Консультант. Глава 12

          Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2017/04/02/1378

          «...Молодой мужчина смотрел в зеркало, глупо улыбаясь своему наголо бритому отражению. Его густые волнистые волосы лежали под ногами. Тело и воля уже не принадлежали ему. Любое сопротивление тут же подавлялось магией жрицы.
— Я заметила тебя ещё в обители Древних, мой нежный мальчик. — Морщинистая сухая рука, унизанная перстнями, легла на плечо раба. — Ты что-то искал среди старых свитков в келье Главного Служителя и не заметил меня, проходящую мимо. Твое тело было напряжено, твои глаза горели азартом. Великолепный экземпляр! Как тебе твой новый образ? Посмотри на меня!
Старуха с худым, выбеленным пудрой лицом, больше похожим на обтянутый кожей череп, стояла позади него. Впавшие, подкрашенные темным золотом глаза, смотрели изучающе, едко, страшно. Ладонь заскользила по предплечью искателя артефакта, спустилась на запястье и сжала его с такой силой, что парень зашипел от боли…»
 
          Чистобаев не глядя неловко дернул в сторону рукой в попытке ухватить графин с водой с прикроватной тумбочки. Ему требовалось вода. Очень много воды! Запить сухость во рту, возникшую в процессе чтения новой главы его романа, присланного ночью «доброй» Ирэн.

          Шаря в пространстве, заметил странность — графин не находился! Отвлекшись от чтива, с раздражением вскинул голову. Сосуд с вожделенной влагой преспокойно стоял на столе в окружении стаканов. Александр мог чем угодно поклясться, что не ставил его туда! Подняться не хватало сил. Его будто пригвоздило к постели, придавило тяжестью ноутбука и трагедией, что обрушилась на его творчество. Его произведение, детище, превратили в фарс! Главного героя, этого рискового, отважного и бравого авантюриста, кинули в омерзительные объятия столетней старухи — жены Первого Советника Повелителя чужой, хищной планеты!

          Майор полиции облизал сухие губы и вновь уткнулся в экран. Ответа на вопрос, почему он до сих пор читает это безобразие, у него не было.
 
          «…Холодная каменная поверхность огромного разделочного стола замковой кухни, на которой он лежал, жалила спину бедняги острее огненных языков пламени. Скупая мужская слеза прочертила мокрый след на гладковыбритой щеке раба. Лицо его скривилось от отвращения к самому себе. Голова ведьмы, покрытая жидкими волосами цвета фуксии, торчащими во все стороны, с просвечивающими между ними проплешинами серой кожи, исследуя длинным мерзким языком живот, все ниже опускалась к…»
 
          Александрович почувствовал, как тошнота подкатывает к самому горлу.
 
          «…Ладони с длинными крючковатыми пальцами и острыми ногтями, больше похожими на цепкие иссохшие конечности древнего птеродактиля, с силой раздвинули колени несчастного пришельца.
          — Не упрямься, мой сладкий, я доставлю тебе несказанное удовольствие, — прошамкала жрица, — а потом ты мне…»
 
          Глубокий нокаут!
 
          Выпотрошенная дорожная сумка полетела в сторону. Это последний раз, когда он куда-либо ездил без аптечки!

          Мобилизуя последние силы, чувствуя нарастающую боль в области сердца, сыщик на подкашивающихся ногах поплелся в соседний номер. На его стук дверь распахнулась, являя собой коренастого мужичка в тельняшке.

          — Слушай, матросик, у тебя нет случайно валидольчика? Что-то как-то мотор шустрит не понарошку, — Бай, поморщившись, потёр кулаком грудь. — И от головы что-нибудь, если есть.

          — Плохо выглядишь, сосед, — мужчина махнул рукой, приглашая войти. — Я не матросик, — усмехнулся, доставая из чемодана барсетку с красным крестом, — я — ветеринар. Александр Александрович Зубов. Будем знакомы?

          — Ну надо же, — расплылся «сердечник» в улыбке, пожимая руку собачьему доктору, — так мы с тобой тёзки! Александр Александрович Чистобаев, следователь. Служебная командировка. А ты какими судьбами в этом городе?

          — Да как тебе сказать… — Мужичок озадаченно почесал затылок. — Я, в общем-то, местный. Поругался с женой, вот и вынужден временно снимать казённые хоромы, пока моя благоверная не остынет. У нас это аккурат раз в год происходит на протяжении вот уже… десяти лет, как поженились. Традицией стало, понимашь. Так-то, брат. А с тобой что случилось, на тебе лица нет? Вроде здоровый мужик с виду, крепкий.

          Майор разом растерял всю весёлость, вспомнив, по какой причине он схватился за сердце.

          — Смеяться будешь — женщина случилась!

          — Вот и у меня… женщина, — печально вздохнул Александр в тельняшке. — Вернее, две.

