Передайте Карле!

(Рассказ писался очень долго. Много раз компьютер неожиданно начинал перезагружаться, и то, что не успевала сохранить, пропадало. Не знаю, верить в мистику или нет, но отключался он все время в одном и том же месте...)

               
               


                Вы говорите - время проходит…
                Безумцы!
                Это вы проходите.
                Талмуд.
               
               
                Памяти моей ушедшей подруги.
               
               
     Пылкие влюбленные, примирившись со всем, что их так часа два терзало, взялись наконец за руки и пошли вдаль, растворяясь в туманной мгле. Тем самым режиссер фильма, видимо, хотел выразить временность не только чувств, но и всего человеческого бытия. По экрану под открытым небом кинотеатра Дубай Медиа сити пошли никому не интересные титры, и люди закопошились, сонно поднимаясь со своих насиженных лож.
     Медиа сити – один из коммерческих районов Дубая, застроенный небоскребами и разбавленный множеством разнообразных ресторанов и кафе. Тебе, окруженному сияющими огнями офисных зданий Sisco, IBN и NBC, не верится, что пару десятилетий назад на этом самом месте была почти безжизненная пустыня. Какие-нибудь шакалы в поисках добычи шныряли здесь, принюхиваясь к удушливому хамсину.* И кто только ни пытался тут править, на этом торговом перекрестке всех цивилизаций...** Когда-то в этих местах были даже христианские храмы и монастыри. Сегодня по негласному закону шариата через каждые триста-пятьсот метров строятся мечети. Одна не похожая на другую, будто впитавшие в свои минареты всю многообразную историю этого арабского халифата.


    Думая обо всем этом, Алина засуетилась, чтобы побыстрее пробраться к забитой до отказа машинами парковки, когда негромкий голос из репродуктора вдруг ненавязчиво призвал всех не торопиться, ибо сейчас перед ними выступит «Абри». Это заставило ее буквально подскочить на своей бобовой подушке. Абри?! Давненько-давненько про них ничего не было слышно… Заядлым любителем рока, особенно местного, ее назвать было нельзя, однако какое-то время они с мужем Майком были очень близко знакомы с самим создателем этой группы.
       Это был их друг Джулиан, как и многие его соотечественники, обучающий местных бедуинов своему высоко цивилизованному языку. В свободное от работы время он занимался тем, к чему всегда звала его душа, -  любимой клавиатурной музыкой. Джулиан, невысокого росточка англичанин, мужчина-мальчик с довольно смуглой кожей и темными волосами, производивший впечатление пришельца откуда-нибудь с южного континента Америки, что, однако, не лишало его налета классического британского снобизма.
     Огромный выбор молодежи, «понаехавшей» из разных концов света в эмираты на заработки позволил ему быстро сколотить более-менее профессиональную банду.  Солистом взяли чернокожего паренька со всеми атрибутами рок музыканта -любителя – татуировками, хрипловатым голосом и длинными, заплетенными в жесткие африканские косички волосами. Для репетиций собирались в каком-нибудь индустриальном ангаре и лабали, притираясь друг к другу без претензий на качество.  Однако их совместная работа спорилась, группа быстро пошла в гору. Ребятам удалось создать весьма оригинальное направление, что-то средним между роком и джазом. Их стали приглашать на малые тусовки, на местное радио, потом тусовки побольше, а затем и на разогрев на международном джазовым фестивалем перед самим Карлосом Сантаной. Вскоре им удалось записать и их первый альбом.
      Жена музыканта, под стать ему, невысокая, с еле заметными азиатскими чертами, бразильянка Карла Гонзалес, никак не могла привыкнуть к сдержанности предписанных здесь женщинам нравов. Не сумев унять свой кипучий характер, она вступала в стычки со всеми ее работодателями, после чего почти сразу увольнялась. В общем, работала она здесь совсем мало и в основном занималась домашним хозяйством. В отрыве от своего латино-американского сообщества Карла чувствовала себя в этой среде совершенно чужой.  Джулиан не обращал на ее жалобы никакого внимания, а после работы отправлялся в ангар, оставаясь на репетициях допоздна.
      Алина не понимала, на какой почве их мужья тогда сошлись…Между относительно утончённым саксонцем и ее неадертальским американо не было почти ничего общего, что, впрочем, вполне типично для эмиратов, где случайные люди какое-то время поддерживают полу дружеские отношения, дав им при любом удобном случае безболезненно рассосаться.
     Пары часто собирались на семейные сабантуи. В один из вечеров, зайдя в дом друзей, Алина вдруг уловила до боли волнительный аромат. Карла тогда обещала приготовить какое-то свое национальное блюдо. Это была томленная на молоке, обильно приправленная сливочным маслом и посыпанная свежей рубленой зеленью обыкновенная картошка. Чуть пригоревшая кремовая масса, буквально таяла во рту.  Это был запах деревенского детства Алины. Оказывается, и в далекой Бразилии готовят такую же картошку!  И стало так уютно здесь, посреди пустыни, в чужой стране…      
     Джулиан никогда не забывал приглашать на концерты всех знакомых и коллег. А те всегда были рады любой вылазке из дома и возможности неплохо потусить.  На очередной из них, организованной по случаю Дня рождения солиста, зал необычайно бурно реагировавший на каждую композицию, не прекращал аплодировать и вызывать музыкантов на бис. По всему было понятно, что сегодня собрались только все свои.  Однако в самый разгар этого вполне удачного концерта из зала вдруг послышались недовольные выкрики, что-то вроде «гитарист играет лучше, чем ты», «прекрати издеваться над своим инструментом», «вы там на сцене заснули что ли», «всех хуже здесь играет клавишник» и тп.  Джулиан спокойно продолжал музицировать на своем стареньком синтезаторе, совершенно не реагируя на эти нелицеприятные замечания.  Присутствующие же недовольно шикали на подвыпившего зрителя, а из дальнего угла, посверкивая в темноте белками глаз, к нему бочком начал пробираться чернокожий амбал секьюрити.  Тогда, во избежание дальнейшего развития конфликта, Джулиан остановил музыку и произнес:
--- Ок, Ок, ледиз энд джентльмен! Пришло время представить вам моего феллоу* Майка, – после чего под всеобщий хохот в свете прожекторов во весь гигантский рост поднялся его совсем не музыкальный друг. После этой минутной славы Майкл почти весь вечер не замолкал и не переставал посыпать музыкантов своими скабрезными шуточками, всерьез измеряя предел терпения охранника Сэма.
     На той вечеринке почему-то не оказалось Карлы. На Алинины шутливые намеки, не разругались ли, мол, супруги, что с ними на самом деле частенько случалось, Джулиан отвечал неохотно и в итоге сменил тему разговора на погодный прогноз. Тогда всем пришлось с энтузиазмом обсуждать неизменно стоявшую уже почти полгода жару. 
     Музыкант был явно не весел. Обычно в перерывах он подходил к друзьям, чтобы перекинуться парой слов, но сегодня в антракте ушел за кулисы, а потом и совсем исчез. Заканчивали концерт уже без него. Что-то там было явно не так.  Алина боялась, что размолвки друзей зайдут слишком далеко, ведь Карла скоро собиралась стать матерью, и этот вопрос в последнее время в их женских кулуарах очень активно обсуждался.

