Про пупсика. Лирическая повесть

часть первая. неутешительная.

Жила-была одна голландская девушка. узко-белолицая и по местным меркам даже привлекательная. жила она в небольшом провинциальном городке. и посватался к ней юнош из враждебной конфессии. не долго думала наша красотка и вышла замуж. сменив веру, туды ее в качель. она знала, что все выросшие тетеньки должны быть замужем. и еще она понимала, что ее жених не имеет характера и потому легко управляем. но скоро ей надоело им управлять, и она вообще забросила его как надоевшего медвежонка. от неловких прикосновений нелюбимого супруга часто стали случаться дети. зачем они все вылупились - молодая дама и сама точно сказать не могла. но особо не парилась на этот счет - поскольку видела, что так случается и с другими животными...
бессловесные дети постоянно орали и гадили. женщина брезгливо их мыла и кормила. и старалась прикасаться к ним как можно реже, потому что в душе противилась своей судьбе многодетной домохозяйки. дети редко улыбались. а старший - это был пупсик- не улыбался совсем. был он светленький и розовощекий. уплетал за обе щечки безрадостное материнское молоко и под пристально-брезгливым взглядом породившей его особи старался не плакать даже если что-то болело.
так и росли в семье молча детки - мальчики(три штуки) и девочка(одна штука... еще та штучка). мать была сурово-молчалива. несправедливо замолкала на недели, без объяснения. а дети все жили и думали, почему она не разговаривает с ними. они поэтому всегда себя чувствовали виноватыми. и еще они стали думать, что так и надо, пока не узнали, что бывают и другие - ласковые родители.
папашка работал на таможне. и дрожал, что его оттуда за что-нибудь выпрут. его не выпирали. но он все равно дрожал. поэтому дети его тоже не радовали. да и он их ничем порадовать не умел. - вот еще! тем более, что жена его не любила совершенно и при детях открыто насмехалась над ним.
когда все эти четверо деток подросли - появился пятый, маленький мальчик, который остался в родительском дому после сбежавших из него старших братьев и сестры. в детстве он стал свидетелем отцовского психического расстройства. после электрошока отец превратился в еще более послушный мешок с грустными глазами одинокой забытой на вокзале собаки.
дети приступали к взрослой жизни кто как и когда умел. из всей команды страдальцев только пупсик поступил в университет сразу после школы. остальных родители сумели убедить в их полной бездарности...
вам наверное уже ясно, что душа пупсика выбрала себе родителей по чистой случайности.
по результатам выпускного класса средней школы он оказался первым учеником не только своей школы, но всех нидерландов.
поэтому когда отец сказал "я тебя кормил-теперь ты будешь работать на меня" - мать воспротивилась такой жуткой деревенской доктрине и сказала, что пупсик может промаршировать в университет. на свои деньги, разумеется. пупсику было не привыкать. до 12 лет пупсик свято верил в бога и санта клауса. но потом, когда ему сказали, что санта клаус просто выдумка хитрых взрослых, которые хотят, чтобы дети лучше учились и вели себя- он понял, что и бог - такая же выдумка. и стал сам себе зарабатывать на книжки и велосипед.
пупсик-школьник перепробовал много профессий. он работал разносчиком газет, продавцом супа, он даже работал на овощной фабрике - на сортировке лука. там он себе засорил глаза, у него случилось аллергическое воспаление всех слизистых оболочек, он впал в беспамятство и был госпитализирован прямо с конвейера. долго лежал в больнице-частично без сознания. но отковырялся, пошел снова учиться и всегда-сколько помнит себя - был первым учеником и первым спортсменом.
пупсик к семнадцати годам умирал несколько раз. один раз от горя и обид на мать совсем было собрался отравиться. но в это время почему-то проснулся его папашка и пупсику стало неудобно при нем проглотить пачку таблеток, а тем более - ртуть от разбитого градусника... в другой раз пупсик чуть не умер от гайморита. вернее, от операции. - ему пробивали что-то там в носу. лекарь был какой-то контуженный на войне инвалид на всю голову. он взял дрель и без наркоза пробил пупсику носовую перегородку, сделав ему также дикое сотрясение мозга. пупсик долго лежал в больнице. но снова отковырялся. ну, в общем, - вы поняли, что к семнадцати годам щупленький пупсик был большим спецом по отковыриванию. поэтому голодное студенчество без родительской опеки воспринял как норму жизни. но весь мир грубых мужиков, пьющих и курящих в пабе, орущих пьяные песни - был ему с детства чужд. я повторюсь- душа его залетела в этот заскорузлый мирок случайно, по ошибке. он единственный в семье учился музыке и в тринадцать лет умел выводить своими длинными тонкими пальцами такие печально-прекрасные мелодии на черном рояле единственной в городке музыкальной школы-что папашку просто тошнило от этой бабской сентиментальности и презренной задумчивости старых классических звуков...
