Путешествие в астральные миры
На улице было ещё совсем светло. Слабые, и уже уходящие на покой блики вечернего солнца падали своими лепестками на голые ветки пока ещё обнажённых деревьев. Мы шли с Доном Хуаном по улице, названия которой я попросту не знала. Я не знала, откуда взялась эта улица и как мы на неё попали. Я была так увлечена беседой с наставником, что попросту не заметила того, как произошла смена обстановки и мы оказались в районе, который был для меня вовсе незнаком. Я не решалась задать Дону Хуану вопрос относительно названия места, где мы находимся, потому что где-то внутренним, каким-то мне ещё непонятным чувством подозревала, что не всё так просто. Единственное, что я чётко уловила в своих ощущениях, так это новизну обстановки. Может быть, именно этого хотел добиться Дон Хуан, когда приглашал меня на встречу. Это он сделал сам. Инициатива исходила от него. Впервые за всё время нашего с ним общения. Он пропал на несколько месяцев после нашей последней встречи, и я о нём не могла ничего даже узнать. Трудно объяснить это состояние, но каким-то внутренним чувством понимаешь, что человек попросту исчез из реальности, в которой живут все люди. Вот он был, и теперь его - нету. Где-то я понимала, что это звучит с точки зрения обычного человека как-то бредово. Что значит, был и нету? Умер, что ли?
Вот именно. Как объяснить обычным людям, что исчезновение из реальности может осуществляться и без физической смерти. Почему я знаю, когда можно звонить своим подругам, а когда нельзя? Нельзя тогда, когда они спят или находятся не в этой реальности. Я это чувствую. Это же просто. Так же я чувствовала, что и Дона Хуана нет в обычной для всех реальности. Будто бы он спал. Но спать невозможно несколько месяцев подряд! Значит, он был в медитациях. Это тоже своеобразный сон, только осознанный и полностью контролируемый сознанием. Не так как сновидения, в которых исполняешь роль, данную тебе. В медитациях всё по-другому. Но с чего же начался наш разговор?
- Мы с тобою не встречались несколько месяцев. И на это была причина. Наверное, ты помнишь мои слова относительно страха, который держит человечество в полном заточении его иллюзии. Помнишь, что мне пока не было знакомо то, что ограничивает мир человеческого восприятия. Я преодолел этот барьер ещё в прошлой жизни, и теперь мне ничего не стоило просто перешагнуть его, как через незначительную преграду. Возможно, то, что я не совсем пока осознаю последние годы своей прошлой жизни, и это создает мне препятствие к познанию причин страха - этого великолепного механизма коллективного управления. Но я уже близок к разгадке чуда. Очень близок. Однако не ради этого мне нужно было с тобою встретиться. Ради другого. Тебе нужна свобода. Свобода для того, чтобы ты могла спокойно встать на путь ученичества. Но свобода твоя ограничивается миром материальных забот. Если быть точным, то отсутствием свободных денежных средств. Разве не так?
Я задумалась. Как-то этот вопрос не особо тяготил меня в последнее время. У меня было всё необходимое для того, чтобы я продолжала учёбу в универе. Что имел в виду Дон Хуан, говоря об ученичестве? Разве учёба в университете не считается ученичеством?
- Но я и так учусь. И у меня всё с деньгами в норме! - попыталась я поспорить с Доном Хуаном, хотя прекрасно представляла, что наставник что-то другое имел в виду. Все-таки месяцы отсутствия общения дают о себе знать. Я забывала, кто рядом со мной.
Дон Хуан улыбнулся. Я скорее почувствовала улыбку, нежели увидела. Это трудно передать словами, когда чувствуешь тепло чужой улыбки где-то в глубине того, что называют люди душой.
- Да-да, конечно. У тебя с учёбой в государственном заведении всё в порядке. Но я имел в виду иную учёбу, говоря о пути ученичества. Ученик изучает законы запредельного мира. А студент изучает законы этой реальности. Всё, что изучается тобою в институте можно воспринять через систему физических чувств, но вот то, что ученик начинает постигать в мире запредельном, уже невозможно воспринять обычными чувствами. Нужно чуть больше. А для этого необходимо выходить из этого мира, удаляться. Но, удаляясь из этого мира, ты начинаешь терять с ним связь. А эта связь тебя кормит, поит, одевает и даёт возможность учиться. Связи не будет – не будет на первое время возможности кормиться, пить, одеваться и учиться. Но это только на первое время. Этот период ученичества называется путем испытаний. Ты привыкла всё получать из реального мира с помощью реальных инструментов. Тебе тяжело будет отказаться от этой привычки. И она тебя будет тянуть назад, в мир реальных физических чувств. Вот этот период и называется путём испытаний.
- Меня ждут испытания?
- Путь испытаний появляется тогда, когда на чашу весов начинает ставиться реальность мира иных восприятий, при этом чаша весов мира этих восприятий пока что полностью перевешивает. Представь сколько времени и упорства необходимо тебе будет проявить, чтобы уравновесить эти весы. Рано или поздно чаша весов, где находится реальность иных восприятий, должна быть перевешена. Это длительный путь. И это путь испытаний. Ведь материальные, физические чувства они постижимы, а чувства тонкого мира – эфемерны и блёклы. Для тебя, сейчас. Разве не так?
Я кивнула.
- Потом всё должно будет измениться. Чувства этого мира, твои физические чувства станут для тебя вторичными. Но вот чувства тонкого мира приобретут все краски и оттенки этой реальности, умноженные в десятки раз. Это трудно передать словами. Вот почему я говорю об ученичестве, а не об учёбе. На учёбу ты ходишь всё время. Ты изучаешь строение этого мира, и за это тебя этот мир благодарит материальными средствами, благами, деньгами. Называй, как хочешь. Но завтра ты сможешь уйти из этого мира. Новый мир тебя ещё не встретит, поскольку он тебя ещё не знает, а старый мир начнёт тебе ставить различные препятствия. Ведь ты по его меркам предала его. Ушла от его ценностей. Ты понимаешь меня?
Я старалась понять Дона Хуана, но у меня никак не могло уложиться в сознании то, что он говорил. Разве нельзя жить и в этом мире и в другом? По очереди. Тогда шаг за шагом я преодолею разницу восприятия миров. Мне так казалось, и поэтому я напрямую задала вопрос:
- А разве нельзя быть в реальности и этих и иных восприятий? Одновременно!
- Можно. Но реальность этих восприятий будет превалировать. Не только у тебя, у всего человечества. Так будет продолжаться не одно тысячелетие. Рано или поздно равновесие миров будет достигнуто. И затем этот мир исчезнет. Новый мир будет создан заново и новые люди опять будут его совершенствовать, исходя из собственных потребностей, новых для него чувств. Начнётся новый цикл, но для всех он начнётся нескоро, а для тебя он может начаться просто завтра.
- Как так? – не поняла я.
- Завтра ты можешь стать на путь испытаний. У тебя достаточно знаний для того, чтобы понять эфемерность этого существования. Теперь понимания будет мало. Понадобится ещё и осознавание. Полное. Безусловное. Без ограничений.
- Но как тогда быть с этой реальностью? Я ведь действительно от неё сильно завишу?
Я поняла, что имел в виду Дон Хуан, когда заговорил об ученичестве. Я поняла, что мне придётся уйти из мира коллективных иллюзий – а иначе это я уже не могла назвать – и войти в мир собственных внутренних чувств. Готова ли я к этому? Я сомневалась. И Дон Хуан заметил это. Поэтому я услышала сразу же ответ на свой не заданный ещё мною вопрос.
- В этом и заключается путь испытаний. Ты пока ещё не веришь в будущее, но уже не веришь в прошлое. Ты должна во что-то верить. Тебе кажется, что должна! Но это тоже иллюзия. Вера – это условность, Тот, кто знает, о внешних, будем говорить, божественных воздействиях на эту реальность, понимает, что вера – это одна из условностей, которые божества выложили на стол, чтобы люди им без условий, преданно и идеалистически верили. Тебе трудно это понять, поскольку божества для тебя – это сущности, созданные верой, но не осознанные собственным знанием. Ты можешь в них продолжать верить, но тогда твоё сознание, то есть ты, будешь в реальности обычных мироощущений. Но ты можешь их познать, если твоё сознание перейдёт в мир тонкого чувствования. Надо лишь понимать, что человеческое сознание на самом деле не из этой реальности, оно из реальности тонкого чувствования, но сейчас оно находится в заточении пяти физических чувств этого мира. Понимаешь?
Я кивнула. Мне тяжело было признать правоту Дона Хуана, поскольку она ломала все сложившиеся за много лет этой жизни устои. Но я понимала, что иного выхода у меня не было. Ведь именно я создала образ моей жизни в своём сознании, который материализовался для меня, и я была той конкретной персоной, которая это делала. Я начинала понимать всю свою ответственность за создаваемый мною же мысленный образ своей жизни. Только сейчас стала понимать. Потребовалось достаточно много времени, чтобы семена первых знаний, которые посеял наставник, дали всходы. И они, похоже, появились. Я чувствовала, что изменения происходят, теперь я их увидела. Увидела в себе. Я была на пороге принятия решения. И я кивнула головой. Скорее всего, для себя. Второй раз.
- Ну и прекрасно, - улыбнулся Дон Хуан, тогда тебя нужно будет провести в мир тонких ощущений, в мир тех же чувствований, которые тебе известны, но только существующих вне этих чувств. За их пределами. Ведь ты пользуешься очень многими чувствами, только пока их не понимаешь, поскольку они для тебя не совсем реальны. Ведь они вне этого мира, хотя и влияют на этот мир по-особому, по своим правилам. Но сначала я тебе хочу объяснить, что ты не совсем похожа на тех, кто тебя окружает.
- Я это и так знаю, - как-то вырвалось у меня.
- Я знаю, что ты знаешь, но ты пока не понимаешь своей непохожести. Своего основного отличия от обычных, как мы говорим, несовершенных или ещё средних людей.
Дон Хуан сделал паузу, чтобы я поняла смысл им сказанного. Я это как-то внутренне почувствовала. И эта небольшая пауза, действительно, дала мне понять, что я не могу различить свою непохожесть и дать ей чёткого определения. Это лежало за границей моего понимания. И эту границу я не ощущала, не видела, не понимала. Она была, я знала об этом, но вот её контуры были для меня очень нереальными, какими-то эфемерными, блёклыми, размытыми. Я вопросительно посмотрела на Дона Хуана. Он продолжил.
- У меня есть некоторый опыт того, что называется наставничество среднего человека. Он уже не тот несовершенный человек, который ещё не понимает мира тонких энергий, но он ещё тот, кто не отличает различия между тем, что его создало и тем, что он есть на самом деле.
- Это как? – опять непроизвольно вырвалось у меня. Но Дон Хуан вроде бы и не заметил моей нетерпеливости. Он продолжал в той же неторопливой размеренности тона, как и раньше.