     Как-то, прогуливаясь вдоль набережной, женщины в который раз заговорили о том, что время неумолимо быстро течет здесь в Дубае и не пора ли семействам обзавестись потомством. 
--  Не знаю, -- говорила Алина, --  я уже никогда не решусь отказаться от своей свободы, да и Бог, кажется, не дает уже.
--- Подожди, подожди -- произнесла Карла, -- взяв ладонь подруги и приложив к своей груди.
     Потом с минуту посмотрела Алине в глаза и сказала:
--- Нет. Ты не похожа не бездетную мамашу…Да-да. У тебя будет ребенок. Дочь. Я это ясно вижу.
    Алину рассмешили эти новоявленные экстрасенсорные способности подруги, и она потребовала от нее предсказаний на свой счет.
-- А у меня не будет, -- заявила та со вздохом. — Ничего уже не будет.
     Присели в кафе. За сочным тирамису и душистым капучино Алине вдруг стало как-то невероятно радостно от этих новых перспектив. Ей захотелось поверить в предсказание подруги. Остаток дня женщины провели, шатаясь по бутикам на набережной Джумейра бич Резиденс, присматривая елочные украшения к приближающемуся Рождеству и одежонки для детей.

      После новогодних праздников у Алины была намечена поездка в Москву. Давно хотелось исправить свой сломанный еще в девятом классе нос. В их маленькой сельской школе не хватало игроков, поэтому мальчишки и девчонки играли в баскетбол вперемешку. Как сейчас, Алина помнила бегущего на нее со всей скоростью спортивного парня. Вот она пытается его перехватить и не дать забить гол, но тот со всей силы кидает ей тяжелый мяч прямо в лицо.  Кровь из носа хлещет часа полтора. Когда через месяц синяки под глазами рассосались, стало понятно, что ее пубертационный нос стал еще кривее.
    В студенческие годы Алине пришлось официально признать свою некрасивость. Как-то ранней весной возвращались всей группой с физкультуры. Разгоряченные, румяные, веселые. В фойе им преградила путь толпа студентов Политеха, по обыкновению поджидавшая филфаковских девчонок в конце дня. Алина, спортивная, стройная, яркая брюнетка, заметно выделявшаяся среди однокурсниц, первая приняла удар молодого технаря на себя.
-- Привет, красавица! – поприветствовал с надеждой парень.
-- Привет! — было настроение ответить взаимностью.
  Но тут его товарищ толкнул смельчака в бок и шепнул:
-- Ты что?! Посмотри, у нее же горбатый нос!
    Тот шепот раздался раскатистым громом по аудиториям института и прошелся эхом по всей личной жизни Алины.  Уже готовясь разменять пятый десяток, она раз и навсегда решила разделаться со своим недостатком.
      Отечественной медицине она по привычке доверяла больше, поэтому, немного покопавшись в интернете, нашла частную клинику красоты в Москве. Забронировав гостиницу неподалеку и, придумав для мужа легенду о неожиданной поездке в столицу, купила билет на самолет.
     Приличный хотель с бизнес-центром и фешенебельным рестораном на поверку оказался переквалифицированной студенческой общагой без всяких намеков на присутствие какого-нибудь интернета.  Ключи с большими деревянными набалдашниками от комнат по старинке выдавала самая настоящая вахтерша, предупредившая Алину, что, если ночью будет прохладно, у нее в наличии имеется запасное байковое одеяло.
--  Спасибо, спасибо, -- с улыбкой отвечала Алина, пытаясь заглушить нарастающее разочарование.   
     Волочащий ее чемоданы немолодой мужчина то и дело искоса поглядывал на приезжую, как бы пытаясь угадать, не сбежит ли она из этих номеров.
     Малюсенькая комната, рассчитанная примерно на полчеловека, была обставлена узенькой кроватью с провисшей сеткой, маленьким ламповым телевизором, стареньким холодильником и тумбочкой у окна. Единственной роскошью здесь была примыкающая к номеру ванная комната. Сквозь неплотно прилегающие пластиковые рамы, являющиеся, по всей видимости, тем самым штрихом европеизации, о котором Алина узнала на сайте, сквозило студеной январской прохладой.
     Гостиница уже была полностью оплачена по четырех-звездочной цене, да и времени искать новую не оставалось, так что пришлось мириться с реалиями новой столицы. Бросив в угол свой багаж, Алина решила подкрепиться.
     В ресторане на первом этаже, она присела к столу, где жирные разводы на темно-зеленых скатертях были поменьше, и стала ждать, когда полные дамы у стойки обратят на нее внимание. Но их нескончаемый разговор пришлось прервать, ненароком уронив алюминиевую вилку на кафельный пол.
-- Что будем заказывать, пельмени или бифштекс? – последовал на звон прибора полу-раздраженный вопрос.—Это все, что у нас на сегодня есть.
-- Не густо…Пельмени будем заказывать, -- немного подумав, ответила Алина.
-- Возьмите к ним еще очень хорошее краснодарское вино «Раздолье», - вымолвила официантка, уже нетерпеливо закатив глаза к потолку
     Что ж, раздолье, так раздолье…
