Доля счастливая

                Доля счастливая

   Жила в одном селении вдова. Лён растила, снопы вязала, молотила, на лугу расстилала, приговаривала: «Смотри, бежит волк, чтобы был белый лён, как шёлк». Осенью его мочила, сушила, мяла и трепала, частым гребнем чесала, в зиму кудельку пряла, в тонкую ниточку лён свивала, полотно ткала, парила, золила, в снегу белила, одежду людям шила.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается.
Древнее это ремесло – людей одевать. Не просит ремесло хлеба, а само кормит. А с ремеслом и увечный хлеба добудет.

Не богато жили, конечно, но хорошо: в мире, согласии, и на светлый праздник пироги в доме, и в люди есть красно платьице.
Шло время. Старшие дети один по одному уходили, своими домами обзавелись. Сыновья женились, дочери замуж выходили. Осталась при матери младшая дочь Любава, трудолюбивая да смышлёная.
Добрые слова говорили о дочери, люди близкие:
«Хороша дочь у пряхи: коса по пояс, очи неба синего, ножки с подходом, ручки с подносом, головка с поклоном, сердечко с покором, язык с приговором».
Не чаяла души пряха в дочери, пуще пущего о судьбе её тревожилась. Во все дни и ночами долгими работала вдова то за прялкой, то за кроснами. Далеко шла слава о золотых руках её. С малых лет вдова приучала Любаву трудиться. Радовалось сердце материнское, глядя, как в руках дочери дело спорится.
Но так уж жизнь устроена: не во все дни радость да веселье, счастье с несчастьем – что вёдро с ненастьем. Так оно и вышло – захворала вдова. Бьётся вокруг неё Любава, созвала лекарей, травниц, знахарей – не могут помочь. Вот лежит мать в горнице и говорит тихонечко:
– Любава, подойди ко мне! Посмотри, доченька, в окно! Видишь, два клубочка жёлтеньких вьются, живёхонькие. Один, большенький, наматывает ниточку, а меньшенький отдаёт пряжу.
– Мама, скажи мне, много ли того меньшенького клубочка осталось? Скоро ли пряжа закончится?
Вздохнула мать:
– Немного, доченька. Недолго тянуться ниточке, всё скорее клубочки крутятся, всё меньше клубочек меньшенький.
Догадалась Любава, что близок конец жизни матери, ведь судьба, как та ниточка, тянется-вьётся, проходит через все испытания и заплакала приговаривая:
– Ты постой, остановись, клубочек большенький, не торопись пряжу сматывать, дай пожить, поглядеть ещё на белый свет моей матушке!
– Не плачь, не проси, Любава! Не взойдёт солнце с запада – не воротится моя молодость. Каждый клубочек к своему сроку должен успеть! Прощай, доченька! Господь, храни тебя на твоём пути!
Перекрестила мать доченьку, попрощалась и ушла.
Осталась Любава в доме одна. Плачет, горюет. Нет дружка как родимая матушка, днём денная наша печальница, в ночь ночная богомольница, ограда наша каменная.
Как-то раз прядёт Любава, невесёлую думу думает. И видит, дверь неслышно отворилась, вошла в избушку женщина, не молодая и не старая, в наряде простом, на голове веночек из ярких звёздочек. Горят звёздочки, переливаются, от них алый свет в горнице разливается. Растерялась Любава и не знает, то ли бояться надо, то ли радоваться гостье незваной. Только с места встать не может, рукой пошевелить нет сил. А женщина говорит:
– Испугалась, Любава? Не бойся! Не со злом я к тебе пришла – развеять твою кручинушку. Тоскуешь ты, печаль видна по ясным очам, по белу лицу. Не плачешь, а слёзы, не морща, сами катятся. Уйми слёзы горькие! Не воротится матушка. Добрая и трудолюбивая была женщина. За жизнь свою она столько пряжи спряла да столько полотна наткала, что, посмотри, прялица её стала золотой.
Глядит Любава – верно, прялица сияет чистым золотом, и куделька светится, сверкает, а от неё ниточка золотая сама тянется, в золотой клубочек сматывается.
– Диво-то какое! Ты, наверное, волшебница!?
–Может быть, так. Хочу я показать тебе судьбу – долю твою. Согласна ли?
– Почему не согласиться!? От судьбы не уйдёшь. Как рок ссудит, так и будет. Каждому любопытно наперёд жизнь свою узнать, да нельзя.
– Пойдём со мной, попытаемся.
– Что ж, пойду, поглядеть на судьбу – долю свою, кто откажется?
Шли они сперва, будто по ровному полюшку. Вокруг рожь налитая низко кланяется, солнце высоко, жаворонки в небе заливаются! Вот и жницы. Серебряными серпами жнут золотую рожь, поют песни, утирают солёный пот. Тяжёл труд хлебороба, но и почётен: положи хлебушек на стол, так и стол-престол. Поёт сердце жниц, богатому урожаю радуется. Смотрит Любава на полюшко широкое, не может налюбоваться и спрашивает:
– Это ли доля моя счастливая? Стану я хлеба растить?
– Нет, Любава, пойдём далее.
Идут. Вокруг сады роскошные, гнутся ветви под тяжестью плодов спелых. А цветы!? Нельзя понять – осень ли богатая, или весна красавица, только вся земля в цвету. Тут и белые ромашечки, клевера жаркие, золотые лютики, и васильки лазоревые. Чуть подальше стоят мальвы нарядные, георгины прохладные, пламенеют настурции, землю греют чернобривцы бархатные. Глядеть бы век – не наглядишься, дышать – не надышишься! Красота – дух захватывает!
