Развод

Этот телефонный звонок оказался той самой «последней каплей», которая переполнила чашу терпения  Ирины.
То ли действительно попал он под настроение, то ли присутствие  в доме свекрови, пришедшей навестить внучку,  подтолкнуло ее наконец-то рассказать ей все, что наболело,  об отношениях с ее сыном, а может – просто так сложились обстоятельства, что после короткого разговора она бросила трубку и сказала громко и отчаянно:
- Всё! Развожусь, к чертовой матери! Надоело все! Пусть катится к своим Ленам, Маням,  Галям! Видеть его больше не хочу! – голос ее задрожал, и она расплакалась.
Свекровь  ошарашено смотрела на невестку:
- Ира! Что случилось? Кто звонил?
- Сыночек твой звонил!
- И что? – свекровь ничего не понимала, но чувствовала, что происходит что-то страшное, непоправимое,  и не знала, как реагировать.
Она искренне любила невестку и внучку, всем, чем могла, помогала детям, ей казалось, что  в отличие от семьи старшего сына, с которым у нее всегда были проблемы, за эту семью можно было не беспокоиться.
Ирина была спокойной, уравновешенной женщиной, очень хозяйственной – все горело у нее в руках,  и самое главное –  преданной женой  и хорошей матерью: она любила дочку, все свободное время занималась с ней,  так как муж сначала учился в институте шесть лет на вечернем отделении, и дома появлялся не раньше одиннадцати вечера, а потом сразу начались длительные командировки на работе -  по 8-9 месяцев в году с перерывами на  1-2 недели. Так что все хозяйственные вопросы ей приходилось решать самой. Предприятие сдавало аппаратуру на объекте, база располагалась в курортном городе Феодосия, что очень располагало нестойкий контингент инженерного состава к романтическим отношениям с отдыхающими: пляж, танцплощадка. ресторан… Народ расслаблялся в меру своих представлений о степени допустимого.
А поскольку Ирина и  Рушан работали на одном предприятии, даже на одном этаже,  а лаборатория Рушана была напротив планового отдела, где работала Ирина, то особенно осведомленные представительницы женского пола – сотрудницы из его лаборатории,  время от времени намекали Ирине, что ее муж ведет себя в командировке довольно свободно, как будто и не женат!
Ирина переживала внутри, но виду не показывала, отшучивалась, что человек молодой, не сидеть же ему на объекте безвылазно. Пусть развеется. Домой-то все равно приезжает, куда он денется! А у самой на душе кошки скребли! И причина этому  была.

Познакомились они при самых прозаических обстоятельствах. В институте шла циклевка паркета в комнатах к какому-то празднику. Сотрудники должны были сдвинуть или вынести в коридор всю мебель, чтобы рабочие могли работать там циклевочной машиной. Потом они натирали пол мастикой, и все ставилось обратно. Были еще такие времена в начале 70-х годов, когда о людях заботились по-человечески, и работать на предприятиях оборонки считалось престижным.
Ирину направили туда по распределению после окончания Плехановского института,  а Рушан – после техникума и  службы в армии.  В плановом отделе коллектив чисто женский, поэтому они  всегда просили соседей помочь им вытащить столы в коридор. Там, в ожидании окончания работы полотеров, сидя прямо на столах, они и познакомились.
Рушан был высокий,  светловолосый, сероглазый, довольно симпатичный парень, похожий на прибалта.  Он сразу проявил активность и стал развлекать Ирину рассказами о своей службе, разными случаями из жизни – время прошло незаметно. А после работы он уже ждал ее у проходной, проводил до дома и вообще держался очень уверенно, чем несколько смущал Ирину, которая была воспитана в семье военного – в строгости и целомудрии. И рука Рушана на плече, и попытки поцеловать – все казалось ей неприличным.
Ирина была под стать Рушану: высокая, статная, длинноногая, с копной пепельно-русых волос и тонкой талией – она привлекала к себе внимание мужчин, но более старшего возраста. С ровесниками она просто дружила – они ее побаивались и между собой называли «снежной королевой» - уж очень она казалась им недоступной, слишком «правильной»,  недотрогой. «синим чулком» - всем по-своему. Но дальше обычных отношений между знакомыми людьми дело не шло.
На работе она тоже попала в чисто женский коллектив, так что сразу найти себе пару ей не светило. И вот через полгода  её трудовой деятельности в соседней лаборатории появляется парень, который сразу проявил к ней живой интерес, и Ира не стала отталкивать его, решила присмотреться . Она тогда и думать не могла, что человек с такой европейской внешностью может оказаться мусульманином.