     До боли знакомый вкус приторного вина начинал потихоньку вызволять из застенков памяти давно забытые картины студенческих лет. Все те же пельмени, лекции, пары, тяжелые сумки, нагруженные соленьями из деревни, вечное безденежье, танцы в подвале общаги, первая и последняя любовь.   
       Любовь…Вспомнился непродолжительный роман с таким же сельским парнем, потомком поволжских немцев Ральфом, всегда одетым с иголочки, с не характерной для провинциальной молодежи тех лет белозубой улыбкой. Тем, что очень сильно отличался от ленивых деревенских парней, он Алину и покорил. Ральф тоже приметил Алину на дискотеке и буквально начал штурмовать ее своими ухаживаниями. Между ними очень быстро возникла неимоверная тяга, и подчас, еще не видя друг друга в толпе, каким-то шестым чувством они знали, что оба здесь. И начинался их танец…
      Теплое дождливое утро Восьмого марта. Алина видит сквозь окно своей комнаты Ральфа, несущего красные розы. Но радости нет, так как она почти уверена, что букет предназначен не ей…Она спускается на второй этаж общаги в комнату парня. На удивление, дверь оказывается открытой, но внутри никого нет. Алина заходит и не может надышаться запахом терпкого одеколона. Она ложиться на его аккуратно прибранную кровать, обнимает душистую подушку и неожиданно погружается в сон. Просыпается она от ощущений, что кто-то торопливо пытается ее раздеть. Сквозь ресницы видит своего любимого, и внезапно нахлынувшее удовольствие окатывает всю ее жаркой волной.  Притворившись спящей, она не противится его грубым ласкам и, желая ответить ему такой же страстью, уже хочет было обнаружить себя еле сдерживаемыми стонами, но внутри нее все сжимается в комок, когда под ускоряющиеся удары их тел она слышит его хрипы:
--  Альбиночка...любимая…
    Ральф уже несколько месяцев после свиданий с городской евреечкой  Альбиной, у которой имелась квартира в центре города, прибегал в комнату к Алине, грубо заваливал ее, трясущуюся от страсти, на кровать,  выпускал свой пар и почти сразу удалялся к себе до новой «встречи». Неизвестно, сколько еще это продолжалось бы, если бы Алина не нашла в себе силы уйти в другое общежитие. Туда Ральфу было ходить далеко, и он быстро охмурил другую деревенскую студенточку для своей разрядки, которую еще не позволяла ему его молоденькая невеста.
    От этих воспоминаний у Алины заныло внутри живота. «Надо же, столько лет прошло, а обида все не отпускает», -- думалось ей.
     Но нет, здесь она не для меланхолических воспоминаний. Она здесь, чтобы действовать!
    Договорившись на вахте с частным таксистом за вполне божескую цену подвозить ее на консультации, Алина набросила на плечи свою тоненькую куртчонку, предпочитая пока не одевать прихваченную на случай особых холодов норковую телогрейку, и отправилась в клинику.
     Въезд во двор элитного здания на Воробьевых горах был прегражден охранником с автоматом наперерез.  После того, как Алина сообщала, что едет в КПХ «Преображение», тот оскалил свои прокуренные зубы и поспешно открыл шлагбаум.
     Вход напоминал обычный дворовый подъезд с весьма скромной табличкой на двери. После нажатия кнопки звонка внутри послышались неспешные шаги и ленивое щелканье замка. Когда дверь распахнулась, Алина вдруг обнаружила перед собой полуосвещенное фойе с зажженными свечами,  фонтанами, курящимися благовониями и экзотическими растениями в горшках. Настоящий рай посреди серой слякотной  Москвы. Ее радушно поприветствовал молодой человек, со счастливой улыбкой предложив раздеться, одеть синие бахилы и выпить их фирменного чайку. Натянув поверх каблуков это целлофановое ноу-хау, Алина плюхнулась в мягкое кожаное кресле и, вдыхая приятный аромат жасмина из изящной фарфоровой чашки, попыталась осмыслить предстоящие ей испытания. В уютной атмосфере похожей на гарем клиники она терзалась сомнениями: «Нужно ли это ей? Все-таки уже возраст…А с другой стороны, говорят, чтобы избежать осложнений, лучше всего делать ринопластику до сорока».  До сорока ей оставалась всего неделя…
     Мимо то и дело проносились с озабоченным видом какие-то люди, но Алину к доктору все не звали. И когда, через минут сорок ожидания, она уже почти окончательно решила ретироваться, на пороге с шумом появилась яркая блондинка в темной норковой шубе и туфлях на шпильках.
 --– Бога ради, простите! Ужасные пробки.. Ох уж эта Москва… По центру вообще не пробраться…Здравствуйте! –  театрально растягивая слова, произнесла она и проплыла мимо Алины, обдавая ее волной морозной свежести и духов «Шанель Мадмуазель».
    Молодой человек услужливо подхватил ее сумку от Луи Вьюитон и уже спадающее с плеч манто.
-- Инга Эрнестовна, вашу машину припарковать? Мы тут ухаживали за вашей пациенткой как могли, -- верещал он, почему-то подмигивая Алине. «Ну я пока еще не ее пациентка», - думала Алина, сканируя даму с ног до головы.

