В добрый путь, mon ami

Часть 1.

Глава 1.

-Надеюсь, что мою гениальность смогут оценить раньше, чем признают меня шизофреником... - Так размышлял о своей судьбе Михаил Васильевич, сидя осенним утром в своем кабинете за кипой бумаг, попивая горячий цейлонский чай.
Кабинет его был не большой, но просторный, два стола у окна, напротив двери, что бы входящие встречали Михаила Васильевича "светящимся", шкаф с бесчисленными бумагами, которые давно уже никому не нужны и тринадцать стульев, которые еле умещались в этом кабинете.
Сам же Михаил Васильевич, был молодым человеком, среднего роста, с голубыми, широкими глазами и родинкой справа над губой.
Вообще приставку "Васильевич" он получил благодаря должности, а не возрасту, ведь ему на тот момент было всего двадцать пять лет, но как любил замечать наш герой -"не по прожитым годам измеряется жизненный опыт", а уж за опытом Миша стремился ещё с детства, причем вечно куда-то спеша и не всегда за хорошим. В школе он любил продавать, у него был настоящий талант, в конце учебного года он продавал учебники быстрее и дороже всех, а в свободное время мог торговать абсолютно любым не нужным людям барахлом. Так же, будучи физически крепким от природы, хотя врачи вообще не пророчили ему жить, а если и жить то инвалидом, Миша мог выполнить любую тяжелую работу по хозяйству, естественно тоже не за бесплатно. С раннего возраста он стал увлекаться девушками, да и они отвечали ему взаимностью, а стремление везде и во всем быть лучшим делало его центром внимания на любых мероприятиях. За свои четверть века Михаил Васильевич успел окончить университет, поработать на 8 заводах, 12 стройках, учителем технологии и черчения в школе, натурщиком в академии искусства, охранником в магазине, продавцом в иконной лавке, тренером, массажистом, танцором и вот уже 4 года руководителем воспитательной работы в колледже. Да-а-а, Миша действительно не сидел на месте.
Как вы уже поняли человек он разносторонне развитый, с разными талантами, ведь помимо того, что он мог, и любил, делать несколько дел одновременно, он ещё пел, писал стихи и читал всем лекции о том, как правильно нужно жить, но, увы из этих лекций, мало кто чего понимал нужного, все акцентировались на том, что алкоголь не так-то и вреден, а секс - вообще  неотъемлемая часть нашей жизни.
Михаил Васильевич очень любил себя и свою работу, в то же время занимался самоуничтожением и презирал свой коллектив.
-Как же мне всё надоело!!! Как же сильно я устал...-Говорил молодой, здоровый, физически развитый, красивый, талантливый человек, казачьей крови имеющий престижную работу и сильное женское внимание. - Эх! Собраться бы, да рвануть, куда глаза глядят! И катись он всё к лешему! Буду путешествовать автостопом, ходить босиком, а питаться чем Бог пошлёт. Отращу бороду до пупа и стану странствовать по миру.
Вообще подобного рода "гениальные идеи" часто возникали у него в голове, но к счастью редко выполнялись, а если и выполнялись, то, как правило, наступал момент, когда "что-то пошло не так".
Нужно отметить, что и мир он видел не совсем, как обычные люди. Мог в легкую устроить активный отдых на природе, с поездкой на корабле, пареньем в бане и жаркой мяса на мангале, совершенно не выходя из квартиры, и в то же время выполнить большой объем бумажной работы за короткий срок, держа всю информацию в голове. Так же способен был представлять себя спец агентом, оперным певцом, царем и вообще кем угодно, а когда Миша себя кем-то представлял, то вживался в роль полностью.
Вот и в этот день он вообразил себя брошенным миром и отрешенным от всех.
"Сдохну я, как простая собака,
Никто толком и не вспомнит меня..."
Вспоминал Михаил Васильевич строки одного из своих стихотворений.
-А может всё же и вспомнят? Вообще интересно, люди тратят огромные деньги на похороны, начиная с самого погребения и после устраивая поминки, а ведь умершему с этого что? То, как его вспоминают, он скорее всего не слышит, от того, что за него пьют и едят ему тоже ни горячо, ни холодно. Да тем более и сам-то не присутствует на второй части мероприятия. А вот ко мне, ко мне пришел бы кто-нибудь? Прийти-то явно придут, но вспомнят ли? Мда... дело важное, тут нужно самому контролировать, а то и не узнаю.
Устрою себе похороны, что бы быть спокойным. Тааак... а, как же я их устрою? -Миша встал и с задумчивостью начал ходить взад и вперед по кабинету. -Если меня закопают, то сам я вряд ли выберусь, а откапывать не факт, что захотят, кримирование явно отпадает, я так на поминки не смогу прийти, остается только склеп... Точно!!! А поминки устрою в столовой колледжа, вот и отлично.
Посмотрев расценки на склеп, гробы и поминки, Михаил Васильевич, чуть было не передумал, но у него всегда в запасе были дополнительные идеи для решения сложных ситуаций. Первым делом он решил идти к директору.
Его директором была женщина в возрасте, но хороша собой, Михаил Васильевич очень уважал её. Вообще, мало кто мог получить его уважения, но Наталья Александровна  производила на него большое впечатление и как руководитель, и как человек. Он застал её на своём рабочем месте в большом просторном кабинете, за своим рабочим столом, с ручкой в руках, склонившуюся над бумагами. На удивление не было толпы людей, обычно стоящих к ней на прием, как паломники.
-Доброе утро Наталья Александровна! -Улыбаясь и заходя в кабинет, начал Миша.
-Доброе, Михаил Васильевич. С чем пожаловали? -Улыбнулась она в ответ, подняв взгляд от бумаг и поправляя очки.
-Скажите, а работникам образования деньги на похороны выделяются? –С серьезным видом спрашивал Михаил Васильевич.
Ручка выпала из рук Натальи Александровны, она подняла глаза и с сочувствием спросила:
-У Вас кто-то умер?!
Миша разулыбался и, чуть ли не смеясь, отвесил:
-Да не дай Бог! Мои все живы и, надеюсь, жить будут ещё долго.
-А что же тогда произошло? -Не понимая продолжала Наталья Александровна.
Миша присел за стол напротив неё и, потирая руки, начал излагать:
-Тут вот какое дело, у меня скоро похороны, кстати, Вы тоже приглашены, мне нужна наша столовая для поминок, и деньги на покупку гроба и склепа.
-У кого похороны? – Побледнев, спросила она.
-У меня, я же говорю, что и Вы приглашены. –Сохраняя всю серьезность мимики и интонации, не успокаивался он.
-Подождите, но как же это? Вы так молоды, у вас всё еще впереди, с чего Вы вообще взяли, что скоро умрете? –Обернувшись по сторонам, шёпотом, с испуганными глазами Наталья Александровна  добавила.-  Или вы руки решили на себя наложить?!
-Нет, что Вы! Со мной всё в порядке, умирать я не собираюсь. –С иронией в голосе продолжал Миша.
Наталья Александровна откинулась в кресло, выдохнула и, разводя руки в стороны, не унималась:
-Я тогда ничего не понимаю...а похороны у кого?
-Говорю же похороны у меня, если быстро всё организую, то уже через неделю, и Вы туда приглашены, только мне столовая нужна и деньги на гроб со склепом. -С издёвкой продолжал он.
Наталья Александровна покраснела от такой наглости, поправила очки, посмотрела в глаза Михаила Васильевича, сняла очки, ещё раз посмотрела, вновь откинулась на кресло и продолжила:
-Что за вздор?!! Вы пьяны что ли?
Михаил Васильевич порой употреблял после тяжёлых рабочих будней, и не скрывал этого, но на работе многие считали его алкоголиком. Его часто задевало, когда люди упрекали его этим, ведь по сути вся разница между ним и коллегами была лишь в том, что он ничего не скрывал и жил в своё удовольствие.
-Да почему же пьян сразу? я вообще 2 дня уже не пил! -С досадой ответил он.
-Как же будут похороны, если Вы умирать не собираетесь? –С недоумением продолжала Наталья Александровна.
Михаил Васильевич, сделал глубокий выдох и начал объяснять по шагам.
-Так, а кто вообще, когда собирается? Такое себе могут позволить только старики, душевнобольные или влюбленные.
-Не уходите от темы, давайте по порядку. -Внимательно слушая, перебила его Наталья Александровна.
-Так я и говорю Вам, что годами я ещё молод, справка от психиатра у меня имеется, что здоровый, да и люблю только разве работу. -Не успокаивался Миша.
-Что там с похоронами? -Постукивая ручкой по столу продолжала она.
-Так, ну с утра поставим гроб в фойе, что бы студенты попрощались, работники и все прочие, потом в склеп меня отвезем. -Начал было с серьезным и умным видом Михаил Васильевич.
-Что ещё за склеп? -Наталья Александровна смотрела на Мишу, как на полоумного, но выслушать его было всё же интересно.
-Я ещё не выбрал, если можно, то давайте на заднем дворе колледжа поставим небольшой такой. –Схематично начеркав его на бумаге, Миша протянул листок Наталье Александровне.- Вот, после все в столовую пойдут праздновать.
-Поминать. –Поправила она его.
Миша улыбнулся и, разводя руками в стороны, продолжил:
-Ну, кто поминать, кто праздновать, кто просто покушать за бесплатно.
Директор улыбнулась в ответ, приподняла левую бровь и продолжила:
-Ещё какие пожелания будут?
-Так, обязательно пусть играет песня "Беспечный ангел", и каждый на видеокамеру говорят воспоминания обо мне. -Не унимался Миша, загибая пальцы.
-А это-то для чего? -Всё ещё с насмешкой смотря на него, допытывала Наталья Александровна.
-Как для чего?! Что бы я смог посмотреть потом. -Удивлённо ответил он.
-Где? -Выпучив от удивления глаза, спросила Наталья Александровна.
-Дома наверное, а может и на работе.
-На какой? -Ещё более широко выпучив, продолжала она.
-На любимой! Я же только что вам говорил, что люблю свою работу, да и другой у меня нет. -Всё еще сохраняя серьезность отвечал Миша.
-Но вас же похоронят! -Наталья Александровна встала с кресла и от изумления развела руками в стороны, указывая затем на начерканный склеп.
-Так, что же мне и не работать потом что ли? Э-нет, так я не согласен. -Миша соскочил со стула и потянулся к листку с чертежом.
-А как же вы работать, после этого собрались? -С иронией спросила она, усаживаясь снова в кресло, придерживая листок.
-Так же, как и раньше, даже ещё с большим усердием. -Возвращаясь к серьезности отвечал Михаил Васильевич.
-Ничего не понимаю...
-Да что тут ещё не понятного? Напишу заявление на отпуск без содержания, дня на 3, похороним меня, отпразднуем и обратно приду. –Всё ещё активно сопровождая жестами свой монолог, продолжал Михаил Васильевич.
-Так Вас живого хоронить будут?! –Шёпотом спросила она.
-Конечно!!! -Радостно вскрикнул Михаил Васильевич. -Я же говорю, что помирать не собираюсь, рано мне ещё, да и работу люблю.
-Ооо, Михаил Васильевич, да Вы видимо уже заработались...может просто пару дней отдыха и без похорон обойдемся? -Наклонившись поближе к нему, уговаривала Наталья Александровна.
-А смысл тогда отдыхать? -Миша стукнул кулаком по столу, встал и собирался направиться к выходу.
-Вы успокоитесь, отвлечетесь, а ещё лучше к доктору сходите.
Взяв его за руку, говорила Наталья Александровна. Миша остановился, обернулся к ней, с недоумением взглянул с верху до низу и ответил:
-К какому? Я вроде бы прекрасно себя чувствую.
-К психологу, побеседуете с ним об этом, может он чего подскажет.
-Наталья Александровна! Ну что может мне подсказать психолог? –С насмешкой спрашивал Миша.
-А Вы все же сходите. -Не унималась она.
Миша присел на край стула, облокотился на стол, положил ладонь под голову и с горестью продолжил:
-А как же отчеты? У меня там столько бумаг накопилось!
-Ничего страшного, если Вы их сдадите на 2 дня позже. Ступайте уже, идите. -Со спокойствием в голосе и что-то ища в сумке ответила Наталья Александровна.
Стоя на выходе, Миша пробубнил себе под нос:
-Спасибо вам. Эх, придется поручить кому-нибудь эти отчеты...
-Что вы говорите? -Отвлекаясь от сумки, спросила она.
-Говорю к какому психологу-то лучше сходить?
-А это вы у Елены Владимировны проконсультируйтесь.
-Хорошо, ещё раз спасибо. До свидания!!!
Он вышел из кабинета директора в приподнятом настроении, ведь во-первых, он избежал отчётов которые так не любил писать, во-вторых, получил 2 дня выходных, а в третьих, у него наконец-то созрел весь план с похоронами. Улыбаясь и посвистывая, он зашел в кабинет к Елене Владимировне.
У Елены Владимировны было особое назначение в колледже, числилась она как неизвестно кто, получала копейки, а по факту выполняла всю бумажную волокиту за многих замов. Работу свою она не любила, но и на другую уйти не могла. Она пыталась всем казаться милой и приветливой, а на самом деле, как считал Михаил Васильевич, она очень много страдала и видеть не хотела всех этих людей. Однажды он смог увидеть её без всех привычных масок, без фальши и лицемерия, ему хватило всего минуты, что бы действительно понять, кто же она на самом деле.
-Здравствуйте! –Улыбаясь сказал он, нагло и без стука, заходя в её крохотный кабинет.
-Здравствуйте. –Сухо ответила она, не отрываясь от монитора.
-Мне нужна Ваша помощь?
-Что произошло? –Всё ещё не смотря на него спрашивала Елена Владимировна.
-Дайте мне какого-нибудь психолога и в моё двухдневное отсутствие напишите, пожалуйста, отчёты о моей работе за этот месяц.
-А что произошло? –На этот раз оторвавшись от экрана и, уставив взгляд на Михаила Васильевича, снова спросила она.
-Как, вы разве не знали? Месяц подходит к концу и необходимо сдавать отчеты о проделанной работе. –С издевкой отвечал он.
-Это-то понятно. Почему не напишете сами? –Не отрывая взгляда от Миши, продолжала она.
-Потому что я буду консультироваться у психолога! -Улыбаясь продолжал он.
-У какого ещё психолога?
-Которого вы мне сейчас дадите. –Улыбка не сходила с его лица, а глаза, как-то по особенному горели.
-Для чего он Вам? -Не меняя мимики и интонации не унималась она.
-Елена Владимировна, вы меня не слышите...я же говорю, для консультации, которая будет в то время, как вы станете писать отчёт о проделанной мной работе за этот месяц. –Ещё более широко улыбаясь, Миша положил кипу своих бумаг ей на стол.
-Ясно. –С грустью и отвращением вздохнула она.
-И почему вам вечно всё приходиться объяснять? Люди обленились думать сами, они углубляются туда, куда им и не нужно вовсе, вместо того, что бы просто выполнять то, что изначально сказано.
Пока Миша разглагольствовал, Елена Владимировна что-то писала на бумаге, затем, оторвав клочок, протянула его Михаилу Васильевичу.
-Вот Вам номер психолога. До свидания.
-Премного благодарен, не медлите с отчётом. До скорых встреч! -Продолжал издеваться Миша, выходя из кабинета.
Так начинался один из обычных, рабочих будней Михаила Васильевича, он шёл по коридору в хорошем настроении напевая "Фигаро", а в своих кабинетах сидели загруженная работой женщина и обеспокоенная похоронами директор.



Глава 2

Зайдя в свой кабинет, Михаил Васильевич, набрал номер психолога и, допивая чай договорился с ним о немедленной встрече. Вообще он скептически относился к психологам, потому что женщина им быть не способна по натуре своей, а мужчины в психологии мало чего понимают, ведь они слишком зациклены на себе, как считал сам Михаил Васильевич. Но общаться с ними он любил, вернее даже экспериментировать, после таких "экспериментов" один из психологов, сам начал нуждаться в помощи, другой спился, а третья ушла в декрет. Поэтому и теперь он ждал встречи с нетерпением.
Быстро собравшись, Михаил Васильевич, выехал в назначенное место. По прибытию в офис психолога он хорошо осмотрелся, круглый стол возле дивана, полу засохший цветок и грязная кружка на окне, картины с абстракциями, спокойная музыка фоном, и рабочий стол психолога, при котором два кресла, пыльный компьютер, портрет семьи и, конечно же, сам психолог в белой рубашке, с пятном под галстуком, почему-то были знакомы Мише, словно он был здесь уже не в первый раз.
-Здравствуйте, я к Вам на консультацию. - осматриваясь по сторонам, но не смотря на психолога, сказал Михаил Васильевич.
-Здравствуйте! Очень рад нашей встречи! -привстав со своего кресла, улыбаясь и, пожимая руку, ответил психолог. -чем могу помочь?
-Ох уж эта лицемерная улыбка...и почему у сектантов, цыган и торгашей одно и тоже выражение лица? Насильно натягивают рот до ушей,  а в глазах при этом тоска и пустота - подумал про себя Михаил Васильевич. - Помочь? Разве я что-то говорил о помощи? Меня прислали к Вам на консультацию, а не за помощью.
Лицо психолога изменилось в этот момент, улыбка стала меньше, но всё же не сходила полностью.
-И по какой проблеме Вы решили проконсультироваться?
-Проблеме? Разве я что-то говорил о проблемах? - копируя мимику и интонацию психолога, спросил Михаил Васильевич - По поводу проблем я сам Вас могу консультировать.
-Извольте? У меня нет проблем! –С удивлением и нелепой улыбкой произнёс психолог.
-Доктор! Вы лжёте сами себе! Разве возможно доверяться после такого человеку, который сам с собой не честен? –С изумлением произнёс Миша, присаживаясь в кресло напротив психолога, вращая в руках карандаш и смотря на психолога в упор..
Психолог сильно изменился, улыбка уже совсем исчезла, а глаза выражали полное недоумение.
-Что? Когда? Да с чего Вы взяли?
-Вы действительно считаете, что у Вас и нет проблем? -Миша развернулся к психологу, заглянул в его бегающие глаза и издевательски улыбнулся.
-Ну как Вам сказать...
-Хорошо - Михаил Васильевич вошёл в образ, встал, начал потирать руки, расхаживая по офису и объясняя психологу.- Работу свою вы не любите, иначе бы здесь не было столько пыли, грязной кружки из-под кофе и вашего нервного тика, даже при спокойной музыке, Вы бы не поглядывали на часы, каждую минуту думая как бы скорее уйти. А идти-то вам и некуда! -Миша сопровождал всю свою речь яркими жестами, указывая на всё, о чем говорил.  -На профессию эту вы наверняка пошли потому что в школе вас много пинали и тюкали, вы хотели избавиться от комплексов и научиться управлять людским сознанием, но, увы, доктор, это дано не каждому. Или второй вариант, вам было без разницы куда поступать и вы выбрали первое, что попалось. Затем, вы наконец-то нашли "ту самую" и в ближайшее время женились, а она после оказалась совсем не "той" и что же в итоге? Ипотека, алименты, не любимая работа, которая не приносит хорошего дохода и куча всех вытекающих проблем. -Миша сел снова в кресло, повернулся полностью к психологу и с ещё большей издевкой посмотрел в его, бегающие глаза. -И вы мне говорите, что честны с собой?
-Но...но откуда? Как? Вы меня знаете? Кто Вас прислал? - побледнев расспрашивал психолог.
-Никто меня не присылал, я же сам к вам пришел, на консультацию – улыбаясь, сказал Михаил Васильевич, развалившись и покачиваясь в своем кресле. - Просто не люблю я, когда люди лгут, тем более себе. Вообще интересный вы народ, говорите другим, как вы их хорошо понимаете, как им лучше поступить, пытаетесь решить их сложности, а свои решать не беретесь, скажите, это потому что вам не платят за них? Но доктор, нельзя же зацикливаться на деньгах! Решение своих проблем принесет, куда большее богатство, чем просто деньги.
Психолог побледнел, соскочил со стула, подошёл к окну, солнечный свет, упал на его лицо. Он сделал два глубоких вдоха и сел на свое место.
-За что вы так со мной? Что вам нужно?
-До чего же пошли глухие люди...-со вздохом произнес Миша - я же уже раз пять сказал, что я к Вам на консультацию!
-По какому вопросу? -Теперь же психолог был серьезен, как никогда.
-Вот! Вот наконец-то верно сформулированное предложение! Сразу бы так. -Искренне улыбаясь и смеясь продолжал Михаил Васильевич. - У меня скоро похороны, нужно учесть все нюансы.
-Что? У вас? Соболезную... -Пытаясь сохранять серьезность и вслушиваясь в каждое слово, говорил психолог.
-Доктор, хоть вы не перебивайте. -Буркнул Миша, смотря исподлобья.
-Да, да, извините... продолжайте.
-Вкратце, у меня похороны, Вас я, кстати, тоже приглашаю, точную дату сообщу позже, но у меня не хватает средств на покупку гроба и склепа, мне посоветовали обратиться к вам за консультацией, но ,как вижу, вы в этих вопросах сами ничего не знаете. -С досадой окончил Миша.
-И всё же, откуда Вы всё это знаете? Про семью, про работу, про то, что я не умею расходовать свои финансы? -Не унимался психолог, сохраняя всю свою серьезность.
-Как я и говорил, мужчины слишком зациклены на себе- С горечью, произнес Михаил Васильевич. – Доктор, как говорил Шерлок Холмс – «Всё дело в мелочах», так что можете считать меня сыщиком или же экстрасенсом, но прошу Вас, давайте пока что не  будем останавливаться именно на ваших проблемах, как-никак это же я пришел к Вам на консультацию, а получается, что Вы мне задаете гораздо больше вопросов, причем отвечаю я Вам на них бесплатно. – Улыбаясь, говорил Михаил Васильевич.
-И то верно! Что же это я… Может хоть кофейку или чаю с пирожным? -Улыбаясь в ответ, засуетился психолог.
-Ах, доктор, Вы не перестаете меня сегодня забавлять! Вы берете по тысяче рублей за сеанс, храните в шкафу хороший коньяк, сами страдаете, сегодня с похмелья и при этом предлагаете мне дешёвый кофе, что бы я стал давать Вам ответы на Ваши же проблемы?  Где же справедливость? Вы оцениваете свою работу дороже своей жизни. Глупо, доктор, очень глупо…
-Откуда Вы знаете ещё и про коньяк? – Доставая из шкафа темную бутылку и два бокала, с удивлением спрашивал психолог.
Михаил  Васильевич взял предложенный ему бокал с коньяком, начал вращать его в руке и заглядывать во внутрь бокала.
- Откуда… как много вопросов я слышу сегодня. Доктор, понимаете, многие люди, сталкиваясь с проблемами, начинают искать выход в стакане и вы тому не исключение, посмотрите в свой, что Вы там видите?
Доктор тоже начал вращать свой бокал и внимательно смотреть.
-Я вижу там хороший коньяк! -С уверенностью ответил он.
-Смотрите глубже доктор…
-Водоворот?- Задумчиво спросил психолог, продолжая вращать бокал.
-Вы меня огорчаете. Перестаньте вращать бокал и посмотрите внимательно. -С ноткой ярости произнес Михаил Васильевич, посмотрев строго на психолога.
Психолог остановил и начал вглядываться, спустя минуту он с раздражением сказал:
-Что? Что я там увижу? Только бокал, коньяк и моё отражение! Больше ничего там нет!
-Вот именно!!! Вы не видите самого главного! Вы смотрите в бокал и пытаетесь увидеть, что угодно, но только не свое размытое отражение! А ведь именно в этом и есть главный ключ к решению всех Ваших проблем. -С особым возбуждением начал объяснять Михаил Васильевич, соскочив со своего кресла, подбежав к психологу и указывая на его бокал. -Только Вы и больше никто! Скажите мне, как специалист, кто инициатор всех Ваших трудностей?
Психолог задумался на мгновение.
-Ну если со стороны психологии, то наверное я…
-Совершенно верно! Так кому же тогда со всем этим разбираться? -Радостно начал донимать Михаил Васильевич.
-Получается, что мне. –Вздохнув, подытожил психолог.
-Ну конечно!!! Доктор, неужели Вы столько лет учились и только сейчас начали понимать? -С улыбкой и удивлением, не останавливался Михаил Васильевич.
-Ну я это…
-Доктор! Человек заинтересован в решении проблемы лишь тогда, когда она непосредственно его касается. Другими словами:  плевать всем на ваши трудности, им и своих хватает.
-Но ведь я же помогаю людям с их проблемами. -Возразил психолог.
-Вы? Вы просто берете деньги  за то, что слушаете их нытьё и отвечаете им заученными фразами, а проблемы они уже решают сами. По-настоящему помогают людям медики, спасатели, педагоги и военные, но это фанатики своего дела. Это ненормальные люди, которые посвящают свою жизнь  своей профессии, готовые работать чуть ли не за бесплатно! Истинные альтруисты. Вы же наживаетесь на потребностях людей, как любой торгаш. Но хватит о негативе, давайте уже выпьем, за Вас доктор.
-За меня? - с удивлением спросил психолог, до конца не понимающий, что происходит.
-Именно! И вернемся всё же к вопросу с моими похоронами.
Они отпили из бокалов, после чего Михаил Васильевич встал, посмотрел на часы и начал собираться.
-Что же Вы сидите, доктор, одевайтесь скорее!
-Но куда? -Допивая остатки коньяка, в недоумении спрашивал психолог.
-Снова лишние вопросы, Ваш рабочий день уже окончен, хватит просиживать в месте, которое Вам не нравится, пойдемте. -Прокричал Миша, уже на выходе.
Психолог, не сказав ни слова, оделся и вышел вслед за Михаилом Васильевичем, всё ещё обдумывая его слова.

