Шахерезада Часть III Глава VIII

     После обеда она пришла в вечернем платье, так как сегодня должна была состояться новогодняя корпоративная вечеринка сразу же после работы. Когда-то платьев у нее было много, но за эти годы она раздала их все, оставив только те, которые имели для нее более значимые воспоминания, так как одно платье было равно только одному воспоминанию, пожалуй, теперь кроме этого. Это длинное малиновое платье, покрытое черным гипюром, было обшито полностью бусинками и пайетками и купила она его на юбилей, которое праздновала три с половиной года назад. По ее меркам оно было скромным, но когда, уже вечером, они приехали в кафе, находящимся на территории парка ВДНХ и увидела всех присутствующих, то почувствовала себя не в своей тарелке и подумала, что надо зайти что ли в СТОК и купить что-то, соответствующее уровню их сотрудников чтобы на будущее не выделяться.
      Здесь было много людей. Их руководитель объединил несколько своих фирм для этого вечера и снял это кафе. Оно имело два этажа, где второй этаж нависал ярусом над первым, охватывая подковой центр зала и на него вела полукруглая лестница, в начале которой стояло пианино. Народу было еще мало. Она так ни с кем и не задружилась за это время, не считая монтажника-Мишу, который явно подбивал к ней клинья и всеми силами старался ее соблазнить. Когда его желание начало уже переходить некоторые границы, она, наконец не выдержала и сообщила, что старше него почти на пятнадцать лет, отчего тот сначала удивился, но затем еще больше утвердился в своем намерении по отношению к ней, чем вызвал самую настоящую ее улыбку и с тех пор, она стала к нему присматриваться. Неделю назад он неожиданно решил ей показать татуировку, желая показать свое тело думая при этом: «посмотри на меня, видишь какие кубики, давай же, соглашайся, я всем бабам нравлюсь, ну же». И она посмотрела и оценила. Ей всегда нравились ухоженные красивые люди. Он был очень сильным и полным энергии и сегодня, возможно, она впервые за много лет позволит себе быть с мужчиной, сдавшись на волю этого парня. Однако, его она в толпе не нашла и поднявшись на второй этаж, где были накрыты столы, она думала с кем ей сесть.
      Здесь она увидела и экономиста, которую она подменяла. Еще тогда, когда она ей передавала дела, та сделала все чтобы оставить о себе не приятное впечатление, говоря ей, что Карапетян «отец этой фирмы», а она ее «мать», что ее обескураживало, при этом она чувствовала непонятную ей яростную ревность, причем что конкретно она ревновала также было не ясно. Ей же было все-равно, даже если бы она была этой фирме «бабушкой».
      - Анна Аминовна здравствуйте, – натянуто поздоровалась она
      - Здравствуйте, как дела? Говорят, у вас мальчик родился? Поздравляю.
      - Да, мальчик, спасибо. Ну, а вы как? Как работается?
      - У нас все в порядке, - ответила она
      - Это у нас все в порядке, не забывайте, что вы только подменяете меня, а в общем, пока работайте, я пока не собираюсь туда возвращаться… А может и вернусь, не знаю еще, я не решила, так что работайте пока.
      - Спасибо, что разрешили, - и пожав плечами она пошла дальше, уже не желая слушать что скажет эта бледно-рыжая крыса, которая вдруг сжала неприятно свои тонкие губы и сузила глаза. И она, уже отходя от их столика подумала, что к некоторым даже в голову лезть не надо, у них и так написано все на лице.
      Некоторые столы, где сидели те, кого она хотя бы знала, были заняты полностью, а в конце стоял только один большой стол, за которым сидели и уже распивали спиртное монтажники, которых она видела несколько раз за этот год, но имен их она не помнила, да и их особо тоже, но выбора у нее не было, и она села с другого наполовину пустого конца стола. Всем было весело, все знали друг друга и все общались, а она, сидя в одиночестве, и наблюдая за людьми, задумалась над тем, зачем она здесь и открыв сама бутылку шампанского налила себе бокал.
      Спустя некоторое время к ней подсели двое человек, с которыми она хотела бы общаться меньше всего – это не опрятно выглядящий монтажник в возрасте, от которого невыносимо несло потом и их «подменный» директор. «Вот именно для них она и оделась», - подумала она, почувствовав нелепость своего наряда и собственного присутствия здесь, и уже даже хотела уйти отсюда, но потом решила остаться и «нажраться», так как алкоголь в достаточно большом количестве, каким-то образом совершал невозможное и открывал ее для чужих эмоций, которые в этом состоянии она впитывала как губка, позволяя себя чувствовать хоть ненадолго нормальным человеком.
      Затем случилось что-то странное, ее неожиданно попросили сыграть роль Снегурочки. Она никак не могла понять почему? Здесь было много молоденьких красивых девушек с чисто славянскими лицами и светлыми волосами, а не как она черная, с восточными чертами лица, да и возрастом неуклонно приближавшимся к сорока. Но здесь монтажник, сидевший рядом, полез за чем-то к центру стола разверзнув свои «вкусно пахнущие подмышки», отчего ей стало нечем дышать, и она сдалась. Сейчас бы она согласилась на что угодно, чтобы быть подальше отсюда. Дедом Морозом выбрали здорового молодого парня-монтажника, сидящего также за их столом, и они пошли с ним в кладовку кафе переодеваться в костюмы.
