Целую, Тося. Глава 35

http://www.proza.ru/2017/04/03/26

Тоня впервые в жизни услышала как звучит тишина. Никогда прежде не верила, если приходилось читать об этом. А вот теперь получила возможность почувствовать сама.

В детстве Тоня не любила, так называемые, волшебные сказки, повествующие о чудесных превращениях. Зато ей очень нравились сказки Вениамина Каверина, где героями были девочки и мальчишки, словно из реальной жизни. И, вдобавок, немного чудес, которые, по большому счёту, и чудесами можно назвать с натяжкой, поскольку творились они, ничем иным, как любовью, верностью, отвагой. В общем, вполне человеческими качествами, с некоторых пор почитаемыми за возможные, но крайне редко проявляемые, ставшие почти нереальными, а стало быть, волшебными.

В одной из таких сказок учительница музыки выступала перед жителями небольшого города, дирижируя диковинными исполнителями, которым влюблённый в учительницу кузнец выковал голоса. Весьма необычная компания: попугаи-неразлучники, дымчато-розовый пудель с белым мячом в зубах, чёрный фрак, ярко-жёлтый плакат, кремовая шляпа и краешек голубого неба, звучавший почти как орган, ошеломила зрителей, пришедших на концерт.

Сейчас тишина раздавалась для Тони, прямо как в той самой сказке, ликующей симфонией солнечного света, заливавшего всю комнату. Казалось, будто каждый луч, подвластный велению невидимого дирижёра, уверенно ведёт свою партию, перебегая по чёрно-белым клавишам, пощипывая струны, вытягивая душу смычком и разбрызгивая золото духовых. Антонина наслаждалась столь необычным откликом на свои чувства, щедро подаренными ей судьбой.

Покинув Тоню, Равиль оказался не в силах от неё оторваться, выпустить любимую из рук. И она в свою очередь льнула к нему, упоённая, растерзанная и вознесённая на невидимый пьедестал, где ей не было равных.

Едва миновала минутная ослабелость после утоления, как Равиль принялся целовать Тонины волосы, золотившиеся на нежной зелени. Обняв его рукой за шею, Антонина поймала губы мужчины, запечатлев поцелуем целый калейдоскоп чувств: благодарность, озорство, превосходство и поклонение.

Оба потеряли счёт времени, не осознавая, сколько провели вот так, в тихих ласках, лелея отзвуки своего исступления. Распахнув глаза, Антонина увидела, что успевший натянуть на себя боксеры Равиль лежит рядом, внимательно разглядывая её.

Улыбающаяся Тоня не смутилась под его взглядом. Гибко приподнялась и, не отрывая ответного взгляда от мужчины, стала нащупывать вокруг себя одежду. Первой попалась блузка. На бледно-голубой ткани проступили едва заметные пятна - результат страстного порыва Тони, прижавшейся к влажной коже Равиля. Сражённая отголосками остававшегося на блузке аромата,  Антонина поднесла одежду к лицу. И в следующее мгновение заплакала, сладко, словно женщина, после долгой разлуки дождавшаяся мужа, перед тем как выстирать его рубаху.

