Садись, два!

   Лет десять назад, вызвав пятиклассницу к доске, я попросила её почитать отрывок и услышала, как дрожит малышка. Я подозвала её к столу и тихо на ушко сказала: «Я помогу тебе,Настя. Давай вместе дрожать. Садись ко мне, нам будет  веселее». Группа затихла, вытаращив глазки. «Не стоит удивляться,- обратилась я к притихшим пятиклашкам,- когда- то и у меня мурашки бегали и зуб на зуб не попадал». (Настя выбрала профессию учителя.)

Нахлынули воспоминания. Сентябрь 1960 года. На каждый урок приходит незнакомый ученикам учитель. Дети быстро разобрались, кто есть кто и на уроках стоял шум и гам. Мальчики, как с цепи сорвались. Их рты порой не закрывались несколько уроков. Голова часто болела от шума. Помню нашего учителя истории Валентина Николаевича.  Спокойный, добрый человек с тихим голосом.  На его уроках мальчишки даже по партам бегали. Что историк у доски рассказывал? Было сложно услышать. Я пыталась угомонить рядом сидящего мальчишку. Как-то заехала ему учебником по голове. Он притих.
     Сейчас, когда я вспоминаю свои собственные уроки, право же не помню, чтоб вопрос о дисциплине как-то напрягал меня. Никогда на моих уроках не было такого шума, никогда, никто не сбегал с моих уроков. Никогда я не давала понять своим ученикам, что у меня есть любимчики, а они были. Любой (слабый, сильный ученик) мог получить отличную оценку и похвалу.
    
Ох, этот пятый год обучения в школе! Так трудно детям привыкнуть к разным учителям. За окном  теплый месяц осени. Прекрасная погода. Школа №35. Идет урок английского языка в пятом классе. На партах новенький учебник, совершенно незнакомого учебного предмета. В воздухе то и дело раздается фраза «Ada and Linda». Дети бойко читают, повторяя за учительницей. Она машет головой сверху вниз - это означает, что ответ ученика ей нравится. Молодая, строгая учительница не улыбается. И это пугает. Но, вот она машет головой в другом направлении - слева направо. Она недовольна. И это понимают пятиклассники и я,которая больше наблюдает за новой учительницей, чем за текстом. Временами мое внимание переключается на ребят. Я удивляюсь, как ловко ребята читают. Вот бы и мне так! Через минуту я вновь улетаю в свое Зазеркалье и начинаю жить своей жизнью. Там я стою у доски и бегло читаю на английском языке, не получая поворот головы справа налево, а только легкий взмах сверху вниз. Вдруг резкий голос мгновенно возвращает меня в реальность, и я встаю, поднимаю книжку, смотрю на нужную строчку, открываю рот – но, звука нет. Еще секунда и я выдавливаю что-то несуразное. И в ответ получаю: «Садись, два».
    
  Шли недели. Ничего не менялось, если не считать, что ко мне пришел страх. Он охватывал меня настолько сильно, что я моментально глохла, услышав свою фамилию, что означало «Вставай и отвечай». Ощущение страха мне не нравилось. Спасалась я от этого чувства, улетая в свое Зазеркалье или, когда незаметно, как мне казалось, разглядывала новую учительницу. Молодая, высокая она почти не ходила по классу, больше сидела за столом, скрестив свои красивые длинные ноги, расположив их вправо. Я старалась так же сложить ноги, но надолго удержать их в этом положении не удавалось. Наверно, думала я, нужны туфельки на каблуках. Зато я ровно держала спину.

Меня очень смущали ее очки. Большие в темной оправе, они не давали возможность увидеть ее глаза. Стёкла часто блестели и что-то в этом было пугающее. И ещё в ней не было цвета. Или был!? Просто он всё время серый. Я пыталась найти хоть что-нибудь позитивного в ней. И нашла! Имя у неё красивое и такое необычное. «Жанна. Жанна Адамовна»,- шепчу я тихонечко.  И, кажется, мне, что в сочетании этом есть что-то таинственное.
    