- Видишь ли, ты появилась в этой реальности не случайно. Всё человечество сейчас находится на границе между одной действительностью, которая выстраивалась многие тысячелетиями и новой, которая только начинает появляться. Где-то в прошлой жизни ты прошла уже путь жертвы. Теперь ты уже воспринимаешь реальность, данную тебе, как нечто объективное с одной стороны и как не совсем совершенное, с другой стороны. Для других, кто ещё не вступал на путь духовных поисков в своих предыдущих воплощениях, эта реальность является основной, а все остальные – некое отражение этой. Хотя всё на самом деле не так. Это иные реальности фокусируются на этой и создают иллюзию её целостности. Но эта реальность не цельна. Вера в её цельность позволяет верить многим несовершенным людям в тот миф, что эта реальность незыблема и первична. Вера, как я тебе говорил – это продукт деятельности некого божественного сознания. Не более. Так же как и вся эта реальность. Вся она есть продукт чужих мыслей, которые кажутся многим людям собственными. Эти чужие мысли исходят из иных измерений, из других реальностей, но попадают в этот мир в окраске этой. Но как это сделано? Как надо было заставить человека уверовать в то, что в действительности есть продукт божества. Это было сделано с помощью того, что называется жертва. Это очень интересный механизм. Заставь человека верить, что он есть жертва, и он будет жертвой. Но вера – это безусловность, а вот жертва – это то, к чему эта вера прилагается.
- Вера и жертва, два этих понятия, между собою связаны в нечто единое! Так я понимаю?
- Вера создаёт жертву. Каждый человек, который не совершенный, то есть не духовный, верит в то, что есть кто-то другой, кто его лучше или хуже. Если средний человек уже вступил на духовный путь, то лучшим или худшим будут некие божества. Бог и сатана есть: разве это не доказательство?
Я кивнула, понимая, что на такой разделённости построена всякая вера.
- А если человек ещё находится в вере исключительности материальной реальности? То совершенством будет любой кумир, которого он создал себе в своём её материальном мировосприятии. Кумир – это человек. Помнишь библейские слова «не сотвори себе кумира»? Это как раз про таких людей, которые несовершенны.
- И также они создают и негативные образы!
- Именно. Но вот человек начинает понимать, что духовный мир существует. Он пока проявляется в виде отдельных эпизодов его жизни. У такого человека продолжает работать то, что называется вера. Он уже верит некому духу, душе. Он ещё не знает, что это такое, но уже понимает, что нечто материальное существует. Средний человек, видя несовершенство этого мира, понимает, что божества, сотворившие его, тоже несовершенны. И он начинает стремиться этот мир усовершенствовать. По своему образу и подобию. По внутренним меркам, которые ему кажутся совершенными. Это я тебе рассказываю о сути одного из тех, кто ещё не вступил на путь ученичества, но уже стремится к нему. Понимаешь, чем отличается путь стремления от пути ученичества?
Я пожала плечами. Разве есть разница в определениях? Для меня был далёк мир, о котором мне рассказывал Дон Хуан. Пока далёк.
- Это естественно. Тебе трудно отличить то, что не может быть различимо. Ученичество и стремление быть учеником не одно и то же. Ученик начинает учиться тому, как построен этот мир, эта реальность. Стремящийся же пытается подстроить эту реальность под себя, меняя свои духовные составляющие, которые он материализует. И это главное отличие. Стремящийся всегда находится в состоянии жертвы, поскольку он находится в процессе смены себя. Он нивелирует свой мир под некие принципы придуманной им и уверованной духовности. Ученик же не меняет себя, он меняет своё миропонимание окружающего и это миропонимание начинает впоследствии менять ученика.
- Значит, стремящийся старается изменить себя под реальность, а ученик меняет реальность под себя? Правильно я поняла?
- Верно. Ученик, как некая самость или сознание, уже не жертва. Жертвой становятся его взгляды, которые ограничивали его же сознание. Это очень интересный момент.
Дон Хуан задержал своё движение, и это сделало своё дело. Я сбилась с шага и несколько опередила его. Я остановилась и вопросительно взглянула на своего наставника.
- Всегда нужно остановиться, чтобы понять правильно ли ты идёшь. Всё должно быть в единой размеренности с жизнью. Или в размере собственных понятий, внедрённых верой, которые к окружающей жизни не имеют ничего общего.
Я поняла и взяла его под руку. Теперь мы должны были идти синхронно.
- Всё человечество сейчас находится в состоянии жертвы. Это нормально, это естественно, это есть следствие некоторых ошибок прошлого. В состоянии жертвы осуществляется выравнивание жизни тонких проводников человека, его энергетических составляющих. Это пока трудно понять, но со временем ты это увидишь. Жертва необходима, жертва – это условие существования в этой реальности. Хочешь ты того или не хочешь, но в этой реальности существует некая иерархичность. Ты про неё знаешь. Такая же иерархичность имеет место быть в иных реальностях, но там жертва неприемлема. Попасть в иные реальности и чувствовать себя в них комфортно, будучи жертвой невозможно. Это нужно понимать.
- Значит, пока я нахожусь в состоянии жертвы, мне закрыт доступ в иные реальности?
- Но ты уже не жертва. Ты прошла путь жертвенности в своей прошлой жизни. Может быть не в одной. И я тебе помогал проходить этот путь. Мы бы не встретились сейчас, в это загадочное для человечества время перемен, если бы у нас не было для этого задела. Этот задел был сделан в прошлой жизни. Но очень многие из тех, кто мне встречается сейчас на пути моей жизни, возникают в первый раз. Много из них - стремящиеся, те, что находятся ещё в состоянии жертвы. Они мало осознают это. У них не получается движения по пути духовности, их сбивает ритм повседневной жизни, они поклоняются материальным идолам и тому, что их производит. Материальный мир для них кажется совершенством, но они не могут постичь этого совершенства, поскольку находятся в состоянии жертвы. Их мир постоянно меняется, они не замечают этих перемен, их преданность в идеализм держит их же взгляды в недвижимости.
- То есть, они верят в то, что верят, но при этом не знают во что?
- Правильно. Мир постоянно меняется. Но они не замечают этих перемен. Однажды вдруг они начинают понимать, что в мире что-то изменилось, что-то произошло. Мир стал не таким, как должен быть, но они не заметили, когда это произошло и почему это случилось. Они находятся в состоянии жертвы, и как всякая жертва они пытаются найти виновника перемен. Жертва постоянно ищет своего палача. И она всегда его находит. Она не может его не найти, потому что она жертва, а состояние жертвы всегда ощущается в реальности. Всякое жертвоприношение происходит на глазах созерцающей этот акт, публики. И для этой публики, тот, кто себя вводит в состояние жертвы, должен иметь палача. И тогда для всей созерцающей публики на устах жертвы появляется имя палача.
- Но это же вымысел! – воскликнула я.
- Вымысел. Но на самом деле он такой же палач, как и тот, кто приносит в жертву того, кто изъявил принести себя на алтаре добровольно. Разве шаманов, жрецов можно назвать палачами? Они приносили, приносят, и будут приносить уготованную для таких случаев жертву, исполняя церемонию. Ягнёнок, агнец божий, арий с маленькой буквы, поскольку он ребёнок овцы – так можно назвать тех, кто уже знает о духовности, но не понимает, что их жертва давно уже принесена. Они всякий раз отдают своё неплотное тело тем, кто взялся исполнить для них роль духовного церемониймейстера по их собственному же заказу.
Я не понимала, для чего мне это говорит Дон Хуан, но ждала, что рано или поздно он раскроет причину столь отвлеченного повествования о жертве и о тех, кто эту жертву приносит. Я была терпелива. Я обязана быть терпеливой. Может быть, это была моя жертва?
Дон Хуан почувствовал, что я несколько отвлеклась вниманием от его столь непонятного для меня повествования. И он сменил тон.
- Ты не жертва. Ты не ищешь своего палача. Ты вступила на путь ученичества, но пока ещё сама не понимаешь этого. Тебя будут окружать те, кто пока ещё только стремится стать учеником. Из них большинство жертвы. И эти жертвы будут ломать твой путь, будут мешать твоему сосредоточению на цели, постоянно обвиняя кого-то в своих неудачах. Они будут клеймить придуманного ими же самими палача, тем самым, пытаясь оправдать себя и своё бессилие перед реальностью, которая постоянно меняется и за которой им не угнаться в виду их преданности некому идеализму. Идеализм, безусловно, существует. Но нельзя быть преданным тому, чего ты не понимаешь. А идеализм возможно лишь понять при достаточно высоких посвящениях, когда жертва принесена, и вознаграждение за эту жертву в виде очередного откровения получено. Пусть высокопарно, но действительно так!
Дон Хуан улыбался. Он ждал от меня вопросов и уточнений.
- Значит, стремящийся ещё не может отличить духовное от материального?
- Нет чёткой границы между одним и другим.
- Он видит причину своих неудач во внешнем мире?
- Абсолютно верно. Его духовные неудачи облачаются в иллюзию плотного плана. Он ищет оправданий в том, что ему пока ещё непонятно.
- Но ведь жертва приносится в духовном плане?
- Жертва материальна, но она заменяется духовностью. Это основное заблуждение тех, кто не видит разницы между миром построенных иллюзий и миром собственного строительства. Он находится в заблуждении наваждения. Это понятно?
- Наваждение следует понимать, как чужое духовное водительство? То, что пока ещё чужое?
- Вот именно. Чужое. Не своё собственное. Но чужого здесь, в твоей реальности ничего нет. Всё есть отражение тебя самой. Но пока есть чужое, тогда есть и жертва.
- Тогда надо принять чужое как самого себя! – неожиданно мне стало понятно, что необходимо делать.
- Вот именно. Пока есть разделённость между собой и не собой, тогда и будет существовать заблуждение жертвы.
- Правильно ли я поняла, что весь окружающий меня мир – это всё я?
- Только ты. Ничего иного быть не может. То, что ты не воспринимаешь своими чувствами – это уже не ты. Этот мир находится вне пределов твоей досягаемости. Но границы чувств имеют тенденцию к расширению. И так же должно расширяться твоё сознание. Если ты ставишь ограничение этому расширению тем, что чего-то не понимаешь, значит, ты прекращаешь расширять своё сознание. Ты переводишь себя в разряд жертвы.
Теперь я поняла идею Дона Хуана. Всё было просто. Если я кого-то обвиняю в этой жизни за свои неудачи, значит, я жертва. Если кто-то виновен в том, что у меня что-то не выходит, значит, я жертва. Если я что-то не могу понять, и это моё непонимание меня раздражает, значит, я снова жертва. Но ведь всё просто! Жертвы, получается, все. Ведь все чем-то недовольны жизнью!
- Значит, если я буду находиться в состоянии жертвы, то мне закрыт духовный путь?
- Тебе будет закрыт духовный путь, но тебе открыт путь религиозных откровений. Если кто-либо из новоявленных духовных наставников видит себя в роли жертвы и определяет своего палача – то это не духовный наставник, это религиозный деятель. Он проституирует преданность в старые идеи. А эти идеи построены на разделённости, неравенстве, а значит на проявленности жертвы и палача. Всё просто.
- Вот почему был нужен этот длинный разговор? Для того чтобы я могла различать, где есть те, кто чувствует себя чужой жертвой, то есть мешающие моему движению вперёд и те, кто видит в своей жизни проявление безусловной жертвенности былым идеалам, которые были навязаны им ранее, извне.
- Так отличаются стремящиеся от учеников.
- Ага, ещё раз. Стремящийся будет всегда жертвой внешних обстоятельств. Ученик будет жертвой внутренней убеждённости в некий идеал? И тот и другой – жертва. Но ученик не будет искать палача во вне. Он есть сам себе палач. Я правильно поняла?
- По-моему, достаточно правильно. Из тебя выходит смышленая ученица! – Дон Хуан нежно мне улыбнулся, - но это всё была преамбула. Для того чтобы ты вдруг не пошла путём инволюции, то есть не стала тем, кто в чём-то сомневается. Я тебе сейчас буду говорить о том, что для тебя было ранее неведомо, но чем, ты на уровне подсознания пользовалась.
Я вопросительно взглянула на наставника. О чём это он?
