О смелости быть немного того

Читая толстую книжку о Достоевском моего любимого Померанца, врезаюсь в такой вот абзац: "Юродство – традиционная черта многих деспотических обществ. Когда разум принимает сторону рабства, свобода становится юродством. Когда разум не принимает откровения духа, дух юродствует, – как Павел, один из величайших мыслителей древности, в Послании к Коринфянам. В древней Руси только юродивый мог сказать: «не могу молиться за царя-ирода»... и Николай Федорович Федоров серьезно писал, что государственный строй России – самодержавие, ограниченное институтом юродства. На Западе сложились другие ограничения власти, и в юродстве не было общественной необходимости. Но оно сохраняло духовную значимость, и Достоевский, введя юродство в роман, нашел стихийный читательский отклик".

В книжке, которую я сейчас пишу в рамках NaNoWriMo, я хочу ввести персонажа под рабочим именем Ванечка – этакий Полумна Лавгуд в штанах. Который имеет необычное свойство говорить правду в самый неподходящий момент. Скажет – и всем неудобно. А ему хоть бы хны. Он не придирается, он не насмехается, это природное его свойство – говорить правду без страха получить за это. Для окружающих он немного того. Архаичным языком говоря – юродивый. Представьте, если бы нашелся среди нас человек, который вовремя и не вовремя говорил всем подряд правду. Которую все понимают, но боятся высказывать вслух. Он ведь будет в наших глазах тоже того.

Павел, говоривший неудобную правду, автоматически попал в класс безумных Христа ради. Политически корректные и тактичные коринфяне – были мудрыми. Такие вот экстремумы.

Повторяю цитату: "юродство – традиционная черта многих деспотических обществ. Когда разум принимает сторону рабства, свобода становится юродством". В средние века позволить себе сказать князю все, что они о нем думают, могли либо юродивые, либо безбашенные самоубийцы. Юродивым прощалось. Они ведь того. Все остальные жестоко карались. Почему-то там, где я живу, тоже наблюдается проблема с высказыванием в церкви своего мнения. За углом все становятся умными и смелыми. На ковре – все со всем согласны (молчание знак согласия). Мы не того по Павлу, мы мудры по-коринфски.

22.11.2016