 
Он представился ей Романом. Оказалось, что он на полтора года моложе Ирины, только вернулся из армии и собирается поступать в  МИРЭА – институт, который был связан с тематикой  этого предприятия. Там преподавали  некоторые специалисты предприятия,  тематика факультетов была максимально приближена  к его кадровым требованиям, и  многие молодые ребята учились там, не прерывая работу. А после окончания  становились полноценными инженерами с опытом работы.
Через некоторое время Ирина случайно услышала, как Романа кто-то позвал к телефону, но другим именем. Тогда он признался ей, что он татарин, и зовут его Рушан.
Сначала Ирина пришла в смятение от такой новости, но потом решила, что это – не конец света  и стала привыкать к новому имени.
Никаких  признаков татаро-монгольского нашествия пока не наблюдалось, и Ира спокойно общалась   с новым приятелем. А он пел ей какие-то бардовские песни, обрывал сирень,  тугими гроздьями свисающую с заборов частных домов, звонил по пять раз за вечер и десять раз за день заглядывал к ней в отдел  на работе.
Его усилия увенчались успехом. Ирина сдалась, и он повел ее знакомить с родителями. Пока неофициально, но велел маме напечь перемячей (беляшей по-нашему) и самолично убрал квартиру.
Оказалось, что он – сын от второго брака. Есть еще один сын, старший. Но его отец умер от сердечного приступа в 27 лет прямо на платформе по пути на работу. Мать осталась беременной на пятом месяце. Потом вышла замуж и родила Рушана. Но муж никак не хотел напрягаться и заниматься старшим ребенком. Да и вообще вел довольно свободный образ жизни, поясняя жене, что ее мать и первый ребенок – это ее хвосты, вот пусть сама с ними и разбирается! А он регулярно ездил отдыхать в санатории, на родину в Ижевск,  к своей родне. Мать же работала в типографии  наборщицей посменно, вела дом, занималась с бабушкой, воспитывала двух мальчишек – в общем,  « я и лошадь, я и бык…».
Мама Рушана понравилась Ирине. Она хорошо, без акцента говорила по-русски, в отличие от отца, акцент которого не пропал несмотря на долгие годы жизни в Москве, а старенькая бабушка вообще, по-моему, не говорила по-русски. Она была  жертвой шизофрении, и ей все время казалось, что зять пытается ее отравить.
Ела она всегда у себя в комнате, чайник приносить ей доверялось только Рушану, а потом – Ирине.  И она жаловалась и плакала, что все хотят ее смерти. А было ей уже тогда под восемьдесят. 
Старший сын, Равиль, был в миноре по поводу ухода жены, поэтому приходил с работы ближе к ночи, пьяным,  и устраивал скандалы. Мать, как могла,  пыталась всех примирить и не выносить сор из избы. Хранила семью, хотя назвать семьей это странное сожительство людей, глубоко безразличных друг к другу, можно было только с натяжкой. Естественно,  мать переживала за сыновей, но изменить  почти ничего не могла.
Но все это Ирина узнала позже, когда вышла замуж за  Рушана и переехала жить к мужу.
Ирина и сама себе не могла потом объяснить, почему она согласилась выйти за него замуж? Может, он был достаточно нежен с ней, а тепла и ласки ей явно не хватало в жизни, потому что ее с детства воспитывали в строгости, учили пунктуальности, умению самой решать все свои проблемы, все стараться делать самой, и просить помощи только в самых крайних случаях. Родители любили их с братом, но положение обязывало, чтобы дети  советского офицера были морально выдержаны, идейно устойчивы, и прочее… по списку.  Кодекс строителя коммунизма должны были знать и руководствоваться, труды Маркса, Энгельса, Ленина – изучать с карандашом в руках и т.д.
А вот про любовь после всего этого говорить с ними уже не получалось!
Вот и получилось то, что получилось: не разглядела Ирина в Рушане те черты, которые потом так сурово перевернут ее жизнь.

Жить молодым пришлось в проходной комнате, где ситцевой занавеской отгородили им диван. Тут же был телевизор, который до последней передачи смотрел глуховатый свекр. Здесь же, на соседнем диване,  спал старший брат. Если приходил ночевать  или не устраивал концертов. Тогда уже полночи не спал никто.
Ощутив в полной мере все прелести своей семейной жизни, Ирина взялась наводить порядок в этом доме, где ей предстояло жить.  Родительская закалка тут ей очень даже пригодилась. Она не стала рыдать и проситься к маме, а понемногу начала  приводить ситуацию в  состояние, приемлемое для совместного существования шестерых разных людей.