          — О, даже так! — усмехнулся понимающе сыщик.

          — Да не, там совсем не в том смысле. Под язык положи, — вручил он таблетку соседу по номеру и обреченно вздохнул. — Ревнивая у меня супруга, просто беда. Я с собакой гулять — она к окну с биноклем. А тут, как на грех, две симпатичные дамочки подруливают ко мне с каким-то бредом про стерву, роман с приключениями и проститутку! Я, честно, ничего не понял, но зная, что нахожусь под колпаком у жены, бежал от них быстрее своей Альмы… Эй, ты чего это, братишка? Ну-ка присядь, может, скорую?

          — Спасибо, не надо скорую. Сейчас пройдет. Ты мне лучше подробней про этих дамочек расскажи. Кто такие, как выглядят, где живут? Что еще говорили?

          — Никак в розыске мадамы? Аферистки! — У ветеринара загорелись глазки в ожидании захватывающей информации.

          — В розыске, в розыске, — Бай расслабленно откинулся на спинку кресла, вытер ладонью выступившую вдруг испарину со лба и «включил» профессионала. — Ты рассказывай, матросик, а я послушаю.
 
          *   *   *

          Перед офисом стоял черный внедорожник. Огромный. Серьёзный. Для выгула подчиненной шеф решил использовать личное авто? Котова даже растерялась, не зная, с какой стороны подойти к этому монстру. На выручку пришёл Коршунов, галантно распахнув дверь со стороны пассажирского сиденья рядом с водителем.

          — Я предпочитаю сидеть сзади, Вадим Федорович, — скромно отказалась Ирина, чувствуя себя капризным ребёнком.

          «Деспот», вздохнув, повторил джентльменский жест, открывая уже заднюю дверь и подавая ей руку, чтобы помочь взобраться в этого «бегемота» на колесах.

          Всю дорогу начальник осторожно подсматривал за женщиной в зеркало заднего вида. Та задумчиво глядела в окно, и слабая улыбка блуждала на её губах. О чем она думает?

          — Ирина Петровна, я, признаться, кроме опят да подосиновиков грибов-то не знаю. — «Ой, враль! Ой, враль!» — Будете меня консультировать.

          — Это значит — бегать к вам при первом «Я нашел гриб! Это хороший или плохой?» — пробасила она, подражая голосу «кровопийцы», и улыбнулась, заметив, как Коршун, не отвлекаясь от дороги, выпятил нижнюю губу, изображая обиженного мальчика.

          — Могу я бегать, — покладисто ответил начальник, после короткой паузы. — Но в идеале, я думал, что мы будем держаться рядом.

          — Боитесь заблудиться?

          — Боюсь вас потерять. — И прозвучало это из его уст так двусмысленно, что Петровна стушевалась, не зная, что ответить.

 
          Отъехав километров тридцать по шоссе, свернул в сторону, съезжая на гравийку с указателем «Старый хутор». Может, и грибы там найдутся? Когда он последний раз был в этих местах? Лет десять назад?

          Дорога неожиданно вильнула в сторону, разделяясь на две. Одна продолжала тянуть свое извилистое тело в хорошо просматриваемую на пригорке деревушку, а вторая уводила в лес. И была плохо укатанной и явно давно неезженой.

          «Ага, самое то, что надо, — обрадовался Вадим. — Лес, пни, может, даже грибы». Проехав по ней километров пять, остановился. Помогая выйти из машины спутнице, широко улыбнулся.

          — Приехали.

          Ирина Петровна, опираясь на его руку, выпорхнула на волю из внедорожника, словно птица из клетки.

          Погода соответствовала настроению. Яркое послеобеденное солнце пробивалось сквозь еще по-летнему густую листву деревьев. Но уже чувствовалось дыхание осени. Чистый прозрачный воздух, напоенный прошедшими дождями, наполнял легкие запахами дышащей земли. Лес был сырой, пах прелой корой и грибами. Манил тишиной и своими загадками, жил своей жизнью. Трава под ногами пружинила мягким ковриком.

          Грибы Кошка любила. Особенно опята. Жареные с лучком в сметанке, маринованные, в виде начинки в картофельные зразы, в солянке…

          — Хорошо-то как, — Ирина потянулась навстречу солнечным лучам, запрокидывая голову. Хотелось раскинуть руки, закрыть глаза, закружиться…

          Она покосилась на мужчину, протягивающего ей небольшую плетёную корзинку, тогда как рядом с ним стояло обыкновенное пластиковое ведро.

          Босс с задумчивой улыбкой смотрел на нее. И было в его взгляде что-то новое для нее, тревожащее и волнующее, от чего замирало сердце и хотелось плакать. Давно на нее так не смотрел ни один мужчина. Или ей показалось? Она нахмурилась, приняла из его рук лукошко и опустила голову, уткнувшись себе под ноги. А потом, как гончая собака, почуяв след дичи, пошла на призрачный запах… дикоросов!