    В личном кабинете Инга, пытаясь воссоздать модель будущего носа пациентки, долго и неловко водила курсором по монитору, От ее компьютерных навыков многое зависело. Однако программа ей явно не давалась. Нос выходил хоть и намного меньшим по размеру, но все таким же кривым и ассиметричным. С досадой она отодвинула мышку в сторону и принялась расхваливать свои хирургические способности без тонкостей применения современных технологий. Затем выудила из ящика стола стопу фотографий своих бывших пациенток, которые под ее ножом из гадких утят превратились в настоящих лебедей, и перешла в психическую атаку, взывая оппонентку к обретению идеала красоты, за который отвечал исключительно курносой нос. Регалии хирурга на стене, ее доверительный тон и приятный запах знакомых духов внушили Алине доверие, и она согласилась на операция, которая была назначена на следующее утро.
    Ночью в гостинице Алине, закутавшейся во все доступные байковые одеяла, с трудом удалось задремать.  Ей приснилось, будто они идут с Карлой вдвоем по песчаному берегу Персидского залива. Как обычно светит яркое солнце. Теплые бирюзовые волны ласкают их босые ступни. Вдруг поднимается высокая волна и начинает надвигаться на них. Подруги пытаются убежать, но все тщетно. Море подхватывает их и начинает стремительно закручивать в воронку водоворота. Алина пытается схватить подругу за руку, но не может ее нигде найти, та пропадает в пучине.
--  Карла, где ты! – зовет она подругу и вдруг чувствует очень сильный толчок в спину. Обернувшись назад, видит улыбающееся лицо уходящей на дно подруги.
-- Ребенок, ты забыла своего ребенка! - кричит Карла, бросая ей в руки обнаженного младенца.
    Алина просыпается с бешеным сердцебиением в груди и с явственным ощущением боли в спине. 
     Было ранее утро. За полу-зарытыми жалюзи еле просматривалось угрюмое здание университета Ломоносова и неяркие огни просыпающегося города. Вставать в этот холод не было никакого желания. Алина ежилась под одеялом и с тоской вспоминала про свой грядущий юбилей.