Глава 3.

На бегу они заскочили в ближайший магазин, Михаил Васильевич сказал психологу ждать его у входа, а сам спустя пару минут вернулся с черным пакетом в руках, затем сели в автобус и поехали. По дороге психолог пытался завести разговор, но Михаил Васильевич только отмалчивался, вспоминая в голове сонеты Моцарта и Бетховена. Проехав полчаса, они вышли в районе городского бора.
-Пойдемте!- махнув рукой, сказал Миша.
-В лес? – удивился психолог.
-Не бойтесь, убивать или закапывать я вас не собираюсь. – улыбаясь продолжал Михаил Васильевич.
Они зашли в чащу, затем Михаил Васильевич предложил психологу присесть на поваленное дерево, а сам занялся разведением костра.
-Зачем мы здесь?- Не успокаиваясь, спрашивал психолог.
-Ах, доктор, какой же вы неугомонный. – Раздувая костерок отвечал Михаил Васильевич. – Понимаете, когда человек оторван от городской суеты, от нелюбимой работы и всего прочего, он начинает раскрываться. В идеале уехать куда-нибудь недельки на две, но, увы, мы с Вами себе такого позволить не можем, так что будем довольствоваться малым. Подайте ещё бумаги.
-А для чего это? -Все с тем же недоумением, не унимался психолог, протягивая тетрадный листок.
-Для отдыха, доктор, для полного отдыха.  От всего, что накопилось. -Улыбался Миша, продолжая разжигать.
Костер был готов, Михаил Васильевич сел рядом с психологом, достал из пакета бутылку водки, пару стаканов, булку хлеба и колбасу. Налил по пятьдесят  грамм и протянул психологу его стакан.
-Ну будем. – Сказал Михаил Васильевич и выпил залпом.
-Будем. – Вторил психолог и, давясь, начал пить.
-Э-нет, доктор, не правильно вы пьёте. – Начал свою лекцию Миша, наливая по второй. – Водка - самый чистый продукт, ведь здесь только спирт и вода, вода  - жизненно необходима человеку, а спирт, в переводе с латыни, означает дух. Знаете почему? – Протягивая стакан, спросил Михаил Васильевич.
-Почему же? -Еще откашливаясь, спросил психолог.
-Потому что если в него, что угодно поместить, он впитает в себя все качества, сохранит и передаст человеку при употреблении. -Закусывая куском хлеба и улыбаясь, продолжал Михаил Васильевич.
-Но мы же пьем его просто с водой, без всякого настоя. – Допрашивал психолог.
-Верно! Когда человек  принимает алкоголь, его маски смываются и он становиться таким какой есть, уж не мне вам это рассказывать, но пить нужно правильно и с правильным настроем, иначе может всё боком обернуться. -Улыбался Миша, смотря в костер.
-Это как же? Правильно-то? -Психолог посмотрел на Михаила Васильевича, на костер, и еще раз на Мишу в ожидании ответа.
-О, это особый ритуал. Для начала, делая глубокий вдох, собираем весь негатив, который в нас сидит, резко выдыхаем его, заливаем водкой, что бы смыть, ещё один спокойный выдох, что бы все остатки ушли  и после этого, обязательно думая о чём-то хорошем, делаем  вдох через нос, поднося хлеб или что есть из закуски. -Миша широко улыбнулся, показал, еще раз алгоритм действия и протянул стакан психологу. -Попробуйте доктор.
Психолог сделал всё, как было сказано, в этот раз действительно пошло гораздо легче.
-Скажите, а вы женаты? – Спросил психолог занюхивая  выпитую водку куском хлеба.
-Ах доктор…снова вы со своими вопросами. Брак - очень пагубно влияет на мужчину, даже не брак, а неправильно выбранная женщина. Только не поймите меня не правильно, без женщин мужчин не было бы в принципе! Ему не к чему было стремиться и развиваться, если бы не женщина. Но настоящая женщина должна  быть и вдохновением для мужчины, и уют в семейном очаге содержать, и готовой за своим мужчиной хоть на север пойти, и при всём этом своей женственности не терять. А таких доктор, увы, очень мало.
-Это точно. – Улыбаясь, соглашался покрасневший доктор.
-Пару лет назад я решил, что мне непременно пора жениться, начал искать себе супругу, спустя некоторое  время познакомился с девушкой, ох, доктор, что это была за девушка! Просто чудо. Хороша собой, умна, из приличной семьи. Знаете, на первом этапе отношений я с ней действительно ощущал себя мужчиной, я находил время для встреч, мне нравилось делать ей подарки, я посвящал ей стихи, я был счастлив. – Откинувшись на бревне рассказывал Михаил Васильевич с неким возбуждением.
-Что же было потом?- Спросил психолог подставляя свой стакан для очередной порции водки.
Миша налил ещё по одной и начал свой рассказ.

Глава 4.

Я встретил её впервые в начале января, на городском Арбате, видок у меня, конечно, был тот ещё, заросший щетиной, перегар сильный, лицо опухшее, на куртке замок сломался. А тут она…щеки красные, глаза голубые, ощущение было, что она не идёт, а парит над землёй. Я поздоровался  и  попросил помочь мне найти какое-нибудь ателье. Не вспомню уже о чем я тогда рассказывал, но не умолкал, а она, лишь, улыбалась, Боже, как мило она улыбалась! Когда замок подчинили мы просто гуляли, шли куда глаза глядят. Я уже мысленно представлял её своей супругой, вы возможно знаете это чувство эйфории в первые дни знакомства.  Подойдя к остановке она мне сообщила о том кто её родители и где она живет. И что вы думаете? Любой другой ликовал бы на моём месте, меня же тогда не отпускала мысль о том, как я приду знакомиться и что же я скажу? «Здравствуйте я педагог, живу в общежитии.» Вы не представляете каким ничтожеством я ощутил себя в тот момент! Ведь я же, как истинный мужчина, должен содержать семью, а что я смогу дать ей? Ох и перелом у меня тогда произошёл в сознании. Но, знаете ли, это мне придало такой мотивации!
Спустя какое-то время и она меня полюбила, я смог, я добился этого! Наверняка вы понимаете, что испытывает влюбленный человек. Время проведенное с ней летело очень быстро, без неё же тянулось невыносимо долго. Я позволил себе поцеловать её, лишь на четвертом свидании! Да, да, я –закоренелый бабник и, лишь на четвертом свидании, и то в щечку! Но как я был счастлив тогда!  Где-то через месяц мы стали жить вместе, я смог дать ей то, чего не купить ни за какие деньги. Я дал ей любовь и возможность ощущать себя девушкой,  она так же помогла мне ощущать себя желанным мужчиной. Было приятно возвращаться после рабочего дня домой, где тебя ждут и любят.
А после…скажите пробовали вы бросить курить?
-Да, я не курю уже 5 лет. – Ответил психолог, заинтересованный рассказом.
-Сложно было?
-Поначалу да, а потом -Психолог сделал паузу, глубокий вдох и окончил. - Ещё сложнее.
-И когда вы поняли, что вам это совсем не нужно? – Смотря в глаза, спросил Михаил Васильевич.
-Честно говоря, до сих пор хочется. –Сглотнув слюну, ответил психолог.
-Вот, а люди - самый страшный наркотик. Вначале они приносят вам удовольствие и счастье, затем становятся ненавистны и хотите избавиться от них, как от плохой привычки. Но это очень тяжело, ведь сигареты можно чем-то заменить, а вот человека в которого ты душу вложил, заменить очень сложно. Вас тянет к нему, вы пытаетесь забыть, но всё тщетно. Понимаете ли наш мозг устроен так, что лучше воспроизводит хорошие воспоминания, вместо плохих, поэтому даже спустя долгое время, когда вы вспомните о этом человеке, а вы обязательно вспомните, то будут лишь теплые, хорошие воспоминания. Ещё раз говорю человек - самый жестокий, опасный и сильный наркотик!
Так случилось и с этой девушкой, я стал для неё слишком сильным наркотиком. Она хотела владеть мной полностью, контролировать меня, каждый мой шаг.  Понимаете, она полностью хотела лишить меня свободы. В какой-то момент домашний уют, сменился на ощущение кунсткамеры. Находиться с ней было не выносимо. Она высасывала из меня все соки, я не мог и не хотел быть там. И что вы думаете? Я решил, что лучше с ней расстаться, но не всё так просто. Она никак не хотела меня отпускать, представьте себе, когда я скрывался от неё, она либо находила где я и приезжала туда, либо появлялась зареванная у меня на работе с мольбами остаться. Я никак не мог избавиться от неё, как же сильно я страдал тогда! Я был истощен и морально и физически. Тогда нашёл самое верное решение. Я решил уйти в армию, причем в закрытый город, где она точно не смогла бы добраться до меня, но чтобы не потерять служебное жильё и попасть в этот самый закрытый город, мне нужно было жениться. И знаете что? Я женился доктор! Да, я женился, причем на совершенно другой девушке! За неделю  до армии, но, увы, доктор  женщины безумно не предсказуемы!
-А что же она? – С интересом спросил психолог пододвигая стакан.
-Она?... Она клялась сорвать свадьбу, Божилась, что дождется с  армии, уверяла, что все равно всё будет у нас хорошо, а в итоге выяснилось, что она просто воспользовалась мной, чтобы забыть своего бывшего. –С грустью сказал Михаил Васильевич и выпил очередную порцию водки.
-Женщины…сегодня они клянутся вам в своей любви, завтра  готовы нож воткнуть в спину, а через пару дней уверяют, что никаких чувств к вам никогда и не было. Одно слово- женщины.

Глава 5.

Городской бор уже покрыло темнотой, лишь восходящий месяц светил на чистом небе, где-то в чаще потрескивал небольшой костерок у которого всё ещё сидели двое мужчин и недопитая бутылка водки.
-Так значит Вы, всё-таки, женаты? – Посматривая в стакан, спросил психолог.
-Я вдовец. –Сухо ответил Михаил Васильевич, смотря на костёр.
-Что же случилось?
-О, доктор, это был просто ужас! Моя супруга оказалась ещё большим ужасом, чем та девушка. Я мечтал о хорошей семье, о долгом будущем и поначалу всё шло хорошо, а спустя пару месяцев…ох, доктор, как я ненавижу лож! А она только ей и жила, она лгала всем, причем сама этого не понимая, она жила ей. Но это ещё полбеды, главная проблема была в том, что она не хотела менять свой образ жизни, вечные пьянки, гулянки, встречи с непонятными людьми и всё это притом, что она ежедневно кричала о том, как сильно хочет семью и детей. В определённый момент моему терпению пришёл конец и я настоял на разводе.
-Так вы развелись?- С удивлением спросил психолог.
-Нет, я же говорю, что я вдовец. – всё ещё смотря в костёр, отвечал Михаил Васильевич.
-Как это произошло? -Обеспокоенно спрашивал психолог, пододвигая свой стакан.
-За неделю до развода я приехал в ЗАГС, и выяснилось, что моя супруга давно забрала заявление. – С грустью произнес Миша, наливая ещё по одной.
-Вы что, её убили?! – С беспокойством спросил психолог, держа в руках свеженалитую водку.
-Нет доктор, это было бы слишком. Она погибла спустя полгода, отдыхая со своими друзьями на водоеме. – С улыбкой произнес Михаил Васильевич.
-Боже! Так она утонула?
-Нет. Утонуть она не могла физиологически, ведь по жизни она была дерьмом, а в кровати брёвнышком. – С усмешкой продолжал Миша.- Был шторм, и на неё упало дерево.
-Вы так спокойно об этом говорите. – Удивлённо спрашивал психолог, допивая остатки водки в стакане.
-А как же мне ещё говорить? – С недоумением спросил Миша. –Понимаете все мы смертны, причем никто не знает когда. Кто-то может от старости, кто-то от болезни, кого-то машина задавит, а на кого-то дерево свалится. –Улыбаясь продолжал он. –А вообще смерть-это же высшая награда для человека. Вот лежит он в земле и никому до него дела нет, да и он ни о ком не беспокоится. Человек обретает покой. Человек обретает свободу.
-Побойтесь Бога! –С изумлением продолжал психолог.
-Бога? Доктор, вам ли о нём говорить? –Всё ещё с насмешкой ответил Миша.
- А вы что, не верите в Бога? –с ещё большим изумлением добавил психолог.
-Верю! Больше того, я могу вам точно сказать, что он есть. -Смеясь и отмахиваясь рукой утверждал Михаил Васильевич.
-Как же можно так уверенно утверждать? –Со скептизмом спросил психолог.
-Скажите, какого цвета у вас штаны? -С полной серьезностью поинтересовался Миша.
-Что? –Не понимая спросил психолог.
-Какого цвета ваши штаны?- Повторил свой вопрос Михаил Васильевич.
-Синие. –С уверенностью ответил психолог.
-Почему?
-Что почему? –Всё ещё не понимая спрашивал психолог.
-Почему Вы считаете, что они синие? –Продолжал Михаил Васильевич, не теряя всей серьезности..
-Ну потому что они синие! -Психолог смотрел на Мишу, как на идиота, не понимая, что ему от него нужно.
-Объясните.
-Что? –Ни как не понимая продолжал психолог.
-Объясните почему они синего цвета! –Требовал Михаил Васильевич.
-Так разве вы не видите? Они же синие! При чем тут вообще мои штаны? –Возмущался психолог.
-Не вижу. –Сухо ответил Миша, наливая по крайней.
Психолог соскочил с поваленного дерева, подбежал ближе к костру, натянул штаны, чтобы было видно и закричал:
-Так посмотрите же! Вот они, синие штаны!
-Почему вы считаете, что они синие? –Спросил Миша, сохраняя полное спокойствие, и сделал глоток.
-Потому что они синие! –Возбужденно кричал психолог.
-Вот. Вы не способны объяснить почему ваши штаны синие, а сами требуете от меня объяснения почему Бог есть? Глупо доктор, очень глупо. –С досадой произнес Михаил Васильевич.
-Но я же, ну это…в общем. – С растерянным видом говорил психолог, все ещё держа натянутые штаны в руках..
-Пойдемте, я вам кое что покажу. –Сказал Миша и повел психолога куда-то в чащу.
Водка была допита, костёр почти потух, а идти куда-либо за Михаилом Васильевичем, психологу было уже не страшно. Они шли около полу часа, по темноте и через заросли, в итоге вышли на городское кладбище. Вокруг стояло много могил и весь этот пейзаж навевал грусть и беспокойство на психолога.
-Зачем мы здесь? –Прижимая к себе портфель спросил он.
-Какие знакомые вопросы. –С улыбкой ответил Миша. – Посмотрите, сколько тел лежит вокруг, это кладбище увеличивается ежедневно, знаете, недавно был в церкви на службе, знакомых лиц даже не встретил, а здесь… с каждым днём новое. Вот скажите мне, многие мечтают о вечной жизни, но ведь это самое страшное проклятье! Человек, лишь привязавшись к кому-то, будет его хоронить. Ужас! А главный бонус старости - это амнезия или маразм,  когда человек способен забыть то, что было. И вот только подумайте, они лежат тут неизвестно сколько, Многие могилы уже заброшены, но у каждой могилы стоят кресты. Понимаете, люди верят! Верят в своего Бога, пусть даже и не так, как нужно. Запомните, если один человек способен искренне верить во что-то, то это возможно сбудется, если же масса людей объединены одной верой и целью к чему-то, то это обязательно случится.
-К чему всё это? –Продолжал спрашивать психолог.
-А к тому, что люди, в утешение себе придумали загробную жизнь. Они боятся уйти бесследно, боятся, что смерть станет конечной точкой и тешат себя надеждой на что-то большее. Они говорят о моралях и нравственности, сами нарушая их ежедневно. Вот скажите мне что же такое мораль? –Спросил Миша восседая на каком-то из памятников.
-Ну это понимание хорошего и плохого, это то как нужно вести себя в обществе. –С умным видом отвечал психолог.
- Негласные законы общества, заставляющие человека пренебрегать своими желаниями, ограничивать себя, взывать к совести и стыду, воспитывать в себе эти качества... Законы, делающие жизнь общества проще, законы отличающие нас от дикарей, законы, которые в тайне мечтает нарушить каждый (не все, но многие из них).

"Крошка сын пришел к отцу
И спросила кроха,
Что такое хорошо,
А что такое плохо..."

       Как вообще кто-то смеет устанавливать, что хорошо, а что плохо? Ведь для кого-то то или иное деяние, образ и условия жизни будут адом, а для другого Раем на земле. Или то, что хорошо для общества, неужели будет так же хорошо для каждого его представителя?  Мы прячем свои страхи и желания за рамками нравственности и морали, создавая комфортные условия для существования в обществе.
Самое интересное, что эта же самая нравственность, заставляющая во многом отказывать себе, воспитывает характер и дух общества. Нацию с высоким уровнем нравственности невозможно победить, в то время, как общество вольное в своих поступках и желаниях бессильно, ведь не может быть целостного общества, где каждый распущен и живет ради своих интересов.

Глава 6.

Михаил Васильевич, как-то по особому выглядел ночью, на кладбище, сидя верхом на памятнике, читая лекцию о морали, да ещё и, лишь, при свете тусклых звезд и месяца.
-Что же это за человек? Пришёл ко мне, говоря о своих похоронах, притащил меня куда-то в лес, напоил, завёл на кладбище, ещё и вещает о какой-то морали, о нравственности, о Боге, сам при этом сидя на надгробии... Кто он на самом деле? Маньяк? Наёмник? Точно! Наверняка это моя бывшая жена прислала его за мной! Ведь педагогом он явно быть не может. Если бы таких к детям допускали, уже переворот случился бы. -Смотря на Михаила Васильевича думал про себя психолог.
Как его звали, никто не знал, он стеснялся своего имени, ему льстило, когда его звали просто психолог или доктор. Вообще он много чего стеснялся и боялся. В семье был единственным ребёнком, до 5 лет часто наблюдал родительские скандалы и драки, а когда ему шёл 6 год, то однажды отец ушёл в магазин, да так больше и не вернулся. С тех пор воспитывался матерью феминисткой и бабушкой, старой советской закалки. В школе его действительно часто тюкали, пинали и унижали. Как вы понимаете, жаловаться маме с бабушкой он не мог, поэтому и были частые нервные расстройства и панические атаки. После школы боялся куда-либо поступать, но подумав и взвесив всё, решил идти учиться на психолога. Там он познакомился с будущей супругой. Она была лучшей девушкой на курсе, а он кроме жалости ничего не вызывал. На одной из вечеринок группы она, напившись, отдалась ему, видимо так же из жалости или потому что он был единственным парнем в группе, в итоге чего забеременела. Деваться некуда, женился. Поначалу жена пыталась тянуть его, делать из него мужчину, они даже открыли совместную клинику психологической поддержки, но со временем ей надоело воспитывать сразу двух детей, да и кто стал бы жить с таким нюней? В один день она собрала вещи, ребенка и уехала, оставив психолога одного. С тех пор он стал сильно пить, веря, что когда-нибудь она вернется, но возвращаться она и не собиралась.
Сегодняшний день был для него необыкновенным. Дело в том, что последнее время клиентов у него особо не было, а если и были, то он просто сидел в своем кресле, толком не слушая, что ему говорили, задавал стандартные вопросы, отвечал стандартными ответами, делал одни и те же выводы. У него даже специальный алгоритм был для этого. После работы покупал бутылку коньяка или ещё чего-нибудь, приходил домой, выпивал, смотря на портрет жены и ребёнка и со словами: -"Ещё один день пропит в моей жизни."- ложился спать. И так каждый день. Но сегодня появился этот непонятный человек и всё изменилось. Психолог вдумывался в каждое его слово, вдохновлялся его рассказами, переступал через многие страхи. На мгновение он даже подумал, что наконец-то обрёл друга, которого никогда не было. И даже сейчас, стоя ночью на кладбище, он особо не переживал, хоть пейзаж и навевал тоску, а недоверие к людям, выработанное с детства, не позволяло, полностью проникнуться к Михаилу Васильевичу.
-Михаил Васильевич, а мы долго ещё здесь будем? -Спросил психолог, подсаживаясь к Мише.
-А разве вам здесь не нравиться? -С улыбкой ответил Миша.
-Да как вам сказать...Просто времени уже много, а завтра ведь на работу. -Мямля продолжал психолог.
-Да времени и впрямь много. Пойдемте, доктор.
Миша встал, отряхнулся, поправился и пошёл, психолог побежал за ним, по дороге, он несколько раз пытался завести разговор, но что-то его останавливало и наконец набравшись храбрости он начал:
-Вот скажите мне, пожалуйста, Вы так рассуждаете о Боге, о жизни, о смерти...а зачем жить то тогда?  Для чего все эти переживания, мучения и прочее?
Миша остановился и начал сильно смеяться.
-Доктор! Покажите мне человека, который выдал вам диплом, я его по судам затаскаю. -Всё ещё смеясь отвечал он.
-За что? По судам-то? -Психолог был крайне удивлен и возмущён таким ответом.
-Как за что? За то, что столько лет проучив Вас, ничему не научили, хотя брали от вас плату за это, а я за один день дал Вам гораздо больше знаний и при этом бесплатно! -Не переставая смеяться продолжал Миша.
-Но всё же, зачем жить-то? Мы же всё равно все умрем, как вы говорите. -Не успокаиваясь говорил покрасневший психолог.
-Зачем? зачем... -Задумался Михаил Васильевич. -Версий на самом деле очень много и религиозных, и космических, и каких только нет, но запомните, пожалуйста, доктор два простых правила. Первое - никогда, слышите, никогда не пытайтесь искать ответ на то, зачем же вы живете, в своей голове. Его нужно искать в сердце и в душе. И, во-вторых, помните, что если за день, вы познали или постигли нечто новое, значит, день прожит не зря. Если же своими знаниями и возможностями вы помогли кому-либо, значит, Вы жили в этот день не зря.
-Так что же получается, человек живет ради людей? -Вдумываясь продолжал психолог.
-Получается так, но, увы, человечности в людях почти и не осталось.

