На допросе на вменяемость. Часть 1

— И что, действительно нет сомнений в своих действиях?
— Нет. И нет сомнений в действиях других. Я чувствую, какая тварь и когда, и зачем что-то сделает. Они предсказуемы. Это как пытаться не наступить в дерьмо.
— Я не совсем этот вопрос задавал.
— Нет, сомнений нет.
— А вы помните то, что вы делали в этом состоянии?
— Я помню, что я делал в состоянии после этого.
— То есть, нет?
— Да. Но это бываю не я. Или, наоборот, я, но тогда кого они собираются посадить? Одну из фаз моего состояния?
— Давайте успокоимся, вас еще никто никуда не сажает. Вы помните, как наносили 17 ножевых ранений?
— О, бля, конечно, я их еще и считал. Да вы издеваетесь. Я поклясться могу, что не было меня в той квартире. Хотя, уликам, в принципе, верю.
— За что вы это сделали?

Тишина. Звук непойми откуда взявшегося закипающего электрического чайника. Шаги в коридоре, звук ключей. Пыль, июль. Растворимый кофе в углу кабинета.

Смутное восприятие всего этого. Зеленое растение. Почему оно внутри, а не снаружи? Судьба жестока. Со мной тоже что-то будет. Брюки существа, которое опять меня допрашивало, натянуты на коленях. Чайник вскипел, существо заварило себе кофе, мне, возможно, предлагало тоже. А где, собственно, я? За окном стволы деревьев. Первый этаж, решетка. Форточка открыта так давно, что паук успел в таком виде сплести на ней паутину. Город "Грязи..." — но вот какие "Грязи", я воспринять не мог. Не знаю, как здесь оказался и что делал, может, моей душе здесь было просторнее, может, побоялся ехать электричками дальше (люблю электрички) потому что опять что-то украл из более-менее ценного... Я не знаю, почему я в этих грязях жил. Чем зарабатывал, спрашивают. Да спрашивал в каждом дворе, не надо ли чего починить, тем и зарабатывал. Платили едой, спасибо и на этом.

Ложь мне дается легко. В Грязях я специально совершил жертвоприношение. Я очаровывал её полгода. Потом только уместно было пригласить её просто так летом на мою "родину". Я уже не помню, зачем это сделал. Что-то, связанное с деньгами. Я все преступления, связанные с деньгами, забываю моментально. Главное, чтобы деньги у меня были. А народу за земле лишнего — не было... но это уже задача-супер.

И вот опять... Все покрывается серым туманом... А, это зашло солнце за облако. Моя жизнь тоже зашла куда-то не туда. Я беру фиолетовую вазу и бью ею по голове это существо, которое меня допрашивает... на миг вижу в ней лицо своей матери...

Крики. Вопли. Тишина через 10 минут. Запах кофе со стола. Они неправы, что поймали меня. Это не я. Я остался здесь. Я, может, вспомню молодость и заночую вот на этом их самом дереве перед окном, на дубе. Сейчас приведут следующего. И это тоже буду я. Я невидим и бессмысленен. Это я толкаю их на преступления. Потом смотрю на наказания. Если бы у меня могли быть друзья, они прозвали бы меня "Достоевским".


Зеленый стул, на который садится чья-то очередная жопа. Замученный врач. Лента от мух, на которой нет мух, потому что тут еще и крепкие сетки. Замученный врач ненавидит насекомых. На сей раз тупизна. Сам идиот, но косит под полного кретина. Хотя понимает, что медь с завода таскал. Но многие говорят, что по жизни придурковатый...


Я вышел из этого здания. Снаружи меня ждала моя леди, та, с которой я одно, просто мы два сознания и поселились в двух невидимых частенько людям телах. На леди была непременная белая майка и короткая джинсовая юбка. Леди не носит обуви и белья, летом. Зимой обувь носить приходится...

В скольких влюбленных уже поселялись мы... Чтобы заземлиться, пройти квест. Не знаю, зачем, мы оба экстремалы — возможно, это ответ. Мы ушли в заходящее солнце. Входишь в лучи и отдыхаешь на пляже. Лучшем нудистском пляже астрала, как прозвали его в некоторых кругах... Завтра пойдем опять искать идеальных?
— Нет,ты знаешь, идеальную мы уже нашли, дальше выбор за ней, и сейчас мы его одобряем.
— То есть, ты собираешься жить в этих нудных дебилах? Нет, она мне нравится, но ты... погоди... он говорил про... ты узнал про Зверя?
— Тебя не должно это волновать.
— Пошли.
— Пошли.