Борис Семенович

Город спал. Кое-где поблескивали радугой цветов витрины баров и магазинов. Ветер гулял в узких переулках и по широким проспектам. Борис Семенович сидел на краю крыши, свесив ноги вниз.
- Пропащий город - пропащие люди. Мир безнадежен, - повторял он в темноту.
Рядом проявился кто-то, впрочем, старик не удостоил пришельца вниманием.
- Огоньку не найдется, отец? – произнес дружелюбно незнакомец.
- Не курю! Уже не курю, - сухо ответил пожилой человек, - Что тебе здесь нужно, крыш мало?
- Хорошая ночь! Не холодно тебе в ночной рубашке и босиком? – вопросом на вопрос ответил юноша и выдохнул сигаретный дым.
- Я закаленный. Так что ты здесь делаешь?
- Решил передохнуть перед дорогой. Ночь тяжелая выдалась – три трупа уже, - парень глубоко затянулся, откашлялся и продолжил, - Иннокентий. А тебя как звать?
- Борис Семенович! На врача ты не похож: косуха, джинсы, кожанка. Ты не из морга?
- Нет, дед, я не из морга, но частенько там бываю. Каким ветром сюда задуло? – Иннокентий пристально посмотрел на старика.
- Понимаешь, Кеша, старый я уже, - голос предательски задрожал, - Трудно им со мной.
Продолжать не было необходимости. Борис Семенович опустил голову, во тьму сорвалась слеза. Юноша курил. Его затяжки становились все глубже, а взгляд все ярче отражал лунный свет.
- Страшно? – вдруг произнес молодой человек, - Боишься смерти?
- Не боюсь, сынок, уже не боюсь. Обидно только.
- Понимаю, Борис Семенович. Только смерть – не выход. Ты, вон какой седой, а так этого и не понял.
- Тебе-то почем знать, малец? Поди, еще с родителями живешь, жизни не нюхал? – внутри старика зарделась гордость, - А я со старухой этой полвека плечом к плечу: от Польши до Берлина мы с ней не разлей вода, да потом еще..., - пожилой человек закашлял, - Пора мне, итак задержался я здесь.
- Не пришло еще твое время, зря торопишься. И о дочери с зятем напрасно плохо думаешь – любят они тебя. А внук Петька о тебе и не перестает болтать, - Иннокентий смотрел на луну и улыбался, - Повезло тебе, старик, мало кому так везет.
- Откуда знаешь моих? Друг Юлькин, что ли? Или Игорю кто? – босыми ногами Борис Семенович попытался опереться на парапет, чтобы подняться, но, не осилив задумку, только поерзал  на месте, - Отвечай, бесов сын.
- Успокойся,  дед, людей разбудишь. Чего доброго, полицию вызовут. Не знаю я твоих родных, точнее – не знаком лично. Так, пару раз видел мимолетом.
- Кто ты тогда, что так много знаешь о незнакомых людях?
- Падший я, старик, обычный бес из шестидесяти шести таких же бесов, как я. Говорю же, ночь тяжелая выдалась – троих дебилов в ад проводил. Решил с тобой посидеть – покурить.
- Так ты за мной пришел?
- Сбрендил? Зачем ты мне сдался? В тебе, наверное, все килограмм сто будет – тащи на себе такого. Нет уж.
- Другого пришлют?
- Дурак ты старый. Сединой оброс, а в голове ветер гуляет. Говорю же – рано тебе еще.
- Вот спрыгну сейчас, и посмотрим, кто из нас дурак.
- Прыгай! За флагшток пеленкой своей зацепишься, только срамоту напоказ выставишь, а тебе медсестрам еще в глаза смотреть. Чего застыл? Прыгай, а я посмеюсь.
Борис Семенович покраснел. Иннокентий, хоть и был служителем преисподней, а говорил все правильно. Какой из него самоубийца? Только народ смешить. Он с трудом развернулся на сто восемьдесят градусов и встал босыми ногами на крышу. Было холодно.
- Ты еще заболей, - подзадоривал старика черт, - Как малое дитя.
Иннокентий снял ботинки и протянул их старику. На вопросительный взгляд пожилого человека проводник грешников ответил протянутой кожанкой.
- Надень, а то точно простынешь.
- И умру?
- Хрен тебе. Умрет он. В больнице лишние полгода проваляешься. А тебе нельзя.
- Это почему?
- Ох, и хитрый же ты, седой. Ладно, расскажу – понравился ты мне. Значит, так: не будешь ерундой страдать – послезавтра выпишут тебя. Через месяц дочь Юля предложит на море съездить всей семьей, так ты не отказывайся – там старушку встретишь, с которой, по подсчетам небесной канцелярии, еще с два десятка лет душа в душу на земле проживешь. Но это, если без самодеятельности. А ты, как я посмотрю, без народного творчества не можешь. Запомни имя – Мария Петровна. Она тебя и захомутает, жеребец, - черт рассмеялся и закурил новую сигарету.
- А ты откуда знаешь про подсчеты небесной канцелярии? – удивленно спросил старик.
- Я все знаю, - ответил Иннокентий и повернулся к Борису Семеновичу спиной.
На спине, между лопаток тянулись к пояснице два больших шрама. Они еще кровоточили. Их умело зашили когда-то, но раны так и не зажили.
- Сынок, у тебя там...
- ...Кровь. Я знаю, отец. Не заболей, а мне пора.
Юноша растворился в темноте. На парапете осталась лишь горка окурков, напоминавшая Борису Семеновичу о госте.
Старик постоял еще немного в ботинках и куртке, смотря на яркий месяц.
- Как все-таки бывает! – еле слышно выдохнул он  в ночь.

P.S. Под редакцией Александры Альбертовны Гейфман
Основатель и преподаватель курсов ФАБРИКА ЗНАНИЙ
vk.com/fabrika_znanii

Фото предоставлено фотографом Юлианной Зайкой
https://vk.com/id183559798