Пустоцвет. Глава 32. Друзья-товарищи

Глава 32. Друзья-товарищи

***
Толкнули, швырнули, пнули от себя - едва ли не кубарем полетела я; рухнула на колени, отчаянно руками тормозя, кожу, плоть (старые раны теребя) вновь стесывая на конечностях до крови. Попытка собраться, встать, как тотчас кто-то рявкнул и устремил на меня, казалось, пронзающий до недр души, губительный, аннигилирующий луч садистского фонаря:
- СИДЕТЬ! - гневно, жутко, деспотически.
Обмерла я на карачках, подчиняясь. Но мгновение - и медленно, позорно опустилась вовсе, рассевшись на, до кости пробирающем холодом, полу.
Жгучие, пугающие мгновения тишины. Жадно всматриваюсь в сторону своих истязателей, всех тех собравшихся, что предусмотрительно (али трусливо) скрылись в пелене полумрака и тьмы: часть - в комнате со мной, а часть - за ее пределами.
Молчат, дразнят. Загоняют жертву в собственные тенета страха.
И довольно-таки... успешно.

Яркий свет, хоть и раздирал до боли глаза, а все же манил, дразнил... вынуждал сосредоточиться на нем, роняя лживую надежду, стремление прорвать шлейф непроглядности и высмотреть, выглядеть, узнать врага - понять, определить последующий алгоритм действий.
- Ну, Цветкова, - будто гром, вновь раздался незнакомый бас. - По добру, или по веселью? Что выбираешь? - колкий миг смакования собственным превосходством ублюдка. - Только учти, - неожиданно продолжил, - последний вариант только нас позабавит. И поверь, не посмотрим на твое...  "положение". Не побрезгуем: отведаешь нашу любовь сполна. Так что... думай. И желательно быстрее.
- Что вам надо от меня? - нервически сглотнула слюну.
- Что-что? Не ту х**ню, что ты парням впаривала, или Курасову лечила. Кто такой Пахомов? Только на самом деле... На кого и что роет? Что уже нарыл? И кто ему о нас всё сливает? Ну же, давай... подстилка мерзкая, сдавай своего е**ря. Только учти, мы многое знаем... Соврешь хоть раз - и тут же пожалеешь, что родилась на свет... или не задавилась еще там, в деревне.
Окаменела я, прозревшая. В жилах застыла кровь, сменившись на яд страха и обреченности. Мышцы позорно сжались в теле, казалось, выжимая за раз из него всю влагу. По коже побежали мурашки...
- А молчать вздумаешь, - и снова скрежет металла, вместо человеческой речи, - быстро язык развяжем... Причем я сам, лично, за это возьмусь, - какой-то странный привкус больной садисткой услады скользнул в воздухе.
- Он в дела в свои... меня не посвящал.
Тотчас рассмеялся подонок. Сдержанно, едко, саркастически.
- Ну, как пожелаете... Елизавета... Анатольевна. Как пожелаете...
Уверенные шаги ближе и вдруг, силой ухватив меня за волосы на затылке, резко рванул. Взвизгнула, взвыла от боли я. Вынужденно вглядываюсь ему в лицо, в глаза. Откровенно, смело сверлит взором. Едкая, циничная ухмылка:
- Он стоит того? Да?
- Я, правда...
Но не дал договорить. Едва выпустил из своей хватки, как резкий взмах - и жесткий, яростный удар, пощечина тотчас влипла мне в лицо. Зазвенело в ушах. Запекло на губах, а в рот проступил сладко-соленый сироп жизни.
- Че ты ее по роже сразу бьешь? - кольнул в сознании знакомый голос. Но не могу выудить, осознать, кто это. Или... просто разум отрицает очевидное.
- А по чем? - с презрением гаркнул на него, обернувшись на миг, Палач. - В живот? Чтоб скончались оба, по-быстрому?
Смолчал, прожевал эмоции «заступник».
- Говори, Цветкова, - жестко, будто лезвием меня полосонув, вновь рявкнул на меня Изувер. - Говори. Не пощажу. Самым жутким кошмаром твоим стану.
Новой волной ужаса обдало меня: дрожь переливами, холод… стебая до кости. Поежилась.
