Мужская дружба

В возрасте шести лет, я старался быть очень послушным, добрым и внимательным ребёнком, а ещё я ценил настоящую дружбу. Друзей у меня было очень много: у бабушки в деревне Лёшка и Стёпка, у меня во дворе Семён, Юлька и Сашка, а в детском саду Юрка и Андрей, но самый-то лучший, конечно, Вовка. Мы с ним и в садике дружим, и во дворе, и просто так. Вот поэтому, когда тот самый лучший друг Вовка заболел и уже три дня не приходил в детский сад, я решил сбежать из садика во время прогулки, чтобы его навестить.
               
Потому что настоящая, мужская дружба – это не какой-нибудь пустяк, вроде того как спрятать вместе фантик с цветными камушками в песок. А мужская дружба – это когда даёшь подержать пойманную лягушку. Это когда соревнуешься «кто дальше плюнет» или «кто больше всех наловит комаров», а ещё – «кто сможет выпить за раз три стакана шипучего кваса из бочки». Мужская дружба – это жечь спички и делить пополам самое вкусное, например, леденец «Барбарис» или ириску «Золотой ключик».

И вот с утра, перед тем, как идти в садик, я стянул из вазы на кухне, немного карамельных конфет «Алёнка», набив ими полные карманы шорт. Не с пустыми же руками к больному другу идти. В детском саду, после завтрака, я рассказал о своём плане нашим товарищам Семёну с Андреем, а чтобы они хранили мой секрет в тайне, дал каждому за молчание по две конфеты и одну съел сам, но это не страшно: для Вовки у меня оставался ещё один полный карман.

После рисования наш воспитатель Алла Николаевна вывела нас на прогулку. День был тёплый и солнечный, на деревьях пели разные певчие птички, в основном вороны и воробьи. И все ребята очень обрадовались свободе и такому чудесному деньку. Они тут же начали скакать, орать и веселиться, а потом, как всегда, разбрелись по участку. Девочки, как обычно, стали рвать траву, одуванчики и ловить червяков, чтобы приготовить салат «Оливье». На самом деле, девочки у нас в группе очень и очень странные. Они суп из каши- малаши сварят, салат из одуванчиков настряпают, а ты потом сиди, ешь и мучайся. И только попробуй сказать «не вкусно, не хочу»  – обидятся и больше с тобой не дружат на веки вечные, до самого вечера. А скажешь  «вкусно» – пихают добавку, а на самом-то деле невкусно. Мальчишки совсем другие: они всегда заняты делом. Вот и теперь достали новенькие, блестящие самосвалы с экскаватором, залезли в песок и начали строить там большую дорогу с гаражом. Ну, просто настоящие мужики, нечего добавить.

Стою, смотрю, вдруг Юрка, как заорёт: «Мишка! Мишка, ты где?! Чего, как пень! Сегодня же твоя очередь песок грузить!» А я: «Ага! Точно!» – и тоже залез в песочницу ногами, заделал рукава рубахи выше локтя и сказал: «Карьер работает до обеда. Гружу по три ковша на брата». Как вдруг подумал о том, что у Вовки, скорее всего, ещё и высокая температура: тридцать восемь и шесть, не меньше. И он лежит такой весь под одеялом, с мокрым полотенцем на лбу, и не играет солдатиками, и не дудит в трубу. Я тут даже себя вспомнил, когда мне было пять лет и у меня тогда зуб разболелся. Страшная болезнь этот зуб. Конфет нельзя, пастилу нельзя, торт тоже нельзя, только суп и макароны с сосисками можно, я чуть от голода не загнулся, чудом выжил. И вот я вспомнил, и так мне его жалко стало, что у меня от этого даже в горле всё пересохло, сжалось и в носу защипало. Поэтому я отодвинул экскаватор Юрке и сказал: «Дарю пока что».
– А ты?
– А я потом. И смотри у меня! Тут механизм, понимать надо! Вот тут видишь?
– Вижу, ага.
– Здесь не крутить! А вот здесь крутить, и туда – вжих. Потом – чух. Понял?
– Да понял-понял! Что я, маленький что ли?
После чего я встал, отряхнул ладони от песка и, посвистывая, пошёл за веранду, но показывал всем видом, что просто так иду. Там я посмотрел по сторонам, не видит ли кто мой побег, перелез через забор и потопал к Вовкиному дому.
Дорогу от детского сада до Вовкиного дома, я знал хорошо. Живём-то мы с ним рядом, в соседних домах, поэтому я шёл, как к себе домой и нисколько не волновался, а наоборот, очень даже радовался. По дороге я разглядывал небо, здоровался со всеми, кто встречался мне на пути и даже погладил серую кошку. Подойдя к дверям Вовкиной квартиры, я постучался, потому что звонок был очень высоко. Потом я постучал ещё раз и ещё и, наконец, двери открыл Вовка. Я сказал, что без него в садике как-то скучно и подарил ему горсть конфет, а он так обрадовался тому, что я его не забыл, что тут же подарил половину конфет мне обратно.

Оказывается, температуры у него не было, и я рассказал Вовке, что сегодня в садике всё как обычно, только как-то не так. А ещё сказал, что сегодня была моя очередь рулить экскаватором и загружать самосвалы песком. Тогда он, как настоящий друг, предложил построить свой самосвал. Мы нахлабучили на кухонный стол большое покрывало так, чтобы оно свешивалось по бокам, а спереди поставили два стула – у нас получилась настоящая кабина. Внутри кабины мы положили подушки вместо сидений. Для красоты повесили вымпел Вовкиного папы «За успехи в спорте», прилепив его канцелярской кнопкой к потолку стола. А на большой коробке, в которой когда-то было печенье, нарисовали круг, как будто спидометр, и всякие там лампочки с кнопками, как это было на картинке в журнале «За рулём».

Сделав каждый по очереди два рейса в карьер и на стройку, мы уже собирались ехать в командировку, но пришли мама Вовы, моя мама и наша воспитатель Алла Николаевна. Вовка очень обрадовался, что пришла его мама и все остальные. Он выбежал из-под стола, обнял маму и начал рассказывать, что к нему пришёл лучший друг, то есть я. А я тоже вылез из-под стола, и тоже сначала хотел обнять маму, но потом немножко перехотел. Потому что по лицу моей мамы и Вовиной мамы, да и по красному лицу Аллы Николаевны я догадался, что меня ждёт наказание.

До дома мама вела меня за ухо и при этом так громко ругалась, как будто я стекло мячом у соседей разбил или банку к хвосту кошки привязал. Дома я был наказан: меня поставили в угол, а вместо «Спокойной ночи малыши» отправили спать. Только я всё это время вёл себя как мужчина. Я жмурил глаза, чтобы не заплакать, несмотря на то, что мне было очень обидно, ведь поступил-то я, как настоящий друг и товарищ. Слава богу, через два дня все забыли про мой побег, мне снова разрешили брать сладкое, а Вовка тем временем поправился и мы опять начали ходить в детский сад вместе.