из-за ненависти отца к фортепиано вообще и к классике в частности - пупсик с трудом мог заниматься и слушать музыку дома. и вынужден был впускать в свои случайно сюда залетевшие уши дикие ум-ца-ца и ум-па-па, раздающиеся из папашкиной радиолы. остальные пупсиковы собратья слушали какое-то грохотание по тогдашним голландским спидолам, мотались на мотоциклах, щипали девок за задницы и были счастливы в своей юной хамской резвости. а пупсик думал. он был печален, замечая неустроенность и тупость и невежество местной житухи, глупость, торчащую из всех закоулков провинциального быта... выросши из купленных на свои детские гроши комиксов и коротких скаутских штанишек, он читал философские книжки канта и спинозы и считал, что мир надо срочно переделывать, что бородатый дядько маркс прав во всем, что где-то далёко, далёко за морем большая-большая страна...все дети там учатся в школах и далее по тексту буратинкиных мечтаний...- он тихо влюблялся в образ ссср и боготворил призрак коммунизма. конечно, этому виной были и свирепые монашки, которые били его в детском садике, и злобный священник, которому пупсик таааааак прислуживал во время службы - что тот сказал: "не смей больше заходить в церковь", - и бездарные отношения, царящие между братьями, да и вообще - в семье и в школе. пупсик наконец отпочковался от семьи и был взят на учет полиции как молодой коммунист. в таком вот состоянии он и был принят в университет. вотакое вот марксобесие.
По природной застенчивости и благоприобретенной неуверенности - он не осмелился поступить на философский факультет. и поскольку все детство мечтал куда-нибудь смыться, пошел на географический.


часть вторая, буйно революционная и немного радужная.

на дворе пупсиковой юности стояли уже не кондовые пятидесятые с пышными проповедями и осиными талиями в пиджаках, а секс-революционные шестидесятые. на далеких британских задворках подвывали уже не собаки - а леннон и маккартни. и в колотушку стучал не местный сторож - а... вот, правильно, - угадали! - ринго старр. - самый болезненный из всех облюбованных планетой жучков.
пришла революция и в затхлый городок пупсикова детства. мать, вырастив детей, без ума от такого щаз_тя, удрала хоть и не от ненавистного мужа, но все же на работу, став почтенным почтовым клерком...
с клерикализмом, однако, было покончено легко и быстро. общество секуляризовалось и атеизировалось прямо на глазах. натурально, все поголовно перестали ходить в церковь. по всей почти стране.
поскольку пупсик принадлежал к католической семье - библии все равно никто не знал и не читал, хоть она и была единственной книжкой в доме его розового с темными разводами печалей детства. потому должно быть и секуляризация прошла быстро и стремительно. ибо то место, где должны быть какие-то познания о столь долго отправляемых религиозных ритуалах - было совершенно не загромождено ничем. ни одним библейским сказанием. тупель-пусто.
и вот уже мадам - она же мамашка семейства - непринужденно валяется на мостовой в лежачей манифестации продвинутых теток, протестующих против запрета на аборты. да-да, валяется на мостовой под крутейшим лозунгом "я хозяйка своей матки".
терять ей все равно нечего. - пупсика-то считали еретиком чуть ли не со школьной скамьи, а теперь он вона!- вообще борец за права простого люда и председатель студенческого союза своего университета и живет в большом и грешном городе. и о ужас - член коммунистической партии! уже быть студентом университета было непростительным вольнодумством для обитателей тихого городка! а тут еще и коммунист. это как если бы мадам стороженко торговала на привозе не только бычками, а еще и марафетом. где-то так...
редко навещал пупсик своих родителей. и это отчасти шло ему на пользу: у него не топорщились больше волосы на затылке от ужаса - что вот придет домой - а там ОНА! - его вечно недовольная мать. более того, либеральный пупсик стал действительно входить во вкус жизни. во всех смыслах - от пржевальской прелести путешествий до вожделенных с тинэйджерской поры любовных утех. как он успевал все - не берусь вам ответить - я тогда еще не была знакома с ним, к сожалению. но я точно знаю, что он успевал учиться, работать председателем, работать воспитателем детского сада, содомить в общаге на разных крутых мероприятиях, связанных с сексуальной революцией, бурно бушующей в телах и душах спонтанно секуляризовавшейся прогрессивной западной молодежи... от этих мероприятий, кстати, осталось несколько замечательных фотографий в архиве пупсика: банда студентов обоих нескрываемых полов, с раскрашенными нагими-тугими телами и размалеванными, наглыми в своей отчаянной революционности физиономиями. и среди них, конечно, застенчивый - но тоже абсолютно голый раскрашенный пупсик. правда, видно пупсика мало, не до самого низу - во втором почему-то ряду. не то чтобы он стыдился своего атлетического тела. но сработала вымуштрованная матерью привычка не высовываться. застенчив был наш герой. зато и страстен. и он конечно высовывался. если не на фотографиях тусовщиков-нудистов - то уж на политических-то демонстрациях - точно. с речами и во главе колонны. на первых страницах газет в схватке с полицейским мордоворотом, от которого отважный пупсик не успел убежать и теперь лежал на всякий случай на земле с поднятой ногой и протянутой к массам рукой!!! вожак он и в лежке вожак!