Глава 7.

Выйдя на дорогу, Михаил Васильевич и психолог стали свидетелями, как двое мужчин избивают парня. Психолог сразу отвел глаза в сторону и старался не обращать внимания на это, а Михаил Васильевич, скинул пиджак, схватил в потемках какую-то палку и, побежав, прикрикнул на психолога.
-Скорее! Что же вы стоите?
Но изумленный психолог не шелохнулся с места, он не знал, что ему делать в этой ситуации. Миша ворвался в самое месиво, пытаясь защитить парня, он нанес удар одному и другому обидчику, после чего на него повалился град гнева. Мужчины били его по лицу, пытаясь повалить на землю, Миша только и мог, что закрыть лицо руками, но это мало помогло. Удары были точные и сильные, словно кувалдой по наковальне, они били его не останавливаясь, а психолог стоял, вытаращив глаза, прижимая к себе портфель. Наконец, немного отойдя от шока, он побежал к ним с криками о том,  что полиция уже вызвана и вот-вот приедет. Мужчины прекратили избиение и скрылись в разные стороны,  а Михаил Васильевич, пошатавшись из стороны в сторону, упал на землю. Лицо его было изуродовано, левый глаз затек так, что он не мог его даже открыть, а из носа шла сильным ручьем кровь. Зрелище было страшное. Объект защиты лежал без чувств рядом с Михаилом Васильевичем. Психолог, суетясь и охая причитал, то около Миши, то около парня.
-Миша! Михаил! Что же это такое? Как же это? Миша! -Чуть ли не плача, пытался привести в чувства Михаила Васильевича психолог.
Миша начал кашлять кровью, затем обтерев опухшее лицо руками, и открыв один глаз он обратился к нему.
-А, доктор, это Вы. -Улыбаясь через боль произнёс Миша. -Где же вы раньше были?
-Я? Я растерялся. -С робостью ответил психолог. - Вы так резко побежали, а потом эта драка. Я не знал, что делать. -Продолжал психолог при этом мяв ручку портфеля и опустив глаза вниз.
-Понимаю, бывает. -С досадой произнёс Миша.
-Зачем вы вообще полезли? -С удивлением спрашивал психолог. -Это же совершенно не ваше дело, это же их разборки.
-Доктор, доктор... -Миша попытался встать, но снова упал на землю, голова его кружилась и сильно болела. -А если бы на его месте был ваш сын, вы бы тоже стояли?
-Нет, ну вы скажете тоже, кто же станет смотреть, как сына бьют! -Отвечал психолог.
-А знаете доктор, он же тоже чей-то ребенок. И возможно его родители даже не в курсе, что с ним сейчас. -Говорил Миша обращая взгляд на избитого парня.
-Ну знаете ли. Так за каждого заступаться, никакого здоровья не хватит! -Надув щёки ответил психолог.
-А, ведь, возможно мы ему жизнь спасли. -Закуривая сигарету, продолжал опухший от побоев Миша.
-Жизнь...Может вы судьбу его сменили, может ему суждено было сегодня погибнуть. -Всё ещё с досадой отвечал психолог.
Михаил Васильевич рассмеялся и вновь попытался встать. Рассуждения психолога придали ему новый прилив сил.
-Ах, доктор. -Всё ещё смеясь продолжал он вставать. -До сегодняшнего дня вы были никем, а сейчас спасли человеку жизнь, и вы смеете думать, что мы сломили его судьбу? Напротив, если и быть фаталистом, то мы оказались здесь не случайно.
Избитый парень начал приходить в чувства, откашливаться и смотреть по сторонам.
-Кто вы? -Спросил он не понимая даже, где он находиться.
-Свидетели Иегова. -С ухмылкой сказал Миша. -За что они тебя?
Парень, не поняв ответа, начал рассказывать.
-Я провожал девушку до дома. -Он махнул головой в сторону одного из ближайших строений. -Они сидели и выпивали на лавочке. Когда она зашла, они смеялись и всячески сыпали оскорбления в мой адрес, по поводу неё. Я подошёл к ним и возразил, а после, они словно псы цепные накинулись на меня, дальше ничего не помню.
-Ох, я всегда говорил, что все проблемы из-за женщин и водки. -Начал Михаил Васильевич, -Они вдохновляют нас и на подвиги и, на глупости, причём чаще на глупости. Особенно, если их не правильно и много принимать. Доктор, вы учили в школе биологию?
-Конечно! -Отвечал психолог.
-Какой главный принцип животного мира?
-Выживает сильнейший! - С умным видом продолжал психолог.
-Вот! А человек, хоть и считает себя верхом цивилизации, а по факту является главным животным. Принцип выживания в наше время везде, в работе, в отношениях, да даже в семье. Каждый пытается выжить, добиться чего-то, но не жить.
-Но почему вы за меня заступились? -С непониманием спрашивал парень. -Ведь многие люди проходили просто мимо, ускоряя при этом шаг. Да, что, там говорить, я и сам, если бы стал свидетелем такого зрелища, то просто отошёл бы в сторону.
Миша потушил остатки сигареты, выпрямился, ещё раз пощупал опухший глаз и, вздохнув, от боли, начал объяснять.
-Видите-ли юноша, когда-то я и сам оказался в подобной ситуации, на меня напали хулиганы, требовали телефон и деньги. Соответственно я отказался следовать их требованиям, тогда в качестве аргументов с их стороны пошли кулаки, палки, ботинки и всё, что под руку попадалось. Они повалили меня на землю и продолжали запинывать, а я лежал и лишь видел, как люди идут мимо,  делая вид, что ничего не замечают. Так делали все, но вдруг остановился какой-то водитель, это был мужчина лет 60, но очень крупного телосложения, он выбежал с монтировкой в руках, ударил, с размаха, одному, другому, третьему и вся шайка разбежалась. После, приходя в чувства я тоже спросил его, почему он это сделал и он сказал мне: -"В наше время такого не было, люди помогали друг другу, ходили в гости, переживали друг за друга и радовались, а сейчас пропала та человечность, обозлились люди, стали хуже волков друг другу, завистливы стали люди и сострадание потеряли. Сейчас в подъездах убивают, так никто полицию даже не вызовет, а раньше мы дверей железных даже не ставили, домофонов не вешали. Не те уже люди, не то уже время. Но если хоть кто-то ещё хранит в себе память о любви человеческой, о заботе людской, тот точно так же поступил бы на моём месте." -Да, завистливы стали люди. А что такое зависть? Зависть -один из смертных грехов человеческих.
Откуда же она порождается? Почему людям проще возжелать дары и успехи других, нежели добиться их самим? Зависть! Пропитанное гнилью чувство порождающее сплетни и слухи, губящее успехи молодых дарований. Зависть! Уничтожающее человека чувство, желание быть лучше, но далеко не целеустремленность, ибо зависть не дает тебе развиваться.
Некоторые пытаются оправдать себя деля ее на черную и белую. Бред! Разве может зависть быть хорошей? Можно радоваться за успех кого-либо, но нельзя называть это завистью.
Неужели, что бы избежать ее, нужно быть отрешенным от мирских потребностей? Ведь человек не заинтересованный в деньгах, сексе или пище - потерянный. А, уж про сострадание я вообще молчу. Эх, не те уже люди, не то уже время.
-Но вас же могли убить! -С недоумением перебил Михаила Васильевича  избитый парень.
-Молодой человек! Я слишком люблю людей и свою жизнь! Так что таким легким способом у меня этого точно не отнимут.     - Улыбаясь через боль отвечал Михаил Васильевич. -Доктор, проводите меня в больницу, а то что-то мне не хорошо.
-Оно и не удивительно, на вас же лица нет совсем, да и кровь до сих пор сочится.   -Ответил психолог и начал ловить проезжающие мимо машины.


Глава 8.

Под тусклым светом фонаря лежал изуродованный Михаил Васильевич, а вдоль по обочине, с вытянутой рукой, бегал навстречу проезжающим машинам психолог.
-Да какого же чёрта! - Кричал доктор в след пятой машины, проезжающей мимо него.
Михаил Васильевич усмехался.
-Доктор, мне кажется, здесь можно и не удивляться, вряд ли бы кто-нибудь захотел взять к себе в салон такого как я. Понимаете люди слишком зациклены на себе и своих вещах, между своей машиной и чьей-либо жизнью, они, конечно же, выберут машину. Не все, конечно, бывают редкие исключения и то, либо гуманные до глубины души, либо полные идиоты.
Миша, начиная очередной свой монолог, по привычке встал, хоть и очень медленно, начал расхаживать, но головокружение усилилось и, окончив последнюю фразу, он замертво повалился на землю. Психолог подбежал к нему, тряс его, пытаясь привести в чувства, звал на помощь, но никто не шёл.
Миша, долго приходил в себя, он пытался открыть глаза, когда ехал в машине скорой помощи,  когда его везли по коридору на каталке, когда лежал на операционном столе. Но ему удавалась лишь на пару секунд приоткрыть правый глаз, глубоко вздохнуть и снова потерять сознание. Когда же он окончательно пришёл в чувства, то первое, что он увидел, это яркий свет в окне, затем начал разглядывать всё вокруг. Крашенные стены, железная кровать с растянутыми, под тяжестью лет, пружинами, тумбочка, капельница, раковина в углу и не понятный мужчина, в бордовом халате и с перебинтованной головой, на соседней койке, вот собственно и всё, что было в новом обиталище Михаила Васильевича.
-Где я? -Хриплым голосом спросил Миша.
-О, очнулся. - С незначительным удивлением ответил мужчина, не отрываясь от решения кроссворда. -Тебя привезли семь дней назад, операцию какую-то сделали, потом в реанимации ты  несколько дней провалялся и вот вчера сюда приперли. Сказали, если в ближайшее время в сознание не придешь, то усыплять будут.
-А откуда вы всё это знаете? -С удивлением спросил Миша.
-У меня дочь здесь медсестрой работает, она и рассказала. -Всё ещё не отрываясь продолжал мужчина.
-Ко мне кто-нибудь приходил? -Расспрашивал Миша, держась за перебинтованную голову и пытаясь встать с кровати.
-Да кто же к тебе придет? Документов при тебе не оказалось, пока что вообще числишься, как БОМЖ, под номером, а значит никто и не знает, что ты здесь. -Сказал мужчина поправляя очки и начав заполнять какую-то строчку кроссворда. -А хотя, да. Захаживала тут одна. Вчера, через пару часов, как тебя привезли. Но её к тебе не пустили. Говорят она, даже, имени твоего не знала.
-Как же это?! А как же работа! -Возмущённо продолжал Миша, всё ещё вставая с кровати и отцепляя капельницу. Его тело было словно чужим, мышцы ослабли и не хотели слушаться, в голове не прекращался сильный звон. Через силу он встал, подошёл к умывальнику и взглянул в зеркало. -Да-а-а, на БОМЖа я и впрямь похож. -Говорил Миша, видя в отражении синее опухшее лицо с красными глазами и заросшее щетиной.
-Зря ты вставать начал, да расхаживать, у тебя строго лежачий режим. -Произнёс мужчина, так и не отрываясь от кроссвордов.
Только Михаил Васильевич хотел что-то возразить, как открылась дверь, и вошёл молодой врач, лет тридцати пяти, с историями болезни в руках.
-Вы зачем встали! -Закричал врач на Михаила Васильевича.
-Так я только проснулся, вот решил зарядку сделать. -С улыбкой отвечал он, потягиваясь.
-Какую зарядку! Вам вставать-то запрещено, а уж зарядки тем боле!!! -Кричал возмущённый врач.
Миша доковылял до своей кровати и покорно лёг.
-Доктор, а что со мной? И как я здесь оказался? -Спросил Миша, укрываясь одеялом.
Врач открыл дело и начал рассказывать:
-Семь дней назад в час сорок пять ночи поступил звонок от неизвестной гражданки, которая вызвала скорую, говоря о том, что некий молодой человек лежит избитый, без чувств, на остановке. По прибытии скорой, вас доставили к нам, мы провели обследование, где диагностировали ушиб головного мозга сильной тяжести и перелом черепа, после чего была произведена экстренная операция и вы впали в кому, но, как могу судить теперь, вы снова с нами, с чем я вас и поздравляю. Документов при вас никаких не было, поэтому ваше имя на данный момент "1963-В".
Окончив свой рассказ, врач закрыл историю болезни и взглянул на Мишу.
-Так, кто же Вы на самом деле и что с вами случилось? -Не отрывая взгляда спросил он.
-Гражданка? Какая гражданка? А куда же делся доктор? -С недоумением спрашивал Миша.
-Ваш доктор теперь я. -Продолжал врач. -Кто вы? И что с вами произошло?
-Я Михаил Васильевич Романов, руководитель воспитательной работы в колледже, мне двадцать пять лет, меня избили. А где мой телефон? Мне нужно позвонить на работу. -С волнением отвечал Миша.
-Никакого телефона при вас не было. Ни телефона, ни денег, ни документов. -С недоверием отвечал доктор.
-Как же не было? Ах, мародёры! Что за народ пошёл, человек ещё не умер, а они уже побираются и делят всё ценное, что могут найти! -Возмущался Миша, поглядывая с иронией на своего соседа. -Доктор, мне срочно нужно позвонить.
Врач протянул ему свой телефон, Миша по памяти набрал номер и с серьёзным выражением лица ждал ответа на гудки.
-Как удивительно, при таких диагнозах мало кто выживает, а у него даже память на месте. -Удивлённо произнёс врач, с усмешкой поглядывая на мужчину.
-Ало! Наталья Александровна? Это я, Михаил Васильевич! -Заторопился он.
-Вы куда пропали! Мы, Вас уже обыскались! -С угрозой и волнением в голосе перебила она.
-Я в больнице, говорят неделю в коме был, вот, только что, в чувства пришёл. -С жаром рассказывал Миша.
-Неделю? Вас уже десять дней как нет. В последний раз Вы пришли, написали заявление на отпуск без содержания на 3 дня и пропали! -С удивлением продолжала она.
-Какое заявление? На какой отпуск? Вы же сами меня отправили к психологу, я же ничего не писал. -Ничего не понимая говорил Миша. Голова его и без того сильно болела, сложно было, что-либо понимать, а от такого избытка информации и вовсе можно с ума сойти.
-Как же не писали? Пришли ко мне утром, сказали, что вам нужно несколько дней по личным обстоятельствам, написали заявление и ушли! Так, в общем в какой вы больнице?!
-В какой я больнице? -Приложив руку к микрофону спросил Михаил Васильевич у врача.
-В первой городской, неврологическое отделение. -Ответил врач с улыбкой на лице, так и не отрывая заинтересованного взгляда от Михаила Васильевича.
-Первая городская. -Вторил Миша. -Ага, неврологическое. Палата? А палата какая? -Вновь спросил он врача.
-Двадцать шестая. -Отвечал врач, продолжая улыбаться и сложа руки на груди.
-Ага, двадцать шесть, да, второй этаж. -Продолжал Миша, выглядывая с постели в окно. -Хорошо жду.
Он положил трубку и протянул телефон врачу. Врач взял его и снова сложил руки на груди. Михаил Васильевич завалился на кровати, обхватив свою голову руками.
-Ничего не понимаю. -Начал Миша. -Как же это я заявление написал? Ведь не писал же? -Он  вопросительно посмотрел на мужчину, но тот, так и не отрывался от кроссворда. -А если и писал, то зачем? Меня ведь и так отпустили в связи с похоронами.
-У вас кто-то умер? -С иронией спросил врач.
-Да не дай Бог! -С улыбкой отвечал Миша. -Похороны должны были быть у меня.
-У вас? -Приподняв левую бровь спросил врач. -Так значит зря мы Вам жизнь спасали? Или вам в психиатрии лежать нужно? -В его тоне слышались нотки сарказма и насмешки над пациентом.
-Нет, доктор, там, в общем, очень долгая история, но смысл в том, что никакого заявления я не писал! Понимаете? –С жаром доказывал Миша.
-Понимаю. -Сухо ответил врач. -Но психиатра всё же пришлю.
-Доктор! Ну зачем мне психиатр? -С возмущением начал Михаил Васильевич. -Я абсолютно здоров, просто голова побаливает.
-Голова говорите? -С усмешкой произнёс врач. -Да мы её по кускам собирали. Чудо что вы вообще живы остались, а то что говорить можете и память не потеряли -это вообще уникум!
Миша вздохнул и уткнулся в подушку, пытаясь проанализировать всё, что произошло и вспомнить всё в подробностях. Но сон настиг его раньше анализа ситуации и он, вновь задремал.


Глава 9.

-Мужчина. Мужчина, проснитесь! Мужчина! Уколы ставить нужно.
Слышал Михаил Васильевич сквозь сон, ощущая, как нежная рука треплет его за плечо. Он приоткрыл глаза и увидел её. Молоденькая медсестра, в перчатках, голубом халате, медицинской шапочке и маске, с уколом в руке. Видно было только её глаза, Миша сразу утонул в них. Большие, ясные, они выражали столько добра и сочувствия, отражали всю чистоту и невинность души. Ещё он обратил внимание на локон светло-русых волос, выступающий из-под шапочки и длинную, тонкую шею. Миша смотрел на неё, не отрываясь, ему было тяжело дышать, а в груди всё сжалось. Таких чувств он не ощущал уже много лет.

-Ну, что же ты смотришь на меня, как на убогого?
Чего в сторону отводишь глаза?
Ведь не урод же я, ей Богу!
Подумаешь, слегка пострадал.

Начал сочинять Михаил Васильевич на ходу. А мужчина строго посмотрел на него из-под очков.
-Больной, повернитесь и оголите ягодицу, мне нужно поставить вам укол. -Сухо ответила медсестра, не обращая никакого внимания на Мишу.
-А я не больной. Я здоровый. Правда вот увидел Вас и в сердце что-то ёкнуло. Послушайте, как сильно бьётся. -Отвечал Миша, улыбаясь и переворачиваясь на живот.
-Были бы здоровы, мы бы вас уже домой отправили. А если с сердцем проблемы, то это вам уже в кардиологию нужно, а не к нам. -Всё так же сухо отвечала медсестра, пока ставила укол.
-В привычке у вас что ли у всех, отправлять куда-нибудь подальше от своего отделения. -Сказал Миша, натягивая штаны и поворачиваясь снова к ней. -Как вас зовут?
-Зовут меня Светлана. –Улыбаясь, но не смотря на него ответила медсестра. Собираясь уходить из палаты. –А в кардиологию всё же обратитесь, раз сердечко шалит.
-Свет-ла-на... -Произнёс Миша с особым наслаждением. -Света! Я напишу Вам песню!
Кричал он ей в след. Она молча вышла, а мужчина с соседней койки отложил кроссворд в сторонку и обратился к Михаилу Васильевичу.
-Ты, что себе позволяешь, щегол!
-Вы о чём? -Спросил Миша улыбаясь и не отрывая взгляда от двери в которую, только что вышла Света.
-Ты мне зубы не заговаривай! Я таких, как ты сразу вижу! Ещё раз только посмей заговорить с ней и поедешь в другое отделение, на самый нижний этаж. -Кричал с яростью мужчина на Михаила Васильевича.
Миша повернулся к нему с удивлением и ответил.
-Так, так. Я, кажется, всё понимаю. Как же вам не стыдно, взрослый мужчина, а на молоденьких заглядываетесь. Ну вот, что вы можете ей дать? А я, вообще, может быть влюбился!
Миша откинулся на подушку, сложа руки за голову и широкая улыбка разлилась по его лицу. Мужчина швырнул в него кроссвордом и попытался встать с койки.
-Что?! Щенок! Я тебе покажу! Что я ей дать могу! Я жизнь ей дал и воспитание! -Кричал мужчина всё ещё пытаясь встать.
-Так это и есть ваша дочь? Как неловко вышло-то. Приношу свои извинения. Она у вас просто чудо.
Говорил Михаил Васильевич, всё ещё улыбаясь, но эта улыбка не производила на мужчину хорошего впечатления, напротив, она ещё сильнее раздражала его.
-Это не просто моя дочь! Это моё всё! Это моя жизнь… -Последняя фраза была произнесена с особой досадой. Мужчина выдохнул, опустил глаза вниз, и на пол упала скупая слеза, скатившаяся с его щеки.
-Простите меня. Я не хотел как-то огорчить вас и ваши чувства. Что произошло? –Спросил Миша, протягивая мужчине кроссворд.
-Да какое тебе дело. –Отвечал мужчина всё ещё смотря в пол.
-Поверьте, мне есть до этого дело. Не случайно же я оказался именно с Вами в палате. –Говорил Миша, полный серьёзности и уже без ухмылки. –У нас как-то не правильно началось знакомство. Позвольте ещё раз представиться, я Михаил Васильевич Романов, педагог, спортсмен, родовой казак и писатель.
Миша протянул руку мужчине, но он, с презрением взглянув на неё и сложил свои руки на груди, откинувшись на подушку.
-Ну что же, видимо ещё не время. –Сказал Миша, убирая руку.
В палате повисло молчание, двое её пациента лежали на своих койках и смотрели в потолок. Спустя несколько минут, мужчина начал свой рассказ.
-Штольц. Иван Игнатьевич Штольц моё имя. Подполковник спецназа ГРУ, в отставке. Я был лучшим в своём деле, поэтому самые сложные задачи отдавали мне, начиная с того времени, как я был обычным командиром взвода. Потом я встретил её мать, и знаете… всё изменилось. Раньше я не знал страха, поражения, сочувствия. Я шёл на бой, не думая вернусь ли обратно. Всё изменилось. Меня так же посылали в самые горячие точки, а она всегда ехала за мной следом. И ждала меня живым вернуться из боя. Она долго не могла забеременеть, а когда это наконец-то случилось… понимаете, вечные командировки, вылазки, стрельба, ночные взрывы. Здесь обычный-то человек не выдержит. Она много переживала, нервничала, просила меня оставить службу, а я, как упрямый осёл, говорил, что осталось не много и заживём мирной жизнью. Роды выдались очень тяжёлые. Она рожала более суток и, когда Свету окончательно достали и показали ей, она улыбнулась, поцеловала её и сказала –«живи дитя, как я жить не смогла бы.» И после этого она умерла. Света-это всё, что осталось у меня. Я бросил службу, хоть до полковника мне оставалось меньше года, я бросил всё. На скопленные деньги мы уехали в небольшой городок и  купили маленькую квартиру, мне, как ветерану, полагалась хорошая пенсия, но почему-то её не было. Я занимался ребёнком и искал всяческие подработки. Я охранял её всегда, в школе, в университете, теперь вот здесь берегу от таких, как вы. Я не позволю, что бы у неё были такие сволочи. Так что ещё раз говорю вам, не смейте с ней заигрывать!
Иван Игнатьевич закончил свой монолог, так ни разу не оторвавши взгляд от потолка. Миша же тем временем, с особым интересом слушал всё, изучая мимику и поведение Подполковника.
-Иван Игнатьевич! Разве так можно? Вы слишком зациклены на своей любви к её матери и не даёте Свете жить своей жизнью. Вы губите её. Хватит! Просто нужно отпустить её мать и понять, что Света, уже взрослая. –Выпучив глаза, доказывал Миша.
-Что?! Это я ещё и убиваю? Да как ты смеешь, щенок! Что ты себе позволяешь?!  –Вновь разъяряясь начал Иван Игнатьевич.
-Забыл, военные же люди обычный язык не понимают. –Начал Михаил Васильевич. –Хорошо, попробую всё же объяснить по своему. Помню, как-то в детстве отдыхал у бабушки в бане, банька тогда старая ещё была. И вот, в предбаннике, сквозь бетонный пол, пророс куст малины. Я сидел тогда и думал –«Без света, без воды, без всего, этот росток пробил бетон и куда-то тянется. Но что же в итоге? Либо его пересадят, либо оставят расти здесь, оставляя при этом массу неудобств и себе и ростку, либо, что более всего реально,  попросту выкинут, как не нужный, уже, отработанный мусор.» И вы спрашиваете, что я себе позволяю? Иван Игнатьевич, если уж, какое-то растение тянулось к жизни, не зная, что ждёт впереди, то чем я могу быть хуже него?
Иван Игнатьевич приготовился для ответной речи, но в этот момент дверь открылась и вошла она.