      Ее уже с нетерпением ждали в клинике «Преображение». Молодой человек, опять предложив жасминового чаю, мило напомнил Алине, что та должна оплатить все предстоящие процедуры заранее. Алина вынула приготовленную сумму из потайного кармана и несколько раз пересчитала наличные у него на глазах. Когда деньги каким-то магическим путем исчезали в его довольно цепких пальцах, пациентку поспешно повели готовиться к операции.
     Инга Эрнестовна уже была одета в голубую униформу, чепчик, на груди свисала еще не одетая маска. Вслед за ней зашел худощавый мужчина, анестезиолог.
     У Алины от волнения вдруг сцепило горло и перехватило дыхание. Она закрылась в смежной с палатой ванной комнате и уставилась на себя в зеркало. «Ну жила же я в этим носом полжизни, ну и дальше прожила бы…Вот сейчас возьму и уйду»,-- думала она. Но какое-то неуемное второе я, видимо то, что настрадалось за всю жизнь от одиночества, молило: «Ты хотела, ты этого всегда так хотела. И тебе скоро сорок лет!».
     И Алина твердо ступила на порог операционной. На нее одели какую-то робу, чепчик и помогли устроиться на кушетке. Анестезиолог неуклюже возился возле нее, приспосабливая капельницу и задавая вопросы об истории ее болезней. Потом положил листок с бумагой и попросил подписать контракт. Алина знала, что подобные договоры мало имеют авторитета, и не глядя подписала. Когда вернулась Инга, комната заполнилась еле уловимым запахом алкоголя и терпкого табака.
--  Начинаем! –  бодрым голосом скомандовала она.
     Анестезиолог нащупал на руке Алины вену и проткнул толстой иглой кожу. Последнее., что та почувствовала, были брызги лекарства в лицо и вскрик анестезиолога.
--  Сорвалось!
     И Алина провалилась в наркотическое небытие. Ей опять привиделась Карла. Только теперь она захватывала ее голову в какие-то тиски, била чем-то по носу, отрезала честь его хряща и кости, потом протыкала ткани ее лица огромной иглой. Алина пыталась ее остановить, но руки ее не слушались.
--  Вот здесь нужно еще отрезать, еще! -  потрясая в воздухе скальпелем, угрожающе скандировала подруга.
    Очнулась она в холодном поту. Было уже совсем темно. Из-за блокирующих нос тампонов и гипсового фиксатора было невозможно дышать. Казалось, что рот переполнен песком. Мучительно хотелось пить. Встав на свои ватные ноги, Алина нащупала в темноте выключатель. Но комната не осветилась, а вместо этого в коридоре послышались чьи-то торопливые шаги. Дверь распахнулась и на пороге появилась девушка, которую Алина прежде не видела.
-- Что вы хотели? - довольно прохладно спросила она.
-- Мне бы с доктором поговорить.
-- Уже поздно, в клинике никого нет. Праздники, вы же понимаете…. Вон там на столе вода и кое-что из еды, если захотите. Тампоны вынем утром, -- отчеканила она и, не дожидаясь ответа пациентки, растворилась в полумраке коридора.
    Вскоре из дальнего конца послышался смех компании, видимо, отмечающей тут же святое Рождество. Скорее всего это Алина сейчас и должна была понять…
     Остаток ночи она провела в безуспешных попытках заснуть. Дышать одним ртом было невыносимо, казалось, что вот-вот и она задохнется. Снаружи под окном виднелся огромный мусорный контейнер, наводящий на Алину безрадостные мысли.
-- Как удобно он стоит прямо под окном, и труп им волочить никуда не нужно будет, - с усмешкой думала она.
     Брезжащий за окном свет давал надежду на скорое избавление от мук.
     Наутро тампоны вынули. Новая форма носа, просматривавшаяся из-под повязки, в точности совпадала с той, что пластический хирург неумело воспроизводила при помощи фотошопа… Долгожданная Инга Эрнестовна забежала в палату.
--- Великолепный нос! Вы только посмотрите на свой профиль! Он же прекрасен! – восклицала она.
     Покосившись в боковое зеркало, Алина увидела совершенно не знакомое, отекшее как от перепоев лицо алкоголички с перебитым носом…
-- Но знаете, нужно будет подождать еще некоторое время, пока он не дойдет до совершенной кондиции…, - с энтузиазмом продолжала доктор. -Примерно года полтора.
    Дав еще кое-какие распоряжения, чтобы нос вышел как нельзя более идеальным (оказывается, это полностью зависело от самой пациентки), пластический хирург Инга Эрнестовна распрощалась и ушла, оставив после себя только шлейф своих духов от Шанель.
    От передозировки наркоза Алина все еще чувствовала себя как в полусне. К тому же среди принесенных в палату вещей не оказалось ее норкового манто, которое она решила одеть в день операции. Как ни пытались его сыскать всем миром, оно так и затерялась в тихих лабиринтах сего благовонного рая.
    Чая здесь уже никто не предлагал. 
-- До свидания! Приходите еще! -- восторженно вскрикнул вслед Алине все тот же вежливый паренек перед тем как захлопнуть за ней дверь.
-- Куда едем? – спросил ее знакомый таксист.
-- В Эмираты! -  несмотря на то, что оставалось еще три дня пребывания в Москве, произнесла Алина.
-- А что так быстро нас покидаете? Но вот так-то приезжать с югов да зимой в столицу, -- читал нотацию пожилой мужчина, набрасывая ей на плечи свой пиджак.
 