в слове демонстрация тогда, как впрочем и теперь, никто из прогрессистов не слышал коренного "демон"... тогда все они страстно желали:
а)окончания войны во вьетнаме,
б)угасания собственнических инстинктов и потре****ства
в)скорейших похорон звериных лиц империализма и капитализма.
пупсик мечтал к тому же еще поехать в ссср.
пупсик мечтал увильнуть от службы в армии.
пупсик мечтал о братстве и равенстве.
но более, чем об этих химерах, - он мечтал о любви.
пупсик тяготился невозможностью буквально излить свою любовь на. или в...
тут мой робкий слог осекается, потому что к вящему успокоению пупсика - в эти бурные годы находятся желающие про его душу а также и про все остальное.
еще в первое лето после школы пупсик отправился в испанию. автостопом и почти без денег. и, разумеется, без единого испанского слова. но какие нужны слова, когда на обочине стоит худое и светлое существо с поднятой рукой и просит машину остановиться, сияя зубами, глазами и доверчивой юностью?
добрые дядьки-дальнобойщики сажали забесплатно к себе в кабину. давали ломоть свежего хлеба с хамоном и чего-то градусного из термоса, ласково улыбались а то и пускали к себе домой на ночлег голландского юношу бледного со взором горящим.
юнош довольно быстро научился базовым словам людского нехитрого обихода и конечно немедленно влюбился с испанку молодую...
в те дремучие южные края секуляризация еще не добралась... там вообще заправлял всем злобный фашист франко. хуже африки была тогда эта испания. не ходите дети с пупсиком гулять.
дева была католичка. поэтому три дня знакомства молодые люди провели в изнуряющих ласках и незавершенной нежности. и расстались с тем, чтобы писать друг другу эти постепенно редеющие письма с тающими на жизненных ветрах искрами угасающего, так и не утоленного интереса...
много лет спустя пупсик будет благодарно вспоминать свою марию и три дня проведенных с ней. и еще три дня - нет, не с ней. а в испанской тюрьме. в походах по испании наш славный идальго дон-кихот голландского разлива подарил свой паспорт какому-то то ли дезертиру, то ли революционеру, которого могли забить граблями под лозунги правящих франкистов и ничего бы ему не светило, кроме фонаря под глазом. а может и пули в лобное место. в общем - пупсик геройски спас неизвестного ему бандита (или НЕ бандита - кто их разберет на пыльных испанских дорогах?). и честь за это милому беспачпортному пупсику и наша хвала. следователь посмотрел в пупсиковы светлые и нагло лгущие глаза и почему-то поверил..., что иешуа надо отпустить. видно был он не совсем прожженным крысобоем.- все хорошо кончилось.
пупсик был как ртутный столбик. - высок мечтой и подвижен торсом и мыслью. жизнь вокруг юного пупсика тоже не стояла на месте, а куда-то вечно завихрялась... в нее врывались бурные ветры революционной свободы. и на пупсика-студента вдруг сильнейшим образом навалилось новое и вполне разделенное чувство к крепкой молодке из своей же студенческой братии, которая неясно в какие такие минуты убедила нашего бесхитростного героя начать новую радужную жизнь в общей на двоих комнате студенческой общаги. нет. это не было семьей. это было именно союзом. и именно радужным. то есть под радужным флагом вседозволенности и осознания себя маргиналом. пупсик к братьям нашим меньшинственным относился хорошо. по-человечески. но сам-то он к ним не относился! поэтому он как-то задрожал всей душой, застав любимую в объятиях другой такой же смелой амазонки. о, застенчивый пупсик не сразу решился предложить своей подруге раздельное проживание. он продолжал с ней дружиться еще какие-то время прямо на совместной жилплощади. в очередь с амазонкой. но всему прекрасному приходит в этом мире конец - и представители революционной молодежи наконец дружески пожали друг другу руки на прощание. а может и не пожали. а может даже и вовсе пожаловались кому-то из понимающих друзей на - ах! - перенесенные разочарования... - но история умалчивает об этом.
а между тем - все трое пупсиковых братьев и сестрица оставались где родились и все, кроме одного из братьев- продолжали вечный гон юности в родном городе. были они простыми ребятами. один из них решил, что не надо ему детей. а второй решил - что голландской жены ему тоже не надо(ну, это он так горячился, потому что был тогда еще школьником). а сестра же решила, что ей надо мужа и детей. и вполне успешно решила. поскольку для этого не надо больших успехов на школьной скамье.
третий же брат не участвовал ни каком гоне.- он вообще решил, что, наоборот - все его преследуют. и ни капли это было не смешно. потому что кончилось все очень печально. но мы печальное оставим на третью часть. она у нас будет не столь радужной.


часть третья.- головокружительная

студенческие водовороты влекли пупсика в разные стороны. однако, отвлечь от мечты о коммунизме и ссср его не могло ничто. он был членом студенческой коммуны, проживающей по всем правилам коллективно-хозяйственного племенного строя.
он страстно мечтал всеми правдами, или - на худой конец - неправдами попасть в ссср.