Равиль вскочил, приник к Тоне, обнимая её согнутые колени, принялся их целовать, повторяя испуганно:
- Тосенька, Тося, ну, о чём же ты плачешь? И тогда? - он вспомнил слёзы девушки на берегу моря за девятнадцать далёких лет до сегодняшнего дня. - И сейчас?
- Это от счастья, - опустив блузку и прижимая её обеими руками к груди, тихо сказала Тоня. - Тогда, потому что мне казалось, что оно сбывается слишком рано. А сейчас представляется запоздавшим, будто я упустила что-то за эти годы... растеряла...
- Тось, - тепло улыбнулся Равиль, - наше счастье сбылось, когда пришло время. И теперь мы никогда не потеряем друг друга. Правда?
- Всё это так, - сквозь высыхающие слёзы улыбнулась Тоня. - Только мне невыносимо жаль тех лет, которые я могла бы провести вместе с тобой. Почему, ну, почему мы не смогли найти друг друга раньше?! Что за неудачное стечение обстоятельств?!
- Тось, - придвинувшись ближе к ней, Равиль обнял Антонину, с готовностью положившую голову на его плечо, - я делал всё возможное. Ходил к начальнику лагеря, чтобы выяснить твой адрес. Но мне сказали, что все документы остались после наводнения в лагере. А наш вожатый забыл передать мне твою записку.
- Витольд знал мой адрес, - воодушевилась Тося, приподняв голову. - Помнишь, Витольда Шнейбаха?
- Конечно, помню, - с непонятным ему чувством внезапно возникшей тревоги ответил Мустафинов.
- Можно было у него спросить...
- К сожалению, не догадался, - умолчал об отказе Шнейбаха Равиль, вполне допуская, что на месте Витольда, сам не стал бы давать адрес Тони кому бы то ни было. - Что поделать, сам виноват. Надо было, как Витольд, спросить у тебя адрес заранее. Тось, - вздохнул Мустафинов, - а ты переедешь ко мне до тех пор, пока мы не поженимся? - спросил он, переводя разговор с неприятных ему воспоминаний о прошлом.
- А что потом? - невольно улыбнулась Антонина. - После свадьбы это уже не будет иметь для тебя значения?
- Надеюсь, - спокойно возразил Равиль, - что к тому времени я смогу подобрать новое жильё по твоему вкусу.
- Чем же тебя не устраивает это? - удивилась Тося.
- Это жилище одинокого мужчины, - улыбнулся Мустафинов, - совершенно не подходящее для жизни большой семьи.
- Почему, большой? - не переставала улыбаться Антонина.
- Детям нужен простор, - прошептал ей на ухо Равиль. - Пусть они бегают, играют и шумят, сколько их душе угодно, - добавил он уже громче.
- Как же я тебя люблю, - обхватила его за шею Тоня, покрывая поцелуями лицо.
- Я очень тебя люблю, Тося, - серьёзно сказал Мустафинов. - А что касается жилья, то ты выберешь сама, каким оно будет. Может быть, отдельный дом в центре города, на Верхней Логовой. Или квартира в малоэтажке в доме, скажем, не более чем на четырёх хозяев, с обширным двором, где качели, бассейн летом и всё остальное, что нужно для малышей.
- Равиль, - поразилась Тоня, - это же огромные средства.
- И что с того, - пожал плечами мужчина. - Нам с тобой на всё это хватит. Я ведь почти не расходовал деньги, которые получал в виде дивидендов, поскольку знал, что когда-нибудь непременно найду тебя, и у нас будет семья.
- Ты учредитель кабельной компании? - снова изумилась Тося.
- Да, - просто ответил Равиль, - мы создали её вместе с Сашей Фоминым двенадцать лет назад.
- Всё в точности, как ты мне обещал когда-то, - затаённо улыбнулась Антонина, и продолжила следом, поймав удивлённый взгляд любимого. - Ну, ты же говорил, что уже тогда был готов взять на себя ответственность за семью.
- Но, кажется, - догадливо произнёс Равиль, - ты мне не очень поверила.
- Не знаю, Равиль, - откровенно ответила Тоня. - Всё произошло так стремительно: наша близость, наводнение, расставание. У меня не оставалось времени, а скорее всего, не хватило интуиции понять, что это было настоящее чувство. Любовь, - помедлив, проговорила она, - которую судьба дарит однажды и на всю жизнь.

***
Затем Тося, первой отправившись в ванную, выстирала блузку, и пока она высыхала, Антонина вновь воспользовалась рубашкой Равиля, оставаясь под ней, как и в прошлый раз, в одном белье. После того как они, поочерёдно приняв душ, обедали в кухне, Тоня сказала:
- Я перееду к тебе, Равиль, только чуть позже. Пока не могу оставить бабушку. Хотя она и бодрится, всё-таки её приступ меня очень беспокоит. Мама недавно уехала в санаторий, поэтому кроме меня с бабулей побыть некому. Так что, ночевать я пока буду у неё.
- Конечно, Тось.
- Мне ещё, к тому же, придётся вскоре поехать на день в Москву, - осторожно начала Антонина, понимая, что ей рано или поздно предстоит разговор с Витольдом.
- С экскурсией?
- Нет, - замялась Тоня, соображая, как лучше объяснить свою поездку. - Мне надо освоить новые направления на будущее. Художественные музеи мы с Яниной уже охватили. Теперь собираемся попробовать организовать выходной день в "Царицыно".

Антонина не стала вдаваться в подробности, умолчав, что для организации поездки совершенно не обязательно самой ехать в "Царицыно", вполне достаточно позвонить. Равиль не уточнил, что её необычайно порадовало. Вместо этого у них зашёл разговор об экскурсиях вообще. И Мустафинов упомянул, что выезжал за границу только один раз в жизни.