- Мы просто… с ним спали вместе, - испуганно, озлобленно; отчаянным рыком. - А в его дела я... не лезла! - рявкнула невольно, изнемогая от шальных чувств.
Закивал внезапно головой.
- Ну, ладно... – будто удары молота по гвоздям, распиная меня, сгущая краски вокруг, потакая шоку, превращая мир в прострационное желе…
Живо присел рядом со мной. Ухватил за ноги, дернул на себя - тотчас рухнула, развалилась я на полу. Попытка вырваться, вырваться, убежать.
- Куда, тварь?! Мы тоже с тобой... "просто"!
Выровнял, распластал на земле. Навалился, что мешок, сверху, прибив к плоскости. Дикий визг, рев отчаянный разодрал мое горло. Мольбой истошной:
- Не надо! Не надо, прошу!
- За руки держите, с*ку!
- Свали от нее! - враз кто-то кинулся к нам. Удар - и буквально слетел черт с меня, повалившись набок. Попытка выровняться, кинуться в ответ, но нападавший отступает.
Бросаю испуганный взор. В полумраке различаю его лицо: Казанцев.
Бешено взревел Роман в оскале:
- Х** убрал от нее!
Залился бесовским смехом Палач. Выровнялся, встал. Очи в очи с «защитником», на расстоянии вдохов. Неистово, скрипя зубами. Руки сжаты в кулаки:
- Серьезно? А кто помешает? ТЫ?!
- Я. Дальше что?!
- Слышишь ты, еще один герой-любовник. На *** ты вообще сюда перся?
- Я сказал, - жестко, давясь яростью, - ТР**АТЬ ТЫ ЕЕ НЕ БУДЕШЬ! - мерно, дерзко, беспрекословным велением, чеканя слова. - Уяснил? Как и остальные... - резво метнул взор около. И снова уставился на ублюдка: - Надо инфа - выбивай. Хочешь завалить - гаси! А *** свой засунь обратно. ЯСНО?
Хмыкнул, но ничего не ответил. Скривился гнусно:
- Будь по-твоему.
Резвый разворот. Шаги куда-то в сторону, прерывая незримое давление света, ограждая меня от усердного фонарщика, - и тотчас дрогнул огонек. Еще миг - щелчок - и вовсе погас свет вокруг.
- Подсветите мобилой.
Живо подчинились: шорох, стремление, усердие - и растянулась ржавая пелена игры светотени.
Движение, мерный ход Палача ко мне ближе. Присел на корточки.
Сердце мое грохочет в груди, будто товарняк. Задыхаюсь. Мышцы позорно сжимаются от страха, вторя панике и жути.
Ухмыльнулся... как-то странно, цинично, с предвкушением. В глазах вспыхнуло садистски-изуверское пламя.
И снова ухватил меня за ноги – резвый разворот, причиняя адскую боль – вынужденно поддаюсь: переворачиваюсь на живот - и навалился, забрался, расселся сверху.
- Ты че удумал? – рявкнул враз Роман.
- Ничего. Петтинг, раз пенетрацию запретили... За руки подержи.
- Иди ты на***! – бешено взревел Казанцев. Но шага, движения, участия не проявил…
Рассмеялся желчно Ублюдок, ничего не ответил.
Вмиг ухватил меня щиколотку. Упор локтем - и вдруг удар.
Жесткий, адский, жгучий - отчего тотчас взывала я от острой боли - будто кто спицы мне вогнал в пятки, пробивая, входя по полной. И снова смех Изувера, заливаясь развратным, бесовским наслаждением. И снова удар... удар... удар, не реагируя ни на крики, ни на рев, ни на мольбу... И каждое такое прикосновение током пронзало меня до самой черепухи, иглами, шипами вгрызаясь в мозг, в сознание, казалось, задевая по пути каждую клетку, активируя, взрывая каждый нерв. Давилась, захлебывалась я слезами, соплями... собственной кровью, что буквально вспенилась во мне героином и попыталась выскочить эйфорическим, передозировки припадком наружу. Руками скреблась по кирпичам, по земле… сдирая, срывая ногти, в ошалевшей жажде вырваться, убежать от пыток прочь. Глаза горели, будто кто углей засыпал. В груди надрывным басом догорала человечность…
- Я скажу! Всё скажу! СКАЖУ!