при всем своем атеизме, пупсик был не чужд религиозной романтики, он страстно любил природу и почти каждый год ошивался на отдыхе в монастырях, поскольку его атеизм не отличался воинственностью.
и вот пронырливый наш пупсик как-то узнал от знакомого священника, что готовится поездка в ссср с вполне мирной диверсионной целью распространения библии среди баптистов сибири. и он немедленно примазался к миссии, хотя и был по убеждениям коммунистом. задание диверсанта было простым как песня: доставить груз сибирским мракобесам и сдать его с рук на руки пресвитеру. и пупсик увидел ссср с его суровой северной стороны. счастью его не мешало то, что пупсик увидел довольно большое количество верующих в иисуса и жизнь вечную советских по статусу людей и что знакомился он со страной своей мечты в компании католического священника, самолично распространяя при этом опиум для народа в виде печатных изданий. пупсик благополучно доставлял книжки по назначению и знакомился с выморочной своей мечтой.
в ссср все оказалось не столь цветным и теплым, как грезилось гальванизированному марксовыми бреднями сознанию. но все равно - это было огромным шагом вперед в достижении и постижении идеалов. коммунистические люди разочаровали солнечного пупсика своей неспособностью улыбаться. сам себе бедный пупсик казался на их фоне каким-то клоуном. у него всегда была наготове солнечная улыбка, почему-то не ведомая обитателям сибирских снегов... - и пупсик теперь стал мечтать о солнечных южных социалистических республиках, где растут разные сорта винограда, чая, хлопка, и черные с проседью бороды аксакалов.
мечты, если их владельцы живут в странах с мягким климатом и общественным строем, - склонны скорее сбыться, чем угаснуть. и настойчивый в сближении мечты и реальности пупсик попал и в москву и в солнечные республики. но обо всем по порядку. еще на студенческой скамье намерился пупсик осилить трудный язык межнационального общения первой в мире коммунистической державы. русский плохо ложился на лингвистический латинский багаж пупсиковых знаний. совсем трудно давалась буква ы. ее написание пупсик мысленно называл 61. а звучание осваивал быстро соединяя звук у со звуком и. это было несколько искусственное произношение. плохо давались пупсику и остальные славянские звуки. единственными славянскими звуками, которые ему хорошо удавались, были аккорды шопена. с мусоргским уже было труднее - недоставало медвежьего удара. поэтому пупсик нечасто играл цикл "картинки с выставки", а все больше расплывающегося как монмартрская лужа дебюсси и чахоточно-франкофильского шопена. с русской грамматикой было еще труднее, чем с алфавитом. пупсик то впадал в отчаяние от своей языковой неодаренности, то снова выпадал из него. кончилось тем, что он отважился поехать сам в одиночку в москву - учиться трудному языку пионеров космоса.
несчастья начали преследовать пупсика прямо с аэропорта. никто не знал, где можно разменять гульдены. ах, я забыла сказать, что на дворе уже стоял застойный семьдесят шестой год!!! наш пупсик учился в университете чуток дольше обычных маменько-папенькиных сынков и дочек - он ведь должен был на все зарабатывать сам - в том числе и на учебу, бесплатного образования в стране мечтательного пупсика не было! потом он отработал, честно выдержав полгода, в школе, обучая оболтусов и оболтусих разновсяким географическим зонам и полезным ископаемым. в общем, пупсик был уже большой пупс. - пока не приехал в москву, чтобы ощутить себя маленьким, очень маленьким пупсиком. ведь он приехал из маленькой и хорошо организованной страны, его народ был закален фантастической многовековой борьбой с морским дном за свою землю. да, сушу отвоевывали у морского дна с давних времен, беспрестанно копая каналы и строя дамбы под руководством просвещенных монахов. и никакому сталину даже не снилось то трудолюбие, послушание, сплоченность и воля к победе, которые развились сами по себе, и никто в голландии этим не кичился и не гордился. - это просто растворилось в крови. норма капиталистического общежития...
а в москве пупсик потерялся от наплыва неожиданностей. и ему захотелось в туалет. в безжалостном социалистическом городе аэропортовский туалет оказался ХРАМОМ СПАСЕНИЯ. - там пупсик встретил очень дружелюбную к гостям столицы туалетную уборщицу тетю машу. она дала ему десять копеек на метро, он оставил у нее нехитрый свой багаж в залог, и помчался в центр города, чтоб разменять свои гульдены. много километров исходил наш пупсик, пока наконец нашел такое место, где гульдены превратили в банкноты с ленинским лысым профилем. снова метро, автобус, снова аэропорт. тетя маша вернула чемодан и получила свои деньги. а пупсик помчался снова на автобус, на метро. оттуда - в деканат, откуда его послали в отдел по работе с иностранными студентами, оттуда в ректорат, оттуда к завхозу, оттуда в какой-то еще неведомый отдел, пупсик взмок, таскаясь с чемоданом, и проклял себя за то, что так рано его забрал у тети маши... он ослаб от жажды и голода. но на удовлетворение этих нужд у него не было времени...