- Сейчас я хочу поговорить с тобой о внутренних чувствах. И не обо всех. Их очень много. Если я тебе скажу, что в современном человеке заложено осознание сорока девяти чувств, то это всё равно тебе ничего не скажет. Ты знаешь о пяти. Пользуешься ими открыто, а все остальные для тебя скрыты под одним загадочным названием, которое именуется как «шестое чувство»? И это так.
Я кивнула, потому что уже понимала, куда клонит Дон Хуан.
- Мы поговорим с тобою о вкусе.
- А при чём здесь вкус? Разве это такое важное чувство?
- Ты, наверное, уже не помнишь те библейские трактовки, которые излагались моим героем в той, первой рукописи?
- Я поняла, о чём ты. Об Адаме и Еве. О яблоке, которое было съедено Адамом. Я правильно поняла?
- В Библии не случайно выбран именно символ яблока. Этот символ заключает в себе знание тонкого вкуса. В Библии много чего заложено не случайно. Вернее, всё, что заложено в Библии не случайно, всё должно быть расшифровано. Хочу просто напомнить, если ты не помнишь, что Библия была записана со слов тех, кто обладал даром видения. Внутреннего видения. Виденная буквально картинка, всплывающая в сознании, трактовалась с помощью слов. Будем считать, что это ребус для тех, кто уже обладает даром различать вкусы и запахи. При этом я имею в виду тонкие вкусы и тонкие запахи. Вот почему так важно осознать чувство вкуса. В нём сокрыт ключ страданий человечества или его жертвы. То, что человечество находится в состоянии жертвы, у тебя нет возражений?
Я улыбнулась. Дон Хуан со мной заигрывал? Он же не считал меня дурочкой? Сам ведь только что сказал, что я смышленая ученица.
- Вкус – это особое чувство. Почему? Потому что оно является четвёртым чувством, которое было развито у человека и которое ему удалось осознать. Символ четырёх – это очень важный символ. Заметь, что крест, на котором находится распятый Иисус, тоже имеет четыре окончания. С четвёркой связано ещё много чего - в оккультном понимании символики числа «четыре». Нет смысла об этом говорить, поскольку тебе будет многое не ясно. Но именно постижение смысла всего, что окутано числом четыре, и есть цель нынешнего человечества. Заметь, я сказал число. Это не совсем одно и то же, что и цифра. В оккультизме число имеет особый смысл. Это специфика плотности энергии и вид духовных сущностей, которые в этой плотности проявлены. За четвёртым эфиром, энергией особой плотности, Буддхи, скрывается принцип всей нашей реальности. Этот принцип – Любовь и Мудрость. Вот почему интересен вопрос вкуса. Кстати, один из проходивших этап просветления, назвал свою телевизионную передачу «Смак». Что буквально переводится как «Вкус». Если знать, что через умы просветлённых в нашу реальность входят сознания божественных сущностей, то всё станет на свои места. Я не буду больше доказывать важность познания вкуса. Дальше ты поймёшь, как его можно использовать.
Дон Хуан сделал паузу, для того, чтобы я, наконец, поняла важность предстоящего учения. Мне не нужно было доказательств, но ценность вкуса я уже поняла.
- Вкус на самом деле – это синтетическое чувство. Оно качественно соединяет в себе два других, первичных – осязание и слух. Это звучит несколько неожиданно, но вкус – это тот чувственный атрибут, который делает независимыми три основных человеческих чувства, три принципа чувствования – слух, осязание и зрение. Заметь, что пословица «на вкус и цвет – товарищей нет» несёт совершенно иной смысл, нежели это может показаться изначально. Вкус и цвет – не товарищи. Цвет, который символизирует знание зрения, не имеет ничего общего со вкусом. Вкус, как я уже заметил – это синтетическое проявление слуха и осязания в их единстве со зрением. Сложно? Оккультный предмет не лёгок в своём усвоении.
Дон Хуан дал мне передохнуть, чтобы я смогла осознать предмет и новшество его знаний. Об этом я ещё ни разу не слышала. Ни от кого.
- Как и всякое чувство, вкус имеет семь градаций. Самая нижняя градация – это физический вкус. Он известен всем и каждому. Это чувство помогает нам безошибочно различать всё, что может быть пригодно для употребления в пищу. Пища, как ты знаешь, пока ещё является важным атрибутом человеческой жизни. Разве не так?
Я кивнула, понимая, куда клонит Дон Хуан. Физический вкус нужен для того, чтобы выжить, а тонкий вкус нужен для того, чтобы правильно жить. Я высказала ему эту мысль. И он со мной согласился, понимая, что сам натолкнул меня на этот вывод. По крайней мере, мне так показалось.
- А теперь я объясню тебе смысл вкуса на тонком плане. Ты ведь знаешь что такое воображение?
- Это способность визуализировать системные образы в пространстве внутреннего видения, - я попыталась дать более-менее четкое определение воображения, которое у меня откуда-то взялось в голове.
- Заметь, что визуализировать – это вторичный признак воображения. Вот системные образы – это будет первичный признак. Способность к визуализации принадлежит такому чувству, как зрение. Но я специально заметил, что вкус и зрение – не товарищи. А вот воображение – есть качественное, то есть тонкое ощущение вкуса.
Стоп! Я не поняла. До этого времени я считала, что моё воображение связано с моей способностью визуализировать те или иные образы. Теперь оказывается, что это несколько иное чувство. Визуализация была вторичной, а вот получается правильная визуализация, то есть вкусная, пригодная к употреблению в пищу – это и есть воображение. Я высказала эту мысль Дону Хуану.
- Ты верно подметила. Визуализация просто, без внутреннего слышания и, главное, внутреннего осязания, будет не более чем фантазирование. Это синтетическое чувство, которое объединяет внутреннее видение и внутренний слух, без осязания. Воображение вмещает в себя способность тонко вкусить визуализированный объект. Ведь физическое вкушение возможно лишь при знании названия предмета и его чувственном восприятии. Я специально останавливаюсь на этом, чтобы ты, будучи учеником, понимала насколько важно тонкое чувственное восприятие предмета, его духовное осязание. Это второе человеческое чувство, которое имеет самую прямую связь с четвёртым чувством, со вкусом.
Предмет оказался несколько сложным. Сложны были формулировки Дона Хуана, его безаппеляционное суждение относительно предмета разговора. Или это уже было изучение? И я задала ему вопрос, чтобы остановить поток информации.
- Мы находимся в процессе ученичества. Ведь так?
- Мы продолжаем находиться в этом процессе, но теперь это уже осознанное ученичество. Не то, которое было несколько раньше.
Я кивнула.
- С воображением мы разобрались. Теперь, будем считать, твой вкус будет более развит. По крайней мере, на один порядок. Потому что третий порядок вкуса, который ты можешь в себе заметить – это умение внутренне различать. Заметь, что воображение становится безусловностью. Теперь ты знаешь, что это такое, и чем оно отличается от фантазирования. Теперь встаёт вопрос о понимании тобою такого чувства, как различение. Ты уже прекрасно должна владеть способностью, которая позволяет тебе чувственно визуализировать предметы, давая им чёткие словесные определения. Так работает твоё воображение. Но ты ещё не можешь пока сказать, чей это продукт.
- Как не могу, - удивилась я, - мой, а чей же ещё?
- Вот именно, отсутствие чувства различения приводит к тому, что низкие эгоические проявления человека как личности, которые обуславливают природу обычного человека, преобладают над тем, что именуется Мыслителем. Это твоё высшее Я, твоё сверх-Я, о котором ты должна уже знать. Где в твоей чувственной визуализации присутствует эго, с маленькой буквы, и где в ней проявляется то, что называется ЭГО с большой. Ты сможешь различить?
Я пожала плечами. Вопрос был в действительности на засыпку. Сказать, что я не знала о своём высшем Я, это, значит, ничего не сказать. Я знала о нём, но как об объективной реальности. Оказывается, оно проявляет себя в моём тонком воображении. Я не догадывалась об этом.
- Пока что не смогу, - честно ответила я Дону Хуану.
- Но ведь это легко, - улыбнулся наставник, - если твоё воображение связано с проявлением тела желания или, как его называют, астральным телом, то значит, функционирует твоё низшее я, твоё эго с маленькой буквы, твоя личность. Если же вибраций тела желания не ощущается, то таким образом начинает функционировать твоё сверх-Я в реальности твоей души. Вот тебе и понимание чувства различения.
- А что такое тело желания? Как оно выглядит и как его осознать? – спросила я.
- Это - часть твоей души. Её средняя, если можно так выразиться, природа. Хотя это вполне условное определение. Представь себе свою душу, состоящую из нескольких тонких субстанций. Жидкая тонкая субстанция будет твоим астральным телом. Хотя, если её разогреть, условно, конечно, то она превратится в пар, и тогда эта часть астрального тела будет называться эфирным телом. Это - условные образы. Хотя эфирное тело человека – это, скорее всего сжиженный тонкий газ, нежели испарённая тонкая жидкость.
- Трудно для понимания. Но сконденсированная тонкая жидкость что-то тоже должна представлять?
- Это некое плотное астральное тело. Оно известно как иммунитет. Да и весь мир микроорганизмов, которые живут в нашем теле – это ничто иное, как сконденсированное в плотную материю тело наших желаний. Все желания, которые мы испытываем, живя в своём плотном теле, исходят из природы этого тела. Оно формирует впоследствии нашу личную оболочку, низшее я. Попробуй обойти смысл слов. Постарайся почувствовать природу этой части нашей души. Различи низшие желания и высшее предназначение. Это логически не осмыслить. Требуются медитации. Так что переложи осмысление на потом. Различение тогда и появится. У тебя возникнет ещё одна категория чувствования.
- Это ещё не всё?
- Да, следующим видом тонкого вкуса является такое чувство как интуиция. Оно идёт вслед за различением. После того как ты научилась различать воображение своего низшего и высшего проводников, ты начинаешь пользоваться только воображением высшего проводника. Этот проводник называется телом манаса.
- А у него какие параметры? – пошутила я. Дон Хуан поддержал шутку.
- Это газообразный тонкий проводник, пятый эфир. Он не такой тонкий, как четвёртый или третий, но он, по крайней мере, газообразный, в отличие от жидкого астрального тела. Но опять же, в каком месте подплана рассматривать это состояние. Например, в подплане эмоций ментальное тело будет жидким.
- А ещё есть подплан личности. Я правильно догадалась? – я перешла на игривый тон.
- И как ты должна была догадаться далее – это плотная форма ментального или газообразного тела. Все документы, паспорта, свидетельства – яркое тому подтверждение. Так проявляется в нашей реальности тело человеческой личности. Но это ещё не все образы.
- Есть ещё что-то заслуживающее внимания? – я поняла, что только такая форма общения может принести результата. Ведь то, о чём говорил Дон Хуан, мне было попросту непонятно и внове. Но если он посвятил себя этому труду – объяснять мне – значит это для чего-то надо.
- Ментальная прослойка или пятый подплан манаса, как мы выяснили, имеет газообразную природу, но выше находится подплан Буддхи. И между этим подпланом и ментальным подпланом имеется прослойка, некая невидимая граница, которая формирует всё тело личности человека – внешнюю оболочку всей его души. Эта прослойка называется Каузальным телом. Каузальный пишется с прописной буквы, тем самым мы показываем, что эти высшие планы – это планы божественного бытия. Из них к нам приходит информация о нашем предназначении. И эта информация запечатлевается нами в тонком воображении, которое мы называем интуицией. Теперь понятно, что такое интуиция?