«Ты мне, с*ка, не "наладькай"! - внезапно раздался оглушающий, разъяренный крик Пахомова, отчего враз запнулась я, глотнув слова, звуки. Окоченела, замерев, сдавливая адские рыдания. - А возьми и наладь! А то я тебя этим аппаратом и  вы**у!» - бешено взревел Костя.
«Да всё уже! Всё!» - отчаянно завопил второй, незнакомый голос.
- Ну и че молчим? - дерзко. И снова замах - взвизгнула, дернулась в испуге, страхе я, захлебнувшись сдержанным рыданием, кашлем.
- Не надо, пожалуйста!.. - шепчу торопливо, отрешенно, боязно, едва ли на демона не крестясь.
«...Только наши левые разговоры глушить не смогу. Да и вообще, сигнал может вновь пропасть в любой момент», - ведет дальше незнакомец, Связист.
«А она нас слышит?» - и снова грохочет родной баритон.
Шмыгаю позорно носом, не имея сил сразу прийти в себя. Собраться.
- НЕ МОЛЧИ, Б***Ь! - дикий крик на ухо. Оскалился. Сцепились наши взгляды.
«По идее, да...»
А я боюсь - дрожу, всматриваюсь в пучину. Он услышит... если я его сдам - Костя все услышит... Я не могу, не могу... его предать. Вопреки... всему. Не могу...
«Лиз, дай знак, если это так...»
Кольнуло в сердце. "Лиз"... Родное, нежное, заботливое... А я - без секунды... предатель.
- Костя, - дрогнул наконец-то мой голос, зачиная не то речь, не то позорную мольбу спасти меня от ужаса... что царит сейчас вокруг.
«Хорошо,  зай», - и снова взрыв в сознании. Едва уже не вою я от жалости к самой себе. Сдержано, успокаивающим тоном звучит шепот Пахомова.
- Ну, б***ь, ты меня уже бесишь!
Проглотить режущий ком страха, застрявший в горле. Я справлюсь, да?
- Мы с ним... - отваживаюсь начать.
«Держись. Неси, что угодно. Главное, тяни время...»
Продолжаю:
- Совсем случайно познакомились. В день моей... сорванной свадьбы.
Поддается – разворачивает меня к себе лицом. Позволяет, помогает сесть на задницу (невольно поджимаю испуганно, трусливо ноги, пряча от садиста).
Пристальный, сверлящий взгляд впивается в мои очи – казалось, мыслями проникая в самую душу. Не выдерживаю - увожу взор в сторону.
Прожевываю позорно эмоции, вдох - и решаюсь продолжить… смертником:
- ...ничего серьезного. Никто даже не удосужился имен у друг друга узнать, не говоря уже о том, кто чем занимается... - шумный вздох. - Я тогда как раз задумала школу бросить и пойти к вам... в милицию работать.
«К ва-а-ам? - удивленно протянул Костя. - Отлично. Дальше, зай, зацепки!»
- Больше не виделись... - подбодренная родным голосом, решаюсь безумствовать дальше. Украдкой, взволнованный, устыженный взгляд метнула на Романа. Бью, возможно, болезненно, недальновидно: - Чисто... физическая тяга, глупое развлечение... на раз. Просто... дабы окончательно вычеркнуть прошлое.
«Ну че, нашел, где она?» - встревожено гаркнул мой Пахомов.
«Не... не особо», - отвечает коллега.
Пытаюсь игнорировать ненужный, сбивающий с толку шум; отчаянные попытки собраться с мыслями, правильную вычеканить "реальность".
- Он больше не появлялся в моей жизни - и я не рвалась навстречу. Мы даже номерами не обменялись.
«Есть контакт! - внезапно выпаливает Связист, отчего даже вздрогнула невольно. Поежилась - лишь бы не услышали в этой тишине всё это другие. - Определил вышку, на которую идет сигнал. Но... территория слишком большая, за городом. Тут... не один час уйдет, даже если все доступные резервы подтянем.  И то... сам знаешь, что Паца на это скажет...»