- Это было четыре года назад, - рассказывал Равиль. - Я в очередной раз потерпел неудачу в твоих поисках. Ну, когда обнаружил адрес в базе ГИБДД, - напомнил он. - На тот момент мне попалась книга "Хороший год"... автора уже не помню...
- Мейл, - сказала Тоня. - Питер Мейл. Книгу я, правда, не читала. Но фильм видела.
- Фильм я тоже потом посмотрел, - подхватил Равиль. - Но впечатление от книги осталось несколько иным. На экране много чего невозможно отразить. Например, некоторые размышления героя. И, собственно, мысль, которую пытался донести до читателя автор. Ну, или, - улыбнулся Мустафинов, - то, что я уловил как читатель сам, не зная в точности, такова ли была цель автора.
- И что же тебе показалось близким? - заинтересовалась Тоня. - Неужели, - предположила она, - то, что у героя после времени, проведённого в Провансе, меняются жизненные ценности?
- Нет, Тося, - покачал головой Равиль, - мои жизненные ценности оставались для меня неизменными. Поскольку единственное, что имело для меня значение, это любовь к тебе. А в книге меня очень привлекло то, что у героя сбываются мечты, о каких он даже не подозревал, но они, по всей вероятности, зрели в его сердце. Вот я и подумал, - снова улыбнулся Мустафинов, - что Прованс обладает своего рода магическим действием. Поэтому решил там побывать.
- Ты будешь удивлён, но Прованс, пожалуй, одно из немногих мест в Европе, в частности во Франции, где мне не удалось побывать.
- Надо же, а для меня это оказалось единственной поездкой, которую я предпринял в реале. До этого путешествовал, исключительно просматривая телепрограммы. Объехал всю Европу, Южную и Северную Америки, южный берег Африки.
- А как было с Провансом? Тебе там понравилось?
- Знаешь, я никогда особо не интересовался ни архитектурой, ни живописью. Но там всё оказалось настолько любопытно, что я впитывал всю эту информацию с величайшим удовольствием, без малейшего стремления что-либо запомнить. И тем не менее, прогулки отложились в памяти, порой даже до мельчайших подробностей. Тот же Экс, с его четырёхсотметровой главной улицей, аристократическими особняками, элегантными старыми дворцами и удивительными аллеями вековых платанов. А фонтаны, Тоська! Это нечто невообразимое! В Эксе их несколько сотен. Должно быть, по этой причине его называют городом фонтанов. Ну, и Сезанн, само собой, - улыбнулся Равиль. - Куда без этого известного французского художника в Эксе? Он же там родился и всю жизнь воспевал его в своих картинах. А ещё, - оживился Мустафинов, - в программу входил блошиный рынок. Я поначалу отнёсся скептически, но потом, что называется, подпал под очарование под влиянием экскурсовода. Не то, чтобы мне захотелось что-нибудь купить, а просто было забавно. Потом деревушки эти: Сен-Реми, Люрмарен. Оказывается, их выбирали для поселения сплошь одни писатели. Аура там какая-то, творческая, что ли. Ещё запомнился городок интересный Горд. Он стоит на высоком холме. А на самой возвышенной точке городка есть замок, переделанный из укреплённой крепости. И прогулка по лабиринту узких, мощёных булыжником улочек, переходящих в ступени, тоже была довольно интересной. Ступени ведут к стенам городских укреплений, а с них уже открывается потрясающий вид на горную долину. В Арле мне больше всего понравился амфитеатр, где проходили бои гладиаторов во времена Римской Империи. А в наши дни там проводятся корриды и "игры с быками".
- Равиль, ты потрясающе рассказываешь, - восхитилась Тоня, когда он остановился перевести дух.
- Должно быть, это потому, что я проникся тамошней атмосферой и получил огромное наслаждение от поездки.
- А когда ты ездил во Францию?
- Летом, две тысячи тринадцатого. Когда книгу прочитал, сразу загорелось поехать в Прованс. Загранпаспорт у меня был. Принялся искать по интернету, попал на один из сайтов, заинтересовавший больше остальных. Но оказалось, что группа для поездки формируется чуть ли не за полгода. Конечно, я записался на конец осени, но всё равно хотелось поехать пораньше. И вдруг, через пару недель мне звонят и сообщают, что появилось место в группе на июль. Один человек отказался.
- Равиль, а, знаешь, кто был этим человеком?
- Тось, только не говори, что ты...
- Именно. Мы с Янкой давно запланировали эту поездку. Договорились, что сначала поеду я, а осенью она. Янка-то потом съездила, а у меня так и не получилось.
- Вот как, - с сожалением произнёс Мустафинов. - Наше с тобой очередное несовпадение.
- Ты даже не представляешь, какое, - горько улыбнулась Тоня. - Знаешь, где в это время была я? Возила экскурсию в Казань. И пыталась найти тебя... один единственный раз за всё это время, Равиль!
- Каким образом? - тихо спросил он.
- Через частное предприятие "Городская справка" в Казани. Спросила, можно ли найти человека в Набережных Челнах. Обещали попробовать, и даже обнадёжили, что воспользуются своими знакомствами в полиции.
Тоня умолкла на некоторое время.
- И что потом? - не выдержал Равиль.
- Я ... не ... пришла за ... результатами поисков, - с трудом произнесла Антонина.
- Почему? - изумился Равиль.
- Испугалась, - прошептала Тоня, пытаясь сдержать слёзы.
- Тось, - он порывисто взял в обе руки её ладонь, - не плачь, прошу тебя.
- Подумала, - жалко улыбнулась Тося, вытирая тыльной стороной другой ладони выкатившиеся слёзы, - что ты давным-давно женился... и что совершенно не захочешь меня видеть, - голос у Тони осип, снова сбившись до шёпота. - Ты ведь ... не написал ... мне... А я не могла понять, почему, ... ну, почему, ни один... из вас...
Антонина внезапно почувствовала, как напряглось всё тело обхватившего её руку Равиля.
- Ты ждала письма от Шнейбаха?
- Нет, - растерянно проговорила Тоня, - просто не могла понять, почему ни один из вас не написал. У Витольда совершенно точно был мой адрес. Я же думала, что и у тебя тоже.
Как показалось Тоне, Равиля вполне удовлетворило объяснение её опрометчиво вырвавшейся фразы.


http://www.proza.ru/2017/04/05/36


Фотография из интернета. Спасибо автору.