стояла поздняя московская ночь, когда наконец он подошел под стены древнего кремля, то есть не кремля, нет, а общежития. двери общаги были плотно задраены и заперты изнутри. бастион студенческой невинности охраняла от посягательства капиталистических лазутчиков достойная представительница советской расы тетя маша. только теперь это была очень, очень нехорошая злобная тетя маша, совсем не та, сердобольная, которая встретилась на жизненном пути пупсика в советском туалете.
после двух часов стука и диалогов с нехорошей тетей машей наш пупсик понял, что место лучших представителей советских людей - у параши, а на самые ответственные посты посылают нехороших.
нехорошая тетя вызвала милицию.
прибывший старшина проверил документы упорного нарушителя, истерзанного борьбой с представителями социалистической бдительности, и велел озверелой защитнице социалистического общежития впустить расхристанного и валившегося от усталости пупсика.
напрасно мечтал наш бедный герой выспаться. постель находилась в ведении кастелянши, а ее рабочий день окончился много часов назад. и пупсику предложили просто железную тюремного вида кровать, даже без матраса.
так прошел первый день пупсика в краснозвездной столице победившего человечность социализма.


часть четвертая, интригующая...

сначала немного истории без географии.
о, как было тяжело тонкокожему пупсику в детстве! он редко мог остаться наедине с собой-потому что людей в семье было в три раза больше, чем комнатушек в голландском домике, узеньком и длинненьком, как шоколадный батончик с начинкой... в этом домике спал пупсик в промороженной насквозь комнатенке на чердаке. вот тут-то никто жить не хотел, кроме морозоустойчивого нашего неприхотливого пупсика.
в мороз там жить было невозможно совершенно- потому что в комнате не было отопления. пылкая голова нашего мечтателя зимними ночами примерзала к подушке чутким ухом. но в том-то и печаль, что уши-то были настолько чуткие, что противились легкому жужжанию калорифера! пупсик предпочитал охлаждать температуру своего атлетического тела до температуры окружающей среды - только бы посторонний маленький звук отопительного прибора не сводил его с ума.
а как тяжело бывало нашему пупсику в школе, где никто не понимал его увлечений философией и классической музыкой! он был первым спортсменом - но даже успехи в конькобежном спорте и прочей игре мускулов не помогали ему избавиться от одиночества и непонимания...
Боги и ангелы, а также все призраки! о как же тяжело было пупсику в общении с родителями и братьями, заточенными по иным лекалам и из иного материала! он часто чувствовал враждебность окружающего хамского мира и свое одиночество. но разве все эти изысканные неприятности идут в какое-то сравнение с тем, что открылось хитровато-наблюдательному взору летучего нашего голландца здесь, на родине победившего свой народ социализма?
Утро красит нежным цветом стены общежития, просыпаются после доброй ночи и выходят на свет из теплых постелей "ДОРОГИЕ мои москвичи". - дешевые-то уж конечно давно на ногах к этому часу!
пупсик, проснувшись вместе с дорогими, себя таковым почему-то не ощутил совершенно. и это было почти правдой. кому же в этой столичной соковыжималке кто может быть дорог, особливо из чужаков? - тут и своих как собак нерезаных...
всё, на его романтический взгляд, жаждущий света коммунизма из каждой форточки, выглядело дешево и затрапезно. даже в стенах помпезного университетского корпуса на приватизированных вождем мирового пролетариата воробьевых горах. особенно удручали коммунистические душевые и устройство туалетов. но вот уж за пределами гор пупсику открылась долина - она же юдоль столичной жизни во всей ее краснозвездной и краснознаменной серости.
сыромясая грубость перла прямо из каждого угла, наезжая на пупсика как бронепоезд, зачем-то тронувшийся со своего запасного пути. хамская тетка,торгующая булками в университетской столовке казалась крахмальным ангелом в сравнении с такими же тетками в городских точках и заковыках общественного питания. про дежурных по этажу в гостиницах и общежитии пупсику долго снились разные кошмары. много лет. и было отчего. толкотня в метро, автобусах и троллейбусах делала пупсика каким-то врагом человечества всего за четверть часа езды в незнаемое. словом, та поэзия исторически сложившейся и почти разложившейся распсихованной московии, русского духа и коммунистических задворок вселенной смешивалась в один неудобоваримый ком - и надо было быть обладателем огромной всепрощающей души, чтобы не утратить веры в великую русскую культуру среди грязных баб и пьяных мужиков, то и дело снующих туда-сюда по скользким от грязи дворам и заиндевевшим мостовым и оставляющих трассирующие брызги мата и перегара на белокожем и тонкорунном от природы сознании голландского путешественника.

В уже далекие годы обделенного ласками и финансами как_ бы_детства пупсик по утрам делил с одним из братьев желток и белок яйца. - у расчетливой голландской домохозяйки заготовлено было к завтраку только по пол-яйца на каждую голову. что делать- страна была бедна тогда... но эти все воспоминания о расчлененных яйцах у молодого учителя географии уже немного стерлись, даже воспоминания о бесшабашной полуголодной юности уже стали смеркаться и тускнеть - того и гляди вот-вот изотрутся в песок...