Шумно, горько вздохнул кто-то. Цыкнул.
И снова выудить взор из прострации, сфокусироваться на лице, на выжидающем взгляде (на удивление в этот раз - терпеливого) "захватчика":
- Я решила уйти с головой в работу, - веду дальше. Кропотливые усердия влиться, голову занять целиком своей историей, а не глупой надеждой, что дали мне эти странные, внезапные, неизвестные еще своим итогом, перемены: - Хватит с меня бессмыслицы отношений... Отца знакомые подсобили - в отделение к вам попала. Но никто меня там не принял. Всех бесила, как кость в горле стала...
«Короче, нет, - и снова голос "незнакомца", полный горечи и тревоги, разящий разочарованием. - Лиза, если ты меня слышишь, дай нам наводки, хоть какое-то толковое описание местности: лес, дом, подвал, а то бред получается... Я силюсь впустую... Они там чем-то конкретным глушат, я и так уже только за счет импланта тащу систему - и то, это всё шатко и ненадолго...»
- А еще Серега...
- Что Серега?! - гневно выпаливает подонок, перебивая, уже не выдерживая моей резины.
- Черти что... Буквально сразу... с ним... всё как-то темно, запутанно. Будто лабиринт, - нарочно чуть громче, чем прочее. - Не отношения... а какое-то... болото: сырость одна, да плесень...
- Слышишь, ты! - гневно сплюнул мне в лицо Палач, ухватив за подбородок и сжав до боли. - Ваятель возвышенного!
«Молодец! Я понял! Ищу!» - торопливо, взволнованно отозвался Связист, невольно перебивая яростную речь гада.
- Ты, с*ка, по делу говори! О ТОМ, о чем тебя СПРАШИВАЮТ! И не **й время тянуть! Не найдут тебя - глушим всё! – резво выпустил из хватки, невольно пнув, толкнув от себя, отчего тотчас пошатнулась, завалилась я набок. Неловкие усердия – и снова покорно выравниваюсь. Продолжил: - Так что... если и наткнутся - то случайно, и когда уже превратишься в гнилое месиво. Здесь мы - единственный твой выход... на поверхность. На волю. Так что... не беси! А то не один Казанцев тебе уже не поможет!
Виновато, устыжено опускаю очи.
Решаюсь продолжить, шепотом, обреченно:
-  Под кого копает - и так ясно... под всех вас, - тихо, осторожно. - А кто крыса? Хотите знать, кто крыса? Кто вас всех сливал? - взор в очи бесстрашно супостату, с вызовом, с обидой и смелостью. - Серега. Ваш "святой" Науменко... и есть крыса.
Окаменел враз Ублюдок.
Жгучий, бесконечный миг сопротивления, за и против - и выпаливает яростно:
- Да че ты мне лечишь, с*ка?! - прыснул слюной. Оскалился. Резво подхватился на ноги, прошелся по комнате - короткие, сбитые шаги - и обмер. Еще миг - и вдруг резвый разворот - движение - всадил, влепил мне пощечину наотмашь. Вскрикнула, пронзительная болью; завалилась на пол; зазвенело, загудело в голове... В момент ухватилась, прижала холодную ладонь к пылающей щеке, инстинктивно спасаясь от мук. Скрутилась в клубок. На глазах задрожали малодушные слезы - но разреветься не посмела, лишь до боли закусила губы, сдерживая всхлипы, горечь, вой, стон. Рывок ближе – и ухватив за волосы дернул на себя. Приказное «сидеть» - и снова глаза в глаза с ублюдком. Выпучил на меня свои бездушные зенки: - Вы его завалили не за какой х**! И еще решили всё д*рьмо на него свалить? Не много ли вы на себя берете? А тварь?!
- Разве?! - дерзко, вовсе по жилам пуская вместо крови яд самоотречения. Немо Богу взмолившись, иду ва-банк. - Разве "не за какой"?..
Оторопел от дерзости. Молчит, выжидает, сверлит пронзающим взглядом.