Поделила обязанности со свекровью: та убирается, а Ирина готовит, выдворила свекра из кухни курить на балкон, взяла на себя закупку продуктов, стирку  и глажку они со свекровью делали каждая для своих домочадцев. Брата попросила домой в пьяном виде не появляться.
Вскоре у них родилась дочь. А этому событию предшествовало еще одно. Оно должно было сразу насторожить Ирину, но она не хотела устраивать разборки на глазах у всех, да и перед своими родителями было неудобно:  её мама до последней минуты спрашивала: - А, может, не надо? Может, не поедешь в ЗАГС?
Она пыталась  отговорить дочь от этого безрассудного шага, но в нее как бес вселился! Да и неудобно было перед гостями, которых со стороны жениха, по их обычаям, намечалось человек сорок.
Уже на свадьбе Ирина отметила, что ее новоиспеченный муж с удовольствием отплясывает с другими девушками, изредка возвращаясь к ней, с кем-то уединяется у окошка, кого-то сажает на диванчик в углу. Но она уговаривала себя, что это его дальние родственницы, с которыми он давно не виделся. И это просто долг вежливости.
В августе, за месяц до рождения дочери, Рушан вдруг решил поехать на юг отдохнуть, по примеру папочки. Он де очень устал от совмещения учебы с работой, поэтому решил поехать в Геленджик, где его брат подрабатывал в пионерлагере. Мама не возражала,  Ирина была уже на последнем месяце и рисковать здоровьем не собиралась. Но про себя отметила, что с ней никто не советовался, а просто поставили перед фактом: Рушану надо отдохнуть!
Ну, что ж, две недели – это не так долго! И Рушан уехал.
А через пару дней в дом явилась  девица, которая приехала из какой-то тьму-таракани и заявила, что Рушан давно приглашал ее приехать в гости. Оказалось, что он служил в этом городе и тогда пригласил ее. Она  и явилась через год, даже не предупредив о своем приезде.
Ирина, выразительно погладив живот, сообщила ей, что Рушан женился, ждет ребенка, а сейчас в отъезде. Так что придется ей ехать домой.
Наглая девица заявила, что жена  не помеха, и ничего не случится, если она погостит у них недельку, Москву посмотрит, но все-таки вымелась из дома.
Приехавший муж посмеялся, услышав эту историю, а Ирина списала все на то, что это было до нее!
Через пару недель родилась дочь, а еще через две недели Ирина случайно полезла в почтовый ящик за журналом и вытащила письмо, адресованное мужу.
Обычно она редко вынимала почту сама, а тут увидела новый журнал и … такой улов!
Вечером того же дня, перед сном, Ирина протянула мужу письмо!
- Вот! Тебе послание! От кого это? Кто такая эта Галина? – спросила она.
Муж протянул руку за письмом, но она спрятала его за спину:
- Нет, ты скажи!
- Да так, одна знакомая ! Она с родителями там отдыхала. Ей 18 лет всего! – залебезил муж, глазки забегали, он стал отбирать письмо. – Можешь прочесть, если тебе так интересно!
- Конечно, интересно! Открывай, сейчас вместе и прочитаем! – и она отдала письмо мужу.
Он вскрыл конверт и молча начал читать, Ирина тоже стала читать, но вслух:
- Милый Ромочка! Я так скучаю и часто вспоминаю тебя, наши прогулки и ночное купание! Как было здорово!
И так далее, а в конце – Люблю. Целую. Твоя Галка.
В воздухе возникло осязаемое напряжение.  Вот-вот должно было жахнуть.
Рушан молчал, Ирина кипела внутри, и тоже молчала.
- Тааак! Значит – люблю,  целую? Оччень хорошо!  Видно, ты неплохо отдохнул. И это письмо,  как я понимаю, уже не первое, судя по тексту. Только это мне в руки случайно попало. А то так и жила бы в неведении, что ты себе кралю завел! – наконец разразилась Ирина. Обида кипела в ней, и она должна была выговориться.
- Она никогда так не писала. Я не знаю, чего ей взбрело в голову! – начал оправдываться Рушан, чем выдал себя окончательно.
- Знаешь, дорогой, ни одна нормальная женщина не напишет мужчине таких слов, если для этого у нее  нет основания. А тут основания явно были! Больше пятидесяти метров от дома – мужчина уже холостой! И неважно, что она с родителями отдыхала, и что ей восемнадцать! Самая пора влюбляться!