Бросилась Любава к цветам.
– Это судьба моя, доля счастливая! Стану я садовницей. Радость это великая красотой людей радовать, баловать, плодами угощать.
– Нет, Любава, не твоя это судьба. Идём дальше.
Идут не торопятся. Впереди будто озеро плещется. Подошли поближе – это лён в цвету. Будто утро раннее, роса белая искрится, как алмазы драгоценные. Куда не посмотришь – сине-голубое цветущее поле, ширь бескрайняя! Красота – сердце замирает!
– Значит, вот моя доля счастливая! Суждено мне, как матушке, лён растить, куделю прясть, полотно ткать. Спасибо, Господи, за судьбу – долю мою счастливую!
– Эта доля могла бы твоею стать, но твоя доля впереди. Смотри!
И увидела Любава дворец. Идут от него лучи во все стороны, как от солнышка. Поднялись на крыльцо широкое, отворили двери резные, дубовые, вошли в зал. А там! От пола до потолка на широких полках стоят книги в золотых и серебряных обкладах. Замерло сердце девочки. Обернулась – нет никого, глянула – впереди стоит высокий трон, а на нём сидит женщина с веночком из алых звёздочек, её гостья незваная. Всё та же одежда на ней скромная, только вокруг неё свита: девочки и мальчики в блестящих нарядах из голубой парчи.
– Вот, Любава, здесь твоя судьба! Ты спросила кто я? Я, царица всех наук, служу Истине. Науке служить – не знать старости. За твоё трудолюбие, сердце покорное дана доля тебе высокая – служить людям, подавать советы верные, учить уму – разуму!
– О такой судьбе я и не мечтала, в вещих снах не грезила! Это доля моя счастливая!?
– Нелёгкая! Начало науки – ум, начало ума – терпение. Горек корень учения, да сладок плод его. Ни одну ночь проведёшь без сна, не росою – слезою умоешься! Не свернёшь ли с пути тернистого?
– Не сверну с пути! Терпеливая я!
– Да, терпение даёт умение.
Видит Любава, идут к ней прекрасные девушки, несут на руках книгу открытую.
– Это Книга всех книг! Поцелуй её. Не сверни с пути, тебе назначенного.
Склонилась Любава к страницам шёлковым, а там буквы в словах светятся, будто написанные самим солнышком! Коснулась Любава прохладных листов и словно очнулась от сна волшебного. Видит, сидит она в своей избе за прялкой, веретёнце в руках вертится, тянет ниточку тонкую.
«Видно, задремала я, вот мне и привиделось», – думает Любава.
Но что это? Веретёнце – то будто подменили, оно – золотое! Пряльца, куделька, клубочки  пряжи – всё отливает чистым золотом! Задрожало сердечко. Чудо чудное! Диво дивное! Положила Любава веретёнце с клубочком в корзинку плетёную.
«Утро вечера мудренее! Подожду, что завтра, будет», – подумала девочка.
Рано утром бросилась девочка к корзиночке.
Всё так и есть! И прялочка, и куделька, и веретёнышко, и ниточки тонкие золотом светятся.
Взяла Любава в руки веретено и клубочек ниток, пошла к соседке.
– Доброе утро, бабушка! Послушайте меня, рассудите мой сон, посмотрите, подивитесь небывалому.
Посмотрели, поохали:
– Воочию диво совершается! Эка невидаль! Дивны дела твои, Господи!
Вскоре вся округа знала о невиданном случае. В миру, что в море, молва, что волна – бежит да бежит, не остановится.
Дошёл слух до царя. Приказал царь привести во дворец девочку. Послал за ней слуг своих верных да карету, запряжённую дюжиной быстрых коней. Взяла Любава с собой вещи диковинные и поехала показать царю – батюшке.
– Ну, рассказывай, девица красная, что за диво с тобою приключилось. Покажи-ка нам золотую прялицу.
Рассказала Любава всё без утайки, да и что таиться-то от царя.
Оглядел царь вещи волшебные. Придворные тоже смотрят, ахают:
– Прялица-то, поди, пуд золота! А веретёнце-то резное так и светится!
Говорит царь:
– Покажи нам, Любава, как ты работаешь, сидя за прялкой!
Села девочка за прялицу, взяла в руки веретено тонкое, поправила кудельку, крутнула веретёнце – запело, зажужжало оно, потянулась золотая ниточка, сама в клубочек сматывается.
– Ишь ты, какая ловкая! Теперь послушай мой совет. Дитя ты ещё и не знаешь, что бывают люди хорошие, бывают и похуже. Сирота ты к тому же – куда тебе одной с таким богатством? Оставайся у меня во дворце. Нянек-мамок приставлю к тебе, наряжу в шелка-бархаты. Во дворце пусть будут вещи золотые твои дивные. Будут наезжать гости заморские, полюбуются. Говоришь, что царица Наук показала твою долю высокую? Помогу тебе, проси, чего хочешь.
– Не гневись, царь-батюшка, не нужны мне шелка-бархаты, и без нянек я привыкла жить. Не осуди, светлый царь, если я что спрошу не так! Я хотела бы выучиться читать и писать. Хочу учиться уму-разуму! Ведь говорят: «Без науки ничего не придёт в руки».
Тишина наступила в хоромах царских, все затихли, услышав просьбу небывалую. И подумав, ответил царь:
– Уму-разуму тебе учиться не придётся, с ним ты родилась, видно. А наукам учиться? Конечно, учись. Приставлю к тебе учителей добрых.