Бомблю отчаянно дальше, ничего уже не стыдясь и не страшась:
- Серега стал ко мне клинья подбивать!.. Хотел чего-то большего, чем просто служебного подчинения!
- По-твоему, я совсем дебил? - чиркнул от злости зубами. Но выпустил из хватки. Немного отстранился. - Ты для него хуже гниды была! Презирал, как последнюю с*ку!
- Да, презирал! - гневно, смело, сама того от себя не ожидая, выпалила, сплюнула с пренебрежением уроду в лицо. Взоры сцепились в мертвой хватке. Сумасбродно: - Но за что?!
Смолчал. Прожевал эмоции "Захватчик".
"Не знает..." - ухмыльнулся мой внутренний демон, чертов "воспитанник".
Продолжаю кайтеном:
- Он тр**нуть меня хотел! – криком. - А я его послала! Серега этот... ваш... - рык взбешенный (а в голове отчаянно закружились больные фантазии Инки, что не раз та мне травила по поводу необоснованных нападок Майора).
- Кстати, Горбатый, да... - внезапно, огорошивая, распиная меня еще больше, уже окончательным прозрением, прозвучал... еще один голос из толпы (чьи лица все еще скрывал полумрак). Голос Сальникова. -  Я раз застал их в туалете... Он ее буквально зажал и прессовал. Я думал, так... по своей теме, нелюбви к "дочкам-сыночкам", по блату впихнутым... Да то, что... "чужой" в нашем деле образовался. Но... баба-то она - видная. По крайней мере, была... Там у всех поначалу стоял.
- Ну, Ладно... Допустим, - гаркнул уже более сдержано Палач.
- Я Науменко послала. А потом... выезд у нас был. Труп... в квартире, полбашки... которому снесли.  Я тогда... не выдержала всего того кошмара, бросилась наутек... Стошнило меня. Я - куда глаза глядят. Вниз по ступенькам, лишь бы меня никто... из "своих" не запалил. Смотрю, Серега из какой-то квартиры выходит: соседей опрашивал... Меня не заметил - ушел прочь. Я туда (пока замок не щелкнул). Без спросу за порог - и в санузел, блевать в унитаз... А как пришла в себя, взор чуть вбок: а там -  труп рядом, в ванной: «второй», тот самый, дело по которому у нас еще отобрали... Я - в ужас... кидаюсь на выход, а там - на пороге Пахомов. Нос к носу столкнулись.
«Х** она тебя сдает?» - послышался еще один (третий) незнакомый, испуганный голос в наушнике.
«Завались! » - резвое Кости.
«Я нашел! - завопил враз Связист, перебивая. - Точняк! Всё, как ты сказала: черти где, лабиринт, темно, сыро, плесень - ФОРТ! Однозначно - ФОРТ! Да?!»
Нервно сглотнула я слюну, осознавая... что вновь для своих "зрителей" впала в невольную прострацию.
Прокашлялась - вот только в этот раз показательно.
Черт, на чем я остановилась?!
- Так вот... Серега...
- ПАХОМОВ б***ь! ПАХОМОВ в квартире! Ты мне, с*ка, не юли! Дальше-то что?! - взбешенно;  дернулся невольно Ублюдок, отчего и я машинально отпрянула назад - но удара не последовало.
- Пахомов... - торопливо отзываюсь. - Узнали мы друг друга. Поверил моим словам, что не я его завалила. Сказал, видел, как влетела, как блевала... Он меня и прикрыл тогда, взамен попросив и моего участия: не сливать его присутствие вам, дабы тот смог спокойно оглядеть место происшествия. Еще обмолвился, что это его осведомитель зажмурился. Это потом Костя расскажет, что и Серега его "стукачом" был, и, когда пронюхал, что объявился «конкурент», - тотчас испугался, что вскроется его крысятничество. Вот и завалил бедолагу под общий шум, не рискнув сразу на Пахомова замахнуться.
- А "верхнего", по-твоему, - рассмеялся колко Сальников, - тоже замочил... чтоб суматоху устроить? Да?