В общем, разговор со стрельбой продолжался еще некоторое время, потом сошел на нет,  Рушан обещал закончить эту переписку. Но Ирина теперь уже не могла доверять мужу так, как раньше. Червь ревности начал свою подлую работу… А пищи для этого муж давал ей предостаточно! Тот случай не пошел ему на пользу.
Видимо, природу не переделаешь! Коли родился Дон Жуаном – им и умрешь!
Ну и начались веселые дни. Пренебрежение, с которым он относился к Ирине, стало заметно даже окружающим сотрудникам. Они сочувствовали Ирине и удивлялись, что она так долго  терпит такое отношение. А она как представит, что все узнают о разводе, придется вернуться к родителям с дочкой, и  мама наверняка скажет, что она ее предупреждала, а дочь не послушалась. Все это заставляло ее терпеть эти выходки мужа. Ответить ему тем же она не могла и не хотела – воспитание не позволяло.
Но она все чаще стала ловить себя на мысли, что ей уже безразлично, где он задерживается, с кем говорит по телефону, закрывшись на кухне, с кем танцует в гостях.
Все! Закончен бал, потухли свечи.
Дочери пошел четырнадцатый год – самое «переходное» время.  Развестись? А как это воспримет ребенок? Придется потерпеть до 18 лет, а потом уйти?
Ирина маялась в раздумьях, не зная , на что решиться…
И вот этот звонок.
С утра, часов в 9, позвонили в дверь. Ирина открыла и с удивлением услышала, что им привезли мебель. Но она никакой мебели не заказывала, поэтому с чистой совестью отправила  рабочих уточнять адрес.
А мебель тогда была по записи, и даже  в Москве надо было месяцами ходить отмечаться в очереди, чтобы тебя не вычеркнули из списков. Поэтому Ирина отправила грузчиков уточнять адрес: ведь кто-то ждет эту мебель, с утра волнуется, а ее завезли куда-то по другому адресу.
Прошел еще примерно час. Телефонный звонок прозвенел громко и требовательно.
Ирина вышла из ванной, где накручивала волосы на бигуди, и сняла трубку.
Без всякого приветствия Рушан резко спросил:
- Нам мебель не привозили?
- Нам? Мебель? Приходили какие-то мужики, что-то говорили про мебель, но я им сказала, что они ошиблись адресом, и отправила их. Мы же никакую мебель не заказывали!
- Ты что, не могла мне позвонить? – опять рявкнул Рушан.
-  А почему я должна была тебе звонить? Ты меня предупреждал, что должны привезти какую-то мебель?
- Эту мебель привезли для Лены из Дубны! (Там тоже была испытательная база нашего института). Она должна была встречать машину у подъезда, потому что доставка оформлена  на наш адрес. А где я теперь буду ее искать? – кричал  муж, а Ирина про себя подумала: кого искать – мебель или Лену?
- Не кричи! Если ты  собирался кого-то осчастливить, мог бы сказать мне, пусть бы твоя Лена зашла к нам и ждала машину у нас! А сейчас нечего орать!
На том конце провода швырнули трубку, послышались короткие гудки… И тут Ирина поняла, что это конец! Конец всему, что она так долго и  бессмысленно старалась сохранить: любовь, семью,  добрые отношения …Все это было никому не нужно! И та ложь в отношениях, которую она давно чувствовала, но не решалась себе в этом признаться, сейчас вылезла как кикимора из болота и злорадно ухмылялась, слушая Ирину.
Самое удивительное, что сейчас она ощущала в себе какую-то пустоту, отрешенность от происходящего. Она что-то говорила свекрови, быстро, сбиваясь и всхлипывая, пыталась за пять минут рассказать ей все, что накипело за 15 лет. Но одновременно видела всю эту сцену как бы со стороны. Сейчас она уже точно знала, что больше притворяться счастливой женой она не сможет, а это означает только развод!

Господи! Сколько раз в минуты отчаяния она говорила себе эту фразу:
- Все! Развожусь! Больше не могу!  - и опять прощала, пила валокардин, искала какие-то точки соприкосновения, пытаясь оправдать поступки мужа. На какое-то время  она загоняла эту боль поглубже, и  жила, как могла. А потом все начиналось сначала.
И вот теперь Ирина точно знала, что обратного пути нет! И хорошо, что именно сейчас здесь оказалась свекровь, и не придется еще раз ей все объяснять. Что сейчас вернется с работы муж (или уже не муж?), и она все скажет ему, и тогда это будет уже самый настоящий  развод! Она не знала, что будет дальше, но  … придется решать проблемы по мере их поступления...