Глава 10.

-Михаил Васильевич! Наконец-то я Вас нашла!
Открывая двери и заходя в палату, говорила молодая девушка. Это была Мария, одна из его выпускниц. Среднего роста, нос картошкой, крепкого телосложения. Словом, внешне обычная деревенская девушка, хоть родилась и выросла в городе. Мария уже много лет любила Мишу, так, как ни одна другая девушка. Она много плакала по ночам, особенно, когда у него появлялась очередная пассия. Она много страдала и терпела из-за своей любви к нему, при этом всё ему прощая. Он знал о её чувствах и намерениях, но попросту пользовался ей. Ведь она всегда оказывалась рядом, когда ему было хорошо и плохо, когда у него были деньги и, когда бедствовал. Она словно нянька шла к нему при первом же зове и пыталась хоть как-то помочь. Главная награда для неё была, хоть какое-то его внимание, хотя бы минутка проведенная рядом. Да, он знал о всём этом, но не мог с этим ничего поделать, потому что ответить взаимностью на её чувства не мог, а прогнать её боялся. Миша доверял ей как никому и знал, что где бы, в каком состоянии он не оказался, она не позволит ему погибнуть. Вот и в этот раз, она единственная, кто так упорно искал его.
-Михаил Васильевич! Ну, что же Вы себя так не бережёте! Снова куда-то влезли. -Говорила Маша, присаживаясь на его койку и ощупывая его лицо.
-Да пустяки! Заживёт. -Отвечал Миша смеясь. -Как ты меня нашла?
-Ох, Вы не представляете на сколько я насмотрелась за всё это время. Первые три дня я ждала, потом начала друзей Ваших обзванивать, они не знают ничего, потом в полицию пошла, там по моргам таскать стали, слава Богу, хоть там Вас не встретила. По больницам ездила, сегодня сообщили, что из реанимации привезли похожего по описанию, так я сразу сюда.
Маша сильно торопилась в своём рассказе при этом не переставая каждый раз вздыхать, когда касалась его гематом.
-Так, а когда мы последний раз виделись? -С удивлением спросил Михаил Васильевич, взяв её за руку..
-Ровно неделю назад. До этого я приехала вас проведать и покормить, но вы были пьяны, Вам было плохо, и я решила остаться. А утром Вы сказали, что Вам пора на работу, только вот на работе Вас так и не было.
Опустив глаза в пол, объясняла Маша.
-Как же это? Хотя и на работе сказали, что уже 10 дней как нет меня. Где же это я три дня-то был? -Недоумевая, словно спрашивая сам себя, начал Михаил Васильевич.
-Вы пили, Михаил Васильевич, у Вас, что-то случилось, вы мне пытались объяснить, но я так и не разобрала. Вам было очень плохо. Я впервые видела Вас в таком состоянии. -С горечью отвечала она.
-А как же психолог-то? Он то, тогда откуда взялся? -Продолжал Миша, пытаясь привстать.
-Когда я приехала, то никакого психолога не было. Только Вы и пустые бутылки. Еще много листов бумаги, исчерканные и исписанные во все стороны. -Маша отвела глаза в сторону и по щеке её скатилась слезинка.
-Ничего не понимаю. Что же это творилось-то такое? -Полный недоумения не успокаивался Миша, снова укладываясь на кровати и хватаясь за голову.
Мария приготовилась к ответу, но дверь снова открылась и вошла Наталья Александровна с пакетом в руках.
-Ну здравствуйте Михаил Васильевич! -С улыбкой на лице и досадой в голосе произнесла она.
-Я к вам позже ещё зайду. -Сказала Маша, робко собираясь уходить.
-До скорых встреч. -Произнес Миша ей в след. -Здравствуйте! -Улыбаясь ответил Наталье Александровне.
-Кто же это вас так? -Забеспокоилась Наталья Александровна.
-Видимо хулиганы. -Выдохнув ответил он. -Хотя, честно говоря уже начинаю сомневаться. Многие моменты не сходятся. Помню, как к вам приходил, как вы сами мне отгул дали, к психологу направили, психолога помню...а теперь получается, что этого и не было, что ли? -Вопросительно взглянув, закончил Миша.
-Ну, что у Вас там было я не знаю, а вот только видела я Вас десять дней назад, когда принесли заявление на отпуск без содержания. -Отвечала Наталья Александровна, вытаскивая свертки из пакета.
Миша сильно задумался, а в этот момент дверь снова открылась и вошла молоденькая светлая девушка, лет 17, в белом халате, курносая с родинкой на шее.
-Здравствуйте. -Стесняясь начала она.
-Здравствуйте. -Смущённо ответил Миша. -А вы кто?
Девушка ещё больше засмущалась и начала свой рассказ, слегка приблизившись от двери к Михаилу Васильевичу.
-Я Аня, девушка Дениса. Это тот парень, которого Вы спасли. Вы потеряли сознание, он прибежал ко мне, всё рассказал, я оделась, выбежала к вам, пыталась привести в чувства, но вы не приходили и я вызвала скорую. Вначале я сильно испугалась, и не стала обозначать своё имя и личность, а потом сильно за вас переживала. Периодически звонила и спрашивала, как вы. Вчера приезжала, но меня не пустили.
-А что он рассказывал-то? Ну, парень тот. –Перебил её Михаил Васильевич.
Миша и Наталья Александровна с глубоким интересом слушали её и ждали ответа. Аня присела на стул около койки и продолжила.
-Он мне все уши про вас прожужжал потом. Говорит, что, когда пошёл от моего дома, к нему какие-то трое алкоголиков пристали, окружили его, начали толкать по кругу, что-то требовать. Он не поддался, тогда они начали бить его толпой, тут вы откуда-то из леса с палкой в руках, что-то кричали, подбежали, начали бить всех без разбору. Потом один из обидчиков ударил вас по голове бутылкой, бутылка вдребезги, кровь во все стороны, а вы стоите. В ответ вы ударили его палкой по голове, он упал, попытался встать, его друзья под руки взяли и убежали. Вы ещё постояли немного и упали. Ну, а дальше я уже рассказала. -С гордостью окончила Аня.
-Постойте, а как же психолог? Он же был там! -Не успокаивался Михаил Васильевич.
-Не было никакого психолога, Вы были один. -С уверенностью отвечала она.
-Видимо это вам причудилось, пока Вы в коме были. -Улыбаясь добавила Наталья Александровна. -Пора мне, а вы поправляйтесь. Будет, что нужно, говорите, не стесняясь.
Она встала, подошла к двери, ещё раз взглянула на Михаила Васильевича, вздохнула, покачала головой и вышла.
-Да и мне уже идти нужно. -Проговорила скромно Аня. Стоя уже у выхода она обернулась и спросила. -Скажите, а как вас хотя бы зовут?
-Михаил Васильевич. -Ответил Миша, погружённый в раздумья.
-До свидания Михаил Васильевич! Я к вам ещё обязательно приду. -Улыбаясь ответила она и убежала из палаты.
-До свидания Анна. -Не поднимая глаз ответил Михаил Васильевич.

Глава 11.

Приемные часы в больнице были уже окончены, многие начинали готовиться ко сну и, лишь, в палате двадцать шесть, всё так же без изменений находились двое её пациентов: Иван Игнатьевич Штольц, занятый решением кроссворда и Михаил Васильевич Романов, пытающийся логически решить ребус собственной жизни.
-Ну прямо целое паломничество устроили за время посещения. -С издёвкой, уперевшись в кроссворд, говорил Иван Игнатьевич. -Что же это к вам девушек и женщин так тянет?
Миша посмотрел на него, вздохнул и по привычке начал разглагольствовать.
-Женщины...кем бы они не были, какую бы должность или статус не занимали, а  материнского инстинкта у них не отнять. -Он улыбнулся и обратился к Шольцу. - Вот скажите мне , разве способен, хоть один мужчина, так искренне переживать и заботиться о другом человеке, как обычная женщина? Так и они, для них, как видите, я не последний человек, а значит, они отдают мне свои эмоции и переживания. Ведь, для любой женщины, мужчина, к которому они имеют, хоть какое-то отношение, не просто мужчина, а дитя. И знаете, Иван Игнатьевич, в чём-то они и правы, ведь мужчины по природе своей дети, не важно сколько ему лет, какая на нём ответственность, а они всё так же остаются детьми, нуждающимися в женской заботе.
Бывший подполковник был возмущен такими словами и хотел уже снова накинуться на Михаила Васильевича, но после начал вдумываться в его слова. Ведь действительно, его супруга проявляла к нему столько заботы, что он забывал с ней о всех своих боевых действиях, о всем ужасе, который он насмотрелся за время службы. Только с ней он мог быть не жестоким мужланом, а скромным, робким, чутким. Он клал свою голову к ней на колени, она гладила его нежной рукой и, в этот момент, Иван Игнатьевич был счастлив, ему больше ничего не было нужно.  Вспоминая всё это, на его лице проскользнула теплая улыбка, на мгновение он даже ощутил присутствие супруги рядом, словно вернувшись к ней, туда, где он был счастлив.
-Возможно, в чём-то Вы и правы. –Сохраняя всю свою серьезность, потрясывая газету в руках, ответил Иван Игнатьевич, своему соседу по палате.
Миша посмотрел на него и широко улыбнулся. Он понимал, что смог проникнуться к черствому сердцу военного. Довольный собой, Миша откинулся на подушку, уставился в потолок и начал мечтать. Не смотря на весь объём новой информации, поступившей к нему за последние несколько часов, думать он мог только о Светлане. Представлял, как идёт с ней по осеннему парку, рассказывая свои стихи, а она улыбается ему в ответ. Миша мечтал, мечтал увидеть её улыбку. Погружённый в свои грёзы он не заметил, как открылась дверь и вошла Света с новой порцией медикаментов.
-Мужчина! Таблеточку возьмите. -Сухо сказала она.
Михаил Васильевич встрепенулся, приподнялся с кровати, протёр глаза, не веря, что это действительно она перед ним и улыбнулся так широко, как только мог себе позволить.
-Светлана! А я вам песню всё же сочинил. Хотите послушать?
Света вложила таблетки в его протянутую руку и, молча, повернулась к Ивану Игнатьевичу, который в это время пристально смотрел на Мишу из-под своих очков.
-А вы всё-таки послушайте! -Не унимался Михаил Васильевич, взял Свету за руку и начал напевать:
-Я целую твои руки нежные,
Я ласкаю твои уста!
Королева моя белоснежная,
Белокурая моя Фатима...

Миша остановился, поцеловал её руку и ласковым взглядом, посмотрел на неё. По руке Светланы пробежали мурашки, и она улыбнулась ему в ответ, самой невинной и чистой улыбкой. А Иван Игнатьевич покраснел от ярости. Он не любил устраивать разборок при дочери, но и такой наглости в его присутствии, которую демонстрировал Михаил Васильевич, себе ещё никто не позволял. Он был уже на грани срыва, но любовь к дочери его ещё сдерживала.
-А почему Фатима? -Застенчиво улыбаясь, спросил Светлана.
-А я когда вас первый раз увидел, то вы прямо вылитая Фатима были, одни глаза, только видно. И потом, это образ загадочной, восточной девушки. Знаете, такой, у которой огонь в крови, а бережет она его только для любимого. -С жаром начал объяснять Михаил Васильевич, всё ещё удерживая Свету за руку.
Кроссворд в руках Ивана Игнатьевича разорвался на двое, Света засмеялась, положила таблетки на его тумбочку и побежала из палаты.
-Какая она тебе Фатима! Ты, что не понял, что ли, что я тебе говорил! -В ярости начал кричать Иван Игнатьевич.
-Да я то понял, а вот вы меня видимо совершенно не слышите. -Пробубнил Миша отворачиваясь к стене. Он хотел уснуть, пока держал образ Светиной улыбки в голове.
Иван Игнатьевич не знал, что ещё предпринять против такой дерзости, в итоге, надув щёки, сложив руки на груди, он только и делал, что бубнил себе под нос: -Фатима, ишь ты, дам я тебе Фатиму. Ты у меня такую Фатиму увидишь.
Но Мише было не до этого, он уже спал и видел сон о том, как гуляет со Светой, он видел себя счастливым.

Глава 12.

Ночью началась сильная гроза, дождь бил в окна, так, что, даже, заглушал храп Ивана Игнатьевича, а, когда сверкала молния, то на мгновение палата заливалась светом, словно стоял ясный день. В один из таких моментов Миша открыл глаза и увидел, как перед ним сидит какой-то человек. Миша дёрнулся от неожиданности и испуга, и начал вглядываться. В неподвижном силуэте Михаил Васильевич разглядел психолога, всё в той же белой рубашке с пятном под галстуком, щетиной на лице и синих штанах.
-Доктор?! Вы ли это? -С изумлением спросил Миша.
Психолог, молча, поднёс указательный палец к носу. Обернулся на спящего Ивана Игнатьевича и, убедившись в том, что он так же крепко спит, начал:
-Да это я. Только прошу вас, не шумите. Не хватало нам ещё разбудить его.
Психолог встал, прошёлся пару раз по палате, остановился, посмотрел на Михаила Васильевича на Штольца, ещё раз на Михаила Васильевича и присел рядом на кровати.
-Ну вот зачем вы полезли в эту драку? Вот оно Вам нужно было? -Продолжал психолог. -Ладно бы оно того стоило, а то ведь здесь теперь лежите, чудо ещё, что живы остались!
Миша был искренне рад видеть психолога, хоть и не мог понять откуда он взялся.
-Доктор, я же вам уже всё объяснял! -Улыбаясь, ответил Миша.
-Объясняли...вы, хоть остальным обо мне не говорите, а то и действительно в психиатрию определят. -Вздохнув, ответил психолог.
-Так вы не настоящий? -Удивлёно спросил Миша.
-Как же не настоящий? Ты же меня видишь, слышишь, разговариваешь. Ещё как настоящий, только вот другим об этом знать ни к чему.
В этот момент очередная молния осветила палату, раскатистый гром открыл настежь окна и свежий, сырой воздух заполонил палату. Иван Игнатьевич соскочил с просони, выпучил глаза на открытое окно, а Михаил Васильевич смотрел на него, одиноко сидя на своей кровати.
-Ты чего это? Что не спишь-то? –Обратился Иван Игнатьевич к бледному Мише.
Михаил Васильевич оглянулся по сторонам, психолога нигде не было, на его лбу выступил холодный пот, а в груди всё сжалось от необъяснимого страха. Губы пересохли и задрожали, каждый удар сердца слышался в ушах, а голова начала кружиться. Миша думал,  что ответить Ивану Игнатьевичу но вдруг услышал отдалённый голос психолога: -Никому. Слышите? Никому. -Михаил Васильевич совсем растерялся, но отвечать что-то было нужно, ведь Иван Игнатьевич, всё ещё смотрел на него в ожидании ответа.
-Да уснёшь тут с вами! Мало того, что Вы храпите, как бульдозер, так ещё и гроза покоя не даёт!
Штольц, дождавшись ответа, улыбнулся Мише в ответ, он посчитал, что Михаил Васильевич попросту боится грозы, а ощущать свое превосходство над кем-либо, привычное дело военных. Довольный собой, он отвернулся к стенке и начал посапывать дальше. Миша же в это время встал, подошёл к окну, сделал глоток свежего воздуха, что бы хоть немного придти в чувства, закрыл окна и решил немного пройтись по отделению. В коридоре было темно, лишь молнии изредка освещали его просторы и тусклая лампочка светильника за столиком медсестры. Миша пошёл на этот свет и заметил сидящую у окна, обеспокоенную Светлану. Он подошёл к ней, положил руку на плечо и спросил:
-Света, что вы здесь делаете?
Светлана испугалась незваного гостя, обернулась и взглянула на него своими большими, голубыми, испуганными глазами.
-А это вы, Михаил Васильевич. –С облегчением, выдохнула она. –Гроза не дает мне спать. Это ещё с детства. Когда мне становилось страшно, я прибегала к отцу, он обнимал меня и рассказывал какую-нибудь историю. Я слушала её, и мне становилось гораздо легче. А  собственно, вы, почему не в кровати?
Света, как-то по особому, нежно взглянула на него, словно искала поддержки. Миша ответил ей таким же взглядом и обнял сзади.
-Как же я могу быть там, в то время, пока я нужен Вам здесь?
Миша улыбнулся и поцеловал её в щёку. Света растерялась и оттолкнула его.
-Больной, что вы себе позволяете? –Чуть ли не закричав обратилась она к нему.
В ответ на это Миша, лишь ещё раз улыбнулся, сделал шаг вперёд, обнял её и поцеловал в губы, так страстно, что Света просто растаяла в его объятиях.
-Больной? Больной…что же это вы? –В секундных паузах говорила она, выдыхая из самой глубины. Сама при этом прижимая Мишу к себе, цепляясь за  его одежду, покусывая за шею и целуя без устали.
Света испытала новое чувство в жизни, она ощущала себя желанной. Более того, она сама хотела окунуться в омут страсти. В омут, о котором она так много слышала, который так давно ждала, но, который так к себе и не подпускала.  Она не могла уже думать ни о чём, голова её кружилась в вихре эмоций, сердце билось как никогда быстро, а ноги дрожали и отказывались держать её. Действуя словно по инстинктам Света начала срывать с него одежду, да и он не противился этому. Усадив её на подоконник, Миша дёрнул халат, пуговицы разлетелись в стороны, два горячих тела слились воедино и, лишь раскаты грома и грозы скрывали их новую тайну.
Гроза уже стихла, лишь редкие капли дождя скатывались по холодному стеклу, в то время, как двое влюбленных лежали на подоконнике, укрывшись халатом и просто, молча смотрели в окно. Каждый думал о чём-то своём, но времени было уже много и пора расходиться, чтобы никто не узнал о ночном происшествии, особенно отец Светы и заведующий отделением.
Миша ещё раз прижал к себе Светлану, вдохнул запах её волос и поцеловал в шею. При ночном освещении она показалась ему ещё более прекрасной. Словно Нимфа снизошла с небес. Впервые он был таким счастливым и удовлетворённым. После он встал, сделал шаг в сторону палаты, оглянулся на руку державшую её, ещё раз поцеловал Свету и молча пошёл к себе. Спать оставалось не долго, но уснуть в эту ночь Миша уже не мог.

Глава 13.