    Через две недели заточения в доме до окончательного рассасывания синяков Алина обнаружила, что новоиспеченный нос вышел еще большим по размерам, чем прежде. Чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о так и не обретенной красоте и опустевшем кармане, Алина решила поделиться своей бедой с подругой.

     Но оказалось, что Карла все это время не выходит от докторов.  Под натиском Алины Джулиан признался, что его жена тяжело больна. Она уже полгода как она лечится то в Европе, то в Бразилии. Все ставят один и тот же диагноз – ее придатки на начальной стадии рака. Карла уже прошла курс химиотерапии, который, кажется, возымел действие, и только что вернулась в Дубай.
     Накупив подарков, Алина стремглав помчалась к ней. Во все это совсем не хотелось верить, как в страшный сон. Она всегда представляла их вместе гуляющими вдоль набережной с колясками, болтающими о том, о сем.  Алина вдруг поняла, как незаметно для самой себя давно приросла к этой бразильянке всей душой.
     Стоя под дверью квартиры и не решаясь нажать на кнопку звонка, она вдруг почувствовала вкусный запах картошки на молоке.  У нее отлегло от сердца. Дверь открыла все та же, по обыкновению улыбающаяся девчонка. Правда, на голове у нее, вместо шикарной южно-американской шевелюры, почти совсем не было волос.
    Карла планировала теперь полностью поменять свою жизнь. Они с Джулианом купили недорогой участок земли для строительства дома под Рио-де-Жанейро. И хоть он находился в сейсмически нестабильном районе, она была рада тому, что вскоре переедет поближе к своей семье. Там, в Рио, живут ее мать и три старшие сестры, Карла станет помогать женщинам в небольшом бутике модной одежды и жить скромно, но радостно среди своих.
-- Мы будем ездить на карнавалы, - мечтательно говорила она.
-- А потом заведете ребеночка, -- выпалила Алина, вдруг с ужасом вспомнив, что Карла только что перенесла операцию, которая навсегда лишила ее этой возможности. Но Карла только улыбнулась и смиренно произнесла.
-- Все, у меня уже ничего не будет.
    Сообщить о своей незначительной проблеме Алине сейчас казалось совершенно кощунственным, и она оставила свои мелкие переживания при себе. А через пару месяцев и вовсе о них забыла, так как появились другие заботы. Тест на беременность вдруг проявил две положительные полоски, тем самым обозначив для Алины начало совершенно новой материнской эры. 
   