пупсик вообще был мастером стирать воспоминания. в зрелые годы, к примеру, он не мог вспомнить ни одного дня, прожитого под родительским кровом. он начисто вымарал свое депрессивно-неприкаянное детство из памяти. но буквально каждый новый день, прожитый в столице мирового коммунизма дарил впечатления, которые хотелось забыть сразу и навсегда. бесповоротно. однако... что делать!- так устроена людская память: мы заносим в копилку воспоминаний всякую чушь, и процесс фильтрации этого базара воспоминаний зачастую не поддается нашей воле. скорее эта копилка сама управляет человеком и иногда способна управиться с ним до такой степени лихо - что и опытный психотерапевт забудет про опыт и терапию, став обычным психом. но наш пупсик пока еще не дошел до ручки двери в кабинет своего будущего психотерапевта. он пока лечится упорно и - как ни странно - безуспешно от своего идеалистического марксобесия.
несмотря на то, что увиденное и пережитое им в матери городов русских должно было поспособствовать развенчанию коммунистических идеалов, наш пупсик (был он крепким орешком!) продолжал верить в возможность построения рая на земле в целом и в отдельно взятой стране в частности. вера его была настоящей: не благодаря - а вопреки! и чем сильнее он убеждался, что под лампочкой ильича при свете красных звезд творится неладное - тем более страстно он философски защищал идеалы своей мечты от посягательств реальности. Он убеждал себя, что дескать, все негативные процессы - это досадные частности, в коих виновны конкретные люди, не желающие и, быть может, неспособные становиться хорошими за столь краткий в масштабах вечности исторический период. - ведь в ударные сроки стахановским методом рай на земле не построишь...
Пупсик оказался первым голландским географом, приехавшим в МГУ с образовательной целью. и он до сих пор, без дураков, благодарен прекрасным своим учителям русского языка! почти самое прекрасное в них было конечно то, что ни один из них не владел никаким другим запасным языком, чтобы объяснить на нем пупсику тонкости и особенности русской замысловатой речи. все эти витиеватости грамматических категорий и ампирные складочки, драпри и рюши местного синтаксиса. пупсик путался в этих тяжелых занавесках чуждых глагольных форм и метался среди колонн падежных окончаний - не зная, которое же из их дурного множества выбрать. но духом не падал.
однако, выпадал пупсик в полуобморочный осадок от разочарования уровнем преподавания географии. поражался до глубин своей доверчивой и одинокой души познаниям профессоров, с трудом различающих туманные очертания неведомой им social science, которая и нормального аналога названия в русском языке не имела, как впрочем, не имеет и до сих пор. в этой новой обстановке, где никто не видел разницы между социологией и social science, пупсик бы еще функционировал нормально. если бы хотя бы одно из светил науки на этом факультете владело бы хоть каким-то еще языком. но они были так же безъязыки, как и специалисты русского языка. они владели только умами студентов, в основном, конечно из-за вожделения последними их автографов в зачетных книжках. а пупсик был не в счет. и его умом владели совершенно другие идеи и люди.
у доверчивого пупсика очень скоро появились замечательные друзья. многие годы пупсик и не догадывался, что друзья были назначены из рядов системы преданных и верных стукачей. они стучали так мастерски тихо, что даже чуткоухий пупсик не мог услыхать стука их пишущих устройств....
долгие годы от них продолжали на всякий случай для маскировки приходить письма. тогда еще не было компьютеров, специальных программ для распознавания троллей и ботов - и легковерный пупсик держал их за людей - примерно как держал он за человеков грамши и че гевару... и пупсик читал московские письма как письма друзей. и даже отвечал на них. я тоже держала эти нечеловеческие документы в своих руках. они написаны, как теперь бы сказали, троллями и гоблинами. - этими посланиями данайцев система держала на прицеле и водила за нос на своем длинном поводке легковерных пупсиков долгие годы - НО и это было тоже полбеды! потому что главной бедой была ситуация совершенно не имеющая отношения к стране советов. и об этом не скажешь в двух словах. не будем же впихивать сюда невпихуемое. и разойдемся до новой сходки, в смысле - главы по интересующему нас пупсику.


часть пятая. гостевая-прикольная

прикольная... - такого слова тогда не было. но пусть оно остается на совести автора чистым анахронизмом.
пупсик был непрост. еще дома он составил себе план передвижения по стране советов. и целью его было прежде всего увидеть города-спутники - это был его научный географический интерес.
дитя кантрисайда, жаждущий буколических пейзажей, которые только одни и могли врачевать его смятенную душу и заряжать солнечные батарейки его неутомимости, пупсик страстно желал увидеть хоть один город, где людям хо-ро-шооооо.
понимая, что большой город - большое зло, он резонно искал город маленький, удобно расположенный, удачно спланированный и умно управляемый - и верил, что подобный объект должен находиться неподалеку от большого города - чтобы снабжение и культура были на высоте - но и одновременно выходить окнами если не в сад - то хотя бы в лесок или чисто-поле. посему при первой же встрече с деканом - известным в то время первым географом кгэбэшной страны, человекомонстром вполне всемогущим, на вопрос "куда бы вы хотели поехать, не скрывайте от меня своих желаний" - пупсик, простенько потупив глазки, ответил: "В Зеленоград".