Утро, на удивление, было ясным и теплым. Лучи солнца наполняли палату ясным светом, а свежий воздух так и манил на прогулку, даже Штольц был по особому весел и улыбчив, продолжая гадать кроссворды. Только Михаилу Васильевичу было не до веселья, он лежал лицом к стене, погруженный в думу. Света ушла на два дня выходных и он очень скучал по ней, представляя её рядом и вспоминая ночное происшествие. После осмотра, его сводили на томографию и прочие анализы, которые показали, что Миша уже практически здоров, доктор поражался с какой скоростью он идет на поправку, сам же Михаил Васильевич говорил, улыбаясь, что любовь и сон - лучшие лекарства, при этом ложась на свою кровать и отворачиваясь всё к той же стенке. Днем к нему приезжала Мария, она привезла одежду, что бы Миша наконец-то смог снять с себя больничное, рваное белье, средства гигиены, что бы он смог привести себя в порядок, телефон и его единственного друга - Мишин ежедневник. Это была для него особая книга, он писал в неё по утрам, каждый раз начиная со строк "Здравствуй дорогой мой друг..." дальше шли размышления или стихи, затем пожелание на день, а по окончании записи привычное - «В добрый путь, mon ami». Михаил Васильевич верил, что мысли могут материализоваться, а записанные мысли материализуются всегда. Так же, ему теперь официально разрешили ходить, хоть и не долго, и в минутах раздумий Миша начал прохаживаться по коридору, в надежде встретить Светлану хотя бы в окне, но все было тщетно.
-Михаил  Васильевич!
Послышался женский звонкий голос в начале коридора. В груди у Миши почувствовалось особое тепло, сердце стало биться чаще, улыбка растянулось на все лицо, он оглянулся в надежде, что это Света, но увидел только Анну, она была в белом халате, юбке до колен, полусапожках и с косичками. Рядом с ней находился статный мужчина лет сорока с черными, зачесанными назад волосами, в синем костюме, белой рубашке и красном галстуке. Одним видом он вселял уважение и волнение Михаилу Васильевичу, когда же они поравнялись, мужчина протянул ему руку и, сохраняя всю серьезность своей мимики, сказал:
-Благодарю за спасение сына, я изучил вашу биографию, я восхищаюсь вами, такие люди нам бы пригодились. Если будет, что-то необходимо, обращайтесь.
После этого мужчина вынул визитку из кармана, отдал её Михаилу Васильевичу, отпустил его руку, развернулся и так же молча, ушёл. Миша посмотрел уходящему в след, затем на визитку, где было написано имя мужчины и его должность в государственной думе и вновь на владельца визитки.
-Да уж, с моим опытом, знаниями и навыком давно уже пора или в думу или в психушку. Причем и там и там отношение к тебе одно и то же, все думают, что ты псих, но при этом тебе же внушают обратное.
За спиной вновь раздался голос Ани, о которой Миша забыл на мгновение задумчивости.
-Дядя Миша, он хороший, это он с виду такой грозный и серьезный, а на самом деле он не такой.
Михаил Васильевич обернулся и улыбнулся Ане:
-Это из-за работы, чем выше люди поднимаются, тем больше они становятся не такими, какими являются. Знаешь, мне кажется, что даже розы раньше были без шипов.
Они прошли в палату, Михаил Васильевич заварил чай, достал свертки с едой, но Аня отказывалась от всего, кроме чая. Она, тараторя, рассказывала о своей жизни, о своих планах. Поведала, что через год заканчивает школу, и мечтает стать журналистом. Всё это забавляло Мишу, он наконец-то смог отвлечься и вновь заулыбаться. Он с интересом слушал её, попивая свой чай, когда дверь открылась и вошла Светлана. Миша соскочил с кровати, чуть не облив себя горячим чаем, развел руки в стороны, улыбнулся искренне и широко.
-Света!
Но Светлана не реагировала на него, словно его и вовсе не было в палате. Она присела к отцу, начала расспрашивать о процедурах и самочувствие. Михаил Васильевич нахмурился, опустил руки и практически шёпотом вторил:
-Света...
Но она продолжала его игнорировать. Спустя пару минут, она встала, попрощалась с отцом и вышла, Миша побежал за ней, схватил её за руку, она одёрнула руку, обернулась к нему и закричала:
-Больной, ведите себя прилично! -После, приблизившись к нему и тихим голосом на ухо сказала- Давай условимся, я тебя не знаю, ты меня не знаешь, и ничего между нами не было. Ты уже большой мальчик, надеюсь, сам всё поймешь.
В её голосе слышалось презрение, но не презрение к Михаилу Васильевичу, нет, это было презрение к самой себе, словно она ненавидела себя. Света взглянула ему в глаза, которые так же отражали эту ненависть, выступили слёзы, она развернулась и ушла, а Михаил Васильевич продолжал стоять ошеломленный в коридоре.
-Дядя Миша, я пойду, а то поздно уже. -Одергивая Михаила Васильевича за рукав, говорила Аня.
-Спасибо, что пришла. Кстати, как будущий журналист, проведи исследование о том "были ли у роз изначально колючки".
Аня пожала плечами, улыбнулась, кивнула головой и пошла, а Михаил Васильевич всё ещё находясь в негодовании вернулся в палату, где его, сидя на своей кровати, ждал Штольц. Миша сел напротив него и около минуты они, молча, смотрели в глаза друг другу. Мишины выражали вопрос, а Штольца надменность. Спустя минуту Штольц заговорил:
-Свадьба у неё, через неделю. С заведующим отделения, который и тебя, идиота, лечит. Я же сразу предупреждал, что бы не лез ты к ней. А ты?! Эх ты...
Штольц, лег на свое место, разворачивая кроссворд, а Михаил Васильевич отвернулся к своей, уже хорошо знакомой стенке. И погрузился в свои размышления, но не по поводу поступка Светланы, а о том, какими же изначально были розы и были бы они такими же прекрасными, не имея шипов.

Глава 14.

Тучи повисли над городом, с наступлением очередной ночи. Дождя не было так же, как и ветра. Всё словно замерло, погрузившись во тьму и тишину. Лишь редкие отклики проезжающих машин доносились, до, единственного не спящего в больнице, Михаила Васильевича.
"Здравствуй дорогой мой друг. Не помню, говорили ли мы с тобой об изменах. Как ты считаешь, что это?..." -Послышался голос позади Михаила Васильевича. По его спине пробежал холод, он сразу узнал строки своего ежедневника, но не спешил поворачиваться, голос был знаком ему, и Мишу охватил интерес, что же будет дальше. -"Когда живешь с одним человеком, а спишь с другими? Или когда начинаешь увлекаться и влюбляться в кого-то, не смотря на того, кто с тобой рядом? Проще говоря, измена человеку с человеком.
О нет, дорогой мой друг. Всё гораздо проще. Человек с самого рождения-эгоистичная сволочь, а, следовательно, и все измены это измены самому себе. Вернее даже сказать не "измены", а потакание своему эго! Ведь всё, что бы человек ни делал, он делает, только ради себя. Увы, общество осуждает такое проявление личности. Может оно и к лучшему."
Михаил Васильевич не вытерпел и обернулся. В тусклой палате он смог разглядеть психолога, сидящего напротив него с ежедневником в руках. Психолог уловил Мишин взгляд, закрыл ежедневник и положил его обратно на тумбочку около кровати.
-И этот человек говорил мне о морали? О силе и бессилии общества? Михаил Васильевич, из-за таких эгоистов как вы, мы и прикатились к рыночным отношениям. А вы еще меня называли торгашом.
Психолог улыбнулся, его самодовольную улыбку было отчетливо видно даже в темноте, а глаза как-то ехидно блестели.
-Доктор, доктор... -Заговорил Михаил Васильевич, усаживаясь в постели. -Это всего лишь размышления. Хотя в чем-то вы и правы, ведь истина кроется, лишь в том, какую же сторону выберет для себя человек.
Психолог откинулся слегка назад, сложил ногу на ногу, и, немного подумав, продолжил:
-И что же выбираете вы? Добиваться своей любви или, как трус закрыть на всё глаза?
Михаил Васильевич слегка улыбнулся, услышав такой вопрос, сделал глоток недопитого остывшего чая, вздохнул и ответил:
-Трусость? Доктор у неё скоро свадьба и, надеюсь, что по любви. Да, она захотела отдаться, перед свадьбой такое бывает, хочется сделать последний глоток свободы. Она просто использовала меня. Но как вы знаете, мной и до неё уже пользовались, я как-нибудь переживу. А вот сможет ли вынести она эту учесть? Докучать ей далее, равносильно тому, что заставлять её страдать и уходить от своего счастья. Это подло. Так что скорее это не трусость, а здравомыслие.
Миша сделал ещё глоток, поправил подушки и прилег на них спиной, продолжая держать кружку в руках. Психолог встал, прошёлся по палате, периодически поглядывая на больного и почесывая небритый подбородок, затем поправил очки, присел вновь напротив довольного Миши и начал сверлить его взглядом.
-И не жаль вам её? Она же всю жизнь будет жить с этим. Пока вы тут чай попиваете, она может уже сидит зарёванная в ванной с лезвием в руках, ненавидящая себя.
Михаил Васильевич широко зевнул, поставил кружку на место и взглянул на психолога.
-Доктор. Жалость, самое ничтожное чувство человека. Оно хуже трусости и зависти вместе взятых. Жалостливый человек ничего не добьется в жизни, потому что жалость убивает. Причем и как жертву, так и  того кто её жалеет. Только не поймите не правильно. Я искренне сочувствую ей, за то, что она так поступила, но это был её выбор, и она знала об этом. И если, как вы говорите, она сейчас в ванной с лезвием, в чём я очень сомневаюсь, то выбор здесь только за ней, я даже физически сейчас никак не смогу повлиять на него.
Психолог изумился, выпучил глаза, раскрыл широко рот и, тыча пальцем в Мишу, закричал:
-Вы! Вы самый ужасный и отвратительный человек из всех кого я знаю! Вы трус, не способный признать свою вину! Вы мелочный человечишка, манипулятор! Да для вас же люди-средство! И вы ещё что-то говорили о человечности, о любви к людям. Вы! Вы!...
Психолог соскочил со стула, начал быстро ходить по палате из стороны в сторону, ища дополнительные эпитеты, относящиеся к Михаилу Васильевичу и размахивая руками в стороны. Не было предела его негодованию. А Миша, молча  улыбался всё так же полулежа на кровати, вновь попивая холодный чай.
-Доктор, хватит мельтешить, сядьте. Успокойтесь и попытайтесь подумать. Бог даровал нам интеллект и чувства. Но нельзя отдаваться чему-либо полностью. Без интеллекта - человек животное, без чувств - хладнокровная тварь. Эмоции глушат сознание и можно много натворить глупостей, в то же время, если отдаваться, лишь интеллекту, то действительно выйдет такой человек, коим вы меня только что описали.
Поймите, да, я поддался чувствам, страсти, вожделению, я не смог совладать с этим, я не отрицаю этого, но прошлого не вернуть. Мне тоже больно. Но включите мозг, зачем её обрекать ещё на большие страдания?
Психолог, стоя спиной к окну, опустил голову пытаясь проанализировать его слова, но гнев его ещё не успокоился. В палате вновь повисла тишина, которую нарушил хриплый голос Ивана Игнатьевича.
-Миша, Мишь... Врача... Пожалуйста, врача...
Михаил Васильевич подскочил с послели, подбежал к Штольцу, схватил его за плечи, испуганно взглянул в его лицо:
-Что с вами?!
Штольц был неподвижен и практически без чувств.
-Врача, Миша, скорее...
Михаил Васильевич выбежал в поисках ординаторской, а психолог продолжал стоять у окна, смотря из-под лобья, на еле живого Ивана Игнатьевича.
-Папаша, папаша! Как же ты дочку-то воспитывал? Глядел он за ней... Да вот не доглядел где-то. Как же получается, у неё отец присмерти, а она с больными кувыркается, как потаскуха, за неделю до свадьбы.
Штольц попытался приподнять голову, что бы увидеть, кто с ним разговаривает, но силы покинули его.
Когда открылась дверь, психолога уже не было, Михаил Васильевич помог врачу уложить на каталку ещё слабодышащее тело Штольца, которое санитары экстренно отвезли в реанимацию.
Утром эти же санитары, молча и с грустью на лице, принесли чистое постельное белье на место Ивана Игнатьевича.

Глава 15.

Михаила Васильевича выписали через три дня, которые он провел в одиночестве. Новых больных к нему не подселяли, а из посетителей приходили только Мария дважды и один раз Аня, да и то ненадолго. Лечащий врач, после смерти Штольца, на следующий же день ушёл в отпуск, также, как и Светлана. Миша все  три дня лишь думал о том, как скоротечна и никчемна наша жизнь и в чем её смысл. После выписки, выйдя на улицу, он вздохнул с каким-то облегчением, смотря на уже пожелтевшие листья.
Первым делом он зашёл домой, что бы привести себя в порядок, затем на работу, что бы уладить все вопросы. На следующий день Миша надел свой любимый чёрный костюм и направился в государственную думу. На входе назвал фамилию того к кому направлялся и его сразу пропустили. В приёмной секретарь сказала, что его нет на месте, но Миша нагло прошёл в кабинет, заявив, что дождётся его там.
Кабинет был большой и просторный, по центру стоял овальный дубовый стол с двенадцатью стульями, а во главе, под портретом президента и губернатора, прямоугольный стол с кожаным креслом, компьютером, телефоном и зелёной лампой.
Спустя полчаса дверь открылась, и вошёл тот самый мужчина в костюме и с зачесанными назад волосами, с порога было видно его недовольство к наглости Михаила Васильевича. Миша сидел в его кресле, закинув ноги на стол и сложа руки за голову.
-День добрый. Присаживайтесь. -Указал он рукой на стулья у овального стола.
Мужчина был возмущён таким отношением, прошёл к своему столу и остановился напротив Михаила Васильевича.
-Что вы себе позволяете?! -В его голосе слышался гнев и презрение к простолюдину.
Михаил Васильевич опустил ноги, облокотился на стол, подперев подбородок руками, улыбнулся и ответил.
-Дорогой мой, я не позволяю себе, даже малой части, того, что можете вы, но об этом позже, я ведь к вам всё-таки по делу. Присаживайтесь и слушайте.
Мужчина покорно сел, но гнев в его взгляде лишь усилился. Михаил Васильевич, ещё с полминуты смотрел пристально в его озлобленное лицо, затем начал:
-Как вам нынешняя погода? -Спросил он, встав и отходя к окну. Мужчина всем своим выражением показывал своё недовольство, при этом следя за Мишей.
-Погода, вполне благоприятна. -Как-то скупо и нехотя ответил он.
Михаил Васильевич всмотрелся в окно, оглянулся на мужчину, вновь повернулся к окну и продолжил.
-Благоприятная говорите...а я считаю, что благоприятного мало. Знаете почему?
Мужчина осмотрелся по сторонам, считая что бы все было на месте, затем уставился  на Михаила Васильевича и ответил:
-Почему же?
Миша расправился, стоя к нему спиной у окна.
-А вы взгляните внимательно. Но не на это ясное осеннее небо, а на то, что находится под ним. Взгляните на этих людей, загляните в их потухшие глаза. Разве в них есть, хоть часть «благоприятного»?  Живут только ради себя, только ради собственной выгоды. Они практически не замечают мира вокруг себя. Лишь единицы готовы протянуть руку упавшему человеку, спасти котенка от смерти или перевести бабушку через дорогу. Лишь единицы думают о других. Остальные же растрачивают свою душу в погоне за прибылью, красивыми телами, эйфорией… Но это не их вина. Они всего лишь рабы. Рабы системы в которой родились.
Хотя посудите сами. Рыба гниёт с головы. Если городе такой бардак, значит администрация не работает. Вы сами создали эту систему. Я, лишь хочу отладить её. -На этих словах Михаил Васильевич обернулся, а мужчина в костюме уставился на него в упор.
-Эта система работает,  что же вам ещё нужно?
Михаил Васильевич ухмыльнулся, прошёл до кресла, сел за стол, поставил на него локти, уложив на ладони голову, многозначительно вздохнул и продолжил:
-Система… система – неотъемлемая часть физики, знаете ли. А физика… многое в нашей жизни играет физика, если в неё конечно верить. Видите ли всё, что происходит в нашей жизни, можно объяснить с помощью физики, даже на данном примере: да система есть, да она работает, да, есть свои неполадки, и так будет всегда. Но для качества работы любой системы, необходимо, как минимум, обновлять её и её шестерёнки. Так что мне необходима, лишь ваша поддержка в том, что бы благополучно войти в систему.
Мужчина слушал всё это, сложа руки на груди, откинувшись на стуле и с презрением смотря на Михаила Васильевича. Когда монолог был окончен, он опустил глаза, несколько подумал, усмехнулся, встал и прошёл к тому окну, у которого не так давно стоял Миша.
-Физика говорите... как же в неё не верить? Но если брать конкретно систему, то при заменах, необходимо более лучшее и качественное, нежели то, что было ранее. Скажите, пожалуйста, кто только дал вам право считать себя достойным этого? С чего вы только решили, что способны так легко ворваться в нашу "систему"? Да и в принципе, для чего вам -то это нужно?
На несколько секунд в кабинете повисло гробовое молчание, апоненты были повёрнуты спинами друг к другу, немного подумав, Михаил Васильевич встал, поравнялся с мужчиной и начал смотреть в окно на суетливый и безнадёжный город.
-А не вы ли мне говорили, что хорошо ознакомились с моей биографией и заинтересованы во мне, не вы ли твердили, что за мою услугу поможете мне при первой же просьбе?  А то, для чего это мне нужно, лучше спрашивать не у меня, посмотрите -Михаил Васильевич указал рукой в окно. -Они спокойно ходят, вечно чем-то недовольные, я не говорю, что им нужен конкретно я, нет, им необходимо нечто новое, вопрос стоит лишь в том, а почему бы не я. Ведь, в отличие от большинства кандидатов, я ещё не успел прогнить и я действительно хочу добиваться своих целей, я искренне желаю, что бы каждый вспомнил о своей человечности, что бы у нас вновь было единое общество, с едиными идеями и интересами, что бы люди жили, а не выживали, каждый как может, что бы, даже последняя шлюха задумалась о морали. Я не собираюсь менять каждого, я лишь хочу раскрыть общество. Но, если вы считаете, что это не нужно, что нормально, когда пьяницы избивают детей, а все проходят мимо, то прошу простить меня за столь наглый визит и прощайте.
Михаил Васильевич развернулся и молча вышел из кабинета, а мужчина ещё долгое время стоял у окна, обдумывая его слова. Он смотрел, на проезжающие машины, беззаботно шагающих людей и, конечно же, на Михаила Васильевича, вышедшего из дверей думы и едущего по площади.

Глава 16.

Вечерело. Михаил Васильевич стоял на  мосту, неподалеку от государственной думы и крошил хлеб плавающим снизу уткам. Легкий бриз задувал его волосы в тот момент,  когда раздался телефонный звонок. Не смотря на то, кто ему звонит, Миша поднес трубку к уху и сухо ответил:
-Слушаю.
Несколько секунд на противоположном конце держалось молчание, Миша кинул ещё крошек до того момента, как услышал:
-Приходите завтра к часу дня. Я готов вас выслушать.
Затем связь прервалась гудками. Михаил Васильевич ещё немного покрошил хлеба, выкинув затем оставшиеся пол булки, развернулся с широкой улыбкой на лице и словно к кому-то обращаясь ответил:
-Долго же ты готовился.
Затем, не торопясь, он отправился в сторону дома, проходя мимо уставших людей, закрывающихся магазинов и вечно куда-то спешащих машин. Дома его ожидал практически остывший ужин и спящая от усталости Маша, у которой не хватило сил его дождаться. Есть Михаил Васильевич не стал, он хотел вообще ничем не загружать себя в этот поздний вечер, поэтому спокойно раздевшись, он отправился в комнату, служившую ему кабинетом и лег спать на жесткий диван.
Проснувшись утром, Марии уже не было, лишь на столе стояла ещё горячая каша и чай. Позавтракав, Михаил Васильевич долго обдумывал, что и как лучше сказать. Перелистал весь свой ежедневник, стараясь найти ответы там, но всё было тщетно. Когда же время приближалось к полудню, Миша понял, что наилучшее для него импровизация и решил действовать строго по ситуации. Оделся, причесался, натер кремом туфли, посмотрел в зеркало, словно ища поддержки, и вышел.
Не смотря на то, что была уже середина октября, погода стояла ясная и теплая, легкий южный ветерок подымал опавшие листья, словно оживляя мёртвых, а солнце стояло высоко в зените. Заходя в думу, его уже не спрашивали к кому и зачем, его там ждали. В приёмной встретили радушно, сразу проводив в кабинет.
Войдя в кабинет, Михаил Васильевич сразу поймал на себе взгляд мужчины. Нет, презрения в этот раз в нём не было, но и радушностью он особо не отвечал. Скорее какая-то заинтересованность или поиск какого-то подвоха искал он в Мише.
Михаил Васильевич прошёл вперёд к столу, не сводя своего взгляда с мужчины, и присел, без приглашения.
-Ну здравствуйте. -Усаживаясь сказал Миша.
-И вам, как говориться, не хворать. -С издёвкой ответил мужчина. Апоненты, улыбнувшись, посмотрели друг на друга и затем мужчина продолжил: -Вчера вы заикнулись про физику, скажите, что вы имели ввиду, утверждая, что в неё можно не верить?
Михаил Васильевич потянулся, сидя на своём стуле, затем, по привычке облокотился на стол, подперев голову руками, посмотрел на мужчину и ответил:
-Дорогой вы мой! Неужели всё это время вас мучил, только этот вопрос? Ещё Грибоедов писал, что горе именно от ума. С физикой тоже самое. Нас учат силе притяжения и всему прочему, утверждая, что иначе, и быть не может. Нам вешают шоры, ставят границы, нас учат тому, что иначе нельзя! Вспомните Икара, который верил, что человек способен летать, он и не ведал о том, что это невозможно, и он добился своего. Поэтому если слепо верить во что-либо и жить по сплошным стандартам, то ты не уйдёшь дальше этих стандартов.
Мужчина внимательно выслушал, встал, прошёлся по кабинету, подошёл обратно к столу, поставил на него руки, взглянул с досадой в глаза Михаила Васильевича и продолжил:
-Вчера, вы ссылаясь на физику, утверждали, что хотите стать частью системы. Сегодня утверждаете, что как таковой её собственно и нет. Чего же вы хотите на самом деле?
Миша самодовольно усмехнулся, откинулся на стуле, устремил взгляд в потолок, думая, как лучше ответить и, собравшись с мыслями, продолжил:
-Понимаете, как и для вас, система существует практически для всех. Ведь, лишь родившись в стране, человек сразу попадает в неё. Здраво и правоохранение, образование и всё прочее, практически вся жизнь его становиться прописанной. Избежать её возможно, лишь уйдя отшельником в лес, но такой человек уже не интересен государству, также как и какие-то бомжи, которых презирают все. Система диктует моду и движения, к примеру, те же вчерашние хулиганы, завтра станут пропагандой спорта и здорового образа жизни, лишь потому что это станет модным. Вся суть системы ущемлять людей, их интересы, давая минимум выбора и говоря о том, как это здорово, не оставляя людям право на выбор. Люди настолько привыкли быть к чему угодно приближенными, привязанными, что им не остаётся ничего иного, как следовать за навязанной вами модой, ведь то время, что они способны посвятить себе, они тратят на учёбу или работу, потому что вам не выгодно что бы у них было время подумать. Даже нынешняя система образования построена так, что бы максимально детей не учили, что бы как можно сильней отбить у них интерес к развитию. Вы загружаете педагогов никому не нужными бумажками и проверками, ради того, что бы получить тупое стадо, которым наиболее легко управлять, но вы забываете, что даже из тысячи овец, да найдётся одна не ведомая, и, только представьте, когда спустя много лет, именно эта овца начнёт глобальный бунт, подготовленным вами же стадом. Что вы сможете сделать тогда, когда ваша власть уже станет не в моде?
Михаил Васильевич устремил свой взгляд на мужчину, который не отрываясь слушал его, в этот момент его глаза были полны недоумения и страха, он не мог понять, как, столь молодой человек, способен так размышлять. Мужчина развернулся и подошёл к окну, несколько погодя, рядом с ним встал и Михаил Васильевич, они оба, вновь, смотрели на суетливое, вечно спешащее "стадо".
-Я не собираюсь ломать систему, это слишком дорого выйдет, я, лишь хочу получить с неё свою выгоду. -Без особых эмоций добавил Миша.
-В чём же заключается ваша выгода? -С такой же сухостью спросил мужчина.
-Как я уже говорил одному своему знакомому, педагоги, врачи и военные-фанаты своего дела, любой адекватный психотерапевт, уже давно мне прописал бы синдром "педагога". Это действительно психическое отклонение. Я не хочу обучить всех, но вот воспитать... Воспитать не только каждого, но общество в целом! Ох, это дорогого стоит!
Знаете, с детства была задумка, так сказать эксперимент, создать пусть даже маленькую деревню из бывших бомжей и проституток, где жили бы в гармонии и совершенно без денег.
В этот момент мужчина сильно рассмеялся обернувшись к Михаилу Васильевичу.
-Деревню? Из отбросов? Да и без денег?! -Смех лишь усиливался с каждым вопросом. -Неужели вы на столько глупы?! Ох, не ожидал, не ожидал! -Он не прекращал смеяться, а Миша стоял спокойный, смотря на него, как на идиота.
-И это мне говорит "слуга народа"... Ведь вам даже не понять, как и когда эти люди, да, не побоюсь этого слова "люди", пришли к такой жизни... Уж поверьте мне, они, как никто имеют право на второй шанс в этой жизни.
Мужчина сбавил смех и постарался принять серьезный вид.
-Хорошо, а что вы думаете делать с остальной частью населения?
Михаил Васильевич опустил голову, несколько подумав, глубоко вздохнул, вновь подымая взгляд к потолку, и ответил:
-Воспитывать. Наше общество очень нужно воспитывать. Патриотизму, любви, чувству собственного достоинства и ответственности, честности и порядку, морали и нравственности... Их необходимо воспитывать именно, как общество, а не как индивидуалистов, живущих ради себя.
На этих словах Миша ещё раз взглянул в окно, развернулся, прошёл к своему месту и присел на свой стул. Мужчина, немного подождав, совершил тот же манёвр и, задумчиво посмотрев на Мишу, продолжил:
-Если не секрет, то каким же это способом вы собрались менять целое общество?
Его взгляд стал более пристальным и пронзительным, но Миша не терялся.
-Дорогой вы мой! -Слегка улыбнувшись начал он. -Вот для этого-то мне и нужна ваша система! Развалить общество не сложно, гораздо труднее собрать его вновь! Но, если мы начнём нашу программу, то вы сами не узнаете это же общество спустя пару лет.
Тут Михаил Васильевич уже совсем разулыбался, а мужчина, лишь нахмурив брови, приблизился к нему.
-И вы правда считаете, что способны на столько изменить наше общество?! С их устоями и интересами? Вы действительно считаете, что способны -мужчина замер на мгновение, оглянулся по сторонам и шёпотом добавил: -способны пойти против государства и выйти сухим?
На этот раз, пусть и не громко, но засмеялся Миша.
-Вы меня явно не слышите. Я не собираюсь никого менять, я буду воспитывать. Но как было сказано ранее, те кто сегодня встанут за добродетель, не факт, что завтра вас не порежут в каком-нибудь переулке. Это всего-лишь система, и она никогда не сможет быть совершенной. И она в любой момент способна дать сбой, даже самая совершенная.
В кабинете повисло молчание на несколько секунд. Первым заговорил мужчина:
-Возможно вы и правы. Знаете-ли, обычно я сразу отбрасываю подобные предложения, но почему-то с вами я готов рискнуть. Я помогу вам войти в систему.
На этих словах мужчина протянул свою жилистую руку, которую пожал Михаил Васильевич, после чего Миша встал, дошёл до дверей, обернулся и сказал на последок:
-Я искренне рад, что вы благоразумный человек, но не забывайте, о том, что система, в любой момент, может встать против вас. До свидания mon ami.
Затем он развернулся и вышел, а эти слова, еще долго не давали покоя мужчине. Так началась новая страница биографии Михаила Васильевича Романова, обычного зама по воспитательной работе в колледже.

