Первая любовь

Если вы не знакомы с Рупертом, считай что вы никогда не были в городке N около Лондона. Этот совершенно рыжий, кучерявый мальчуган десяти лет, был абсолютным наказанием для жителей города. Городок этот, кстати, один из тысяч или миллионов городов по всему миру, где почти у всех есть свои маленькие домики, чудные садики и обязательная скамейка у дома. С того момента когда Руперт научился чем-то увлекаться по-настоящему – а было это в шесть – считай тихая жизнь закончилась для всех – его родителей, его самого и всех кто попадался ему на пути. В эти самые шесть лет он посчитал, что каждое деревце бросило ему вызов и необходимо залезть на все что бы поставить их на место. Аптекарь сколотил не плохое состояние на зеленке в тот год. На следующий год Руперт увлекся жуками, и прочими ползущими тварями. Дома постоянно стоял мамин крик от набросившейся на нее очередной ползущие-летающее гадости. Однажды мальчик (монстр) даже ушел спать к жукам, потому как ему строго на строго запретили таскать их в дом, а бросить не было никакой возможности. Не известно отвечали ли они ему взаимностью, но сам Руперт горячо доказывал, что все крысы признают его теперь королем. В восемь Руперт посчитал себя достаточно взрослым для работы маляра, и перекрасил заборы и целые дома соседей в самые дикие расцветки, естественно против их воли, но разве кого волнует такая мелочь, когда на кон поставлено великое искусство, а может и будущее человека. Следующий год увлек ребенка военным делом, он сколотил «армию» (хотя, в сущности, простая банда из таких же сорванцов) добавил туда бродячих псов «для кавалерийскости» как утверждал сам военачальник. Правда скоро выяснилось, что собака не может выдержать веса здорового мальчика, пришлось оставить их в качестве оружия устрашения. Немедленно «армия» принялась уничтожать всех, кому не посчастливилось каким-то неведомым образом стать «немцем» или вызвать подозрения в том, что они сотрудничают с немцами.

-Берегись немчура, сейчас мы тебя поймаем, будешь знать, как обижать беззащитных – вопили с дюжину глоток и примерно столько же собачьих голосов вторили им лаем.
Вот тут начинался самый настоящий ад для несчастных. В основном это были дети с соседней улицы, или заезжие торговцы, путешественники. Доставалось всем крепко. Надо отдать должное Руперту, руководителем он был от Бога. В его отряде стояла железная дисциплина, остальные мальчишки боялись его, а собаки уважали и видели в нем вожака стаи. Родители давно махнули на свое чадо рукой, смысл контролировать то, что даже черт не может. Была только одна просьба не нападать на соседей. Руперт подчинился, соседи жили в безопасности. Короче войне и нападениям в городе не было конца, кто-то даже предлагал отправить Руперта на войну с Гитлером, через неделю Берлин падет и будет зачищен, клялись они, была даже мысль написать господину Черчиллю с просьбой помочь, куда-то направить эту бушующую как ураган силу носившую имя Руперт.

В тот год, когда война уже кончилась (не для Руперта, и его «бойцов», как он гордо их именовал, конечно же), умер приходской священник. Это был добродушный, одинокий человек, которого все любили. Сама по себе эта новость не сильно повлияла на Руперта, жизнь и смерть не имели для десяти лет никакого смысла.
Новый пастырь назначен был быстро, а прибыл еще быстрее. Это был высокий, худосочный, сутулый мужчина средних лет и аскетичного вида. Он прибыл с женой, для которой заболеть было совсем не проблема, и дочерью, красивой темноволосой девочкой лет девяти. Жители города восприняли приезд нового священника со здоровым недоверием. Все-таки предыдущий пастырь, отец Джон, сорок лет наставлял жителей города на путь истинный, как мог, наставлял. С кем выпивал, что бы вразумить, с кем дрался (без злости, а просто что бы быть услышанным), с кем денно и нощно молился, рука об руку. Он берег их самые сокровенные тайны и этим сохранил не одну семью, он действительно оберегал души и судьбы своей паствы – его любили, уважали, для всех он был как отец родной, как для сирот, так и для мэров города. А новый, отец Малколм, держался как-то холодно, отстраненно, прикрывая свою неуверенность напускной аскетичностью. Всю свою жизнь проработав в канцелярии епископа, он наконец-то добился того чего хотел, свою паству, добился и растерялся. Собственно эта новость тоже прошли мимо Руперта, но вот единственная дочь священника, не совсем прошла мимо. Девятилетняя Ева по всем параметрам была красивым ребенком, черные, ниспадающие до самой поясницы волосы к которым сбоку была приколота красивая синий гребешок, белая кожа, глаза не-то зеленые, не-то синие, пронизывающие как у кошки. Руперту она настолько понравилась, что в первый день, когда он ее увидел, он аж плюнул на нее от восторга, а что сделала Ева, вы спросите? Она лишь смерила его презрительным взглядом, хмыкнула, так, будто он вовсе не достоин ее внимания, повернулась и ушла. Мальчик был покорен до глубины души. Всю следующую неделю «армия» ни на кого не нападала, не устраивала засад и не проводила учения. Можно сказать, что Бог услышал молитвы людей, а Руперт ходил как в воду опущенный со своей Полли – помесью ирландского волкодава неизвестно с кем (после провала идеи использования собак в качестве коней, каждому все равно достался свой «конь», у «генерала» это была Полли). Ему как-то все сразу разонравилось.