- Не знаю! - гаркнула, взором, полным злости, презрения, сверкнув, окатив иуду. - Этого мне никто не докладывал! - жгучая пауза, дабы немного прийти в себя. Сдержать свой пыл. Собраться с мыслями. Просчитать следующий ход в этой... откровенно больной, несуразной истории. Не запутаться бы… - В общем, - продолжила, - я его прикрыла, Костю. А он - меня. На том и разошлись. Я же ничего не знала про Науменко тогда... не было у меня ничего на него. И защиты никакой физически – боялась, сторонилась, как огня. Да толку? Снова подкатывать шары свои стал. И однажды все разошлись… Ну, в общем...
- Что "в общем"? - рявкнул гневно Изувер.
- Сереги это ребенок... вот что.
Окаменели в момент все, будто проклятые.
Обомлела в страхе и я.
Но я права, верю, что права: если и поверят, то только так... Да и потом, Серега – все еще свой, все еще будут сомневаться в его «грешности». А значит – и ребенок… не враг. Да и лишь так можно обезопасить всех нас от шантажа, давления на Костю, уберечь от спекуляции мной... и ребенком. Реальным... ребенком.
Нервически сглотнула я слюну - поежилась, вновь вспомнив, осознав недавнишнюю "новость". Поежилась в ужасе.
- Дальше что? - приказный, черствым тоном, гад.
- А дальше... У нас с Пахомовым после той... очередной нечаянной встречи... завязались отношения. Правду я, конечно, не рассказала... не смогла. Серегу избегала... Что залет случился - сама пока не знала. Жила, как жила - тонула, пыталась отвлечься на Костю.
«Пи**ит красиво, - внезапно раздался голос в наушнике, тихо, смазано, на заднем фоне (всё тот же... "неизвестный третий"). Залился желчным смехом: - Как ты потом... с такой уживаться будешь? Х** вычислишь, когда врет. Или не врёт?» - дерзкое.
Окоченела я от заявленного. Не дышу, не моргаю.
Жуткое, убивающее молчание. И наконец-то, будто гром, слова Пахомова:
«А ты бы... х*евей пи**ел, если бы тебя там, в подвале прессовали? А? Или ты бы... сразу раскололся? Всех слил? - колючее молчание "умника". - И кто теперь из вас х**ло? - выжидающее молчание, и, не дождавшись участия:  - Лиз, продолжай в том же духе... Тяни время, как можешь. Мы уже едем».
«Имя вытащи из них, кто их крышует», - неожиданно раздался грозный прокуренный бас.
- Че зависла? - гаркнул на меня Палач.
«Пацаев?» - удивленно кинул Пахомов.
«А то, б***ь! - рявкнул мужчина. - Вас же и на минуту нельзя оставить! Бабу прое**ли! Обоср*лись! Данные слили! Результата - ноль! Разминайтесь, б***ь! Дай доберусь – я вас всех вы**у!..»
Нервически глотнула слюну, попытка отвлечься от разговоров. Думать о своей "правде".
- Костя... - решительно, будто взывая их заткнуться.
Не реагируют, или не слышат:
«Почему? - узнаю голос Связиста. - Двое засветилось: Казанцев и Горбатый - вероятно, Горбунов Алексей. Даже если ничего больше не вытащит, будем знать на кого дальше давить».
«Мало! Ма-ло! - гневно завопил Пацаев. - Если ее завялят, этого - будет МА-ЛО! Давите! На нее, на них. На кого угодно, но три дня даю, чтоб за жабры мне взяли того, кто за ними стоит!»
И снова отчаянно силюсь перекричать беспредел эфирный (в этот раз удачливо не растеряв истории нить):
- МЫ С НИМ... мутили... и уже не просто так... "перепихон", - и снова украдкой взор на Казанцева. Шумный вздох, скривилась в боязни и неловкости, но не реагирует никак: стальная маска выжидания, терпения, равнодушия сковывает его лицо. Веду дальше: - Серега прознал - как раз, когда я к Роману обратилась, - рачительнее прячу взор... и жутко, страшно, что сейчас облажаюсь, в чем-то промахнусь. Но молчит, не перечит... "товарищ-кавалер".  Продолжаю: - Не так ревность его задушила, как то, что Пахомов мог проговориться, что он - его осведомитель. Что, по сути, и произошло. И уже я - прямая угроза его авторитету, безопасности, планам. Вот и решил, видимо... нас убрать. За раз - пока мы были в душе.