- Понятно. Всё, что к нам поступает из запределов каузального тела или с планов божественного бытия, - я повторила, что мне сказал Дон Хуан, но была не совсем уверена, что правильно увидела картинку, которую он мне старался показать. Может, моё воображение ещё не успело поднатореть в этом деле? Мне было весело. Весело оттого, что я понимала, что ничего не понимаю. И Дон Хуан как будто угадал мои мысли.
- Тебе не обязательно осмысливать сказанное. Я передал тебе впечатление. В процессе медитаций оно обязательно у тебя сложится в законченный образ. А сейчас пока расслабься.
- Почему?
- Потому что пятое и седьмое чувство вкуса пока не могут быть тобою познаны. Я не могу их передать словами. Но передам впечатлением. Пятое чувство связано с тем, что видимые в твоём сознании чувственные образы начинают обретать некий ритмический рисунок, который тебе становится понятным. А седьмое чувство вкуса заключается в том, что сама начинаешь излучать то, что может быть воспринято другими и осознано ими во вкусе, в воображении, в различении, в интуиции, в ритмичности восприятия чувственного образа. Это пока что слова. Многое ещё непонятно. Но есть граница познания твоей реальности. После того, как ты её достигнешь, ты станешь богиней.
- Но где же шестое чувство вкуса? Ты о нём ничего не сказал.
- Разве? А оно и есть чувство совершенства. Чувство, когда ты осознаёшь себя богиней и после этого начинаешь светиться, излучая вкус. Это мы поговорили лишь о четвёртом чувстве, а таких в человеке семь и каждое из семи имеет свои семь градаций.
- Но это же путь к тому, как стать воплощённым богом.
- Именно, это путь к тому, чтобы реализоваться как богочеловек. Ты верно подметила.
Мне было немного не по себе. Неужели всё так просто и всё так сложно. Есть путь к достижению вершины эволюции. Осталось только пойти по нему. Мне очень захотелось задать Дону Хуану вопрос:
- А ты уже встал на этот путь?
- Если я о нём так просто говорю, то уже встал. Путь долог, но я уже не в самом его начале. Многая часть была пройдена в предыдущем воплощении. Некоторая часть в этом. Впереди ещё многие лета. Успеем стать тем, чем предначертано. Ты со мной?
Это был неожиданный вопрос. А у меня был выбор? Но ответила я игриво:
- Можно я подумаю?
И Дон Хуан понял мою игру. Но я так и не получила ответа относительно того, зачем мне нужно было знать так много про вкус. И я задала вопрос:
- И пока я думаю о своей будущей божественности, скажи мне, пожалуйста, зачем нам знать так много о вкусе?
Дон Хуан как будто ждал этого вопроса. Он вдохнул в себя воздух, задержал дыхание, а через полминуты выдохнул. Я с удивлением смотрела на наставника, не понимая цель таковых манипуляций со своими лёгкими. Это повторилось несколько раз. Вскоре он заговорил.
- Мы с тобою неоднократно говорили о том, что все люди на земле кажутся одинаковыми. Ведь верно? Две ноги, две руки, одна голова. Как их различить друг от друга? Ведь на самом деле они все разные по уровню своего развития. Нет в мире одинаковых людей. Но внешне отличия не увидишь. Что делать? Как их разделить по группам, чтобы легче было исполнить их желания.
- А зачем исполнять их желания? – удивилась я.
- Но мы же метим в боги. А боги исполняют желания людей. Что тут непонятного. Если по одиночке каждому жителю земли исполнять его желание, то не хватит и миллиарда лет на этот процесс. Уже подсчитано. Люди, обычно, через час забывают о чуде и требуют нового. Поэтому бессмысленно смотреть на одиночек. Нужно собирать их в группы. В группе факт чуда будет существовать в сотни раз дольше, нежели в сознании одного человека. Тоже проверено.
Я кивнула. Мы будем делать чудеса и только для групп. Одиночные чудеса делать не будем. А почему?
- А почему бы не начать с одиночных чудес? – не удержалась я от вопроса.
- Это уже было. Причём много раз. Самый кричащий в истории человечества факт – это чудотворство Иисуса из Назареи. Сколько он чудес натворил? А в результате был изгнан своим же народом из пределов земли обетованной. Про кресты и распятия я ничего не говорю, поскольку это всё байки для людей. А Иисус был похож на нас. Или мы на него? Неважно. Те же боги. Неужели бог мог себе позволить такое издевательство над собой, какое нам изображает арийское мировоззрение? Нет, конечно. Мы с тобой об этом уже говорили. Но вывод из этой истории один – не иди на поводу у народа. Собери его в кучу и показывай чудеса по своим правилам. Иначе они его превратят в распятие. Или им это потом покажут, как распятие.
Теперь мне стало ясно, что не надо делать. Не надо показывать чудеса одиночкам.
- А чудеса группам, значит, показывать можно? – хотела я подтверждения своих догадок.
- Для группы – это уже не будет чудо. Пару-вторую учёных в поддержку, несколько доказательных теорем, которые никто не поймёт, но с удовольствием выучит, и любое чудо станет законом природы. Любое. Мы же боги. Зачем нам доказывать всем свою божественность? Мы видим, чувствуем и слышим, обоняем и вкушаем в десятки раз больше, нежели это делает обычный человек. Обычному человеку достаточно этой реальности. Он пресыщается уже тем, что даётся ему через обычные чувства. Нам же этого мало.
- Почему? – удивилась я.
- Потому что мы древние. То, чему обычный человек лишь начинает учиться и привыкать, мы уже освоили в более ранних эпохах. Вот почему мы заговорили о вкусе. Зрение, осязание и слух нами освоены давно. Обычный же человек только их начинает осваивать. Он учится говорить и слушать, не понимая, что этот вербальный механизм создан лишь для начала контакта между индивидами. Обычный человек будет искать в общении зерно истины, но этого зерна там нет. Обычный человек не знает о глубоких чувственных переживаниях, заменяя их кратковременными сексуальными утехами, которые способны лишь на доли мгновений сублимировать состояние истинной любви. Обычный человек будет пользоваться своим физическим зрением и возможными фантазиями лишь в рамках дозволенного ему, этой реальностью. Ему ни за что не изобрести велосипед! Это образное, конечно, высказывание. Уровень его зрительного восприятия ограничен рамками мира реальностей. Это уже проверено. Я проделывал эксперименты с обычными людьми. Я помещал в поле их зрительного физического восприятия объекты, которых нет в этой реальности. Понадобилось восемь месяцев и эти объекты появлялись, наконец-то, в их сознании. Но эти восемь месяцев в их умах шла безостановочная борьба между миром прошлого и миром будущего. Обычный человек слаб. Поэтому обычный человек отдает все свои силы на борьбу со своими соплеменниками, а не на созидание.
Мне очень захотелось кое-что уточнить у Дона Хуана, и я его перебила.
- Поэтому нельзя обычным людям показывать чудеса по одиночке. Я поняла!
Дон Хуан посмотрел на меня удивлённо.
- Когда ты будешь с ними один на один – они примут тебя за своего. Они же обычные. То есть немного примитивные. Ты будешь делать им чудеса, а они будут с тобою бороться. Ведь они запрограммированы на войну! Я права?
Дон Хуан кивнул головой.
- Безусловно, ты права. Я не хочу тебе говорить о причинах, побудивших возникновение конфликта, но они есть. И эти причины божественного плана. Слабый, то есть обычный человек легко поддаётся идее конфликта. Развитый человек воспримет идею конфликта как некий атавизм. Его должны удивлять состояния мыслей, которые существуют в уме обычного человека. Вот почему нам надо людей собирать по группам. По группам их чувственной развитости. Вернее, они уже собираются и без нас. Мы должны лишь понимать, что кому дать. Слепым бессмысленно показывать чудеса, а глухим нет надобности музицировать. Всё ведь просто. Мы боги, пусть только будущие, но люди под нашей ответственностью.
- Все?
- Безусловно, все. И даже самые плохие, в их понимании слова. Есть просто недоразвитые. Кстати, самые плохие, как правило, скрываются в массах людей под маской самых хороших. Это своеобразная мимикрия. Так труднее их распознать.
Я понимала, что нам предстоит сделать в будущем нечто очень важное. Я ещё не понимала, что это будет, но Дон Хуан меня уже начинал готовить. Он понял, что я немного отвлеклась в мыслях, поэтому переключился на старую тему нашего разговора.
- Вот вкус есть не у каждого. Вернее, он может быть развит, но только физического свойства. Воображение, различение, интуиция… наличие этих чувств отличает развитого человека от неразвитого, обычного. Всё очень просто.
- Но почему вкус не у каждого? С чем это связано?
- Вкус развивался в атлантическую эпоху. Древние люди посвящали всё время существования в этой реальности на то, чтобы исследовать возможности нового чувства. Новые люди - те, которые появились в результате атлантических экспериментов, посвящали всё своё время утехам. В основном сексуальным. В результате этого, понятное дело, они наказывались богами, как не тривиально это звучит, и оставлялись «на второй год».
- Как это?
- Воплощались в людях того же толка и той же формации. Без опыта никуда по эволюционной лестнице не продвинешься. Поэтому у них не развит вкус. Они потратили время пребывания на земле в атлантическую эпоху на удовлетворение своих низменных желаний, а не на совершенствование телесного аппарата. Вот почему у многих нет чувства воображения, различения и интуиции. Они прогуляли занятия по развитию вкуса…Так же, как сейчас многие прогуливают занятия по развитию своего тонкого обоняния.
- Это тоже может быть тонким чувством? – задала я встречный вопрос.
- Ещё каким тонким. Тоньше вкуса. Рассказать про него?
Я пожала плечами. Для меня уже было слишком много нового, поэтому я не совсем была уверена в том, что пойму.
- Не буду углубляться в глубину человеческого обоняния, но могу лишь заметить, что это синтетическое чувство, которое соединяет человеческие зрение и осязание на основе слуха.
- Как это? – не поняла я.
Дон Хуан задумался. Где-то минуту я от него ничего не слышала. О чём же он думал? Вскоре он произнёс:
- Наверное, стоит всё же уйти в глубину того понятия, которое мы называем чувством. Для начала мы должны с тобою принять решение и убедить себя в том, что всякое чувственное восприятие имеет сознание.
Для меня это было новостью. Неожиданной новостью.
- Получается, что наши чувства живые?
- Не совсем так. Живо наше сознание. Мы его уже знаем. По крайней мере, мы с тобою. О других говорить сложно. Наше сознание – это тонкие сущности метального плана. Изначально они как бы бесцветны. Но затем, входя в контакт с другими тонкими сущностями, создающими форму объектов, они начинают приобретать различные цвета. Возьмём, к примеру, слух. Он состоит из сущностей ментального плана. Это - тонкие существа, которые имеют название дэвы. Их очень много. Это своя целая эволюция. Эволюция, которая идёт параллельно человеческой. Минералы, растения, животные – это некоторые переходные модели, которые созданы дэвами. Дэв или дэва, как тебе больше нравится, - трёхполое существо.
- Но разве так бывает?
- В космосе бывает всё. Положительно электрически заряженные дэвы имеют мужской пол. Отрицательно электрически заряженные дэвы имеют женский пол. Дэвы, которые не имеют заряда – это андрогинны или космические гермафродиты. Они не обозначены полом, поскольку являются и теми и другими одновременно.