-Жалко война кончилась – сказал один мальчик однажды, когда они с Рупертом сидели на лавочке перед домом последнего.
-Тебе нравится война – удивленно спросил Руперт.
-Можно было видеть, как летают самолеты – мечтательно ответил другой глядя в небо.
-Ричард ты же самый старший из нас – обратился Руперт – скажи, а какие мальчики нравятся девочкам?
-Мама мне говорит, что женщинам нравятся джентльмены – ответил тоном знатока Ричард, которому было одиннадцать.
-А кто это?
-Не знаю, но мама говорит, что это точно не папа.
-А еще наверно смелые – задумчиво произнес Руперт.
-Наверно – Ричарду было видно, не интересна эта беседа, так волновавшая его друга.
В тот же вечер Руперт набросился на маму занятую своими обычными делами на кухне. Мама была так озабочена чем-то, что не заметила, как ребенок пришел на кухню с собакой
-Мам, а кто такие джентльмены?
-Ну, это такие очень воспитанные, уверенные в себе люди, а еще они жутко умные, а зачем тебе – спросила мама.
-Ричард сказал, что девочкам нравятся джентльмены – ответил Руперт и тут же спросил – а папа джентльмен?
-Ага, сейчас, разбежался – но тут же поправилась – то есть да, конечно, твой отец настоящий джентльмен, и вообще Руперт, ступай, поговори с отцом, у меня голова болит. И сколько раз я тебе говорила, не таскай ты в дом всякую гадость.
С этим мама указала сыну на собаку, с которой тот забежал домой, даже не обратив на это  внимания от возбуждения. А Полли до конца не веря своему счастью, держалась боязливо, будто боялась лишним движением лап или хвоста разрушить мираж своего пребывания в доме.

-Папа, а ты джентльмен – вдруг накинулся теперь уже на отца мальчик.
-Надеюсь – ответил отец, погруженный в тетрадь с какими-то скучными цифрами, он тоже не заметил, что сын ворвался к нему в кабинет с собакой – а что ты это вдруг.
-Просто понимаешь – все говорят, что женщинам нравятся джентльмены, и если ты джентльмен, то значит и я тоже, я же твой сын – выпалил Руперт.
-Эх, сынок, если бы все было так легко – ответил отец обреченно – если бы так легко можно было стать джентльменом, если бы можно было так легко сказать что нравится женщинам, то половину всех грехов можно было вычеркнуть из книги судного дня. Одно я знаю, точно, женщины любят подарки и чем дороже, тем лучше.
С этой новой информацией, полученной от отца, Руперт задумчиво ходил весь вечер и все следующее утро. В обед он повстречался с Евой. Незнакомый доселе прилив чувств нахлынул на него, и не зная как с ним справится, он подбежал к ней, схватил за руку и завопил

-Ты мне нравишься, поняла, нравишься, я тебе сказал.

Новые подруги, с которыми шла Ева из школы, были местные девочки и, завидев красное лицо Руперта зная, что это не к добру, разбежались кто куда, одна пастырская дочь осталась, ну еще кричащий ей признание прямо в лицо Руперт.