Глава 17.

Прошло несколько месяцев с того диалога между Михаилом Васильевичем и мужчиной. Сегодня же Миша практически не появлялся на работе, так как с головой ушёл в свою политическую деятельность, он ездил по деревням и малым городам с агитационной программой, его банеры висели почти на каждом углу, а лозунги призывали к чести и порядку. Ни один званый вечер у высокопоставленных людей, не обходился теперь без его присутствия и громких речей. За столь короткий срок Миша смог найти уйму покровителей в той системе, куда он стремился, за счёт своей внешности и склада ума, это ему легко удавалась. Его стали узнавать люди и, даже бабушки, завидев его на улице, бежали сломя голову, что бы просить о некоторых вопросах. Люди видели в нём героя, веря в него и в его идеи, не понимая, что им попросту дали нового вожака. Но и Миша не отставал. Он всячески старался для народа. Однажды, на просьбу бездомного, который уверял, что ему не в чем ходить, и нечего есть, Миша сходил в магазин за продуктами, разулся, отдав обувь бездомному, и пошел в думу босиком на собрание, ничуть при этом не виня того бездомного, который отказался принимать и еду и обувь.
Кто-то считал его за идиота или клоуна, многие из членов правительства смеялись над ним, ведь, он был просто посмешищем для них, с такой яростью бившейся со всей своей наивностью, за "правые идеи в пользу народа".
В скором времени состоялась его первая пресс конференция. Собрался полный зал зрителей, пришло несколько репортеров и специально засланных скрытых апонентов. Перед выходом на сцену к трибуне, Михаил Васильевич сильно волновался, но держал всё это волнение где-то в глубине себя, стараясь максимально сохранять стойкость и холодное спокойствие. Он стоял за кулисой и думал о том, как где-то в поле, на солнце, колышется по ветру, молодой крепкий, золотой колос. Он старался максимально воплотить себя в этот колос, ощущая на себе каждый лучик солнца и каждое дуновение ветра. Он чувствовал, как плотно держится корнями за землю и питает живую энергию из самых её недр. Он начинал ощущать каждую клеточку этого колоса, стоя, закрыв глаза, но, вдруг, услышав сквозь свое видение, -"К вашему вниманию, кандидат в депутаты государственной думы Романов Михаил Васильевич!" -отступать было уже нельзя, Миша открыл глаза, вернулся в реальность, и улыбаясь, махая приветственно рукой, вышел под овации и многочисленные вспышки фотоаппаратов. Он уверенно подошёл к трибуне, посмотрел на аудиторию и... Михаил Васильевич испытал неописуемое чувство, то чувство, когда ты видишь, как сотни людей видят в тебе, возможно, не того кем ты являешься, они смотрят на тебя с какой-то надеждой, с верой и одновременно недоверием к тебе. Сотни взглядов ожидающих каждого слова, каждой фразы от тебя. Взгляды, ищущие в чем-то поддержку, а в чем-то, напротив, повод поддеть, подстрекнуть, зацепить за что-либо.
Миша стоял перед всей этой аудиторией, понимая какую ответственность он сейчас понесет, ведь все его слова и действия, несли сейчас ответственность не только на эту аудиторию, но и на весь регион, за счет глобальной трансляции.
-Здравствуйте... -Как-то немного не уверено сказал Миша наклонившись к микрофону, после чего, он поправил стойку под свой рост, выпрямился, расправил плечи и продолжил: -Здравствуйте! -С особым энтузиазмом заявил он, весь зал поднялся со своих мест приветствуя его с восторгом.
-Здравствуйте дорогие избиратели! -Кричал Миша, поддавшись этой эйфории. -Я простой кандидат из такого же народа, как и вы.  И сейчас я жду ваших вопросов.
На минуту возникло небольшое молчание, присутствующие переглядывались между собой о чём-то шушукаясь. И наконец, один из "апонентов" решился задать свой вопрос.
-Здравствуйте Михаил Васильевич, скажите, всем присутствующим, почему именно вас нужно выбирать, чем вы отличаетесь или, вернее даже сказать, чем вы лучше остальных?
Михаил Васильевич пристально смотрел на задающего вопрос, после чего, улыбнувшись, по манере своей, ответил:
-Я никогда не заявлю, что я идеал! Ни один человек не способен быть совершенным. У меня тоже есть свои, определенные недостатки и достоинства. У меня есть многие достижения, результаты моих работ, но чтобы добиться всего этого, мне пришлось потерпеть и много неудач. -Миша начал говорить всё это очень скоро, словно по заученному тексту, затем резко остановился, обвел всех взглядом, выдохнул, сделал глоток воды, улыбнулся и продолжил спокойным голосом. -Я не идеал, я не стану давать каких-то ложных обещаний или заверять в своей невинности, как это делают многие. Я больше всего в жизни не приемлю, даже вернее сказать, ненавижу! ложь и предательство. -Миша снова сделал паузу и еще глоток воды. -Я не имею права давать вам какие-либо гарантии. -Среди толпы началось оживлённое шептание. -Не поймите меня не правильно. Я могу вам объяснить свои цели, пути их достижений, свои идеи, но я не могу гарантировать того, что всё это будет в действительности, по одной простой причине - "мы предполагаем, Бог располагает". Никто из нас не застрахован, мы не можем гарантировать, на все сто процентов, того что завтра проснемся в принципе. Есть ситуации и обстоятельства от нас не зависящие. -Толпа притихла, все с интересов вслушивались в слова Михаила Васильевича. -Я простой человек, такой же, как и вы, я такой же выходец с народа, и столкнулся со многими тяготами этой жизни, я знаю, как и в чём необходимо менять для улучшения нашей с вами жизни. Поэтому, единственное, что я могу вам гарантировать-это то, что до тех пор, пока хранит меня Господь и мой ангел хранитель, до тех пор, пока я остаюсь при уме, я буду идти к своим целям, для вашего, вернее для нашего, блага! Это не пустые слова, я не намерен строить свою карьеру на лжи. Я посвящаю свою жизнь вам! Посвящаю её для народа, для своей страны. В этом смысл моей жизни, моего существования!
Слова Михаила Васильевича были настолько убедительными и правдивыми, что в зале, после его речи, повисла полная тишина. Неожиданно один из зрителей медленно встал и начал аплодировать. Хлопок, другой, третий и уже остальные начали подниматься за ним вслед. Спустя полминуты весь зал, по стадному чувству, стоял и аплодировал Михаилу Васильевичу. Особых вопросов уже не возникло, спрашивали, посредственно, то какие изменения он хочет внести и каких целей придерживается, Миша, зарядившись потоком эйфории, отвечал многогласно и чувственно. Вся конференция прошла не более полутора часов, затем люди "отпустили" его. Миша зашёл за кулису, где встретил своего "наставника". Он был в строгом костюме и с такими же зачесанными назад волосами.
-Не плохая речь. -Сухо сказал он. -Даже немного дерзкая. -Улыбнулся мужчина, приобняв Михаила Васильевича за плечо.
Миша, будучи, всё ещё под действием эйфории, улыбнулся и ответил:
-У людей есть масса парадоксов, один из них заключается в том, что они не умеют делать разницу между "реальностью" и "действительностью". Другой в том, что все стараются навязать своё мировоззрение. И самый главный парадокс человечества заключается в том, что все подсознательно понимают, что они смертны, но никто не хочет верить в это. Люди тешат себя надеждой, что смогут это обойти, но, увы, этого не искоренить.
Мужчина с вниманием смотрел на него:
-К чему вы это?
Миша улыбнулся и ухмыльнулся, какой-то презрительной и надменной ухмылкой.
-Это я, друг мой, к тому, что, если кто-то способен убедить людей в уверенности завтрашнего дня, то этот человек получает власть над ними. Но ведь на это способен один только Господь Бог... Люди всегда были материалистами, особенно теперь... Им мало одной веры, им нужно видеть и ощущать всё это.
Они шли по коридору, оба в костюмах, мужчина с интересом слушал Михаила Васильевича, размахивающего жестами.
"Не согрешивший греха не искупит,
Не отступивший - не вернется на путь..."
Вспомнил Миша строки своих стихов.
-Я это к тому говорю... -Начал Михаил Васильевич, с некой навязчивостью. - что, человек понимает всё, лишь в сравнении. Добро и зло, хорошее и плохое, светлое и темное... Бинарное отношение к миру. Возможно, оно и не правильно, возможно оно и  неверно... но, задумайтесь, если человек сам решает чего добиться, то кто даст ему успех в этом мире, но для чего? Завтра, возможно, вы умрёте и, что останется после вас? Зачем вы живёте?
Они подошли уже к выходу, мужчина повернулся к Михаилу Васильевичу, ухмыльнулся, поправил его галстук и так же сухо ответил:
-В отличие от вас, я не рассказываю всем о том "чему" и "кому" посвящаю свою жизнь. Да и знаете ли, легче жить, когда люди этого не знают. Но речь всё же была хорошая, убедительная. До скорых встреч!
Мужчина открыл дверь, пожал руку, и жестом проводил Мишу присесть в ожидающую его машину.

Глава 18.

Мишу привезли до дома, на радостях он купил бутылку виски и зашёл в квартиру во всё ещё приподнятом настроении. Кстати, о его квартире, это была половина блока общежития, отделенная от соседей гипсокартонной перегородкой.  В итоге получилось две комнатушки, да кухонька, соединенная с прихожей. Стены, расписанные в различные цвета, да ещё и с кляксами на них. Вообще, когда кто-либо, впервые попадал сюда, то шокированы были все. Вместо обеденного стола, стоял театральный кованый столик, вместо кровати, когда-то была палатка и это ещё самые мелочи. Но, после, понимая, что "это же Михаил Васильевич", все быстро приходили в чувства.
Открывая дверь, Миша почувствовал приятный запах готового ужина, а войдя в прихожую, застал Машу, сидящую за тем самым столиком, она ждала его, уже давно и встретила с покорной улыбкой. Захлопнув за собой дверь, Миша, раздеваясь и находясь всё ещё под действием эйфории, с порога  начал:
-Маша! Машенька!... Это был фурор! Это нужно было видеть! Ох, Машенька, если бы ты только видела их глаза! Если бы ты только это всё видела...
Повесив куртку, он достал из пакета бутылку и радостный поставил её на стол, Маша взглянула на неё с досадой.
-Может не нужно? -Как-то тихо и неуверенно сказала она.
-Ох, если бы ты знала, что я там пережил, словно это был не я, а кто-то разговаривал через меня там! Слова сами шли, я не знаю, как это можно вообще объяснить и описать. -Миша говорил всё это, не обращая внимания, на слова своей "няньки", доставая бокал и наливая в него откупоренный виски. После он встал напротив карты России, прибитой гвоздями к стене, посмотрел на неё и продолжил. -Взгляни только! Взгляни, какая огромная территория! Сколько историй хранит в себе эта, по истине, великая страна, эта страна парадоксов и парадоксальных жителей. Ох, как я люблю эту страну! За тебя любимая! За Россию!
Михаил Васильевич, сделал глоток из своего бокала и повернулся к Маше, которая так же покорно сидела, на своем месте и с интересом глотала, каждое его слово.
-Ты только попробуй представить! Вообрази себе, как скоро всё измениться! -Миша был крайне возбужден в своих речах и, продолжая держать бокал в одной руке, делая с жадностью глоток за глотком, он прильнул вплотную к карте, к самой западной её части. -Вот, вот отсюда-то всё и пойдёт. Постепенно, не спеша, но набирая всё большие и большие обороты! Словно бабочка, махнувшая крылом, от маха которой начал набирать свою силу самый страшный и смертоносный смерч! -Он произносил свои слова всё тише и тише. -Смотри! Смотри... Этот смерч пойдет всё дальше и дальше, до самой границы... Но и там он не остановится. Он пойдет дальше и дальше. Смотри!
Миша оглянулся на свою слушательницу, его глаза горели как у психопата или маньяка перед атакой на жертву, а Маша просто молча смотрела на него увлечённая не столько его ярыми речами, а им самим. Он налил себе ещё бокал, сделал пару глотков, смотря всё на ту же карту, затем резко повернулся к Марии, поставил стакан и бросился на колени, склонив голову к ней.
-Маша!... Бедная моя Маша. -Он поднял своё лицо по щекам которого катились слёзы. -Ах, если бы ты только знала, как всё это тяжело... Ах, если бы ты только могла себе представить, сколько я несу на себе. И всё один! Один. Один... -Она прижимала его голу к себе, поглаживая по волосам. -Я устал, Машь, я выжат... Но теперь нет пути назад. Я должен. Они ждут. Они поверили. Понимаешь меня?
-Понимаю, понимаю... -Еле слышно ответила она смотря куда-то вперёд и не выпуская голову из своих рук.
Миша соскочил, схватил бокал, допил остатки из него, яростно подскочил к карте и начал кричать:
-Да что ты можешь понять?! Что?! Ты же не понимаешь главного! Смотри. Смотри внимательнее. Эта страна парадоксов. И чтобы этот смерч пришёл сюда. -Прижимаясь всем телом к восточной части. -Ему суждено зародиться отсюда! -И Миша хлопнул ладонью, куда-то в центральную часть. -Но прежде, чем начать своё движение, в принципе, он зарождается вот здесь. -Указывая пальцем на голову. -И главное отсюда. -Прижимая руку к груди. -Человек, идеи его, словно коробок со спичками. Каждый день новая спичка, которая, либо горит в пустую, либо может согреть кого-то, либо же устроит ужасный пожар. Вообще жизнь человека можно сравнить с чем угодно, но жизнь человека несравнима ни с чем!
Миша остановился и сделал большой глоток, после чего он сел под карту, держа в руках остатки налитого виски, уставил свой взгляд в потолок и, как бы размышляя, продолжил:
-Маша... Машенька моя... Знаешь? Да что ты знаешь... Пойми, знание-это самое страшное оружие и наше наказание. Из-за знаний мы теряем веру и обретаем страхи. Самые счастливые люди-это не знающие и не мыслящие. Я в чём-то завидую им в этом. Они довольны тем, что имеют, при этом проклиная всё вокруг. И ничего, совершенно ничего! с этим не делают. По одной простой причине, их всё устраивает, не смотря на недовольства. В этом ещё один из парадоксов России.
Затем он встал, допил последний глоток, налил молча остатки бутылки и, уже не внемля себя, сел у ног Марии, она, любя обняла его, и Миша, успокоившись, продолжил:
-Маша, Маша... Ах зачем ты меня так мучаешь? -Он поднял голову вверх, смотря в её глаза. -Я не достоин тебя. Ведь ты ангел. Ты нимфа! А я... Сволочь я! Машь. Почему я? Вот зачем я тебе сдался? Я же реальный урод! Моральный урод! Ты достойна большего...
Михаил Васильевич замолчал, а Мария, прижав его голову к себе, и смотря куда-то вперед, шёпотом ответила:
-Я люблю тебя...
Миша соскочил, побежал вперёд, прошёлся по комнате, вернулся, сложил руки за спину, потоптался и, не смотря на Машу, продолжил:
-За что?! За что меня можно любить?! Посмотри на меня! Зачем я тебе?... Ох Маша... я же мизинца твоего не достоин...
Мария сидела, опустив голову и закрыв лицо руками, молчала, с глаз её катились слёзы.
-Глупый, какой же ты глупый... -Твердила Маша.
Собеседник развернулся лицом к ней, встав на колени, продолжая держать остатки в бокале, сделал глоток, заглянул в глаза и ответил:
-Глупый? Хм... Возможно. Ну а ты то? Ты-то не глупа, что меня полюбила?
Маша, ничего не отвечая, тихо ревела в свои ладони. Миша  поднялся, насильно раскрыл её руки, прижал к себе, взглянул в зарёванные и теряющиеся глаза, и страстно поцеловал её. Мария растерялась, обняла его, прижала к себе, начала вдавливать в его спину свои ногти и стягивать, поддавшись инстинкту, нижнее бельё. Миша был не в себе, он не понимал, что делает, он был на величии своего экстаза. И, снова, поддался своим эмоциям. Он отдался им полностью, проникнув к Маше.
Внезапно, на пике борьбы разума и любви, два тела слились воедино. Слились в унисон сердцебиения. С животной жадностью он прижимал её горячее тело к себе снова и снова, она же цеплялась в его волосы, в спину, стараясь чуть ли не самой проникнуться в него, продолжала плакать и повторять, лишь одну фразу: -"Я люблю! Люблю тебя! И всегда буду любить..."
Время в такие моменты летит незаметно и вот уже два измотанных, мокрых тела лежат, обнявшись (Миша обнял её со спины), лежат молча, без каких-то громких речей, без разъяснений. Лежат, прижавшись друг к другу и без слов, даже не думая ни о чем, понимают и чувствуют, чувствуют с каждым ударом сердца, то, что происходит в душе у партнёра.

Глава 19.

Ясным утром, когда солнечные лучи только начали проникать в сонное окно, в квартире Михаила Васильевича раздался телефонный звонок. Еще спящий, он шарил рукой по тумбочке в поиске телефона, не открывая глаз,  нащупав источник раздражающего звука, Миша, также, не открыв глаза, ответил на звонок. На противоположном конце, без приветствий, пожеланий чего-то хорошего, лишь сухо была сказана одна фраза:
-Включи новости.
После чего прозвучали монотонные гудки.
Даже самый крепкий кофе, вряд ли мог бы так быстро пробудить Михаила Васильевича, как этот сухой и короткий звонок. Миша бесшумно встал с постели, чтобы не разбудить Марию, прошёл в соседнюю комнату и включил телевизор. В утреннем выпуске новостей показывали его предвыборную компанию, но не тот великий успех, что испытал он на кануне, а нарезку из каких-то оборванных фраз, выставляющих Мишу идиотом и клоуном. Он стоял посреди комнаты, с пультом в руках, не понимая, что в данный момент происходит. Сюжет закончился, начался прогноз погоды и тут из-за дивана донёсся знакомый голос:
-СМИ! Чёртов ящик! Создан, лишь для того, что бы затуманить мозги и обманывать людей... Они уводят людей от действительности, создавая им неверную реальность, причём против их воли. Иллюзия! Самообман! Выбор, без выборов! Тьфу, на всё это!
Михаил Васильевич заглянул, за боковину своего кожаного дивана. На полу, с бутылкой водки в руках, сидел психолог, заросший ещё большей щетиной и всё ещё в той же рубашке с пятном под галстуком. Миша присел рядом с ним.
-Доктор... как давно я вас не видел. Куда же вы пропали?
Психолог встал, прошёлся, шатаясь, по комнате, дошёл до иконостаса, перекрестился, сделал глоток из бутылки, подошёл снова к Михаилу Васильевичу, сел напротив него, посмотрел прямо в глаза, улыбнулся и, запрокинув голову, ответил:
-Дорогой мой друг! Разве мог я куда-то деться? Я всегда оставался рядом. Это просто вы увлеклись своей новой целью. Так часто бывает, человек попадает в течение и перестаёт видеть всё вокруг, кроме себя, своих проблем и переживаний. Но я не осуждаю вас за это. Вы же простой человек. Выпьете, mon ami?
Психолог опустил голову и посмотрел на Михаила Васильевича, протягивая бутылку. Миша впервые с презрением посмотрел на него и с отвращением оттолкнул бутылку.
-Доктор, доктор... Я же объяснял, что не в этом выход. Пьянство-удел слабых и немощных. Но видимо вам и так хорошо.
Миша встал и пошёл одеваться, психолог пожал плечами, сделал ещё глоток и, не смотря на собеседника, продолжил:
-И куда же вы собрались? Неужели попытаетесь доказать всем свою правоту? -Он развернулся лицом к прихожей. -Вы думаете это кому-нибудь нужно?!
Миша, натягивая штанину брюк и прыгая на одной ноге, доскакал до уровня психолога и ответил еле слышно:
- Ещё как есть! главное знать как... -Миша натянул и застегнул штаны. Уставился на психолога с пренебрежением и продолжил.: -Знать бы, лишь как.
Психолог рассмеялся истерическим смехом, сделал ещё пару глотков и продолжил смеяться, постепенно приходя в себя. Слегка успокоившись, он повернулся к Мише стоящему у выхода и сказал:
-Ну что же. Удачи, mon ami, к новым высотам! Кстати, поздравьте меня, мне теперь доверяют сына на выходной. -После поднял бутылку и допил остатки, а Михаил Васильевич, ни сказав ни слова, захлопнул за собой дверь и направился в областную телекомпанию.