«Всё! Всё! Всё!» - это у меня пронеслось в голове. Я не выдерживала такого потока новой информации. Я не могла себе представить тонких сущностей, которые имеют такой же пол, как мужчина или женщина. К тому же они имели ещё и электрический заряд. Это было превыше моих сил. Я тронула Дона Хуан за руку и умоляюще посмотрела ему в глаза. Он всё понял.
- Какие они, дэвы? – я перевела разговор в другое русло, Покажи мне их.
- Вот они. Смотри, - и он указал рукою вокруг, - это всё - они. Они вроде бы невидимы для глаза, но на самом деле это всё - они. В каждом атоме, в каждой молекуле, в каждой клетке, в каждом теле, в каждом луче солнца, в каждом блике ночного неба. Это всё - они. Весь мир – это они. Как мы обоняем?
- Чего-чего делаем? – не поняла я.
- Как мы нюхаем, - улыбнулся Дон Хуан и продолжал – из нашего носа выходит тонкая сущность, которая именуется дэвой запаха. На самом деле – это соединение двух дэв – дэвы зрения, огненной сущности метального плана и дэвы осязания, жидкой сущности астрального плана, но эфирной, сверхгазообразной природы.
«Хватит!» - пронеслось у меня в голове. Я не могла себе представить огонь и воду в соединении. Какой-то пар получается. И к тому же ещё - живой. Я тронула Дон Хуан за руку, замедляя его рассказ. Мне нужно было время для осмысления. Через мгновение Дон Хуан продолжил.
- Этот живой дэва, ещё не создавший плотной формы, перемещаясь в своей реальности, входит в контакт с дэвами, создающими тонкие проводники плотных тел, атомов, молекул, клеток и так далее. Он входит с ними в контакт и начинает вибрировать так же, как вибрируют они, тонкие сущности, создающие наш мир. Его братья, то есть те, которые остались в нашем теле, создавая отдельные фрагменты нашего тонкого проводника, стараются увидеть и осязать одновременно то, что сейчас от них освободилось. Если они тонко увидели и тонко ощутили вибрацию своих улетевших из нашего тела братьев, то они эти знания передают дэвам нашего сознания, которые угадывают эти вибрации согласно той памяти, которая у них имеется.
- Это что - игра какая-то?
- Дэвы играются. Они постоянно играются. Вся их жизнь… Вся их бесконечная жизнь – сплошная игра. Это человек – серьёзное создание. Вечно думает, решает, делает выводы. Всё с помощью дэв, которые его создают. Захотят дэвы играться в думки человека – и они играются. Человек думает. Не захотят играться – и у человека депрессия. Мысли в голову не лезут. Полный аут. Всё так просто. Мы о них ничего не знаем, зато они всё знают про нас. Не так интегрировано, как мы знаем о себе, но каждую отдельную часть нашего я они знают досконально, потому что её создают из самих же себя. А человек вот соединяет их всех воедино. Это его функция и предназначение. Теперь тебе понятно?
Я кивнула Дону Хуану. До сих пор я думала, что состою из живых организмов, клеток, органов, а получается, что это они созданы из живых сущностей, которые придумали себе игру вместе с человеком. В голову никак не укладывается.
- А теперь мы с тобою поговорим о том, с чего начали нашу беседу.
- О вкусе? – напомнила я.
- О воображении, различении и интуиции.
- Я думала, что мы уже закончили об этом.
- Только начали. Как их применять. Теперь ты знаешь, что всё вокруг дэвы. Самые разные и разнообразные. Твоё воображение покажет их тебе. Поверь, это довольно просто. Это физическое зрение ничего не видит. Так оно дано для того, чтобы видеть оболочки, женские дэвы. Мужских дэв физическое зрение не видит. Но воображение легко может увидеть и мужских, положительно заряженных, тех, которые могут заточить себя в оболочку из женских дэв. Твоё чувство различения выберет тех дэв, которых знает твоё низшее я или личность и других, которые ему пока не известны. Это для начала. Потом научись с ними общаться, слышать их голос и чувственные вибрации, передай всё это дэвам манаса, а после этого получи результат. У тебя появится интуиция. Чувство, которое нам надо развивать и потом пользоваться. Надо верить своим дэвам. Они должны верить тебе. Так мы создадим новую интегрированную эволюцию – дэв и людей. Интегрированную эволюцию солнечных сущностей, сущностей внутреннего огня и космического света и просто человека. Это будет следующее человеческое царство – царство человеческих душ.
Я была в шоке. Дон Хуан превознёс все мои ожидания. Такого я ещё никогда и ни от кого не слышала, тем более не читала.
- Побудь пока одна. Без меня. Без моих слов. Наедине с теми, о ком я тебе только что рассказал.
Дон Хуан был рядом, но я почувствовала, как он отстранился от меня. Не стал обращать никакого внимания на то, что со мной творится. Я ушла своим зрением внутрь себя и стала смотреть на экран своего головного телевизора, иначе нельзя было назвать то, что отражалось в моей голове. Я совместила то, что происходило ещё при свете дня, и вдруг увидела невидимый для других хоровод тех, кого называют солнечными сущностями. Они не замечали меня и, смеясь, устраивали игрища на любом свободном пространстве. Они весело что-то говорили на своём непонятном мне языке, входили один в другого, вылетали из самих себя уже совсем иными бликами, поменяв и форму, и цвет, и тембр своих голосов. Шум и гам, мельтешение и яркая бравада, головокружительные скачки и плавные переливания – всё это сливалось в единое и неповторимое зрелище. Я видела то, что не видел никто. Я слышала то, что не было слышно никому. Мне стало также весело и игриво. Но тут ко мне подлетел маленький солнечный зайчик, по крайней мере, я так его увидела в своём воображении и сел мне на плечо.
- Ты кто? – спросил я его про себя, как мне показалось, беззаботно.
- Я Агни Тивва! – прошептал он мне на ухо.
- Агни… что? – недоуменно переспросила я его.
- Не что, а кто! Тивва, - несколько раздражённо ответил он мне, - Не знаешь, что ли нас?
- Вас никто не знает! – ответила я ему так же раздраженно, поддерживая игру этого солнечного существа.
- Вот в этом-то и ваша проблема. Живёте себе в самих себе и не видите тех, кто вас создал, - в голосе Тиввы я услышала высокомерные нотки.
- Ладно, - остановила я его, - то, что ты Агни, я поняла. Но вот что значит Тивва?
- Это нас так зовут, - быстро ответил он мне, и я услышал несколько пренебрежительный тон в его возгласе. Тиввы были наполнены эмоциями, они их брали вокруг и оживотворяли в своих бликах. Я как-то сразу же догадалась об этом.
- Правильно-правильно, - сказал он мне, и я вдруг поняла, что он умеет читать мои мысли.
- Ты действительно читаешь мои мысли? – спросила я его, дабы не находиться далее в неведении.
- Не все, только те, которые ты говоришь про себя. Вы люди часто говорите про себя. Что-то бормочете, с кем-то спорите. Разве не так? – Тивва перепрыгнул мне на второе плечо.
- Ну, если ты читаешь мысли, то сам это прекрасно знаешь! – мне не стоило заботиться о том, что внутренние диалоги людей не являются секретом для солнечных зайчиков. Сама-то я давно уже избавилась от назойливых дискуссий в собственном сознании и уже давно заметила, что мысли мои редко вступали друг с другом в бесполезный спор. Вернее сказать, я помнила о том, как они между собой спорили, но это было так давно, что даже и не помню тех впечатлений.
- Вот именно, слишком давно… А для нас это было лишь вчера, - услышал я голос Тиввы в своей голове. Я как-то не могла ещё сообразить, что кто-то читает мои мысли.
- Да не читаем мы твои мысли, это мы тебе говорим, а твои, прирученные тобою тиввы, переводят их на понятный тебе язык, - несколько нравоучительно сказал мне маленький солнечный блик.
- Ага..., - поняла я и не стала думать про себя, а уже говорила вслух, - это не ты со мной разговариваешь, это разговариваю я сама с собой.
«Несколько шизофреническая ситуация», - подметила я про себя, и поняла, что никто, в том числе и Дон Хуан, этого замечания не заметил.
- Да нет, - я услышала несколько раздражённые нотки, но сама я не могла раздражаться по пустякам, да и вообще я давно уже забыла, что значит раздражаться. Но раздражение продолжалось, оно было не моё.
- Это разговариваю я с тобой. Но ты не знаешь моего языка, а твои…. Ну, прирученные тобою тиввы переводят на язык, который тебе известен. И то, что ты называешь «я», на самом деле такие же, как и мы, тоже огонь, только имеют другое имя.
- Какое? – меня брало любопытство.
- Я говорю, но твои тиввы не могут тебе перевести. У тебя нет таких слов в запасе.
- Но и слова «тивва» у меня тоже не было, - я старалась быть убедительной.
- Но «тивва» - это же просто. А те, кто ты есть – это не так просто. Это словами не выразить, нужно много ещё такого, чего мы не имеем, поэтому мы просто знаем о них, а они не хотят знать про нас.
- Но мои, которые не имеют имени и, которые есть я, ведь узнали и стали с вами общаться, - я пыталась добраться до истины, она была где-то рядом.
- Потому что они освободились от других… - я услышала что-то непонятное в своей голове.
- Я не поняла, от кого, других?
- Ты не поймёшь, потому что у них тоже нет названий. И вообще названий у очень многих нет. Постой… Вернее названия они есть, но ты их не можешь узнать. Потому что слов мало. Нужны ещё и чувства. Ну, такие, как любовь. У любви ведь много оттенков?
- Много, - тут я не стала спорить и разубеждать себя. Или может быть того, кто именовал себя Тиввой?
И тут неожиданно моё внимание привлёк клуб игровых аппаратов под интересным названием «Экватор». Я там ни разу ещё не была, и мне почему-то очень захотелось попасть внутрь и увидеть своим воображением сущностей, которые там обитают. Я ещё тогда не знала, что просто выполняла программу дэв, которые были посланы в меня Доном Хуаном. И я сказала:
- Вообще-то я собиралась в «Экватор», - я показала глазами туда, куда меня вели внутренние дэвы. Тайные существа, живущие во мне, которые совсем не солнечные зайчики. Не Тиввы.
- А-а-а, - услышала я озабоченный то ли вздох, то ли ещё что-то. Я не могла разобрать этих чувственных бликов, - мне туда нельзя. Там живут другие. Я ведь солнечный, а они уже земные.
- Что значит земные? – не поняла я.
- Они раньше были солнечными, потом попали на Землю, вошли в неё, создали свои колонии, потом придумали себе развлечение. И так и живут, - очень просто пытался объяснить мне Тивва. Или переводчики Тиввы, которые были тоже тиввами, только уже моими. Но я была настойчива в своих расспросах.
- Какое это развлечение они придумали?
- Игры. Самые разнообразные игры. И настоящие. И играют в них, - Тивва вздохнул. Ему было грустно.
- Почему? – я не стала конкретизировать свой вопрос. Он должен был сам догадаться, если он умный.
- Я не умный. Я – мудрый, - ответил он мне, - а грустно потому, что нам туда нельзя. Там ведь темно. Когда зайдёшь – тогда увидишь. Нам надо долго прожить в Земле, чтобы попасть туда. Не одно ваше и наше поколение. Хотя мы не умираем, мы перерождаемся. Вот поэтому я и здесь.
- Ты хочешь тоже играться? – не поняла я.
- А кто этого не хочет. Все хотят. Ведь в этом и смысл нашей жизни. А у вас разве не так?
Я задумалась и поняла, что «смысл то жизни до сих пор ещё никем не разгадан. А почему?» - пронеслось в моей голове.
