Розыгрыш

Утро первого апреля начиналось для Усаги Цукино не очень хорошо. Во-первых, она как всегда проспала первый урок и не успела позавтракать, причем второе ее расстраивало намного больше, чем первое. Еще бы! Ведь мама очень вкусно ее кормит и этим утром испекла такие ароматные пирожки, а бедной Усаги не удалось их попробовать! Во-вторых, учительница налетела на нее, как буря и жестоко отчитала ее за вечные опоздания, прогулы и далеко не самые лучшие отметки. Снова 30 баллов! Бедная Усаги, что ты из всего этого расскажешь маме… и как? И, наконец, в третьих… сегодня был День смеха, и одноклассникам Цукино было очень весело, чего точно нельзя было сказать о ней. Нет-нет, она вовсе не была букой или какой-то занудой, но настроение у нее было безнадежно испорчено по описанным причинам. Голодная и злая Усаги слушала то, как один из ее соучеников хвастался своими отметками — тем, чем она похвастать точно не могла. По крайней мере, не в этой жизни. 95 баллов… эх! Какой-то шутник сказал ей, что у нее на голове черт знает что, и несмотря на то, какой сегодня был день, Цукино поверила. Другой насыпал мела на ее стул, и она испачкала в нем свою юбку. Третий подсыпал соли в чай, который она взяла в столовой. В общем, день издевательств, да и только.

Наконец, занятия закончились, и Усаги со вздохом облегчения собралась домой. Правда, к радости от того, что она покидает ужасное здание под названием «колледж» примешивалась толика страха. Не будет ли мама ругать ее за оценки и не лишит ли ее из-за этого сладкого? Эти грустные размышления были прерваны до боли знакомым ехидным голосом:

— Привет, пирожок с мясом!

Блондиночка аж подскочила от неожиданности. Обладатель этого голоса ей очень нравился, но, с другой стороны, она терпеть не могла, когда он ее так называл!

— Привет, — кисло ответила она. — Все издеваешься?

— Нет, что ты, — ответил стройный темноволосый красавец по имени Мамору. — Просто поздороваться решил и тебя угостить.

— Угостить? — облизнулась девчушка.

Угощениям она была рада всегда, и Мамору об этом знал. Достав из кармана шоколадку, он протянул ее этой прожорливой девчонке.

— Спасибо! — прощебетала Усаги.

Она стала быстренько разворачивать ее и тут… обнаружила вместо ожидаемой вкуснятины кусок мыла! Правда, пахло оно действительно шоколадом.

— Ты что, дурак?! — разозлилась обманутая сладкоежка. Она готова была накинуться на Мамору и выцарапать его глаза, словно кошка.

— Тьфу! Ты еще и шуток не понимаешь, — пожал плечами брюнет и зашагал дальше.

На самом-то деле далеко он не ушел, а стал исподтишка следить за Усаги, в которую был тайно влюблен. Да, она была ужасно ленива, иногда туповата, а кроме того, еще и большая обжора, но за эти золотистые косы и чистые голубые глаза можно было простить многое, если не все… Конечно же, Мамору любил ее не только за них, но и за ее доброту, наивность и… красивые мечты. Однажды ему довелось подслушать ее разговор с подругами. Сидя под цветущей сакурой, каждая из них говорила, о чем она мечтает. Пришел черед и Усаги. Ее мечты оказались самыми простыми, но для Мамору они много значили. Девочка мечтала о герое, принце, невестой которого она бы стала, а еще о том, чтобы у всех детей в мире были мамы и чтобы они никогда не болели. Подругам ее слова показались смешными, но юноша так не считал. Они запомнились ему и запали в душу…

Тем временем, Усаги, дойдя до магазина игрушек, увидела клоуна и стайку ребятишек, по виду которых было заметно, что их, скорее, не рассмешили, а напугали. Это показалось ей подозрительным. Каким-то подозрительным был и сам клоун. Было в нем что-то… нечеловеческое, что ли… Казалось, что этот клоун парил над землей. При этом он смеялся пронзительным, злым смехом.

«Демон!» — мелькнула мысль у девушки.

Любая другая на ее месте при встрече с демоном, призраком или другой нечистью, наверное, убежала бы куда глаза глядят, но только не она!

Сейчас эта в обычной жизни ленивая и туго соображающая девчонка стала превращаться в героиню!

— Лунная призма, дай мне силу! — прокричала белокурая девушка, мгновенно начав преображаться.

Тут из броши, которую ей однажды дала странная говорящая кошка по имени Луна, появились сияющие ярко-розовые ленты. Они стали окутывать точеную фигурку юной блондинки, превращаясь на ней в одежду — униформу героини. На ее нежном лобике загорелся полумесяц, который тут же скрылся за красивой диадемой. Теперь Усаги была Сейлормун — воином в матроске.

— Я не позволю тебе обижать маленьких детей! — строго заговорила она, возникнув перед клоуном и загородив малышей собой. — Клоуны должны веселить, а не пугать. Тем более, маленьких деток! Я тебя покараю во имя Луны!

