О любви

Митрополит Антоний Сурожский говорил, что слово “любовь” по своему значению очень близко понятию “свобода”. Особенно это заметно при анализе  истоков английского и немецкого языков. Пожалуй, я приведу эту цитату полностью:

"На санскритском языке корень, который дал freedom, Freiheit и соответствующие слова германского корня, значит «любить» и «быть любимым», а как существительное оно значит «мой любимый», «моя любимая»159. И тут можно дивиться, какое изумительное прозрение было у людей в глубокой древности. Они увидели свободу как предельное проявление любви, взаимной любви, которая стремится к тому, чтобы другой вырос в полную меру своего бытия, стремится никаким образом не ограничить этот рост, ничем его не изуродовать, не стеснить. Это отношение к другому как к любимому, ради которого — и это слово евангельское — я готов положить свою жизнь (Ин 15:13). А «положить жизнь» не всегда значит «умереть», это порой значит — годами жить для того, чтобы другой мог вырасти в полную меру своего величия, своей красоты, своей святости."

Помню, как удивилась я, найдя у Сурожского эту параллель несколько лет назад. Но прошло время, и я полностью согласилась с его точкой зрения.

Ни одна другая религия мира не раскрывает понятие любви так широко, так полно и так глубоко, как христианство. И это не желание принизить другие религии, а голый, неоспоримый факт. Действительно: в каком еще религиозном источнике, кроме Нового Завета, можно увидеть такие слова:

"Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына своего единородного…"

Здесь ключевое слово: возлюбил.

Апостол Павел совершенно недвусмысленно и однозначно в 1-м Послании к Коринфянам указывает на спасительность любви и на бесполезность всего остального, если любви в душе нет. Послушайте его:

"Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий.

Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто.

И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы.

Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.

Любовь никогда не перестанет, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится.

 
…А теперь пребывают эти три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше."

Когда-то я дала определение тому, что такое любовь. Вернее, оно само пришло мне на ум после внимательного прочтения Книги Бытия и анализа толкований к нему Ефрема Сирина и Иоанна Златоуста. Я напомню этот фрагмент.

Перед тем как к Адаму привести Еву, Господь велел ему заняться большим творческим делом: нужно было дать имена всем животным. Каждое животное подходило к Адаму, и он давал ему имя. Звучало это так:

“Это ласточка. Это не я,” – говорил Адам птице и подзывал следующую тварь.

“Это медведь. Это не я”.

“Это обезьяна. Это не я”.

“Это слон. Это не я”.

И так продолжалось, пока абсолютно все звери и птицы не прошли мимо человека и не получили каждый свое имя. После этого Бог ввел Адама в глубокий сон, и из его ребра создал Еву. Когда первый мужчина открыл глаза, перед ним стояла первая женщина. И первое, что он сказал, увидев ее, было:

“Это я”.

Таким было самое первое признание в любви. Отсюда родилось и определение:

Любовь к другому – это видение в другом самого себя.

Когда, глядя на другого, ты можешь сказать: “Это я”. В этом вся суть любви к ближнему и секрет второй части заповеди, без которой невозможно исполнение первой: “Возлюби ближнего, как самого себя”.

Адам любил себя и поэтому, увидя самого себя в Еве, смог полюбить и Еву. Интересно, что и после изгнания из рая любовь между ними не прошла и не ослабла. Т.е. она не зависела ни от каких внешних факторов.