          Даров леса действительно было много. Но не опят. Подосиновики, подберезовики, моховики. Сыроежки она вообще не считала грибами. Хрупкие, они ломались, теряя товарный вид, портя своим присутствием общую картину царских грибов. Вадим Федорович не отставал, то и дело закидывая в свою тару находки.

          — Может, хватит? Я понимаю, азарт, — он оглядывался по сторонам. — Недаром называют «тихой охотой». Здесь совсем нехожено. Можно приехать еще раз.

          — А давайте, Вадим Федорович. Грибы мы любим.

          — Это кто «мы»? — насторожился шеф. Ведь может такая женщина жить в гражданском браке? Об этом он как-то не подумал. А-я-яй, Вадим! Надо же было проследить за объектом вожделения… Ведь кто-то уже пригласил ее на премьеру в воскресенье?

          — Мы с сыном. У меня взрослый сын. Через месяц двадцать лет исполнится. Но, пожалуй, вы правы, хорошего понемногу. — Петровна вздохнула. То ли жаль ей было уходить из этого радушного леса, то ли сомневалась в заверениях «деспота» вновь  посетить эти места.

 
          Они настолько увлеклись поиском, что даже не заметили, как вышли из леса на большую поляну.

          Посреди неё угадывались развалины, густо заросшие гигантских размеров крапивой. Видимо, здесь когда-то стоял дом. Рядом огромная старая груша. Такая огромная, что Кошка присвистнула. Наверное, это и был заброшенный хутор.

          Поставив корзинку, она по высокой траве пробралась к стволу дерева. Обняла его. Где там! Ее возможности не хватило объять необъятное. Вдруг она почувствовала прикосновение к своим рукам. Горячие ладони, сильные и твердые, с той стороны захватили ее в плен. Она вздрогнула, высвобождаясь. Сбоку выросла фигура начальника. Странно. До этого она не думала о Вадиме Федоровиче, как о начальнике. А вот стоило ему прикоснуться к ней…
 
          Ирина прижалась спиной к исполосованному извилистыми дорожками корявому стволу старого дерева, поднимая голову вверх. По женской шее «пробежались» мужские пальцы. Неожиданный поцелуй был требовательным, жарким, дурманящим.

          Запах парфюма кружил голову, ноги предательски подгибались. Хотелось коснуться его лица рукой, зарыть пальцы в непослушные жесткие волосы на затылке, сильнее привлечь к себе и ответить на ласку этих мягких и порочно-жадных губ.

          Сквозь шум в ушах услышала выдох:

          — Ирина…

          Он прижимался к ней всем телом, вдавливая в ствол груши, вызывая ответное желание подчиниться его сильным рукам, увлечь в высокую пахучую траву, отдаться... Сжимал ее плечи, сдавливая, властвуя...

          Обоих закружило в вихре чувственного сумасшествия.

          Вадим, прикрыв глаза, с вожделением целовал женщину, которая неожиданно стала для него такой близкой и родной. Такой желанной и по-прежнему далёкой…

 
          Резкий толчок в грудь и последовавшая за этим звонкая пощечина отрезвили его. В ушах стоял шум от пульсирующей в висках крови. И отдающие горечью слова, прорывающиеся сквозь пелену спадающего желания, прозвучали, обдавая холодом, из уст зеленоглазой:

          — Зачем вы так, Вадим Федорович? Зачем эта ненужная притворная страсть? Хватит уже издеваться надо мной!

          — Господи, Ирина, какое «издевательство»? — возмутился непонятый в лучших чувствах Вадим. — О чем вы говорите? Не допускаете мысли, что нравитесь мне? Стал бы я тратить время на женщину, которая мне безразлична!

          Что он несет?! Немыслимо, непонятно, невозможно!

          Кошка сорвалась с места, невидящим взглядом осматриваясь вокруг. По проложенному пути через высокую траву по своим же следам направилась обратно. В лесу она ориентировалась неплохо, но сейчас, пребывая в возбужденном состоянии, растерялась, не зная куда идти. Сзади услышала шаги. Вадим с ведром и корзиной грибов шел к ней. Поравнявшись, выдавил из себя:

          — Простите, я не знал, что настолько вам неприятен.

          — Неприятен? Вы глумились надо мной целую неделю. Методично и со вкусом испытывали меня на стойкость!

          — Глумился? — сорвался на повышенный тон Коршунов. — Да я не знал, как вернуть ваше расположение ко мне! Ходил, унижался, кланялся, изворачивался! Пакеты, билеты, опята!

 
          Они, не глядя друг на друга, шли по лесу, не обращая внимания на окружающую обстановку. Вечерело.

          — Поздравляю, мы, кажется, заблудились, — вдруг остановилась Котова, осматриваясь.

          Продолжение: http://www.proza.ru/2017/04/08/1786