Началась учёба. Удивлялись учителя упорству девочки. Хорошо того учить, кто хочет знать…
Сколько зим пролетело, вёсен отцвело, не задумывалась о том Любава. Наконец, отправились учителя к царю:
– Царь-батюшка, что знали, всему научили Любаву.
Царь их выслушал и послал за девушкой. Вошла Любава в палаты царские, обвела всех глазами цвета неба синего, улыбнулась. Осветились палаты будто солнышком.
В пору вошла Любава.
– Здравствуй, великий царь-батюшка! – сказала Любава и поклонилась низёхонько.
Каждый мечтает хотя бы во сне увидеть такую красавицу: с личика бела, с очей весела, брови соболиные, коса русая по пояс.
– Здравствуй, Любава! Значит, всем наукам выучилась? – улыбаясь, спрашивает царь.
– Нет, великий царь, нельзя всем наукам выучиться! Наука людям многое дарит, и сама не скудеет, и нет ей конца, царь-батюшка! Благодарю моих учителей наставников, буду им низко до веку кланяться! А теперь прошу, светлый царь, отпусти меня на волю!
– Отпустить тебя, Любава, нет сил моих. Оставайся в палатах моих!
– Большая честь мне, великий царь! Я простая девушка, не по мне хоромы царские! Отпусти меня, царь-батюшка, буду помнить до смерти твою доброту. В люди я пойду: где учить, а где учиться стану. Отпусти меня на волю!
– Поступай, как велит тебе сердечко! Неволить тебя не смею. Возьми с собою золотые вещи твои волшебные. Сохранил в целости пряльца, и веретёнце, и кудельку, и пряжу тонкую.
– Спасибо, светлый царь! Во дворцах место золоту. Я с собою унесу то, что дороже мне – знания да умения. Из всех сокровищ самое ценное знание, потому что оно не может быть ни украденным, ни потерянным, ни уничтоженным. Буду жить среди людей, наставлять на ум, на добрый путь, подавать советы, если спросится, обучать письму, грамоте. Так судьбой мне завещано, это доля моя счастливая! Прощай царь-батюшка, прощайте, люди добрые!
Ушла из дворца Любава, стала жить среди людей. Слава о мудрости её далеко во все стороны разошлась. За сотни вёрст к ней шли учиться уму-разуму.
 
Говорят люди старые, что живёт Любава и поныне: то там, то здесь объявится, и будет вечно жить, никогда не порвётся золотая ниточка мудрости, никогда не закончится золотой клубочек царицы Наук.