрашивается образ из народного фольклора. Лежал В. Пухначёв на печи тридцать лет, ограничивался печным кругозором. Но вот он поднялся, и впервые прогулялся по ближайшей окрестности. То, что он встретил, вдохновило его на мини поэзию.

Там, где в поле рожь цвела,
Из села девчонка шла.
Сердце счастье всюду ждёт.
Да не знает, где найдёт.
Небо ясно, день лучист,
Шёл со стана тракторист.
Там, где в поле рожь цвела,
Счастье девушка нашла.

Выдал вот такой простенький поэтический роман. Ничего лишнего.

НОЧЬ ПРОХОДИТ БЕЛАЯ.

Ночь проходит белая стороной,
Что, любовь, ты делаешь со мной.

Над полями зорька светлая,
Ты, берёзонька, заветная.

ХОРОШИЙ СОВЕТ.

Играет мой Ваня, а мне наказанье,
Все любят дружка моего.
Иду, замирая - мой Ваня играет,
А рядом сидит полсела.
Наш предсельсовета, увидел всё это,
Мне дал директивный совет.

На уровне детского сада. Задержался в развитии. В башке ничего, кроме детского; или взрослого, но при абсолютном отсутствии знаний. Хотя бы - минимальных.

ОХ, ДО СВИДАНЬЕ.

Провожал весной с гулянья,
Парень девушку домой.
Начинал семь раз прощаться,
Только с места ни ногой.

Особо драматическая ситуация. Но - без воображения, без фантазий. Замкнут на предельно малом круге. Ни шагу - в ту или иную сторону. Уникальный поэтический дар. Откуда он? Из какой среды?

ЯГОДА МОРОШКА.

На - ко, дочь, лукошко,
Пойдём за морошкой.
А за ней - Трошка, сынок - Алёшка. Всей семьёй.

Очень интересный, содержательный рассказ.

ПОТЕРЯЛ ПОКОЙ.
Прошлым летом, с путёвкой завкома,
Я приехал в подшефный колхоз.

Земля моих отцов,
Тебе я предан с детства.

Ничего лишнего. Коротко и ясно. Вот так, начинающие, учитесь писать стихи, у выдающихся мастеров. Он - один из них. О других - мне предстояло узнать в дальнейшем.
Ознакомившись с творчеством В. Пухначёва, я утратил интерес к нему. Но когда начал писать книгу "Новосибирская плеяда", вспомнил о нём. Шли годы, он постоянно выступал, о нём много говорили. Хотелось использовать весь материал, набегавший с годами. Сам поэт, как комсомольско-партийное производное, оберегался от критики настолько, что его представляли только в превосходной оценке. "Высшая мера", понимавшая в двух противоположных значениях, его коснулась только одной стороной - похвальной. Так уж повелось в Сибири, если кого-то начали возносить, то это явление обретает характер состязаний. Кто, что предложит в плане поощрения. Приехавший в город из глухой алтайской деревушки, получает квартиру на главной улице, в лучшем - так называемом - стоквартирном доме. Кто-то, в шутку или всерьёз, подметил в нём "абсолютный слух". И все, кто писал или говорил о его поэтическом даре, использовали это выражение. Он - почётный житель города, знаток Сибири и сибиряков. Сам - коренной сибиряк, его выражение и олицетворение. В 1982 г. - умирает. Предлагали увековечить его память, одной из улиц с его именем, скульптурным портретом в сквере перед стоквартирным домом. Но - вскоре - началась перестройка, и о нём забыли. 



















 
;