      Она застегнула голубой красивый наряд и заплела косу из своих распущенных длинных волос, поверх которой надела шапочку, но не знала, что делать дальше. Она умела танцевать русские народные танцы, им много времени уделялось в кружке, в который она ходила в детстве, но проблема заключалась в том, что она слишком мало выпила и сейчас она тренировалась натягивать улыбку, стоя спиной к «Деду Морозу» и думала, что сказать, чтобы никто не заметил, что речь ей дается с трудом.   Однако, спустя некоторое время после их выступления без сценария, она поняла, что напрасно переживала, и что вроде никто ее трудностей не заметил.
      Когда она переодевалась обратно, то вдруг ощутила, что парень смотрит на нее, испытывая желание. Она повернулась и внимательно посмотрела на него. Он стоял и молчал, а потом затряс головой, как будто желая избавиться от мыслей. Глядя на него, она не видела ничего привлекательного в нем, но он ее желал, не так как другие «трахнуть, отпердолить, вставить», а желал "хотя бы прикоснуться к ней" при этом одновременно испытывая стыд перед женщиной, которую действительно любил, своей женой и ее заинтересовало это. Она приблизилась и посмотрела на него снизу-вверх прямо в глаза, а затем, несмотря на запрет, положив ему руку на затылок притянула к себе и поцеловала в губы и в нее пошел поток его эмоций. Она жадно пила его. «Ему будет плохо потом, но он молодой он справится и быстро излечится», - уговаривала она себя выпивая его стыд, его похоть, его безудержную радость, его пьяное торжество и этот вечер, обещал ей немного больше, в чем она и убедилась позже. Она смеялась и плакала, и танцевала со всеми дикие танцы и участвовала в каких-то конкурсах, а когда настроение испарялось, она снова находила его и снова пила, до тех пор, пока он не уехал домой.
      Праздник подошел к концу. Она хотела домой. То тут то там сидели кучками люди, но парня уже не было и ее эмоции погасли, сделав ее равнодушной и бесстрастной, а ее тело от алкоголя отравленным. Неожиданно к ней обратились:
      - Анна Аминовна, а Вы не могли бы попросить Ашота Багдасаровича, чтобы как-нибудь чай-кофе организовать?
      - Попросите его сами, он, думаю, вам не откажет, - отмахнувшись от них сказала она
      - Нет, попросите Вы, уж кому-кому, но вам он точно не откажет…
      - Почему Вы так думаете?
      - Потому что он делает все, о чем Вы просите…
      - Не поняла?
      - Ну, до Вашего прихода мы еле чайник его упросили купить, а с Вами он и холодильник купил, и микроволновку, и кондиционер, и мебель в столовую и даже вон на «шарики» Вам сколько денег дал…
      - Глупости все это, он делает это для вас, а не потому, что я попросила, просто вы, наверное, как-то коряво все это просите у него…
      - Ну, пожалуйста, Анна Аминовна…
      - Ладно…
      Она встала и пошла искать его, но искать долго не пришлось. Он сидел в нескольких метрах и разговаривал с мужчиной, имени которого она не знала, да и не видела его вроде раньше. Она подошла к нему и плавно присев на одно колено, чтобы ее глаза были на уровне его глаз, попросила организовать им чай. Он испуганно посмотрел на нее и засуетившись закивал головой говоря: «Да-да, конечно, сейчас все будет». Она сказала: «Спасибо», - и поднявшись, оставила его с собеседником.
      На следующий день, который был последним рабочим днем года, пришли все сотрудники фирмы, которых было порядка тридцати человек. Сегодня планировалась выдача годовых премиальных. К ней вошел улыбающийся «Дед Мороз», но к нему она уже ничего не испытывала и он, почувствовав, что он ей не нужен покраснел и ушел, стараясь больше не показываться на глаза. «Может ты мне и нужен, но ты слишком слаб для меня», подумала она и встала, чтобы пойти получить свои деньги.
      Вернувшись, она снова села за свой стол. В этот чулан никто не заходил, а потому она доделывала свою работу, думая о том, что, наверное, единственная осталась без премиальных, посчитав эти деньги, которые она получила, компенсацией за те четыре месяца, что ей не доплачивали из-за «псевдо-испытательного срока». Впрочем, с октября с нее сняли три фирмы и ей стало намного легче работать, но ее до сих пор поражал факт, что ей даже не сказали элементарное «Спасибо» за это.   Когда пришла девушка-экономист, оказалось, что ей назначили оклад немногим меньше ее, «а она-то думала, что экономист будет работать бесплатно»: вдруг неожиданно вспомнилось с сарказмом. Ей не составило труда пересчитать сумму за полгода, которые сэкономил их армянин на ней, но решив, что эта четверть миллиона ему еще обернется боком, думала уже о другом.
      Когда-то Курицын говорил ей о том, что энергетические долги всегда возвращаются и часто злом. А деньги, эта была мощная энергия, причем примитивная и визуализированная. И однажды создав подобный долг, человек его вписывает в мир сознательной энергии до тех пор, пока не вернет его. Их армянину придётся его отдать, но не ей за честный труд, а для того, чтобы, например, заплатить штраф, дать откупные или избавиться от шантажа, или нечто подобного, что принесет ему большое разочарование и сожаление. Но это его проблема, а потому она уже перестала думать об этом и начала «подбивать свои рабочие хвосты».

Следующая глава...
http://www.proza.ru/2017/04/05/1879