Шишка

  День выдался на редкость противный. Небо просто лежит на крышах высоток. Даже через закрытые окна слышно как орут галки, вороны, грачи возмущённые таким не радушным приёмом гостей, ждали наверное солнышка а тут холодно и сыро.
    В такую погоду никто из коллег не согласился идти со мной на базу за продуктами. Пришлось идти одной. Продуктовая база расположена рядом с заводом, где я работала экономистом в отделе труда и заработной платы. До базы минут 10, там 10 и обратно, ещё и пообедать успевали уже в отделе. Очень даже удобно, да и продукты дешевле, чем в магазине.
     Мокро и какие-то подлые лужи, кажется, что это асфальт, покрытый водой, наступишь, и поехала. Лёд, голый лёд под водой. Впереди идущий мужчина станцевал для меня очень энергичный танец без названия, но удержался, виновато оглянулся, оправился, сумка с плеча свалилась, улыбнулся мне и уже осторожней поспешил дальше.
     База на территории одного из заброшенных заводов. Кругом промзона, заборы, шлагбаумы, железнодорожные пути, снующие локомотивы. Хозяйничали там гости столицы: армяне, узбеки, таджики и прочие, только русских не наблюдалось. На входе охрана, но мы уже всем примелькались и проходили свободно, как свои.
     Купила продукты и иду обратно с тяжёлыми пакетами в обоих руках. На дороге сплошной лёд просто доска стиральная, накатали кашу вчера, ночью всё замёрзло, а сегодня ещё и водичкой покрылось. Перехожу я эту дорогу и вдруг вижу, что на меня машина едет. Статистика говорит, что когда в гололёд люди падают, обычно они ногу ломают, или руку,  разбивают колени, связки рвутся на ноге или руке. При виде машины, я рухнула на колени, при этом я резко отклонила голову назад и со всего маху треснулась лбом в ледышку на асфальте. Видимо тяжёлые пакеты, которые я из рук не выпустила, придали дополнительное ускорение моей голове.
     Бедный парень, водитель машины, выскочил с воплем: « Я не виноват, я ведь уже остановился, я ждал, когда она пройдёт!» Кому он это докладывал? Никого вокруг не было. Он помог мне подняться, посмотрел в моё лицо и, видимо от ужаса, замахал руками, прыгнул в машину и укатил.
     Мокрая, грязная, я схватилась за голову, вроде целая, крови нет, но на лбу, вдруг нащупала огромную шишку. Трудно поверить, но она была с куриное яйцо-не меньше. Хорошо хоть погода не лётная, на улице нет никого. Притащилась на работу, где моя шишка произвела огромное впечатление, я бы даже сказала восторг своими размерами.
Тётки мои клялись, что за всю их жизнь такой шишки никогда не видели. А из нас одной только Марине было сорок лет, а остальным всем за пять десятков. Как могли мы обработали мой лоб, почистили пальто, прикрыли мне голову с шишкой и продолжили работать.
     Уже на следующий день шишка стала уменьшаться, зато появились огромные красные синяки под глазами и глазки стали совсем щёлочки. Ужас! Подобрали мне общими усилиями тёмные очки, прикрыли лоб как могли и выглядела я теперь, мягко говоря, ну совсем не как все. Но я вовсе не об этом.
     Особых страданий я не испытывала, поэтому отказываться от прогулок по Москве, от празднования дня рождения дочки тоже не собиралась. Гуляя по Москве, мы с подружкой забрели в парк Сокольники на выставку бриллиантов. Полюбовались брюликами, помечтали. На мелочь даже и смотреть не захотели. Публика оказалась совсем не любопытная и я не комплексовала. Только вот буфетчик, совсем мальчишка, оказался очень любезен. Он вдруг обратил на меня внимание и поманил пальчиком: « Подходи, угощу, так и быть-бесплатно.» И при этом у него такая понимающая улыбка, что мы рассмеялись, но тут же вышли.
     Я вдруг стала пользоваться повышенным вниманием бомжей. Они со мной раскланиваются, здороваются. Один так даже остановился, вытаращил глаза и просто замер, я уже прошла, оглянулась, а он всё стоит, оторвать взгляд от меня не может. Еду в метро, народу битком, стала в угол у двери. В тёмных очках, прикрылась журналом, голову опустила, ну просто нет меня. Вдруг чья-то рука потянула за полу пальто. Смотрю, полупьяный, полубомж тянет меня к себе, привстав с места, чтоб никто другой не сел вдруг. Почти насильно усаживает меня и всё причитает: « Ой ты моя хорошая, да ты моя красавица, да как же так, и что же с тобой случилось. Ну бывает, ты не печалься, будь осторожней, кто же тебя так, да как же он посмел.» И всё в таком же духе. Я упёрлась в журнал и упорно молчу. Скосила глаза, а рядом женщина сидит и просто умирает от смеха, отвернётся, посмеётся и снова смотрит как я терплю всё это. Целую остановку он жалел меня, следующую он вдруг стал петь о себе: « Мне ведь выходить надо. Сейчас вот выйду и ведь больше никогда, никогда тебя не увижу. Ой, ну ведь больше тебя я никогда не увижу, родная моя. Ну как же так, ну ведь никогда не увижу больше я тебя!» Концерт просто, и с таким всё это чувством - просто мужик в отчаянии причитает. Молчу изо всех сил. Народ вокруг улыбается, видя такое отчаяние и моё упорное нежелание даже взглянуть на «певца». Слышу над ухом: « Я сейчас выхожу ведь», и голос мужской : « Да уж выходи давай, скорее».
      Меня мучил вопрос, неужели я похожа на бомжиху, почему такой интерес со стороны опустившихся людей. До получения шишки я не замечала этих грязных, опухших, вонючих мужиков. А они меня вообще не видели. В чём дело?
      Наблюдая за ними я пришла к выводу: ни один из них не сказал ни  одного плохого слова в мой адрес, только сочувствие и жалость выражали их удивлённые глаза. И ещё я чувствовала какую-то то ли радость, то ли восторг при виде меня. Наверное, маленькая, симпатичная женщина с огромными синяками под глазами давала им ощущение, что их жизнь не хуже, чем у неё. Сильные и наглые не становятся бомжами. Слабые и беззащитные они сочувствуют пострадавшим. 
     Уже через месяц ни один из таких пострадавших от жизни на меня вообще не реагировал.