К 8 утра Михаил Васильевич стоял у входа в телевизионную компанию, на крыльце которой спал вонючий БОМЖ, лохматый, с редкой бородой в сантиметров десять ростом, в оборванных лохмотьях, еле дышащего в своём полудрёме. Миша рвался вперёд, но дальше проходной его не пускали. "Нет разрешения." - Отвечали вахтёры-охранники. Спустя полчаса, Миша вышел разочарованный и разбитый, и сел около БОМЖа на лестнице. БОМЖ начал пробуждаться, приподнялся, спросил закурить, после чего уставился в горизонт  и начал разглагольствовать, прокурившимся, хриплым голосом:
-Несчастный! Как же  вы себя на это всё обреки?! -Миша глядел с недопониманием на этого бездомного. -Поймите, всё крайне просто, пока вы горите, пока вы кому-то нужны, пока в вас заинтересованы....тогда, возможно, у вас есть шанс. Но, как только ты станешь не выгоден. Или на смену тебе придёт более лучший, то тебя просто уберут, как шлак. Просто придёт тот момент, когда ты станешь никому не нужным. Это очень жестоко, когда человека, ничего не стоящего, возвышают куда-то, а, когда он не оправдывает ожиданий, то его просто хлещут "сетью по лицу", окуная в действительность. И знаешь, сынок, ох, не побоюсь этого слова, сынок, вот тогда-то тебе и не поздоровиться.
Михаил Васильевич смотрел на него задумчиво и с неким отвращением. Он не мог до конца понять, что пытается донести ему этот бродяга, да и вообще была ли эта речь адресована ему или же просто пьяный бред алкоголика.
-И как же вы это поняли? –С усмешкой спросил Миша и обернулся на бродягу, который в свою очередь, обернулся на него и посмотрел прямо в глаза очень глубоким взглядом. Взглядом человека, который словно прошёл, через все круги ада, но где-то в глубине, всё ещё виднелась надежда. Он встал и судорожно начал ходить перед Михаилом Васильевичем, демонстрируя своё возмущение таким вопросом.
-Как!... Каааак?! Что за идиотский вопрос! Ты хоть знаешь кем я был?!
Бродяга посмотрел на Мишу, поднимающегося с крыльца и отряхивающего брюки.
-Дружище, кому какая разница кем вы были? Почему люди вообще цепляются за своё прошлое… Так глупо. Кем я был, да что я делал… Это всё уже прошло, этого не вернуть, не исправить. Это перевернутая страница вашей биографии. Мечтать о будущем, тоже не особо правильно, ведь завтра может даже и не наступить. Всем важно лишь одно, то кем вы являетесь сейчас. А сейчас я вижу перед собой обычного забулдыгу. Удивительно, как вы до сих пор мелочи не попросили на опохмел себе.
Бродяга, слушал это всё, не сводя возмущённого взгляда с Михаила Васильевича.
-Что! Сопляк! Да как ты смеешь?!
Миша, ухмыльнулся вспоминая, что не впервые слышит эти слова. За время спора небо стало затягиваться грозовыми тучами и вдалеке уже сверкали молнии. Надвигался ливень. Михаил Васильевич успокоился, сделал глубокий выдох и продолжил.
-Хорошо. Если убедишь меня, что я не прав, то я помогу тебе наладить жизнь, если конечно тебе это самому нужно. -Бродяга был в изумлении, и с недоверием смотрел на собеседника. –Надвигается дождь. Пойдём, переждём его в кафе, ты наверняка голоден. Там и расскажешь.
Бездомный рассмеялся. А раскаты грома всё приближались.
-Ты бы ещё в театр меня позвал! Посмотри, таких, как я люди обходят стороной. Нас не пускают ни в кафе, ни куда-либо. Ладно, пойдем. Я знаю, где переждать.
После бродяга отвёл его в какие-то дебри, где рассказал свою историю.
Зовут его Дмитрий Павлович, ему 47 лет. Он прошёл оба Чеченских конфликта. Оставался там вплоть до 2009 года. Участвовал лично в реконструкции города. Был известным общественным деятелем. Очень увлекался театром. Смог, даже получить народного артиста Чечни. В итоге, когда режим был снят, его отправили на пенсию. В одну из ночей, на его дом напали бандиты, которым он вечно мешал. Дом сожгли со всей семьёй, а самого вывези в лес, где долго избивали, после привязали к дереву и оставили помирать изуродованного и истекающего кровью. Все документы и следы его существования были уничтожены. Спас же Дмитрия Павловича на следующий день охотник, наткнувшийся на его почти уже бездыханное тело. Без денег и веры в человечество, спустя несколько месяцев он добрался до Урала, где пытался найти справедливость и поддержку. Но всё было тщетно. Его никуда не пропускали и старались вообще не замечать. Какое дело людей до какого-то бродяги.
Милостыню и подачки сам никогда не брал. Он был слишком горд для этого. На это у него были специальные бродяги, которые ежедневно приносили ему средства и пищу. Не смотря, на свою отталкивающую внешность, Дмитрий Павлович смог сохранить некие аристократические повадки. При  общении держал себя уверенно и ставил выше собеседника. Жаждой мести уже не жил, в нем осталась, лишь досада, за потраченные впустую года и свою личную беспомощность.
Спустя пару часов дождь кончился. Михаил Васильевич не особо верил во всё ему сказанное бродягой, но от слов своих отказываться не стал. Он привел нового знакомого к себе домой, пока Мария была на работе, дал возможность полностью отмыться, постриг Дмитрия Павловича, одел в свои же вещи, и, вот уже к обеду утреннего БОМЖа было не узнать, теперь глядя на него, даже и мысли не появлялось о его прошлом.
Так, в поисках справедливости зародилась дружба между Михаилом Васильевичем и местными отребьям.

Глава 20.

Главное, что понял Михаил Васильевич, что справедливость свою можно доказать только делом, а не словами. Ещё до зимы он сделал Дмитрию Павловичу документы и в старых заброшенных бараках они совместно смогли открыть приют для бездомных. Бродяг приводили в порядок, назначали обязанности от кухарки до бухгалтера, следили за строгой дисциплиной, учили читать и писать, мастерить всякие безделушки, которые также шли на продажу. Причем всё это ни стоило Михаилу Васильевичу, ни копейки. Заброшенные бараки он выбил у муниципалитета, а всё остальное провернул опытный Дмитрий Павлович. О том, какой хороший человек для народа Михаил Васильевич, знали уже все представители бедного и среднего классов. Конечно же - это сказывалось и на верхних слоях населения, для которых он начинал становиться уже не просто клоуном, а конкурентно способным кандидатом.
Помимо того, Миша активно стал сотрудничать с общественными организациями,  постоянно принимать участие или помогать в организации праздников, слётов, фестивалей, соревнований, дебатов, конференций различного уровня. Теперь ни одно общественное событие не обходилось без него. За день Миша мог засветиться на нескольких телевизионных каналах, в куче событий новостей социальных сетей, на фотографиях с влиятельными людьми… Одним словом, за несколько месяцев Михаил Васильевич снискал столько славы, сколько некоторые покупают за огромные деньги. Приют приносил стабильный высокий заработок, что позволило за полгода до выборов сделать широкий жест.
На одних из дебатов Михаил Васильевич настолько увлекся спорами, что пообещал в случае его победы на выборах, в течение года жертвовать почти всю свою зарплату в медицину и образование.
-Народ разрушить очень просто. –Объяснял Миша. –Нужно всего-лишь, лишить его истории, единой культуры, языка и конечно же веры. Увы, наша страна через все это прошла, словно через мясорубку и сейчас мы с вами пожинаем плоды, вместо того, чтобы бороться с этим. Мы все гонимся за личной выгодой, забывая об общих интересах и целях.
И после таких речей, чтобы доказать свою искренность он пожертвовал двести тысяч рублей писательской организации и православной гимназии.
-Поймите. –Продолжал он. –Я не стану строить пол дороги сейчас, а другу половину, только в случае победы, как это делают многие. Я не  стану давать пустых обещаний, которые не смогу выполнить. Но я знаю точно одно, я человек дела при любом исходе, если даже я и проиграю эту гонку, то в любом случае продолжу жить ради своего отечества, ради моих сограждан, ради нашего с вами будущего!  Мне надоело смотреть на всю эту коррупцию и бюрократию. Мне надоело видеть дела ради галочки в отчете, а не ради реального дела. Меня достала эта мишура в глаза, за которой ничего не скрывается… Если вы со мной, то надеюсь не оставите меня без вашей поддержки!
Обычные работяги ликовали от его речей и аплодировали, что есть силы. Конкуренты же смотрели на каждую высказку с ухмылкой и скрепя зубами. Так продолжалось до апреля. Авторитет Михаила Васильевича и доверие народа к нему, лишь росли  день ото дня, также как зависть и ненависть конкурентов пускающих большие суммы на печати рекламных флаеров, баннеров и роликов по телевидению.
Двенадцатого апреля в государственной думе области вдоль по длинному коридору, по красной ковровой дорожке уверенно шёл мужчина в строгом костюме с прямой осанкой и зачёсанными назад волосами. Он приближался к кабинету, куда его вызвали по срочному делу. К тому самому кабинету, который все чиновники и мелкие депутаты старались обходить стороной. К тому кабинету, из которого можно было выйти безработным. Чем ближе он приближался, тем меньше уверенности оставалось в его взгляде, тем более потной и холодной становилась спина, но осанки мужчина не терял. Подойдя к двери он трижды постучался и приотворил.
-Войди. –Грозно послышалось из огромного, закуренного кабинета с высокими расписными потолками.
-Вызывали? –Сухо спросил мужчина, стоя ещё около дверей.
Его собеседник стоял в дыму у окна с сигарой в руках. Это был невысокий полный мужчина с седыми волосами по бокам и залысиной до темени. Одет он был в горчичный пиджак, черные брюки и белую рубашку. Черные круги под глазами говорили о его проблемах с сердцем и любви к алкоголю. Даже сейчас на его дубовом резном столе стоял серебряный поднос с бокалом виски и ломтиками лимона. Собеседник не смотрел на мужчину, сделав жест, тихо сказал, словно сам себе:
-Подойди. –Мужчина покорно повиновался и встал рядом. Ему вспомнилось, как полгода назад так же рядом с ним стоял Михаил Васильевич. Легкая улыбка на мгновение проскользнула по его лицу. А собеседник всё смотрел в окно. Наконец, затушив сигару, он подошёл к столу, выпил налитый виски, закусил ломтиком лимона и, жуясь, продолжил:
-Сопляк этот, герой народа который, твоё творение?
Мужчина всё ещё стоял, смотря в окно, где на площади проходил парад в честь дня космонавтики.
-Герой народа - это такие, как Юрий Гагарин, которых чествуют долгие годы после смерти, а тот о ком я смею предположить вы сейчас говорите… Какой же это герой? Так выскочка, не более.
Собеседник отложил обгрызенную  корку лимона и, щурясь от кислоты, перебил мужчину.
-Ты мне зубы-то не заговаривай. Говори, откуда этот подлец взялся?! Или ты не понимаешь, как он может нам жизнь подпортить?! Мне уже доложили, как он заявляет о том, что собирается уничтожить всю коррупцию в наших рядах и заставить трудиться, как рабочих на заводе. А ещё, что все деньги наши будет на нужды народа пускать! Уж не слишком ли круто для обычной «выскочки»?! Отвечай, кто за ним стоит!
Мужчина внимательно слушал всё это, холод пробирал по мокрой спине, а в душе порой раздавалась гордость, гордость, подобная обычной  блохе, заставившей слона содрогнуться. Гордость, что он в своем выборе не ошибся. Потянув шею из стороны в сторону и поправив галстук, он ответил.
-Он пришёл с улицы, совершенно один, никто его на это не подталкивал. За ним только бездомные и труженики. За ним общественные организации. За ним народ…
-Что!!! –Собеседник ударил кулаками по столу и соскочил со стула. –Народ?! Народ подчиняется только власти, а власть здесь это я! Значит так, ты его сюда привёл, ты его и убирай, как хочешь. Мне не нужна его победа. А если, не дай Бог, каким-то чудом, он всё же вырвется, то будет, лишь два выхода, либо исчезнешь ты, либо мы узнаем, насколько же он «герой народа». Надеюсь, ты меня понял. А теперь пошёл вон отсюда!
Мужчина с досадой проглотил всё это, ещё раз поправил галстук, развернулся и вышел. А его собеседник, вновь закурив сигару, подошёл к окну и продолжил смотреть на парад, где с улыбкой во главе казачьей колонны шагал Михаил Васильевич с флагом в руках, ничего не подозревающий о предстоящих событиях.

Глава 21.

Май-богатый событиями месяц, что не мог ни отметить Михаил Васильевич. По несколько событий ежедневно, массы общения с народом напрямую, он всё больше и больше получал их уважения и доверия. Люди видели в нём перемену к лучшему. Видели в нём будущее. Однажды вечером Дмитрий Павлович, пересчитывая прибыль за неделю, спросил его:
-Удивительно, как только тебе это всё удается? Они же прямо, чуть-ли не в рот тебе заглядывают, глотают каждое твоё слово. А ведь ты им ещё даже ничего и не дал.
Михаил Васильевич лежал одетый в чёрный костюм, рубашку и туфли в бараке на тюках с одеждой.
-Ах, дорогой мой друг. Как же вы глупы. Я дал им главное, я дал им уверенность в завтрашнем дне, я дал им то, в кого можно верить, я дал им того, кого они хотят видеть. Поймите, мало того, что я смог дать им веру, так я же смог позволить им чувствовать себя востребованными, нужными обществу. Ведь посмотрите правде в глаза, для остальных они никто, обычные плебеи на которых плевать. А для меня опора и поддержка всей нашей великой страны. Как я уже говорил, что бы покорить голову, пламя зажжется в сердце. Вот увидите, мой друг, так и будет.
Дмитрий Павлович улыбался и мотал головой, продолжая считать банкноты.
-Оратор, ох оратор! А что если ты не оправдаешь их надежд? Что если они в тебе разочаруются?
Михаил Васильевич присел, обнял колени руками, немного подумал и ответил:
-Вот этого-то я больше всего и боюсь. Но пути назад у меня уже нет.
Внезапно раздался телефонный звонок, Миша посмотрел на неопределенный номер и ответил:
-Алло! Романов?! Алло! –Слышалось на другом конце провода басистым голосом.
-С кем имею честь? –Недоумевая спросил Миша.
-Капитан Рылов вас беспокоит. ГУВД центрального района. Срочно приезжайте к зданию гос.думы! –На заднем плане слышался какой-то шум и крики. –Незамедлительно приезжайте!
Затем последовали гудки. Михаил Васильевич встал с тюков, подошёл к Дмитрию Павловичу, похлопал его по плечу и сказал:
-Хватит считать эти бумажки, поехали дружище, там люди ждут! –Но Дмитрий Павлович сразу не остановился:
-Семьдесят один, семьдесят два, семьдесят пять… тьфу! Сбился из-за тебя! Ладно, поехали!
Спустя двадцать минут они уже были на площади, у стен гос.думы стояла куча недовольного народа с транспарантами и лозунгами, был дикий ор и сложно было понять, что они кричат. Двери в думу были заперты изнутри, а в окнах, лишь изредка появлялись на мгновение чьи то лица, вокруг митингующих стоял наряд полиции в полном обмундировании, сдерживающий всю эту толпу. Михаил Васильевич, забрался на крышу автомобиля и, пытаясь перекричать их, начал свою речь:
-Лююююди! Лююююди!!! –Шум постепенно смолкал, люди оборачивались на оратора. Когда же признали в нём их кандидата, то как бешенные бросились к машине и окружили её. –Граждане! Зачем же вы так шумите? –Спросил Михаил Васильевич и вокруг вновь понеслось галдение, каждый пытался высказаться. –Стоп! –Закричал Миша. –Давай ты говори. –Он указал пальцем на какого-то мужчину из толпы, который стоял с транспарантом «Не дадим в обиду нашего кандидата!». Мужчина слегка вышел вперёд и начал рассказывать:
-Как же так, Михаил Васильевич? Мы за тебя всем народом, а нам тут такое о тебе вещать начали, подумать страшно! Мы же верили тебе, а нам вон бумажки прислали, что, ты мол, вор и обманщик! А ещё сказали, кто за тебя голосовать будет, того с работы уволят. Это что же такое получается-то? Ты пойми, мы вроде и верим тебе, ты ведь, тоже, как мы, из обычного народа, но и семью без пропитания оставить не можем.
Мужчина опустил голову, а Михаил Васильевич начал смеяться.
-Это я-то вор? Это я-то обманщик?! Ах-ха-ха-ха Люди! Соотечественники. Да не уж-то я, с вас, хоть копейку взял?
-Нет, нет, не было такого!!! –Понеслось со всех сторон.
-Я вам так скажу, друзья мои, рыба гниет с головы! –Начал Романов, вспоминая недавний свой диалог. - Уж если оттуда такое пошло, значит, мы заставили их бояться, значит спохватились за свои кармашки, думают, что я их обворовывать стану! А и пусть думают! Пускай боятся! Прогнили уже в своей коррупции! Хватит наживаться на простом народе! Хватит запугивать простых работягт! Я вам, друзья, так скажу, если мы уже такого добились, то мы все в этом мире сможем! С нами Бог! И мы с Богом! Так что если кого-нибудь уволят, мы добьемся справедливости!
-Да-а-а-а!!! Ураа!!! Даёшь Романова к власти!!! Долой коррупцию! –Понеслось со всех сторон.
-А сейчас, друзья мои, нам лучше разойтись, а то ещё подумают, что смогли чем-то зацепить вас. Не будем давать им повода для торжества.
Основная масса начала расходиться, некоторые же оставались, чтобы задать вопросы кандидату лично. Спустя некоторое время дверь думы открылась и из неё стали выходить представители власти, бросающие недовольный волчий взгляд, проходя мимо Михаила Васильевича к своим автомобилям. Спустя полчаса и сам оратор занял своё пассажирское место, машина тронулась.
-Дмитрий Павлович, дружище, давай прокатимся немного по городу, настроение какое-то непонятное.
Дмитрий Павлович молча свернул в сторону сквера и медленно покатился по пустой улице. Его пассажир смотрел на окружающий мир, прижавшись лицом к стеклу. Тут он увидел идущую по тротуару женщину в синем летнем платке, белой блузке и бирюзовой юбке, она вела перед собой коляску с ребёнком, её лицо не выражало никаких эмоций.
-Стой!!! Тормози! –Закричал Миша и выбежал из останавливающегося автомобиля. Он подбежал к женщине и одернул её. –Света! Свет… здравствуй.
Женщина подняла на него свой взгляд и её глаза залились слезами. Миша радостно смотрел на неё, не понимая, что происходит.
-Это ваш ребенок? Как вы его назвали? Как ты вообще поживаешь? Свет… я часто вспоминал о тебе.
Женщина опустила мокрые от слёз глаза и шёпотом ответила:
-Лучше бы ты не появлялся… -Она обернулась к коляске и пошла дальше, но её охватила слабость, ноги подкосились и женщина начала падать. Михаил Васильевич успел поймать её на руки. Приходя в чувства, захлёбываясь слезами она также тихо проговорила ему: -Прошу, исчезни! Ты и так причинил мне много боли. Мой отец мертв, жених бросил, с работы уволили, а теперь ещё и каждый день вижу твоё наследие. Прошу, оставь меня…
Она встала, взяла коляску и гордо пошла дальше из последних сил, а Михаил Васильевич так и остался в полусидящем положении. К нему подбежал Дмитрий Павлович и начал помогать подняться и проследовать к машине.
-Кто это был?  -Как-то с безразличием спросил он Михаила.
-Света... Светлана Штольц. С моим ребёнком. -Растерянно отвечал еле переступающий Миша.
Водитель ухмыльнулся, усадил пассажира на его место, сел за руль и тронулся в путь.
-Штольц... Штольц. Какая редкая фамилия. Помню, был у нас один такой подполковник ещё в девяностых. Странный человек. О нём можно было слагать легенды, а он, на пике карьеры, канул в никуда. Оборвал все концы, словно его и не было. Интересно где он сейчас.
По щеке Михаила стекла слеза.
-Он умер. Умер 9 месяцев назад. За несколько дней до того, как у его дочери должна была быть свадьба. А я её оставил. О, бедная Света! Несчастная... Она же теперь совсем одна. Как я мог! Боже! Как я посмел этому произойти! -Чуть ли не в истерике кричал Миша.
Раздался визг тормозов, машина остановилась, и водитель презрительно посмотрел на своего пассажира.
-Ты?! С тобой свадьба?
Всхлипывая Миша не оборачиваясь, ответил:
-Нет. Она была невестой заведующего отделением, но, видимо, и он её оставил. Ох, дружище! Как же мне погано, противно от самого себя. Тошно мне Дима! Тошно!
Водитель озлобленно смотрел в окно, водя скулами.
-Тошно?! А знаешь, сколько парней, таких как ты, полегли на никому не нужной войне?! Отдали жизни за чью-то прибыль! И для чего всё это? Чтобы потом потомки героев страдали от таких подонков, как  ты?! Думай, что хочешь, а вот только теперь мне с тобой не по пути. Пошёл вон из машины!
Михаил Васильевич обернулся в полном недоумении, вытирая слёзы.
-Дружище?...
-Пошёл вон я сказал! -Закричал водитель, чуть ли не с пеной у рта.
Михаил Васильевич вышел, и автомобиль резко устремился вдаль. Так началась новая страница истории «народного героя».

Глава 22.

