В чужой семье. По утренней росе

Дважды хотели меня с сестрой усыновить (удочерить): в Шлани после смерти матери и в Вятском. Как бы сложилась жизнь в чужой семье, с чужими родителями? Не представляю. Смотришь передачи по телевидению о судьбах детей - сирот, воспитывающихся у неродных мам и пап, задумываешься. Конечно, кому-то повезёт, некоторые найдут настоящих родителей. Недавно была подобная передача из цикла «Жди меня» - пришли за девочкой, прижавшейся к телеведущей Екатерине Андреевой, дядя с супругой и родной дочерью. Как сложится судьба этой девочки? Может, Екатерина Андреева будет интересоваться её жизнью. Сколько семей в нашей стране и за рубежом, воспитывающих чужих детей, с печальным, трагическим концом! Кто знает, возможно, нам с Риммой лучше бы было в чужой семье. Кто знает?
К дому дяди Бетки шагают мужчина и женщина средних лет, по тем временам добротно одетые. Идут из Шор-Уньжи. Мы с Эликой и Риммой играли перед домом. Они остановились, о чём- то поговорили, разглядывая нас, затем вошли в дом.
- Дети, идите домой. С вами хотят поговорить гости из Шор-Уньжи. Я догадалась, в чём дело. Взяла Римму за руку и повела за речку. Лстий бежит за нами и говорит:
- Ой, уходите, не надо. Сердцем чую, что не надо. Они хотят вас обеих взять. У них своих детей нет, вдвоём только живут. Дом новый, большой, богатые люди. Далеко не бегите, поиграйте и домой.
Мы перешли овраг, речку, шли тропой по ржаному полю, сели на траву среди васильков, собирали цветы, плели венки. Сидели здесь до вечера. Конец лета, день погожий, солнечный. Пора до¬мой, но задержала, очаровала своей красотой рябина, росшая среди ржаного поля, недалеко от речки. Ягоды на ней начали краснеть, с громкой трескотнёй с ветки на ветку перелетают дрозды, общипывают не совсем созревшие бледно - красные ягоды.
- Ой, какое красивое дерево! Давай здесь отдохнём! Дай мне одну ягодку, - просит Римма, а сама зевает.
- Спать ты у меня хочешь. Сейчас к дяде пойдём, там поспишь, - прошу сестричку.
- Нет, не пойдём, сяду под красивое дерево.
Римма на моих коленях сразу уснула. Жалко было будить крепко, сладко спящую сестру.
Уже в Вятском на коне к детдому подъехал симпатичный муж¬чина из соседней деревни. Быстро зашагал к дому, где был кабинет директора. Я стою у колодца, качаю воду, а Лида поливает цветы на наших клумбах.
- Лида, Роза, подойдите сюда, - подзывает Мария Александровна.
- Любую можно, обе хорошенькие, - говорит мужчина.
- У этой, Лиды, есть мать, она с сыновьями живёт в Йошкар- Оле. А у Розы есть сестрёнка.
- Обеих не надо. Живём с женой вдвоём, у нас большое хозяйство. Три года, как поженились, а детей нет. Вдруг они появятся? Одну возьмём. Вот эту, - показывая на меня, сказал мужчина.
Без сестры нельзя. Нельзя их разлучить! Впервые Мария Александровна взглянула но меня такими добрыми глазами. Оказывается, у неё такие красивые карие глаза.
- Нет, я к Вам не пойду! Берите кого-нибудь! - грубо сказала я, и мы с Лидой отошли к колодцу.
Долго шептались два взрослых человека. Потеплело в моём сердце, и я улыбнулась Марии Александровне, проходя мимо неё.
С тех пор утекло много воды. Другая история произошла с тринадцатилетней, уже осознающей жизнь девочкой, Людой Николаевой. В течение четырнадцати лет я была заместителем директора школы. По долгу службы я знала всех детей и их родите¬лей. Подходит рослая девочка, обращается ко мне:
- Здравствуйте! Я Люда Николаева из 8 Б класса.
- Я знаю тебя. Пойдём в кабинет. Садись. Люда, слушаю тебя.
- Куда мне идти жить? К ним я не пойду! Не хочу! Я ушла от них! - утирая слёзы, всхлипывая, рассказывает девочка. - Всю ночь не спала. Папа меня вчера закрыл в кладовке. Они с мамой весь вечер пили. Он забыл, что я в кладовке. Брат с сестрой хотели открыть, выпустить меня, но он приказал им идти в свою комнату.
- Сколько детей у мамы с папой?
- Родных детей двое, дочь и сын. Сын моложе меня на пять лет, дочери три года.
- А ты кто им?
- Они взяли меня из интерната, когда я была совсем маленькой. У них долго не было детей. Папа с мамой любили меня, считали своей.
- А теперь?
- Теперь я им не нужна.
- Откуда знаешь, что ты им неродная? Кто тебе об этом сказал?
- Мама.
- Тебя удочерили?
- Да. Я папину фамилию и отчество ношу. Настоящей своей фамилии не знаю. Мама недавно проговорилась, что у меня есть брат, что меня действительно зовут Людой. Не первый раз сижу в кладовке. Вчера долго плакала. Сняла с себя пояс, хотела повеситься, намотала на шею, потом одумалась: из-за них лишить себя жизни?
- Правильно. Если сегодня из школы домой не придёшь, папа с мамой будут тебя искать?
- Вряд ли? Я им сообщила, что от них ухожу.
В кабинет вошла Людина классная руководительница. С ней решили: Люда поживёт у меня, пока не определим её в школу- интернат. Люда согласилась.
Две недели Люда жила у меня. Удочерившие родители Людой не интересовались. Устроить девочку в интернат помогла Прасковья Васильевна, заведующая кабинетом воспитательной работы института усовершенствования учителей. Она нашла брата Люды, установила настоящую её фамилию и отчество.