Письмо 530. 05 04 14. Оnce more about Him.. and He

once more about Him... and Her.... романтичный поступок создал легенду...он нашел способ напоминать о себе возлюбленной...более красивый...более совершенный... более благородный...способ...



Владимир Маяковский

ПИСЬМО ТАТЬЯНЕ ЯКОВЛЕВОЙ

В поцелуе рук ли,
губ ли,
в дрожи тела
 близких мне
 красный
 цвет
 моих республик
 тоже
 должен
 пламенеть.
Я не люблю
 парижскую любовь:
любую самочку
 шелками разукрасьте,
потягиваясь, задремлю,
сказав -
тубо -
собакам
 озверевшей страсти.
Ты одна мне
 ростом вровень,
стань же рядом
 с бровью брови,
дай
 про этот
 важный вечер
 рассказать
 по-человечьи.
Пять часов,
и с этих пор
 стих
 людей
 дремучий бор,
вымер
 город заселенный,
слышу лишь
 свисточный спор
 поездов до Барселоны.
В черном небе
 молний поступь,
гром
 ругней
 в небесной драме, -
не гроза,
а это
 просто
 ревность двигает горами.
Глупых слов
 не верь сырью,
не пугайся
 этой тряски, -
я взнуздаю,
я смирю
 чувства
 отпрысков дворянских.
Страсти корь
 сойдет коростой,
но радость
 неиссыхаемая,
буду долго,
буду просто
 разговаривать стихами я.
Ревность,
жены,
слезы...
ну их!-
вспухнут вехи,
впору Вию.
Я не сам,
а я
 ревную
 за Советскую Россию.
Видел
 на плечах заплаты,
их
 чахотка
 лижет вздохом.
Что же,
мы не виноваты -
ста мильонам
 было плохо.
Мы
 теперь
 к таким нежны -
спортом
 выпрямишь не многих, -
вы и нам
 в Москве нужны,
не хватает
 длинноногих.
Не тебе,
в снега
 и в тиф
 шедшей
 этими ногами,
здесь
 на ласки
 выдать их
 в ужины
 с нефтяниками.
Ты не думай,
щурясь просто
 из-под выпрямленных дуг.
Иди сюда,
иди на перекресток
 моих больших
 и неуклюжих рук.
Не хочешь?
Оставайся и зимуй,
и это
 оскорбление
 на общий счет нанижем.
Я все разно
 тебя
 когда-нибудь возьму -
одну
 или вдвоем с Парижем.