Михаил Васильевич долго блуждал по улицам, размышляя о чём-то своем, не замечая прохожих людей. Затем, по инерции зашел в магазин, взял две бутылки водки, скудную закуску и отправился на заброшенный берег реки под мостом. Там он уединился и, смотря на протекающую реку, попивая водку, продолжил свою думу.
Солнце начало заходить за горизонт, полбутылки уже опустели, Мише становилось холодно, как за спиной он услышал знакомый голос.
-Дорогой мой друг. Не вы ли говорили мне об отражении в стакане?
Миша обернулся, в сумерках стоял гладко выбритый и причёсанный психолог.
-Доктор... Как я по вас скучал. Где вы пропадали?
Психолог улыбнулся, подошел и сел рядом.
-Mon ami, я всегда был рядом. Но, увы, люди порой настолько зациклены на себе, что обращаются к судьбе, Богу или друзьям, тогда, когда у них начинается чёрная полоса. Я не осуждаю вас за это. Вы же сами говорили, что люди заинтересованы в решении проблемы непосредственно тогда, когда она их касается. Что это у вас? -Психолог взял в руки бутылку, понюхал, сделал глоток, закашлялся, зажмурился, занюхал рукавом и продолжил: -Какая гадость! За что вы себя так ненавидите? Травите свой организм.
Миша вырвал бутылку, сделал несколько глотков, так же занюхал рукавом и ответил:
-Доктор, доктор... А имею ли я право на жизнь? Мой ребёнок растет без отца, мой друг во мне разочаровался. А что если и с народом такое будет? Знаете, ведь все глобальные проблемы начинаются с мелочей. Если я свою жизнь наладить не способен, то какое право я имею на посягательство других? -Он отпил ещё несколько глотков. -Боже! Какой же я идиот! И как только я мог подумать о том, что смею нести такую ношу.
Михаил Васильевич сделал ещё глоток и предложил бутылку психологу, который от неё отказался. Он встал, подошёл ближе к берегу, посмотрел на реку и продолжил.
-Когда мы с вами познакомились, вы спасли жизнь какого-то мальчишки, уверяя меня, что возможно так сложилась судьба. А сейчас я слышу голос труса, который отказывается отвечать за свои действия. Где тот юный гений, которого я знал?
Психолог обернулся на своего собеседника, который, слушая его, допил остатки, потряс бутылку до последней капли и уже успел открыть новую. Отпив от неё Миша шатаясь встал на ноги. Алкоголь заговорил в нем.
Это кто тут трус?! Это я то трус! Да я вам всем докажу! Всему миру докажу! Думаете сломать меня так просто? Хрен вам! Не дождетесь!
Уже пьяный, еле стоящий на ногах Михаил Васильевич сделал ещё несколько глотков, сквозь полузакрытые глаза увидел улыбку психолога, улыбнулся в ответ и упал оземь.
Ближе к полудню Миша начал приходить в себя, голова его очень болела, во рту дикая сухость. Через силу он смог приподняться и посмотреть по сторонам. Спустя несколько минут понял, что находится в бараке, в отдельной комнатушке. Его дико знобило. Охватив себя руками, он вышел в соседнюю комнату, где за столом сидело несколько бродяг и Дмитрий Павлович. Миша прижался к стене, невольно улыбаясь.
-Дружище. Я верил, что ты меня не бросишь.
Дмитрий Павлович сделал глоток горячего чая и, не поднимая глаз, ответил.
-Что же это вы, из князя в грязи? Не стыдно ли? Благо тебя наши ребята раньше обнаружили.  Значит так. Раз уж я с тобой связался, то помогу дойти до конца, а уж там... Возможно, наши дороги разойдутся навсегда.
Миша прижался горячим лбом к холодной стене.
-Спасибо дружище!
Всё ещё не поднимая на него взгляд, Дмитрий продолжил.
-И что касаемо Светы. Ты обязан взяться за её благополучие и благополучие твоего ребёнка.
Миша прошел к столу, взял стакан с водой и с жаждой выпил его.
-Дружище, это даже и не обсуждается! Нужно только решить, как лучше это сделать. Она слишком гордая, чтобы брать деньги от меня.
-Решим. Обязательно решим. А сейчас поехали. Тебе нужно переодеться и помыться. Впереди много дел.

Последующие три месяца были самыми напряжёнными. Конкуренты, всячески пытались устроить чёрный пиар для Романова, однако, это только усиливало верность и уважение его избирателей, с которыми он не переставал общаться лично. Он оставался придерживаться своего курса «народного героя». За это лето количество бродяг в области резко сократилось, куда они пропадали, никто не знал, да и кому до них было дело. Барак приносил прибыль с каждым днём всё больше и больше. Конкуренты терялись в задумках, как бы ещё надломить Михаила Васильевича. Но он каждый раз оказывался на несколько шагов впереди, ведь практически везде у него были уже «свои люди», которые информировали обо всем происходящем.
Наконец-то наступил сентябрь. Финишная прямая. За день до выборов Миша пришел в думу, где с него уже не требовали документы на входе. Он прошел по знакомому маршруту к кабинету, в котором не появлялся уже несколько месяцев.  Постучался и, не спрашивая разрешения, вошёл. За столом сидел тот самый мужчина, что дал ему путевку в эти стены, однако вид его был потрепанный, волосы распущенны, рубашка мятая, щетина, синяки под глазами и стакан виски в руках.
-А, это ты. -Пробормотал мужчина поднимая тяжелую голову. -Запомни одно. Я дал тебе шанс, и ты им хорошо воспользовался, очень надеюсь, что не зря. Но теперь... если завтра, каким-то чудом ты победишь, то лучше уезжай сразу же. Из города, из страны, как можно дальше! Иначе я уничтожу тебя! Сотру в пыль, из которой ты вылез.
Затем он допил свой виски, с размаху стукнул стаканом по столу и закричал:
-Пошел вон отсюда! Чтобы я никогда тебя больше не видел!
На что Миша, лишь улыбнулся и подошёл ближе.
-Угрожаете мне. Значит боитесь. Вопрос лишь в том чего же именно. Потерять свое место или же расплаты за сделанное? О, как это страшно, когда собственное детище заставляет трястись. Запомните и вы тогда. Если вы поступитесь своими страхами и пойдёте со мной до конца, то я гарантирую вашу безопасность. Если же нет, то у меня всего один вопрос, а для чего вы вообще мне помогали?! Такие люди как вы, не стали бы делать не рентабельные вложения.
-Пошёл вон! -Закричал мужчина и бросил в кандидата пустым стаканом. Миша увернулся, выпрямился и гордо вышел из кабинета, не прощаясь.
В ожидании итогов голосования Миша решил запереться в своем старом кабинете в колледже, в котором практически не бывал из-за своей гонки. Он отключил телефон и сидел в полной тишине и одиночестве. Ближе к сроку оглашения результатов, Миша заварил чай и включил новости. По началу, данные колебались, кандидаты шли вровень, но спустя пару часов Романов стал вырываться вперед, а спустя несколько часов ожидания он уверенно занял первую, победную позицию.
После этого Михаил Васильевич, наконец-то включил телефон, на который пытались дозвониться десятки людей, и открыл трофейную бутылку бренди. Телефон незамедлительно зазвонил. Первый короткий звонок был от Дмитрия Павловича:
-Поздравляю, все прошло по плану. Теперь мы можем и проститься.
Второй от мужчины:
-Ты добился своего. Мне остаётся пожелать тебе только удачи. На меня можешь не рассчитывать я улетаю сегодня же ночью.
Вместо третьего Миша позвонил сам. Он звонил Марии, которая долго не брала трубку, когда же она ответила, то услышала короткую фразу:
-Не знаю, люблю ли я тебя или просто привык но знаешь, собирай вещи и уезжай из моего дома, как можно скорее. -После чего повесил трубку.
Так новоиспеченный депутат вступил в свою должность.


Глава 23.

-Господи… Как свеж и приятен осенний воздух. –Вдыхая полной грудью, думал Михаил Васильевич, стоя у входа в думу, где его ждало новое рабочее место. Заходя в двери и не спеша  следуя к своему кабинету, слуга народа продолжал думать: -Осень, осень… у шизофреников обострение, у остальных паранойя, осталось понять к кому отношусь я. Как странно, мы часто берёмся за то, к чему ещё не готовы, но зачем? Видимо, либо нам даётся это для того, чтобы понять, что это совсем не наше и стоит развиваться в другом русле, либо показывают, к каким высотам стоит стремиться. Безусловно, выбор делает каждый сам для себя. Мы не есть Бог, но Бог есть в каждом из нас. А значит, человек способен практически на всё. –Остался последний лестничный пролёт и прямая по коридору, к новому кабинету Михаила Васильевича. Он остановился, чтобы как следует настроиться, прежде чем будет знакомиться со своим новым коллективом. –Стойкость-закаляет характер, жалость-убивает личность. Будь верен себе и словам своим, тогда и люди в тебя всем сердцем поверят. Ну, вперёд, к новым вершинам!
Набрав полную грудь воздуха, выпрямившись и гордо подняв голову, Миша преодолел лестничный пролёт и уверенной походкой ступал по красной ковровой дорожке к своему кабинету. Коллеги приветствовали его, поздравляли, аплодировали и жали руки, скрывая за циничной улыбкой свою зависть, ненависть, алчность, презрение, которые так хорошо читались в их глазах. Романов уже много лет видел подобные взгляды и наверняка знал всё, что за ними скрывается.
Преодолев, наконец, дешёвое шоу фриков и клоунов, Миша попал в свой кабинет. Кабинет был не большой, но довольно просторный, насыщали его: деревянный письменный стол с четырьмя ящиками, на столе находились компьютер, телефон и подставка под ручку, кожаный стул, стеллаж с какими-то бумагами неизвестной давности, журнальный стол у стены, стоящий между двух кресел и засыхающий фикус в углу. В другом углу новый хозяин обнаружил небольшую тумбочку с двумя коньячными бокалами.
Внимательно осмотревшись и открыв для проветривания окна, Михаил Васильевич сел в своё новое кресло и только было начал представлять, свою работу, как зазвонил телефон. Женский голос сообщил, что его вызывают к главному на пятый этаж. Миша ещё не знал о том, кто такой «главный» и для чего его вызывают. Он подумал, что это какой-нибудь очередной лицемерный клоун, который сейчас же начнёт его поздравлять и расхваливать.
В приёмной кабинета «главного» Михаилу Васильевичу сообщили, что его ожидают и поэтому он вошёл без стука. В прокуренном огромном кабинете, «герой народа» увидел «главного» стоявшего у окна с сигарой в зубах и бокалом в руке.
Не высокий, полный мужчина с седыми волосами и залысиной до темени, показался очень знакомым Михаилу Васильевичу, словно он неоднократно уже его видел, но никак не мог вспомнить, где и когда.
-Романов? Собственной персоной. –Без приветствий начал «главный». Предчувствуя, что похвала и поздравления, вряд ли теперь будут Миша подошёл к мужчине и уставился в окно.
-Давайте ближе к делу, вы тратите моё время.    –Спокойно ответил он.
Мужчина истерически засмеялся, подошёл к столу, наполнил бокал, сделал пару глотков и продолжил смеяться. Спустя минуту, он постепенно начал успокаиваться.
-Какие мы деловые! Время я его трачу! Ах-ха-ха. Запомни ты! Гнида малолетняя! Если хоть раз, ты сделаешь, что-то мне не угодное, то я уничтожу тебя! В порошок сотру! Ты у меня землю есть будешь! Сволочь! –У мужчины начался приступ ярости, лицо покраснело, глаза неестественно набухли, пульсировала вена на лбу.
А Михаил Васильевич старался сдерживать спокойствие: «стойкость закаляет характер…» думал он про себя. Оторвавшись от окна, он повернулся к «главному»:
-Это всё, что вы хотели сказать? –Спокойным и уверенным голосом спросил Романов у собеседника, который от изумления раскрыл рот. Не дожидаясь ответа он продолжил: -Запомните и вы, я сейчас одна из первых персон народа, не без вашей причем помощи. Так что, если со мной хоть что-то случиться, поднимится бунт, жестокий и беспощадный! –Проговаривая всё это, Романов приблизился к самому лицу собеседника с ярко выраженной яростью. Затем, оправившись и приняв свой привычный образ добродушного человека он закончил.   -Что ж, до скорой встречи, коллега. –Закончив фразу, «герой народа» пошёл к выходу.
-Куда! Я тебя ещё никуда не отпускал! –Кричал в истерике мужчина.
-Работать, в отличие от вас. –Ответил Миша и, не оборачиваясь, захлопнул за собой дверь.

Первый рабочий день выдался довольно напряженным. То кто-то знакомиться прибегает, рассказывая о своей семье и бытовых проблемах, кто-то сыплет всяческими сплетнями и слухами, которыми живёт вся дума. За этот день Миша сделал для себя вывод, что люди в системах практически не отличаются и, не смотря на то, что все они разные, проблемы у всех одинаковые.

Глава 24.

Смеркалось, когда «Герой народа» зашел в свою опустевшую квартиру. Прошло уже полтора года с того момента, как он вступил в должность. После уезда Марии, здесь никто не появлялся, Дмитрия Павловича, тоже не было видно всё это время. Романов посвятил свою жизнь работе, пытаясь бессмысленно бороться с системой, в которой существовал. Большинство коллег его не терпели, иные же напротив, доверялись ему полностью, сам же Михаил Васильевич не верил никому. «Главный» не выпускал его из под своего контроля, и всячески, при малейшем случае, пытался подставить соперника. Но Миша просто делал свою работу, делал то, что обещал на предвыборной компании. Люди на вверенном ему участке были безумно довольны своим новым депутатом, каждый день толпами приходили к нему и для каждого Миша уделял своё время, помогая чем мог. Не смотря на высокий пост и зарплату, продолжал жить скромно, ведь, как он и обещал, большую часть заработанных денег жертвовал писательской организации, образованию и больницам. Многие отмечали, что за время его нахождения у власти, из города пропали бездомные и бродяги, словно их никогда и не было.
Изменился ли наш герой за это время? Безусловно - да. Миша отпустил небольшую бороду, длинные волосы, зачесанные назад, стал более жестким, проявлял гораздо меньше эмоций и переживаний, он закрылся ото всех. Единственной его радостью было издали встречать Светлану с ребенком на субботней прогулке в парке. Миша помогал дистанционно, но видя их каждую субботу, он так ни разу и не подошёл, потому что их сопровождал уже другой мужчина и, как можно было судить по улыбкам на их лицах, Света была счастлива.
-Надо же, завтра уже март! Очередная весна… Тает снег, дороги, люди, вся грязь лезет наружу. Ох и прекрасное время. –Говорил Михаил Васильевич, раздеваясь в прихожей и смотря на календарь. –Так, что тут у нас есть? –Спрашивал сам себя заглядывая с задумчивым видом в холодильник. –Какая прелесть, снова пустота, лишь пара банок с непонятным содержанием… О, еще остался лимон! Прекрасно!
Миша нарезал лимон, взял бутылку виски из запасов бара и уселся на подоконнике с томиком Есенина в руках. Перечитывая одно за другим стихотворения он, постепенно, уничтожал содержимое бутылки.
-Слезли бы вы с окна, Михаил Васильевич. А то так и простудиться не долго. –Послышался голос из комнаты. Миша оторвался от чтения, и обернулся к гостю.
-Доктор! Сколько лет, сколько зим. Боялся уже и не увидеть вас. Как вы?
Перед Михаилом стоял психолог, но это был уже не тот неряха и нюня, перед ним стоял статный, гладковыбритый мужчина в чистом дорогом костюме. Психолог подошел ближе, понюхал бокал и поставил его обратно.
-Я, как видите прекрасно. Кстати, мне удалось вернуть жену и ребенка. Жизнь налаживается. И тоже рад вас видеть. Знаете, людям порой необходимо расставаться, чтобы их встреча была более необходимой и теплой. Вы, я смотрю, всё пьете. Каков же повод?
Миша улыбался, смотря на своего старого знакомого.
-Повод? Разве он так необходим?
Психолог цепким, суровым взглядом уставился в глаза собеседника:
-Не вы ли меня уверяли, что выхода в стакане нет? Что пьянство-удел слабых?...
Михаил Васильевич наскоро начал листать книгу в руках, после остановился на одной из страниц:
-Синий свет, свет такой синий!
В эту синь даже умереть не жаль.
Ну так что ж, что кажусь я циником,
Прицепившим к заднице фонарь!
Старый, добрый, заезженный Пегас,
Мне ль нужна твоя мягкая рысь?
Я пришел, как суровый мастер,
Воспеть и прославить крыс.
Башка моя, словно август,
Льется бурливых волос вином.

Я хочу быть желтым парусом
В ту страну, куда мы плывем.

После чего взял бокал и допил остатки, не закусывая. Психолог ухмыльнулся и скривил гримасу, ему было противно видеть спиртное, тем более после таких речей.
-Не жалко ли вам умирать в синиве? Да и каких, собственно говоря, крыс вы воспеваете?
Михаил Васильевич засмеялся, развернулся спиной к окну, свесив ноги с подоконника. На лбу выступил холодный пот, а глаза засверкали бешенством.
-Доктор! Дорогой мой друг! Разве вы до сих пор ничего не поняли? Весь этот мир! Все люди, его населяющие… Чем они лучше обычных крыс? Ведь если их запустить в одну бочку, они просто перегрызут друг друга, а последняя сдохнет от голода, потонув в своей алчности.
Психолог прошёлся к карте и, слушая речи своего собеседника, принялся её разглядывать с задумчивым взглядом.
-Крысы говорите, в бочке… Не велика ли бочка то будет? Да и разве невозможно с этим бороться?
Михаил Васильевич истерически засмеялся и подбежал к психологу.
-Вы считаете это бочкой?! –Указывал он на карту. –Нет, мой друг, всё гораздо проще. Эта бочка начинается с вашей головы, с моей, с каждого! Крысы, тараканы, паразиты, зовите их как хотите, но когда остается там одна, то она начинает воплощать вас в себя, а затем после воплощения, ареал разносится на окружение таких же воплощенных. И знаете в чем основная проблема? У большинства побеждает сильная крыса, у кого-то умная и, лишь у единиц - хитрая.  Но если эта крыса оказалась умной, сильной и хитрой, то она способна возглавить весь ареал, не уничтожая его.
Психолог с презрением смотрел на оратора.
-Голубчик, взгляните на себя. Вы же сами стали частью ареала. Вы же уже себя уничтожили!
Михаил Васильевич отпил ещё и довольный увалился на кровати.
-Завтра доктор. Всё случится завтра. Настанет весна и вся грязь поплывет наружу.
Психолог смотрел на него с недоумением, словно душевнобольной лежал перед ним. Раздался резкий стук в дверь с криком требующим открыть дверь.
-Что это?! –Испугался психолог.
Миша приподнялся, сделал глоток из бутылки, улыбнулся и ответил.
-А это доктор, видимо за мной. Вам тут делать больше нечего. Прощайте, mon ami, в добрый путь!
«Герой народа» допил остатки, открыл окно и встал на подоконник.
-Стойте! –Закричал психолог. –Вы же разобьетесь!
 Михаил Васильевич улыбнулся, обернулся и ответил:
-Физика ,mon ami, все в нашем мире многое решает физика, если в неё конечно верить.
Стук и крики не успокаивались, после чего, выломав замок, вбежали несколько людей. Соседи слышали звуки стрельбы, затем пламя охватило всю квартиру. На помощь никто не пришёл, боялись вмешиваться, но зачуяв дым, пожарных кто-то всё же вызвал. После тушения не уцелело практически ничего, лишь пепел кругом перемешанный с пеной. Целым остался только листок прикреплённый за окном, развивающийся на ветру, на котором большими буквами было написано «В добрый путь, mon ami, к новым достижениям!»
Тело Романова так и не нашли. О нём складывали разные байки. Кто-то говорил, что видел, как вытаскивали его завернутым в ковёр, кто-то, что видел, как он падал с окна, кто-то уверял, что видел как его призрак ходил вокруг дома.
Что же было на самом деле, никто так и не знал.

Глава 25.

Утром 1 марта в государственной думе состоялось совещание всех властьимеющих, многие даже не догадывались о том, что произошло прошлой ночью. Все были озабоченны только своими проблемами, думая о том, куда бы улететь на отдых, какую машину подарить новой пассии, куда отправить дитя учиться и тому подобное. И естественно никто не догадывался, что за время этого совещания с их счетов мгновенно исчезали все незаконно накопленные средства, а прокуратура начинала возбуждение, и расследование многих дел, основываясь на папке полученной утром от анонимного отправителя, в которой был доказательный материал практически на каждого второго из ныне присутствующих.
В течение последующих полутора лет треть «совещающихся» обобранные до копейки боли отстранены от должностей. Некоторых после судов взяли под арест. Кто-то, прихватив спрятанные миллионы, бежали из страны.
Спустя полгода поиска «Героя народа» было принято решение всё-таки устроить похороны. Молва о Михаиле Васильевиче стала постепенно угасать. Похороны было решено устроить в колледже. Были вывешены его портрет с чёрной лентой, фотографии с различных значимых мероприятий, грамоты, благодарственные письма. Поставлен небольшой гроб с личными вещами, цветы перед гробом, иконы. Вокруг собралось почтить память много людей, в основном это были его воспитанники, простые люди которым он помогал и небольшое количество коллег, из числа тех, кто действительно ценил и уважал Романова.
Перед захоронением слово взяла его бывший директор, одетая в чёрное платье и платок на голове. Из-под платка выступала огненно оранжевая прядь волос. Собрав свои силы, не поднимая влажных глаз на скорбящих, она начала:
-Лучшие всегда уходили первыми… Это был удивительный человек. Мудрый человек, но наивный, как ребёнок. Он всегда верил в лучшее и в человечность. Он был способен даже самых наших главных хулиганов исправить к лучшему. Это был великий человек! Сколько он сделал за свой короткий век! Дай Бог, каждому за свою жизнь совершить хоть треть того, что смог Михаил Васильевич! Это был смелый человек… -Она вытерла слёзы и продолжила. –Он никогда не боялся трудностей. Не боялся идти один против всех. Это был творческий человек. Ах, как он писал стихи! Как он играл на сцене! –Сглотнув ком горести подошедший к горлу и всё так же не поднимая глаз на скорбящих, директор пыталась закончить. –Это был очень добрый человек. Покойся с миром Михаил Васильевич. Мы всегда будем тебя помнить.
После чего все стали захлебываться рыдая. Четверо его воспитанников взяли гроб, погрузили его в машину, остальные сели в автобус и отправились на кладбище, где произвели захоронение по всем традициям. Где-то не подалеку, прячась под зонтом от дождя стояли мужчина в черном костюме с зачесанными назад седеющими волосами и студентка третьего курса журналистики. По другую сторону толпы стояла замужняя женщина с ребенком, закрывшая лицо чёрной вуалью. А в центре города, в прокуренном кабинете, жадно пил виски облысевший толстый, низкий мужчина, никак не находящий себе покоя.
Только Мария и Дмитрий Павлович так нигде и не объявлялись, словно пропали бесследно.
Засыпав гроб, отстреляв канонаду и установив надгробие, все разбрелись по скользкой земле, которая пропиталась от непрекращающегося дождя. Лишь, когда все автобусы разъехались, к могиле подошел мужчина в чёрной шляпе и кожаном плаще, который всё это время стоял вдали за деревом.
-«Помните люди добро уходящего.» -Прочитал он на надгробии и улыбнулся. Затем поднял взгляд вверх на постепенно стихающий дождь и добавил: -А позабыв, бойтесь мести восставшего.
Спустя некоторое время «Союз писателей» издал сборник стихов и сочинений Михаила Васильевича, в котором на первой же странице красовались следующие строки:
«Друзья...
Не знаю, есть ли вы на самом деле.
То ли к вам обращаюсь я,
То ли метель рисует мне ваши тени.
Скажите!
Даже лучше, возможно, не так.
Присядьте.
И не много послушайте,
Пока думу мне навевает мрак,
Услышьте меня!
Мне сейчас,
Как никогда, это нужно.
Дайте мне обещание.
Клятву!
Скрепленную словом и кровью,
Что придёте ко мне на прощание,
Если, вдруг, окажусь я смерти покорный.
Если ангел, меня сохранить,
Не успеет!
Не сможет на веки...
Обещайте Россию любить,
Как любил я ее человеком.
Обещайте вы мать целовать,
И попросить у неё прощение.
Обещайте детям обо мне рассказать,
И показать мои сочинения.
А, если,
Суждено будет мне,
Здравствовать,
Еще долгие годы.
То,
Я,
Вам!
Клянусь при уме,
О вас,
Помолиться Богу!»

Написанные им за неделю до той злополучной ночи.
А где-то на берегах Енисея, тем временем полным ходом строилась новая, никому еще не известная деревня «Романовка».

Конец I части.