В ответ демонический клоун принялся хохотать и корчить смешные рожи, отчего Сейлормун на минутку утратила серьезность и заулыбалась. Засмеялись и дети. Но тут шутник стал пускать в небо шары, которые там стали превращаться в огненные стрелы. Они полетели в Усаги.

— Бегите! — крикнула она детям, и те кинулись бежать.

К счастью, малыши смогли спастись, а Сейлормун с помощью силы Лунной призмы и собственной ловкости стала уворачиваться от огненных стрел и блокировать их. Девушка дралась против монстра с силой и храбростью, которые в ней трудно было бы заподозрить, но все же ей приходилось туго. Клоун был тем еще пакостником. Внезапно, у героини появился неожиданный союзник. Это был загадочный незнакомец в шляпе и черном плаще, чье лицо было скрыто полумаской. Если бы Усаги присмотрелась к нему повнимательней, то несмотря на маску увидела бы в нем сходство с тем самым, жестоко подшутившим над ней парнем — Мамору. Но ей и в голову бы не пришло, что это мог быть один и тот же человек…

— Как уже сказала Сейлормун, клоуны должны веселить и радовать людей, а не пугать, — проговорил он, и что-то в его голосе показалось Усаги знакомым. — А сейчас я, Такседо Маск, преподам тебе урок!

Орудуя тростью, он стал драться против монстра бок о бок с Сейлормун. Помимо трости, у него было и другое оружие, на первый взгляд, забавное и совершенно безобидное, но это только на первый взгляд. Этим оружием был красные розы. Как известно, у роз есть шипы, и его розы исключением не были. Они могли ранить врага подобно стрелам и даже отражать магические атаки. Ливень из роз и лунная призма оказались сильнее демона, и после победы над ним Такседо Маск галантно поклонился золотоволосой воительнице, подарил ей алую розу и исчез так же неожиданно, как и появился.

…Усаги снова была обычной девчонкой. С задумчивым и мечтательным выражением лица она прижимала розу к себе. Девушка думала о том, что молода, о том, что на улице весна и о том, что ей хочется любить и быть любимой. Но не таинственный Такседо занимал ее мысли, а более приземленный, но такой родной Мамору…

«Ну почему он вечно обращается со мной, как с ребенком? Почему он не ведет себя, как Такседо? Почему не дарит мне розы?»

Блондиночка вспомнила о несмешном для нее розыгрыше с мылом вместо шоколада, и ей снова стало обидно. Вздохнув, она пошла дальше, дом родной был уже недалеко.

Дома все прошло лучше, чем она ожидала. Маме зачем-то надо было бежать к одной знакомой, и она не стала ее особо расспрашивать о делах в колледже. Вздохнув с облегчением, Усаги побежала на кухню. Наконец-то она хорошо покушает и отведает маминых пирожков! Увы, туда же направлялась и ее кошка Луна. Конечно, она была не совсем такой, как обычные кошки, но кое в чем от них не отличалась все же. Сейчас кошечке хотелось, чтобы ей перепало что-нибудь вкусненькое с хозяйского стола. Грациозно ступая своими мягкими лапками, она собиралась пройти на кухню, но тут бурей влетела Усаги и пребольно наступила на ее хвост. Луна сделала то же, что сделала бы любая кошка на ее месте — она заорала и царапнула свою хозяйку.

— Ой, Луна, прости, я нечаянно! Просто спешила очень — кушать очень хочется! — извинилась та.

Луна была умным и добрым животным, а посему ее простила. Вместе они принялись за еду.

После того, как голод был утолен, Луна принялась расспрашивать Усаги о том, как прошел ее день. Та с досадой ответила, что плохо — в колледже шутники достали, а потом еще и Мамору обидел.

— А что он сделал, Банни? — полюбопытствовала Луна.

— Он… да он просто… — Усаги надулась и вся покраснела от возмущения.

Кошка терпеливо подождала, пока ее хозяйка придет в себя. Когда это наконец случилось, Усаги рассказала ей печальную историю о мыле вместо шоколада.

— Да, это серьезно, — промурлыкала кошка.

— Конечно, серьезно! — даже топнула ножкой Усаги. — Вот бы отомстить ему как-то!

— Отомстить? — задумчиво протянула Луна. — У меня есть одна мысль…

Луна была не только умным животным, но и знала женские хитрости. В ее кошачьей головке созрел один коварный план. Мяукнув, она вскарабкалась на плечо Банни-Усаги и зашептала ей кое-что на ушко.

— Думаешь, удастся его обмануть? — тихо спросила кошку хозяйка.

— Должно получиться, — ответила ей та.

…Дожевав последний пирожок, юная блондинка пошла к телефону. Она набрала номер Мамору Чиба. Дрожа от волнения и нетерпения, девушка стала ждать, когда услышит голос обидчика.

— Мамору, — начала она, когда дождалась его, и они обменялись приветствиями и ничего не значащими словами, — я… я хочу с тобой встретиться.

Голосок Усаги предательски дрожал, но и тот, кто был на другом конце провода, волновался не меньше, чем она, хоть и был старше ее. После этих слов Усаги наступила пауза. Девочка боялась, что парень просто посмеется над ней, а он сам… он сам не мог поверить своему счастью. Значит, Круглолицая тоже любит его, раз имеет смелость сама искать с ним встречи!