 Прошел месяц, другой. И новенький школьный дневник совсем не хотелось открывать. Там было много двоек по- английскому языку. Мама уже настойчиво требовала объяснений, а папа уже подключился и стал помогать с заданиями. Но на уроке для меня все повторялось. «Садись, два».
      Будучи учителем, я  не произносила: «Садись, два». Обычно, я говорила что-то вроде:
 «Похоже сегодня не твой день. Подумай, учить материал и быть со всеми на уроке, с радостью продвигаться вперед или уныло плестись в конце ребят? Подумай!  Выбор за тобой, друг мой».  Или «Как- то сегодня маловато у тебя баллов. На следующий урок постарайся порадовать меня, солнышко».
Молча ставила неуд.  Однажды в выпускном классе ученик  сказал мне:
- Любовь Гоговна, знаете, а ваши двойки приятно получать. Делая вид, что я удивлена, продолжаю поддерживать разговор на языке. На уроках, обычно, речь в 7-11классах шла на иностранном языке. Не понимаю некоторых коллег,которые задав вопрос классу, тут же сами переводят с английского на русский. Какой смысл в этом? Какая польза?
 - А, теперь понятно мне, отчего у тебя второй неуд за эту неделю. Ты весь пребываешь в радости! Про меня не забывай, меня тоже порадуй,- ответила я. Не секрет, ваши неуды меня только огорчают, не так ли?
   
Возвращаясь на урок в пятом классе, совершенно отчетливо помню, как мне - пятиклашке, казалось, что моё сердце леденело и медленно разбивалось на осколки. А учительница не замечала, как мне плохо. Таким холодом несло от этих двух слов «Садись, два». Я садилась, глубоко и грустно вздохнув, заглатывая эти два слова.

 Всё закончилось для меня как в любимых сказках! Был обычный октябрьский день. Солнышко уже побледнело, но через школьное окно всё ещё теплые лучи грели головы пятиклашек, что сидели у окон. Прозвенел звонок на урок. Все встали возле парт. Даже самые непоседы, самые шумные мальчишки замерли. Класс смотрел на дверь. Кто-то предвкушал очередную пятёрку, кто-то думал: «Авось, сегодня не спросят». Сердце моё тоскливо заныло.

 Дверь распахнулась неожиданно резко, и в класс вошла… другая учительница. Она вошла, и с нею в класс влетел аромат ее духов. Она улыбнулась и не кинулась скорее к столу. Встала перед классом и радостно произнесла: «Goodmorning, children! I’m glad to see you! Sit down», ‘Доброе утро, дети. Я рада вас видеть. Садитесь’. С первой минуты пошел такой позитив! Как в отражении зеркальном, её улыбка тут же возникла на лицах пятиклашек. У меня было ощущение, что она со мной лично поздоровалась. А, главное, улыбнулась и сказала, что рада видеть меня.  Все дружно сели и притихли. Нет пугающей строгости, монотонности в голосе. Она часто улыбается, подбадривает. Ой, как же хочется ей понравиться! Очень скоро мы стали между собой любовно звать свою классную просто Клавой.

 Теперь дома хотелось готовиться к её уроку, прочитывать по нескольку раз фразу, предложение, текст. Звук её голоса, её интонация звучала в ушах, сопровождая меня и дома. И первое стихотворение, которое я выучила молниеносно, было:
             Let’s try to be polite               
             In everything we do.                Remember!Always to say ‘please’
And don’t forget ‘Thank you’
А ведь пару месяцев я,пятиклашка,не могла прочесть три слово ‘Ada and Linda’.
 
 Так вошла в мою жизнь навсегда учительница английского-классный руководитель Клавдия Шулимовна Горешт и с нею любовь к английскому языку, а в дальнейшем её профессия стала моей.На фото она, любимая Клавдия Шулимовна.