Волна догоняет волну

                С.

Волна догоняет волну, чтоб слиться с ней в пене прибоя,
и духом не знают они, что гибельна им эта связь,
а я догоняю тебя, и долго идём мы с тобою
по городу нашей любви, шутя и над чем-то смеясь.

А  ветер лихой теребит листву ленкоранских акаций
и тает большой теплоход, он точкою стал вдалеке,
а чаек полёт, как всегда,  изысками полон и граций –
то в самом зените парят, то падают камнем в пике…

Ещё мы не знаем о том, что ждёт нас, что будет, но верим,
что нам покорится Олимп,  по силам нам славный Парнас,
и нам неизвестны пока  те беды, обиды, потери,
которые  каждого ждут, но веруем, только не нас.

К Приморскому парку пойдём, там наша скамейка в аллее
заветной стоит средь кустов и меркнет роса, как слюда,
а сердце то ёкнет, замрёт, то сладко так нежится, млеет,
когда вспоминает о том, что было здесь с нами тогда.

О вера святая любви,  наивная,  этим сильна ты,
особенно в пору, когда цветёт за рассветом рассвет,
ещё далеко-далеко до эры измен и расплаты,
ещё в город нашей любви ей хода, уверены, нет.

Когда отступает жара и запах магнолий дурманит,
навязчивый грезится сон, который я видел не раз:
как марево или мираж, гарцуют на скифском кургане
скуластые крепкие всадники с монгольской надменностью глаз.

А в море триера скользит в  барашковой пене весёлой,
поднялся фонтан из пучин и вновь в них исчез рыба-кит,
и гонят кефалей косяк дельфины в ставник возле мола,
чтоб после пастись в нём пока улов не возьмут рыбаки…

Трусцою я утром бегу  на пляж наш у скального мыса,
ныряю с разбега, плыву, волну догоняет волна.
и пинии крона хмельна, и в синь минарет кипариса
над крышею нашего дома стремится с утра до темна.

Встречаемся после, и мы садимся в троллейбус  с тобою,
куда-то плывём и в окно мы смотрим: там, к молу стремясь,
волна догоняет волну, чтоб слиться с ней в пене прибоя,
и знать не желая о том, что гибельна им эта связь…