Изменившийся лицом ученый клерк всемогущей системы, еще мгновение назад осознававший и себя как минимум богатейшим и властным халифом, ответил: "Просите что хотите, только не это!!!"
И тогда наш пупсик решил, что он сам сядет на общественный транспорт и спокойно доедет инкогнито до запретного зеленограда, как доехал он во все пригороды москвы... как съездил в ясную поляну...
И он сказал то, что вырвалось из сердца: Грузия, Армения, Азербайджан.
-Эх, милейший - обрадовался декан, расползаясь в благодушной ухмылке и скоренько вылезая из роли всемогущего кощея, у которого попросили ту самую иголку... - Вот так бы сразу и сказал!!!
в грузии у пупсика было сплошное застолье. друзей у декана было много в этой хлебосольной стране, а у друзей было много вина, фруктов и желания сидеть вокруг стола с этими яствами. захмелевший от удовольствий пупсик переходил из одних заботливых рук в другие.
тбилиси остался бы для пупсика положительным примером социализма, если бы... пупсик мог обнаружить хотя бы какие-то следы этого строя в этом городе. но следы то ли были удачно стерты до появления дорогого гостя - то ли вообще их там никогда не было.
В Армении в распоряжении пупсика помимо множества услужливых и гостеприимных официальных лиц был личный автомобиль с шофером. Поэтому и Ереван, и чудные виды Севана, и все красоты молодых городов-спутников и просто прекрасных городов и селений открылись окрыленному восторгом пупсику прямо на ходу.
долгие годы вспоминал он, как его - маленького географа из страны, которой почти не видно на глобусе, принимали первые люди городов и областей, как какого-то посланника иных миров.
В Ереване вышел, однако, небольшой конфуз...
слушайте-а как вы догадались, что он произошел на коньячном заводе? я ведь еще только собираюсь об этом написать.
сначала непривычному к тяжким спиртовым напиткам пупсику предложили попробовать коньяк трехлетней выдержки, потом пятилетней... потом начались баснословные предложения - пупсик не может вспомнить что было дальше. потому что дальше было некуда. но знает со слов очевидцев,что ему было нехорошо. и поэтому программу дня решили ограничить только этой экскурсией.
В Ереване и Баку - всюду пупсика носили чуть ли не на руках.
Но по возвращении в Москву пупсика ожидал самый неприятный сюрприз. телеграмма для пупсика. "буду в москве ...(дальше даты). гостиница метрополь. ма"
снова встретиться с мамашкой после стольких дней солнечного счастья было и страшно и удивительно. и даже обидно. но оправившись, пупсик поблагодарил свою судьбу за то, что хоть отдохнул перед встречей со своей родительницей.

мать возмущалась бедностью и грубостью быта. тем, как убого одеты женщины, словом, несла, по мнению пупсика, пропагандистскую ахинею.
пупсик никогда не знал - о чем разговаривать с собственной матерью, злобным гением его ранних лет... но знал, что спорить с ней бесполезно: она все равно уже составила свое мнение - даже о вещах, в которых ни бельмеса не понимает. мать приехала по туристической путевке. она настаивала, что пупсик должен тоже сопровождать повсюду ее походы с группой туристов. и это отчасти было облегчением: люди отвлекали внимание матери хотя бы отчасти. и пупсик мог дышать вольготнее, не участвуя постоянно в этой странной пантомиме, слегка озвученной иногда мычанием, вроде "угу", "ага", "м-м", "да-да", короче - "ja-ja!"
напряжение этих нескольких дней было невероятное. наедине с матерью пупсик почти ведь никогда до этого так долго не находился, избегая подобных ситуаций в обычных условиях. теперь пришлось ходить с матерью по музеям, театрам и выслушивать ее узколобые соображения по поводу увиденного. пупсик, выросший в патриархально-матриархатной атмосфере дисфункциональной семьи, говорил матери вежливое ВЫ. но за этой вежливостью стояли хотя и довольно сильные - но не самые положительно заряженные чувства. в общем, когда мать уехала - облегчение было такое огромное, что я как автор не нахожу подходящего сравнения.
Но буквально на следующий день пупсика ждала еще более удивительная новость. у пупсика были две знакомые девушки, которые до знакомства с ним были близкими подругами - ну просто шерочка с машерочкой! а тут как раз пупсик проходил. и конечно дружба кончилась моментально.
поскольку пупсик не мог отказать ни одной из них - то у него удачно как-то получалось совмещать прекрасные отношения с обеими девушками в свободное от работы время.
ну... - так сложилось.
цццц - скажете вы. и будете не правы. ничего такого уж глубинного не происходило. тем более, что все трое принадлежали к поколению, свершившему сексуальную революцию во имя счастья всего человечества. гормональной недостаточностью все они не страдали и жизненных сил было хоть отбавляй. - ну, вот и отбавляли.