-Ну и что – ответила девочка как можно более презрительным тоном, хотя сама не на шутку испугалась.
Правда, и что теперь-то?
-Не знаю – устало ответил Руперт, теперь волна спала, и он чувствовал какую-то эмоциональную усталость.
-Тебя ведь Руперт зовут – спросила Ева
-Да
-А меня Ева, зачем ты плюнул на меня в первый день – спросила она, в ее голосе чувствовалась обида
-Не знаю – ответил Руперт – ты мне так понравилась, что я не знал что делать.
-Мама говорит, что бы понравится женщине нужно быть нежным – с очень умным видом сказала Ева – а еще она сразу же сказала, что ты в меня влюблен.
-Я не влюблен в тебя понятно – закричал Руперт, до глубины души оскорбленный этим новым словом, значения которого он не понимал – ты мне просто сильно нравишься.
«Влюблен тоже мне подумаешь, слово-то какое, небось, оскорбительное какое-нибудь» подумал Руперт.

Они замолчали.

-Можно я тебя провожу – неуверенно спросил Руперт.
-А твоя собака не кусается – спросила девочка, она только сейчас заметила, что Руперт не один и жутко испугалась.
-Полли-то – весело переспросил Руперт, ткнув собаку в бок локтем от удовольствия – Полли и мухи не обидит.
-Ну, тогда проводи.
Сначала они шли молча, потом Руперт спросил
-Тебе нравятся джентльмены?
-Не знаю, а кто это?
-Это как мой отец – пояснил Руперт.
Ева пожала плечами.
-А подарки тебе нравятся?
-Конечно, разве тебе они не нравятся – спросила Ева.
-А хочешь, я тебе что-нибудь подарю?
-Но у тебя ведь совсем нет денег, ты ведь еще маленький, что бы иметь деньги.
-А ничего, не беда – махнул рукой Руперт – у папы они есть, я ему скажу, он купит, а я тебе подарю.
-Ну, тогда хочу – ответила Ева смущаясь.

Весь следующий день Руперт провел в ожидании приходы отца с работы. Еще с вечера он попросил у отца купить красивую заколку, и все выложил как есть, зачем ему заколка, и что это за Ева такая. Отец слушал его все так же погруженный в тетрадку со скучными цифрами. Лишь в конце он выдал

-Да конечно Руперт.
-Ты обещаешь?
-Обещаю, и не таскай собаку в дом сколько раз тебе говорить.

От слишком волнительного ожидания Руперт не выдержал и побежал на улицу, несмотря на холод, ходил взад и вперед перед домом в ожидании подарка. Что бы хоть как-то отвлечься Руперт снова и снова рисовал себе картину того как будет вручать подарок Еве, видел ее не то голубые, не то зеленые глаза, он репетировал каждое слово, каждую реплику, даже ее слова и реплики были отрепетированы на зубок.
«Жаль, у меня нет часов» подумалось Руперту «вот взрослым хорошо, у них свое время».

Из-за угла наконец-то замаячил знакомый силуэт спасителя. Шляпа, пальто, походка – да определенно этот папа, и он идет с подарком, наверняка с ним.
-Папа, ты принес, заколку – ринулся Руперт навстречу, с красным от улыбки и счастья лицом.
-Нет – резко, даже грубо ответил отец – далась тебе эта заколка, вон иди, играй как все нормальные дети и не доставай меня.
-Но папа, ты же обещал, ты сказал что принесешь – растерялся Руперт.
-Я забыл – раздраженный тем, что его отрывают от мыслей, бросил отец.

Он шел дальше к двери, Руперт плелся за ним, потерявшийся от порушенной надежды, не смеющий возразить, разрываемый собственными  эмоциями на части, он боялся даже сделать неосторожный шаг, так как думал, что сейчас разобьется или убежит очень далеко на худой конец. У порога отец повернулся и, ткнув пальцем на Полли рявкнул
-Не смей заводить эту тварь.

Руперт резко затормозил от удивления рычащего отца вырвавшего его из думы и остался стоять пока дверь за родителем с шумом не закрылась. От этого хлопка мальчика передернуло. Он упал на скамейку, Полли уселась напротив.

-Он забыл Полли – грустно сказал мальчик – папа забыл.