- А потому, что это вами мы играем, а вы этого не замечаете. Вы думаете, что вы самостоятельные…, - и тут я услышал звонкий смех. Это смеялся Тивва. Это уже не были его переводчики.
- Ладно, увидимся потом, - сказала я самой себе; или Тивве?
- Передавай им привет от нас. Мы для них ещё слишком молодые, - и я поняла, что Тивва спрыгнул с моего плеча.
Дверь в игровой клуб «Экватор» открылась, и я переступила порог. Внутри меня ждал уютный полумрак. Я села за игровой стол, который изображал электронную рулетку и стала наблюдать за тем, как происходит игра. Игра была в этой реальности. Но я же знала об иной. Меня интересовала иная реальность. В этой мне всё было понятно. А вот что творилось там, в других измерениях? То, что для меня называется воображением. И есть у очень малого количества людей. Ведь никто больше не вкушает того, что вкушала я.
Но я переключила своё внимание на мир плотных вещей. Легкие музыкальные мотивы плыли в пространстве заведения. Слышался отчетливый бряцающий звук различных электронных механизмов, которые для всех были обычными игровыми аппаратами. У некоторых из них сидели озабоченные игроки. Это была обычная реальность. Но за ней должна быть другая. Я ведь знала об этом. Я просто ждала, когда она себя проявит. Ожидание затягивалось. Слишком отчётливо было проявлено то, что было на самом деле и поступало через мои обычные физические чувства. Но я была терпелива. Я знала, что это наваждение очень скоро закончится и мне покажут то, что я имела право слышать и чувствовать, тонко вкушать или отчётливо внутренне видеть. Ведь я имела на это права. Я знала об этом. Дон Хуан мне выдал лицензию.
И я увидела. Я поняла, что смотрю давно на них, но не замечала только по одной причине, они меня не видели. Они вообще никого не видели. Они чувствовали и слышали себя, а вот не видели. Может потому что было темно? Они не были похожи на Тивву. Тивва был светлым, он был солнечным. А эти были тенями. Их маскировал полумрак и поэтому они совсем не были заметны. С первого взгляда. Я поняла, что тоже давно слышу их гомон, но он был вуалирован звоном игровых машинок, музыкой и ещё чем-то. Ну, конечно же, их же гомоном. Я стала внимательно наблюдать за тем, что происходит за игровым столом, который назывался электронной рулеткой. Мне приходилось быть одновременно в двух реальностях. В их реальности и реальности людей. Ведь за столом играли люди, и мне было интересно видеть, как происходили баталии и в этой, и в иной реальностях. Полумрак затенял блики, но вскоре я стала различать, что те, кто играл, я имею в виду теней, не были одинаковыми. Ну, конечно же, они были похожи на цифры, которые изображались на рулеточном столе! Как я сразу же не догадалась. И у них ещё были разные цвета. Самой важной была группа зеленого цвета, которая выглядела как цифра «ноль». Конечно же, это был «зеро». Самый почитаемый персонаж рулеточного царства. Он спокойно сидел в своём пространственном углу и дремал. Надо понимать, что в ином измерении нет углов и пространств. Это я так, для красного словца. Чтобы запутать тех, кто ничего не видит и не слышит. А если и видит, то на уровне плоских и однотипных фантазий.
Но я вернулась своим вниманием к игровому полу. В иной реальности оно было иным. Каждая из групп была на своём уровне. Это был своего рода круг, но с разными ступенями проявленности. Как я уже говорила, «зеро» находился в «углу круга» и был совсем не заметен. Его уровень был самым высоким, но вместе с тем и самым низким. Как-то тяжело сопоставить низ и верх там, где его нет. В общем, «зеро» был на своем месте. Рядом с ним, то ли выше, то ли ниже находились группы иных созданий. Я стала наблюдать за ними, чтобы понять, как всё в действительности происходит. До меня донесся голос, это уже из моего измерения: «Ставки сделаны».
И тут началось движение в ином измерении. Я увидела, как группы теней, которые соответствовали цифрам, покрытым фишками, засуетились и загалдели. Каждая из групп скопилась у своего небольшого портала, и я поняла, что этот портал связан с точкой на круге рулетки. Ну, конечно же. Вон те, которые были так похожи на «одиннадцать» столпились у портала, который был связан с выемкой под номером «одиннадцать», а вон «тридцать пятые» вообще не стали участвовать, остались в круге. Все распределились. Шарик крутился. Я внимательно следила за теми, кого очень тяжело было увидеть в блике теней, потому что они сами были тенями. Шарик был огненной тенью, и я различила в нём очертания Тиввы. Он бегал по кругу. Присмотревшись, я увидела, как к нему тянется множество рук, если конечно можно так сказать о тенях, стараясь помешать его движению. Тивва понемногу останавливался. Я поняла, какая незавидная участь ждёт тех, кто решит стать жителем этой страны, уйдя из мира света и перейдя в мир теней. Я имела в виду солнечных зайчиков. Их первая роль незавидна. Они станут шариком в рулетке. Его будут все шпынять, дёргать, останавливать, ставить подножки. Я пыталась перечислить впечатления, которые я получила, видя картинку крутящегося шарика и мешающим его движению действиям теней. Я постаралась не отвлекаться на разглядывание того, что происходит. Я видела всё в целом. Тут молодой тивва, а теперь я была уверена, что это он, споткнулся, и множество тонких щупалец потянулись к нему. Самыми сильными были щупальца «одиннадцатого». Они просто притянули того в свою лунку.
«Одиннадцать, красное», - услышал я голос из этой реальности.
«Вот, как оно всё происходит!» - воскликнула я про себя, и стал продолжать дальше смотреть за действом. Я присмотрелась внутрь себя и увидела много что интересного. Та команда, которая выиграла, вдруг разлетелась на множество маленьких теней и стала садиться на какие-то разноцветные, переливающиеся разными красками энергетические сгустки. Я вдруг поняла, что в нашем измерении это были люди, а в измерении теней – это было нечто вихревоё, крутящееся, бесформенное и в форме веретена. Я просто увидела энергетические коконы людей, которые были их отражением в той реальности, в которой существовали тени игры.
Я увидела, как брызги числа одиннадцать разлетелись вокруг и потом осели на том, что я видела, как энергетический кокон, но на самом деле это были те же дэвы, только покрытые оболочкой. Все они сели на людей, которые играли или находились рядом. Даже на меня село несколько теней числа одиннадцать.
- Вы что делаете? – спросила я их, но они - то ли сделали вид, что меня не слышат, а может и в самом деле не слышали меня, но продолжали на мне сидеть и переливаться разными оттенками красного цвета. Но я была настойчива и повторила.
- Эй, что вы тут на мне делаете? - один из темно-красных бликов «одиннадцатого» вздрогнул и глянул на меня. А может мне показалось, что он вздрогнул. Я ещё плохо пользовалась различением.
- Мы тебя едим. Но ты невкусная. А как ты нас увидела? Мы так маскируемся, - темно-красному было интересно, ему, наверное, понравилось новое занятие – общаться с посетителями. Он отвлёкся от того, что называл едой. То есть от меня.
- Как это вы меня едите? А кто у меня будет спрашивать разрешения?
- Так ты и так нам разрешила, раз вошла сюда, к нам в гости.
- А почему об этом нигде не было написано. Ну знаете, такие таблички при входе «Распитие спиртных напитков запрещено», «НЕ курить!», «Внимание, происходит ваше поедание!».
Мне показалось, что темно-красному было это в диковинку. Я просто ощутила его удивление. Хотя, как это я могла сделать?
- Какие, такие таблички? Почему не знаем? У нас здесь всё можно. За всё заплачено!
И темно-красный перепрыгнул с моей руки, которую совсем недавно ещё очень усердно ел, ко мне на плечо. Видно я ему понравилась. Он мне тоже. Хотя темно-красный цвет был мне сегодня не к лицу, в смысле одежды. Но было темно, посетители внимательно следили за тем, что происходит за игровым столом, в аппаратах, где-нибудь ещё, но только не рядом со мной. Тем более, что вслух я не говорила, а все эти фразы, которыми мы перекидывались с бликом или тенью, появлялись в моей голове сами собой. Я даже не думала над ними. Мне даже казалось, что на самом деле я была просто наблюдателем всего происходящего, а говорил за меня, видел всё вокруг, замечал всякие мелочи кто-то совершенно иной. Не я. А может, наоборот, сама Я? А моё не-Я, к которому я так привыкла, теперь оказалось в роли пассивного наблюдателя. Интересно! Надо будет спросить Дона Хуана. Потом. После того, как я пообщаюсь и всё выясню. И я переключила всё своё внимание на темно-красного под номером одиннадцать.
- А почему ты не играешь? – спросила я его. Мне показалось, что тон мой был беззаботным, но, наверное, мне так показалась, потому что ответ его был произнесен в несколько загадочном тоне.
- А ты догадайся.
Как я могла догадаться в том, в чём абсолютно не разбиралась.
- Правильно, - угадал или прочитал он мои мысли, - всё не так просто.
- А как сложно? – спросила я его.
- Не знаю. Для нас просто. А для вас, людей, всё очень сложно. Ты вряд ли поймёшь.
- Я постараюсь, - хотела я его умилостивить или обнадёжить. Сама не знаю.
- Я не играю там, потому что играю здесь. А раз я играю здесь, то никто не играет там. Понято?
Я, конечно, хотела сказать, что мне понятно; но разве это было так?
- Вся игра заключается в том, чтобы поменяться ролями. Твои светлые и наши тёмные. Наши темные становятся твоими тёмными, а твои светлые становятся нашими тёмными. Потом. Поняла?
- Как это? – переспросила я его.
- Я же говорил, что ты не поймёшь.
- Может, ты плохо объясняешь! – парировала я его выпад в мой адрес.
- Я вообще ничего не объясняю. Я просто говорю о том, что есть. Но то, что есть, ты не слышишь и не видишь. Я и сам не вижу, но зато слышу. Вот послушай и, может, увидишь. Вам, людям, хорошо, вы умеете видеть. Нам теням это редко удаётся. Но через вас это мы можем делать.
И он начал мне рассказывать, а я стала видеть то, чего раньше не видела и не могла видеть. Оказывается, все они собираются группами под одним цветом и под конкретным номером. Они договариваются играть вместе. Вне зависимости от того, выиграл ли номер, под которым собралась группа или проиграл – все участвуют в игре с теми, кто сидит в людях, с солнечными маленькими сущностями. Они их переманивают на свою сторону, в мир теней, когда человек забывает про них и начинает либо радоваться, либо возмущаться относительно выигрыша или проигрыша. Это была сложная игра. Я увидела, как большая солнечная сущность, которая и была тем энергетическим коконом человека, начинала вибрировать и становилась неустойчивой. В это время маленькие тени проникали внутрь этого живого энергетического сгустка и по одному выводили маленьких солнечных сущностей, которые раньше были единым целым с этим коконом. Я увидела, как эти светлые сущности уходили с тенями, а затем другое, более глобальное существо забирало выигрыш в виде солнечного света в свои объятия.
- Кто это? – имея в виду то глобальное существо, которого я увидела, спросила я темно-красного. Тот по-прежнему не хотел уходить и сидел на моём плече.
- Это наш главный. Он нас здесь собрал и дал нам эту игру.
- Главный чего? – не унималась я. Мне хотелось во всём разобраться.
- Того места, около которого ты сейчас сидишь.
- Ага, электронной рулетки, - поняла я, - а куда потом девается ваш выигрыш?
- Я не знаю. Когда-нибудь я тоже стану главным и скажу тебе, если ты спросишь.