     Последующие месяцы подруги провели одна в наблюдениях за долгожданным плодом ребенка, другая в борьбе с быстро растущими по всему организму метастазами. Друзья помогали, как могли, собирая всем миром капитал. Карла то возвращалась в Дубай, то снова уезжала. Все молились за ее выздоровление и возвращение к рутине жизни.  Однако вскоре, не доработав контракт до конца, Джулиан неожиданно уволился и, распустив группу, уехал из эмиратов.
     Почувствова неладное, Алина поспешно написала ему:
---  Мне срочно нужно кое-что сказать Карле!
--   Мы очень сожалеем, но сейчас это невозможно...- Пришло довольно странное сообщение с другого конца. 
--   Передайте Карле, что у меня будет ребенок! -- заглушая страшные предчувствия, не унималась Алина.
     Но ответа больше не последовало.

     Карла умерла. Не справившись с недугом, тихо умерла во сне, окруженная своими близкими и родными. Она так и не узнала, что у Алины родилась дочь.
     Вскоре после похорон убитый горем Джулиан продал участок земли под Рио и уехал в неизвестном направлении. С тех пор связь с ним на многие годы прервалась.


    --- Итак, вс-с-с-треча-а-йте, груп-п-а-а Абри-и-и-и-и! – под оглушительные аплодисменты продекламировал анкор.
    На сцене появились все те же ребята -  солист с косичками, басист, ударник и саксофонист. А клавишник? И клавишник, уже совсем немолодой мужчина-мальчик с густой сединой на висках...

--- Эй ты! На синтезаторе! Не позорься! Ты совсем не умеешь играть! –  сложив ладони рупором что есть мочи закричала Алина.
    
   Но Джулиан уже никого не слышал, он только продолжал играть. Продолжал играть. 




   


Примечания взяты изинтернета, но достоверность информации подтверждаю.

  *  Хамсин -- сухой, изнуряюще жаркий ветер в странах Ближнего Востока, обычно наблюдающийся после весеннего равноденствия в среднем в течение 50-ти дней. В редких случаях он начинается в феврале и заканчивается в июне. При штормовой силе ветра температура воздуха может превышать +40°C. Хамсин возникает в передних частях циклонов, перемещающихся из пустынь Северной Африки, поэтому он в изобилии содержит пыль и песок.

**Древняя и средневековая история ОАЭ
По последним археологическим находкам, первые следы присутствия человека в этом регионе относятся к VII тыс. до н.э. 
В IV тыс. до н.э. побережье Персидского Залива становится важным торговым пунктом на пути следования морских судов между шумерской цивилизацией Месопотамии и древней Индией. 
В III тыс. до н.э. на востоке Аравийского полуострова возникло древнее государство Дильмун, существовавшее до 2–1 тыс. до н.э. К этому же периоду относится создание на побережье первых поселений и факторий финикийцев, способствовавших развитию навигации, образованию торговых центров и колоний. 
Семитское племя набатеев, пришедшее из Северной Иордании, заселило территории современных Арабских Эмиратов порядка 4 тысяч лет назад, а само племя набатеев образовалось около 6 тысяч лет назад. Большая часть племени мигрировала и расселилась на берегах современных ОАЭ и Омана. Они сохранили свой оригинальный язык, известный сегодня как "Поэзия набатеев".
В VI веке до н.э. территория современных ОАЭ попала под власть персидской династии Ахеменидов. 
В IV века до н.э. в результате завоеваний Александра Македонского здесь возникли греческие торговые колонии. 
Начиная с III века до н.э. территория юго-восточного побережья оказалась в сфере влияния Парфянского царства. К этому периоду относится также переселение арабских племен с юга и из центра Аравийского полуострова в район Персидского залива. 
После падения Парфянского царства в III–VI веках н.э. народы, населявшие побережье, вошли в состав государства Сасанидов; в стране создавались персидские сельскохозяйственные колонии, среди местного населения распространение получили иудаизм и христианство; существовали христианские церкви и монастыри. 
В VII веке эта территория была включена в состав Арабского халифата; возникли такие крупные города, как Дубай, Шарджа, Фуджейра; господствующей религией стал ислам. 
В конце VII веке район залива стал частью халифата Омейядов. 
В середине VIII века княжества Шарджа и Дубай участвовали в восстании вместе с племенами Омана против наместника Омейядского халифа; в результате чего в середине 8–9 вв. княжествами (эмиратами) управляли фактически самостоятельные правители. В конце IX века они превратились в данников Багдатского халифата. 
В X веке отдельные княжества вошли в состав государства карматов, мусульманской шиитской секты исмаилитов, которое существовало до конца XI века. 
В нач. XIII века большинство местных правителей, в частности, Умм-Аль-Кувейна, Рас-Аль-Хеймы и Фуджейры, оказались в вассальной зависимости от Ормузского государства. 
В кон. XV века в регионе возникло европейское влияние. Португалия сумела первой из западных держав закрепиться на полуострове, установив контроль над Бахрейном и Джульфаром а также над Ормузским проливом. 
С XVIII века население прибрежных арабских княжеств, занимавшееся главным образом торговлей, втягивается в борьбу с Великобританией, корабли которой монополизировали грузоперевозки между портами Персидского залива и лишили жителей главного источника существования. Это привело к непрекращающимся конфликтам между «Ост-Индской компанией» и местным арабским населением, которое англичане называли пиратами, а район княжеств — «Пиратским берегом».
 