Скривилась от смущения, стыда. Чувствую, как щеки запылали от осознания всего того, в чем и перед кем сознаюсь... И это... гораздо больше людей, чем... несколько ублюдков, с которыми я застряла здесь, на дне кирпичного саркофага.
Тишина. Повсюду тишина, жестоко вторя моим ощущениям. Будто нарочно... все сговорились, сполна давая мне всё осознать и упиться позором, отвращением к самой себе за то, что сдаю так бесстыдно нас, пусть и мешая с дерьмом и неправдой их "великомученика" Науменко.
- Не знаю, - наконец-то гаркнул сухим, осиплым голосом Горбунов. Немного подался назад - и расселся на полу. Содрал ладонями с лица эмоции. Шумный, тяжелый вдох. - И вроде вяжется... и вроде... бред какой-то...
- Но, - отозвался неожиданно Сальников. - Так-то... именно Серега предложил эту операцию для Казанцева относительно Мазаева и Крякова. Это он откуда-то получил "слив" о их встрече. И он знал... с самого начала, что Лиза и Пахомов связаны меж собой... Что Роман пробивал для нее о нем инфу. И, верняк, догадывался, что операция провалиться. Вот только на что он надеялся? А ведь первый... Причем, я тогда даже о***л с такого расклада, и это даже не зная о треках Цветковой с этим упырем. Но, реально, че это... Серега и так быстро согласился  неопытную дуру, скромную бабу на роль шлюхи, допустить "неуча" на дело, да еще подотчетного другому подразделению? Явно какой-то мутняк. И, если верить все же словам Елизаветы... что Наум изначально что-то свое планировал, в частности их двоих за один заход завалить, то это явно означает, что что-то стояло между всеми этими тремя. И Пахомова он знал, причем, судя по всему, еще до всех нас: то бишь отдельно, на стороне, задолго до операции стерлись. И этот ФСБшник ему мешать стал...  потому и убрать на**й решил. Так что... Сходится. Криво, косо - но вроде сходится. Не знаю, как про ребенка и прочее... Но уж больно он бесился, видя Цветкову. Даже я  сам о**евал, с чего такая "нелюбовь"? Ну, тупая... разбалованная девочка попалась. Поиграет чуток в мента - и свалит. А за делами пока... следить усердней, быть аккуратным. На крайняк, стихнуть на время... Но нет - в открытую, буром на нее пошел. Честно... не знаю, что, как и где ему насолила... Но грохнуть, в итоге, свою же - это явно перебор, основываясь лишь на собственной предвзятости.
- И че? - дерзко рявкнул Горбатый. - Звонить и говорить, что крысы больше нет? Завалить эту, - кивнул на меня, - вычислить Пахомова и тоже грохнуть - и всё: жить дальше спокойно? Че-то мне не верится. Особенно, что этот ребенок, - кивнул на меня, - не этого ***, с которым она все тягалась, а Сереги... Не насильник он.
- Да? - желчно захохотал вдруг Казанцев. - А ты? - сплюнул дерзко.
Обмер, обрушил взор на него Палач. Ядовито, пристыжено рассмеялся, смолчал.
- То-то же... все мы - "святые"... Звони давай, пусть сам решает. Узнали, что узнали. Как по мне - и такая правда сойдет. Пусть валит на**й из города. Слышишь, Цветкова? - уставился на меня Роман. - Утром... чтоб и духу твоего здесь не было. Заикнешься кому, что когда - сам лично пришью. С Пахомовым связи больше не ищи. Никогда. Родители?.. Ну тут сами решайте. Но то, что ты жива - никто не должен знать. А ребенок... если так... то странно, что ты его оставила...
- А ты бы убил? - цинично, с вызовом и злостью ему в очи. - Он же и мой тоже... даже если этот к*злина и ко*чил в меня... Или что?!
Нервно сглотнул слюну, отвел взгляд в сторону.
- Гера, звони.
- Тут же не ловит...
- Так выйди, б***ь! А то мы так скоро сами тут сдохнем... от этого е**чего кашля...