- А я могу спросить главного?
- Нет, он тебя не будет слушать. У него совсем другая игра. Он людей не видит и не слышит. Он видит только то, что мы ему даём.
- Ладно, а как ты станешь главным? – допытывала я темно-красного под номером одиннадцать.
- Когда мы переманим на свою сторону, сторону теней достаточно света, тогда главный нас заберёт в себя и мы станем уже им.
- А сейчас вы кто?
- Сейчас мы темно-красные под номером одиннадцать.
- Так. А главного не стошнит от нового пополнения? – не унималась я, обнаруживая в своём тоне нотки сарказма.
- Нет, - не заметил моего издевательского тона темно-красный, - он делится своим телом с другим главным. Тот, кто главнее его.
- А тот потом с другим главным. И так далее. Правильно?
- Видишь, ты совсем не такая глупая, как мне показалось вначале.
Ну спасибо. Теперь и тень меня начинает хвалить. Как бы мне не загордиться!?
- Ничего. Ты всё равно много не понимаешь, - опять прочитал мои мысли темно-красный.
- У тебя нет мыслей, - парировал он мои догадки, - ты всё – это мысль, но только то, что ты называешь мыслями – это разные части самой тебя. Ты их разделяешь почему-то на себя и не себя. Странно у вас людей всё устроено.
- Ничего не странно. Так надо, - ответила я ему просто и продолжала свой допрос, - вот, допустим, я хочу выиграть. Что мне для этого нужно делать?
- Играть, - беззаботно ответил он мне.
- Как это играть. Вон все играют и ничего не выигрывают. Только проигрывают. Вы их едите и едите.
- Они сами согласились. Но они не играют. Они занимаются каким-то своим делом. Угадывают что ли? Пойди, разберись в вас людях. Надо играть. Играть не с аппаратом, а с нами. А люди играют с аппаратом, то есть с отражением главного в вашей реальности. А главный вас не замечает. У него своя игра. Я же говорил. Забыла, что ли?
- Понятно. Главный нас не замечает, а вы нас замечаете.
- Если честно, то и мы вас не особо замечаем. Нас интересуют те, которые в вас. Они нам интересны. А вы сами по себе. Так же как и наш главный – тоже сам по себе.
- Но как, скажи мне выиграть, не играя, - не унималась я с вопросом.
- Давай посмотрим. Вон тот, с кем ты пришла, начинает пользоваться запрещёнными правилами.
- Где? – удивилась я, - как?
- Смотри и увидишь.
Я перефокусировала своё внимание с реальности, в которой жил темно-красный, на реальность игрового клуба. Рядом со мной сидел Дон Хуан. Он начал играть. Нажав на поле экрана в точку, где был «зеро», он вслух произнёс какую-то загадочную мантру и произнёс слово «зеро». Я быстро переключилась на реальность темно-красного. Тот по-прежнему сидел на моём плече.
- Смотри, что делается! – обескуражено произнёс он, и я увидела, как тучный и важный «зеро», сидевший в углу на своём троне, вальяжно поднялся и направился к тому месту, где был круг рулетки. Мне на самом деле так виделось. Разные реальности были разными образами. Я просто всё совместила в один, доступный моему привычному пониманию. Так мне, по крайней мере, казалось. Когда зелёный «зеро» подошёл (не знаю насколько уместно это слово по отношению к тому, у кого нет ног) к кругу рулетки, все остальные тени под разными номерами и цветами перед ним в почтении расступились. «Достаточно важная фигура!» - подумала я про себя.
- А ты думала! - услышала я в своей голове голос темно-красного.
Неторопливо, без всякой суеты он взял свет когда-то ещё вольного солнечного блика в свои руки (если можно, конечно, назвать руками, то что было у него на самом деле) и повёл его по кругу. Все остальные не мешали зелёному «зеро», отстранённо наблюдая за происходящим. Шарик, которого теперь изображал когда-то солнечный блик, послушно упал в лунку под номером «ноль».
«Зеро» - услышала я электронный голос крупье.
Как только был оглашён выигрыш, все наблюдатели в образе теней, набросились на коконы людей. И на мой кокон, к сожалению, тоже. Но темно-красный под номером одиннадцать их отогнал, сказав им что-то на своём рулеточном языке. Я не знала такого сленга. Но матерных слов я не услышала. Клянусь!
«Зеро» неторопливо же направился к кокону Дона Хуана. Его запчасти, тени зеленого цвета, стали прыгать на тонкое тело моего наставника и почему-то сразу же от него отлетать. Я не понимала, что такое происходит.
- Он невкусный, - пояснил мне темно-красный, - у него нет ни одного свободного солнечного блика, все они в полной гармонии с его главным Ангелом, - продолжил свой комментарий мой наплечный друг.
«Интересный получается эпизод!» - думала я про себя, а на самом деле я вовсе не думала, а ловила мысли, - «Что же будет дальше?»
- А ничего не будет! – раздосадовано пробормотал темно-красный, - сейчас «зеро» получит выговор от главного.
И в самом деле, я увидела, как главный подтянул свои щупальца к «зеро» и недоумённо, как мне показалось, отстранился. «Зеро» ему ничего не дал.
- И что будет дальше? – спрашивала я у темно-красного.
- Ничего, посидит на скамейке запасных какое-то время. Может его и простят. Когда забудут, конечно, об этой его оплошности. Нас тоже часто обманывают. Такие вот, как твой.
Я наблюдала, как Дон Хуан ещё раз называл имя «зеро», но тот не вставал со своего места. Вернее некоторые его части устремлялись к кругу рулётки, но другие не замечали их, они переманивали шарик в свои лунки, прямо таки из-под носа зелёных бликов, которые уже не были так сильны, как прежде, когда были единым целым. Игра продолжалась.
Тут я почувствовала на своей руке прикосновение пальцев настоящего Дона Хуана, то есть его самого, а не его энергетического кокона.
- Выйдем, подышим свежим воздухом. Ты многое что увидела и услышала. Расскажешь мне. Мне тоже интересно твоё видение предмета.
На улице ещё было светло. Не прошло и двадцати минут, как мы зашли в тёмное помещение игрового клуба «Экватор». Мне показалось, что прошла целая вечность – так много нового я узнала, и с очень интересным познакомилась. На нас набросились блики солнечных зайчиков. Солнце ещё не село, но было уже близко к тому, чтобы скрыть себя за горизонт. Солнечные блики были оранжево-желтого цвета, не такие резвые, как двадцать минут назад, более умеренные в своих порывах и движениях. Я стала видеть то, на что раньше не обращала внимания. Как здорово!
Я подробно рассказала Дону Хуану о том, что произошло со мной в клубе, пока мы с ним не общались. Он спокойно слушал меня, не перебивая. «Бред какой-то», - иногда проскакивала у меня мысль относительно моего рассказа, но она пролетала мимо, не останавливаясь. Наверное, это была какая-то очень древняя часть меня. Ведь все мысли были частью меня. Я уточнила относительно моей догадки у Дона Хуана.
- Конечно, все. Если их притягивает твоё сознание или те, ментальные солнечные сущности, которые его образуют, то они уже становятся твоими. Потом проанализируешь и увидишь, сколько чужих мыслей ты носишь в себе. Их притянула сущность твоего сознания. То есть часть того, что есть ты.
Я рассказала Дону Хуану относительно того, как он ввёл в заблуждение «зеро», выиграв у того, но при этом ничего ему не отдав. Дон Хуан задумался. Потом ответил.
- Видишь ли, та сущность, которая есть я, имеет прямое отношение к тому, что называется игра. Давным-давно, когда меня, как этой личности, ещё не было, но был я, как начальная сущность, она участвовала в создании того, что сейчас все именуют игрой. В космосе постоянно происходит игра. Очень тяжело в трёхмерной реальности создать что-либо подобное космическому. Сама понимаешь, очень много ограничений. Очень много. Поэтому шаг за шагом, год за годом, тысячелетие за тысячелетием строилось здание Игр. В этом здании много помещений. Одно из них – вот такие игровые клубы. Боги, Духовная Иерархия, земные и космические Сущности, называй как хочешь, всё равно это просто слова, совместно участвовали в этом строительстве. Делили его между собой, меняя то, что создано совместно на части того, чем бы хотелось обладать лично. Вот, например, игровые клубы под названием «Экватор». Совсем недавно у них появился один духовный, то есть божественный владелец, а до этого они принадлежали многим богам. Но произошёл определённый раздел и передел и некая центральная Сущность, которая обозначила себя в этой реальности не иначе как «Экватор», взяла всё под свой контроль.
- Для чего? – я заметила, что любознательность у меня не пропадала.
- Чтобы то, что она аккумулирует в себе, уходило в руки тех, кто участвует в так называемом процессе Перехода. А аккумулирует она деньги и свободные светлые энергии игроков. Свободные энергии идут по назначению в иные реальности, чтобы преобразовывать некие препятствия, а деньги должны будут идти вам в помощь, чтобы вы в этой реальности участвовали в этом специфическом процессе.
Я задумалась. Что-то у меня не клеилось в голове, что-то не состыковывалось.
- У меня такое подозрение, что ты чего-то не договариваешь, - упрекнула я Дона Хуана. Он улыбнулся.
- Будет правильно сказать, что я всё недоговариваю, поскольку слова можно использовать лишь для передачи неких логических заключений. А как передать словами любовь, как передать ими проявление воли? Сказать просто «любовь» - это вообще ничего не сказать. До Перехода мир строился по принципу логики, которая образовывалась на основе мысленных манипуляций отражений форм. Мы с тобою говорили о чувствах, об их глубине и широте, мы касались когда-то вопроса точки сборки твоего сознания. Но твоё сознание расширяется и термины, которыми мы пользовались ранее, уже слишком ограничивают новое восприятие действительности.
- Я помню, что точка сборки сознания – это фокус концентрации внимания по отношению к объекту. Примерно так.
- Частное определение, которое ничего не говорит. Но если увидеть, что твоё сознание – это не просто определение, а некая ментальная сущность, определяющая центр тебя, то тогда можно на всё посмотреть иначе. Эта сущность центрирует тебя, как энергетический объект, на формах, которые тебя окружают. И эти формы имеют словесное определение. Поэтому твоё сознание центрируется на слове или звуке, или сочетании звуков. Я тебе, наверное, говорил, что точка сборки сознания у практически всякого нынешнего человека находится где-то позади этого человека в районе его шеи. Тебе ничего это не напоминает?
- А что должно это напоминать? – удивилась я.
- Вон видишь, идёт дама с собачкой, - Дон Хуан указал на женщину-пешехода, которая шла несколько впереди нас, - собачка у неё на привязи, и ремешок поводка как раз начинается в том месте, где у обычного двуногого человека находится точка сборки его сознания. Только просветлённый может увидеть эту аналогию, которую нам показывает Иерархия. Все люди на привязи у своих божественных сущностей, которые есть их духовное или энергетическое начало.
Мне было трудно понять мысли Дона Хуана, но где-то на уровне подсознания я понимала, что он прав. Я смотрела на даму с собачкой, которая шла впереди нас, и размышляла над тем, как сложно, порой, бывает моему наставнику, жить в этой реальности среди взрослых людей, которые не больше, чем дети. Ведь никто из них даже и не подозревает, как на самом деле устроен этот мир. А все делают вид, что знают. Но внимание моё от мыслительного круговорота в голове вдруг переключилось на реальность с дамой с собачкой. Бедное животное, мирно гулявшее до этого себе на поводке и занимавшееся обнюхиванием выступавших в его наружность углов, вдруг как взбесилось. Собака начала неистово лаять и вырываться из-под контроля своей хозяйки. Животное, наверное, увидело кошку. А может ещё кого-нибудь. Хозяйка тщетно пыталась угомонить агрессивный нрав своего подопечного. Тот не унимался. Лай не только не прекращался. Он усиливался. И тут дама сделала, то, что не должна была, по-моему, делать – она отпустила своего пса; или это была собака? Просто отстегнула ему поводок. Иди на волю, лай, но без меня. Освобождённое от пут животное бросилось прочь от хозяйки, куда-то туда, откуда его звал голос невидимого никому раздражителя.