Британский протекторат
Ост-Индская компания постоянно направляла в Персидский залив военные экспедиции и в 1820 году вынудила эмиров и шейхов семи арабских княжеств подписать «Генеральный договор», положивший начало английскому господству на этой территории и окончательному расчленению Омана на три части — имамат Оман, султанат Маскат и «Пиратский берег». С 1853 года эти княжества обобщенно назывались «Оман Договорный». 
На территории княжеств были созданы английские военные базы. Политическую власть осуществлял английский политический агент. Тем не менее, установление английского протектората не привело к разрушению традиционной для региона патриархальной системы. Местные жители продолжали держаться древних традиций, хотя они и не могли оказать серьёзного сопротивления колонизаторам, в силу своей малочисленности и постоянных междоусобиц между различными племенами. 
Доминирующим племенем на этих территориях являлось и является племя Бани-яз, которое изначально населяло плодородные оазисы Лива и Аль-Айн. В 1833 года одно из колен Бани-яз — род Мактумов — мигрировало из оазисов и обосновалось в Дубае, провозгласив независимость города. Так была основана династия Мактум, которая правит эмиратом Дубай по сей день. 
В начале 1920-х годов в Договорном Омане развернулась борьба за независимость, достигшая особого размаха в Шардже и Рас-Аль-Хейме. В это же в время произошло переломное событие в истории Эмиратов и всего Ближнего востока — в Персидском заливе были открыты богатейшие запасы нефти. 
В 1922 году англичане установили контроль над правом шейхов предоставлять концессии на разведку и добычу нефти. Однако в Договорном Омане нефтедобыча не велась и основной доход княжествам приносила торговля жемчугом. С началом добычи нефти в 1950-х в регион начался приток иностранных инвестиций, доходы от торговли нефтью позволили существенно поднять уровень жизни местного населения. Но княжества оставались под британским протекторатом, против которого в 1964 году выступила Лига арабских государств, декларировавшая право арабских народов на полную независимость. В 1968 году, после обнародования решения правительства Великобритании о намерении вывести до конца 1971 года британские войска из районов, расположенных восточнее Суэцкого канала, в том числе из государств Персидского залива, княжества подписали соглашение об образовании Федерации арабских княжеств Персидского залива. В эту федерацию должны были войти Бахрейн и Катар, но позднее они образовали самостоятельные государства. 

Независимое государство
2 декабря 1971 года шесть из семи эмиратов Договорного Омана объявили о создании федерации под названием Объединённые Арабские Эмираты. Седьмой эмират, Рас-Аль-Хейма, присоединился к ней в 1972. Предоставление независимости совпало с резким скачком цен на нефть и нефтепродукты, вызванным жесткой энергетической политикой Саудовской Аравии, что облегчило новому государству самостоятельные шаги в области экономики и внешней политики. Благодаря доходам от нефти и умелому вложению средств в развитие промышленности и образованию многочисленных свободных экономических зон, Эмираты в самые короткие сроки смогли достигнуть относительного экономического благополучия. Получили значительное развитие сфера туризма и финансов.