Тут ему в голову пришла одна мысль: «Неужели она догадалась, что я и есть Такседо?!»

Юноша тут же отбросил эту мысль и ответил девушке. Они обговорили время и место их встречи и стали готовиться к ней. Мамору волновался так, будто это было его первое свидание с девушкой, а Усаги и вовсе была сама не своя. Для нее-то это свидание действительно было первым.

Белокурая девочка одела самое нарядное из своих платьев и даже слегка накрасилась, хоть особо и не нуждалась в этом. Цвет ее лица был розовым и здоровым, а огромные голубые глаза, осененные длинными, пушистыми ресницами, были сказочно красивы.

Перед тем, как выйти из дома, Усаги позвонила своей подруге Нару, чтобы та ее выручила в случае чего и сказала, что она у нее. Нару всегда ее выручала, и этот случай не был исключением. Она с радостью согласилась помочь.

…Когда Усаги увидела радостное лицо Мамору, страх и беспокойство оставили ее. Он не собирался смеяться над ней. В то же время теперь ей было немного совестно… В отличии от него, она знала, чем их встреча кончится.

Усаги подала свою тоненькую ручку Мамору, и вместе они пошли в находившееся неподалеку кафе. Там, сидя за уютным столиком, они говорили на самые разные темы, шутили и много смеялись. Усаги старалась изо всех сил быть сегодня самой веселой и остроумной. Ей почти удалось сбросить с себя обычные вялость и нерасторопность, и сейчас она была яркой и жизнерадостной, как никогда. Мамору любовался ею, почти не скрывая этого, и заглядывал в ее ясные глаза, отчего ее щечки покрывались краской.

Выйдя из кафе, они сели на лавочку возле детского сада. Там Усаги позволила ему поцеловать себя. Это был первый поцелуй в ее жизни, если, конечно, не считать детского поцелуя между ней и одной соседской девочкой. Обеим тогда было по десять лет, и они игрались во влюбленную парочку, которая потом должна была превратиться в папу и маму для кукол… Как это было давно, и как же быстро пролетело время! А сейчас Усаги, казавшаяся самой себе очень взрослой, с закрытыми глазами наслаждалась поцелуем любви, который дарил ей Мамору. От прикосновения его жарких губ ей становилось хорошо-хорошо, и она забывала обо всем на свете…

Поцелуи становились все смелее и глубже. Усаги чувствовала, что просто теряет голову и что ее душа готова улететь куда-то в поднебесье, как птичка. Поцелуи Мамору были слаще меда, слаще шоколада. Шоколад…

Неожиданно Усаги отстранилась и, посмотрев Мамору в глаза, сказала ему:

— А давай пойдем к тебе…

Девушка видела, как на лице парня отразились самые противоречивые чувства — радость, удивление и… толика разочарования. Да, наверное, он был разочарован тем, что она оказалась такой развязной и доступной. От мысли об этом Усаги ощутила легкий укол в сердце, но отступать она не собиралась…

— Ты точно этого хочешь? — чуть дрогнувшим голосом спросил у нее юноша.

— Да, — просто кивнула светловолосая девушка.

…Время спустя они уже были в его квартире. Мамору был сиротой и жил здесь один. Несмотря на отсутствие женской руки, у него везде было чисто, и комнаты просто блестели.

Когда они прошли в его спальню, Мамору стал целовать ее с невероятной пылкостью, и его руки принялись блуждать по телу пунцовой от смущения Усаги. Его пальцы уже стали расстегивать на ней платье, как вдруг она остановила его.

— Ты передумала? — спросил парень.

— Нет, просто… — Усаги запнулась. — Пусть ты первый.

— Хорошо, тогда помоги мне, — улыбнулся он, рванув на себе рубашку.

Теперь Усаги усердно помогала ему освободиться от одежды, и ее пальчики были ловкими, как никогда. Все же, когда дело дошло до его брюк, она снова остановилась и пролепетала:

— Подожди, мне нужно выйти. Я хочу попить воды.

— Что, прямо сейчас? — с досадой спросил Мамору. — Ну, ладно, раз надо…

Девушка бабочкой выпорхнула из его спальни, и дверь закрылась за ней. Парень стал ждать, когда же его златовласка вернется. Прошло пять минут, десять, пятнадцать… Но ее все не было и не было. Мамору пошел искать свою беглянку. Увы, он облазил все, обошел все комнаты, но ее нигде не было.

— Удрала… — тихо прошептал он.

И тут ему пришла на ум одна вещь: «Первое апреля… розыгрыш. Круглолицая отомстила мне за шоколад! Ай да Усаги!»

Парень посмеялся над самим собой. Ему было и досадно, и радостно оттого, что его Усаги оказалась не такой, какой он уже готов был ее посчитать.

А Усаги, придя домой, сразу же легла в кроватку, где ее сморил глубокий, здоровый сон, свойственный юности. Ей снилось, что они с Мамору поженились, и он носит на руках их дочку — малышку с чудесными розовыми волосами…