приехавшая девушка тоже была организованным туристом, а не свободной путешественницей. - тогда с этим было строго: кто хотел полюбоваться социализмом - должен был выложить круглую сумму и гуськом-гуськом за экскурсоводом. и не отставать.
в общежитии аспирантов, где наш пупсик жил в квартире, деля в ней все удобства с грузинским аспирантом-стукачом, ночевать посторонним не разрешалось. там кроме подсадных соседей была строгая дежурная. пришлось пупсику на время пребывания подруги поселиться в гостинице. дежурные пытались выгнать пупсика из номера девушки в 11 часов вечера. не тут-то было! дежурной просто не открыли дверь. и тогда дежурная конечно ворвалась на самом интересном месте. привыкший к жизни в студенческой коммуне пупсик думал, что он член коммунистического общежития на сто процентов. но как выяснилось - такой бесцеремонности, как врываться в спальню без приглашения, в кодексе коммуны не было. оказавшись почти как винни-пух, в безвыходном положении, пупсик долго потом вспоминал непростыми словами устройство совецкой гостиницы. а слово "дежурная" всегда произносил с негативной коннотацией - оно в его лексиконе было синонимам слова изувер!
прошло три дня - и дежурная привыкла и даже как-то по-своему потеплела к болезному кавалеру-ночевщику, даже по смене его передавала.
произошло все это потому, что как только пупсик показал ей свой иностранный паспорт и сказал "у нас так принято" на русском языке - она решила, что связываться с иностранцем - себе дороже. пусть уж ..., но только не шумят.
на третий день уставший от непосещаемости лекций пупсик отпросился у неугомонной подружки и отправился в общежитие проверить почту. вот как чувствовал, что пахнет жареным. нет, это я не об утренней яичнице грузинского стукача. это я о телеграмме, сообщающей о приезде второй пупсиковой подружки и бывшей подруги первой. у пупсика заволоклось сознание и кто-то подсознательный задергался в нем в конвульсиях хохота. - довольно истерического, надо сказать...
вечером предстоял большой театр с приехавшей первой подружкой. а через день утром пупсик должен был встретиться со второй.
какой именно был спектакль - пупсик не помнит. а спросить мне больше не у кого. зато помнит, как в первую же минуту в зале он вдруг увидел ЕЁ!
нет, вы не угадали - не первую свою подружку(она сидела рядом-чего ее разглядывать!) и не вторую - та прилетит только послезавтра утром.
ОНА была незнакомой ему русской красавицей.
пупсик не мог отвести своих нордических, но не выдержанных глазок, которые не изнурили ни три бессонных ночи в безвыходных позах, ни разборки с дежурной. в общем, кому была опера - а кому - играй, играй гормон...
девушка садилась в кресло совсем неподалеку. и вдруг наш пупсик увидел, что девушка подымается и идет прямо к незанятому месту - прямо рядом с ним: кто-то попросил ее пересесть на свое место, чтоб оказаться рядом с кем-то дорогим. и так началось самое невероятное представление в большом.
пупсик не мог отвести сияющих глаз от незнакомки, и его совершенно не смущало то, что рядом сидела кувыркавшаяся с ним три ночи подряд подружка, ухнувшая в это дурацкое путешествие в страну медведей целое состояние. подружка номер раз зеленела и чернела. но вся эта смена декораций едва коснулась затуманенного взора нашего пупсика. его накрыло ударной волной любви с первого взгляда. с девушкой очевидно происходило то же самое. надо сказать, что у пупсика была... борода. тогда, в 1976-м это вам не сейчас. тогда в москве считанные молодые люди могли себе позволить такую вольность демонстрации вторичных гендерных признаков... и все они были сплошь геологами. и в москву забредали только изредка и ненадолго. первые несколько минут девушка дрожала видимо от любовной контузии и восторга. но она оказалась отважной. к тому же очень, очень милой, общительной и разговорчивой. и уже через несколько минут после знакомства они болтали так, как будто были давними друзьями. я видела подписанные ею истрепавшиеся со временем открытки... - "на долгую память дорогому и... не помню, кажется там стояло еще какое-то слово. девушка оказалась приезжей. она жила где-то далеко от москвы. у нее было несколько дней, чтобы бродить по улицам. но день встречи с пупсиком был предпоследним. и был у них один только этот день. тем и кончилась любовь. но это была любовь, была! и были слезы подружки, и был несчастный и не знающий что делать пупсик. и было утро следующего дня после отъезда любимой. и снова три дня кувырканий по расписанию после экскурсий. в той же гостинице. но уже с другой подружкой. и была дежурная-(даже две-те же самые-с заговорщическими глазами!) и фраза " ну да, как же, я помню, у вас так принято" :)
не знаю - все ли я правильно описала. вернее - знаю, что нет. но у вас просто нет выхода, поэтому, быть может, вы все еще читаете эту страницу.
куда подевались те девушки?.. и где та улица... и где тот метрополь?
а вот метрополь как раз быть может и стоит на прежнем месте.
но если я ошибаюсь - поправьте меня.