Я видела, как собака выбежала на проезжую часть дороги. И вдруг, откуда ни возьмись, именно - из ниоткуда, на этой дороге появился огромный грузовик. Я была уверена, что его не должно было быть. Он появился совершенно из другой реальности, появился для того, чтобы передавить взбесившееся животное. На моих глазах многотонный агрегат, не заметив преграды, просто проехался по телу освободившегося от поводка животного. Я услышала хруст костей и слабый взвизг. Жизнь собачонки была кончена в доли секунды. Меня всю передёрнуло. Это было ужасающее зрелище. Я схватила Дона Хуана за руку и повернула его в обратную сторону. Я не могла смотреть на то, что должно было мне представиться, если бы мы пошли с наставником в ту же сторону. Я смотрела на Дона Хуана и не могла промолвить ни слова. Чувства, которые меня обуревали, не могли передаться словами. А Дон Хуан улыбался. Как он мог это делать? Это же бездушие, в конце концов!
- Так и каждый человек, привязанный к своему создателю тонкой ниточкой сутратмы, живёт лишь до тех пор, пока не взбесится. И когда человек выходит из-под контроля своего создателя – тот его просто-напросто отпускает, на волю, без обязательств за его дальнейшую жизнь в человеческой реальности. Как ты это видела с собачкой.
- Ты хочешь сказать, что это была инсценировка. Специально для меня! Чтобы я поняла! Но зачем так жестоко? – у меня не хватало слов.
- А когда ты смотришь художественный фильм, то тоже так же переживаешь?
- Но ведь то художественный фильм! – тут нечего было даже и сказать.
- А настоящую жизнь ты таковым фильмом не считаешь?
- Но здесь же всё по-настоящему. А в кино – это игра.
- По-настоящему это только для тебя, для других людей, для собачки и дамы, но для твоего создателя – это просто кино. Как только ты, собачка или дама, кто-либо из нас окружающих, перестаёт замечать своего создателя, возомнит себя сверхсамостоятельным или что-то типа этого – хозяин человека, его создатель, не мучается вопросом нравственности – он отпускает зарвавшееся в собственной свободе создание на волю. Мне не надо тебе говорить и убеждать, что грузовик, кирпич, яма в земле, что угодно не преминёт появиться в сию же минуту. Ты это видела сама.
Значит, это мне попросту показали спектакль? Меня решили поразвлечь и обучить жизни таким своеобразным методом. Интересная, получается, картина. Но кто это сделал? И я задала Дону Хуану вопрос.
- Ты сама, то есть твой создатель, твоё божественное Я. То, о ком ты постоянно забываешь, находясь в плену своих физических чувств. Но он в своих чувствах гораздо больше тебя, поверь!
Я начинала понимать. На самом деле, я ушла в реальность этого мира, совершенно забыв о том, кто меня создал. Я представляла себя совершенством, но на самом деле, я не больше, чем кукла в руках своего создателя. Или собачонка? Не понравится ему моё поведение – выбросит на помойку или отпустит с поводка. Незавидная доля меня ждёт! И я посмотрела на мир вокруг меня. Рядом шли люди. На их лицах было написано всё, о чём они думают. Видно было, как кто-то внутри себя спорил с невидимым оппонентом, другой что-то усиленно считал, третий перемещал какие-то предметы в своём мозгу, четвёртый пытался разрешить неразрешимую проблему, которую ему навесил друг, который-то и другом никогда не был – так, одно название. И каждый был занят. В голове каждого шла какая-то сверхтяжёлая работа, которую смог выполнить только он, как ему, по праву собственника этой работы, казалось. Дурдом какой-то! Я показала Дону Хуану на людей глазами. Он пожал плечами.
- Самостоятельные, как им кажется, создания. Они забыли, а некоторые даже и не знали, о своём создателе, который их держит на поводке. Они усиленно тянут того, кто находится в глубокой медитации, бредут вперёд, по только им известному следу, они создают незаконченные мыслеобразы, которые накрывают эту реальность плотным туманом из ментальной энергии. А через этот туман очень сложно пробиться взгляду создателя.
- Неужели создатель так страдает? - удивилась я.
- Нет. Всякий создатель на первых порах передаёт этих существ, которые себя именуют людьми, в притон. Там за ними смотрит система. Но если хоть одно из созданий проснётся, хотя бы на мгновение, настоятели притона, то есть система, отказываются от такого постояльца и отдают его обратно хозяину. Далее хозяин, то есть создатель человека, начинает сам со своим созданием иметь дело. Но люди весьма своенравны. Узнав на мгновение о своём творце, они через минуту уже забывают о том, что у них есть создатель и начинают своевольничать. Многие создатели не выдерживают такого и отпускают свои создания на волю. Результат не преминет появиться, очень скоро. Но сначала человека только испугают. Но если он и после испуга не сможет осознать своего начала, то есть своего творца, тогда тот создаст такую ситуацию, которая уничтожит это неосознанное создание.
- Но это же идёт вразрез со всей наукой морали и нравственности! Убийства, издевательства и всё такое прочее – это не воля человека, совершившего их – это воля создателя, заказавшего их. Ведь правда?
- Абсолютная правда. Я видел в своей жизни очень многих убийц, общался с ними, вначале даже пытался разобраться в том, что же происходило с ними в момент убиения ими их жертв, и понял лишь одно. Никто из них не считал себя виноватым, не жалел о содеянном. Это смотрители притона делают их виновными по настоянию тех, кто желает их уже забрать себе. То есть система исполняет желание создателей. Убийца убил потому, что ему приказал сделать это создатель. А того создателя попросил это сделать другой создатель, которому было невмоготу терпеть своенравие своего подопечного - то есть, зарвавшегося в очередном приступе своеволия, человека. Теперь ты понимаешь, почему хорошие люди так быстро и часто уходят на тот свет. Уж слишком они стали своевольны, слишком много они делают своевольного добра, которое нужно только им, которое будит сознания содержащихся в притоне созданий, которые именуют себя людьми.
- Значит, добро наказуемо?
- Благими намерениями вымощена дорога в ад. Добро – это суть временное определение бытующего сейчас закона нравственности. Вчера добро ещё могло быть злом, а завтра добро может стать совершенно иным, нежели это видится сейчас. Скажем, нормой. Так же, как и зло. Оно есть условность сегодняшнего дня.
- Подожди. Но законы, которые прописаны в Библии. Я имею в виду тору Моисея. Там тоже условности? «Не убий, не укради, не прелюбодействуй…».
- Вот именно. Условности. В глубине сознания человека отсутствует частица «не». Для сознания её просто нет, вне правил, не воспринимается им. Это знает даже самый захудалый психолог. Поэтому тора Моисея напрямую кодирует сознания человека принципами: «Убий, укради, прелюбодействуй, возжелай…». Это программа, которая закладывается в каждого, кому когда-либо преподавали библию. В каждое сознание. С помощью торы происходит управление этой реальностью нашими создателями. Без неё было бы это сделать труднее. Хотя, вместо неё появилось бы что-то другое, подобное ей. Блажен тот, кто верует. Мудр тот, кто знает.
- Но откуда взялось то, что все называют злом?
- Есть две причины зла. Одна причина космическая, а другая планетарная.
- Расскажешь о них?
- Космическая причина сокрыта в исполнении некого галактического Плана. При этом план нужно видеть как символ, то есть говорить о нём, понимать его и записывать с прописной буквы.
- Мне это понятно, - заверила я Дона Хуана. Символические умозаключения были уже мне знакомы. Дон Хуан имел в виду именно то, что не может быть понято с помощью логических выводов. Есть то, о чём нужно просто знать, но никак не пытаться найти в этом смысл.
- Космическое зло было внедрено в нашу систему посредством вмещения в неё некого божественного сознания, которое имеет своё название. В оккультизме это сознание именуется как шестой Луч. Луч Преданности и Идеализма.
Я кивнула Дону Хуану, тем самым давая понять, что мне что-то уже было известно об этой сущности. Наставник продолжал.
- Шестой солнечный человек Большой медведицы, именуемый как один из Риши и такой же солнечный человек Плеяд, именуемый как Сестра, совместно с шестым небесным человеком из солнечной системы Сириуса осадили нашу планету в мир хаоса. В нашей солнечной системе начинает появляться прототип небесного человека из системы Сириуса. Это всем известная планета Нибиру. Слышала о ней?
Я слышала о Нибиру и о её жителях – так называемых анунаках. Но всё же решила уточнить.
- Нибиру называют ещё и Немезидой? – спросила я.
- Немезида – это древняя богиня возмездия. Возмездия за совершённые грехи или почитаемое зло. Кстати, Немезида, как небесный человек, так же относится к шестому небесному человеку из системы Сириуса, как мы относимся к своим создателям. Он для неё – божество. Но вернёмся к миру хаоса. В этом мире наша планета пребывает уже двенадцать тысяч лет. Именно из этого мира наш планетарный небесный человек, Господь Мира, который именуется как Санат Кумара, черпает материал для создания нашего трёхмерного бытия. Этих фактов достаточно, чтобы осознать то, что не может быть понято.
Дон Хуан улыбнулся. Я поняла, что глубже увидеть космическое чудо мне сейчас не удастся. Может быть потом, в медитациях. И я просто кивнула в знак согласия.
- Я указал на три космические сущности, каждая из которых имеет свой номер – шестой. Именно об этих трёх шестёрках говорит Иоанн Богослов в своём откровении. Немезида, как ты её знаешь, и есть интегрированные три шестёрки. Число так называемого Зверя – шестьсот шестьдесят шесть. Вряд ли кто-то ещё понимает суть их смысла. Вообще, если говорить о зле, то нужно понимать под этим идеализацию всего материального, плотного, осязаемого. Преданность идеям плотного мира – это и есть зло. Планетарное же зло досталось нам в наследство от атлантических времён. И это зло человечество перебарывает не одно тысячелетие. Наше плотное тело – есть расплата за то, что атлантический человек стал обожествлять плотную материю, пользоваться ею в своё удовольствие. Но плотная материя, в том числе и наше плотное тело, - не есть принцип. Плотная материя – это результат осаждения некой космической идеи в мир физических проводников. Надеюсь, тебе это понятно?
Я вынуждена была принимать мысли своего наставника, поскольку иного выхода у меня не было. Не спорить же мне с ним? Это выглядело бы глупо с моей стороны.
- Я могу лишь тебя заверить, что цикл планетарного зла подходит к концу и скоро, очень скоро наша планета освободится от этого зла, которое принадлежит этим трём шестёркам. Ну а что касается планетарного зла, то в ближайшее время оно будет упразднено. Со временем человечество поймёт, что поклонение мамоне – это удел несовершенного сознания. Вряд ли кто-то захочет себя причислить к рангу несовершенных, содержащихся пока ещё в подготовительной группе планетарного детского садика. Скоро человечество будет выпушено из притона для пока что бесхозных созданий. Каждый человек осознает своего творца и всё станет на свои места. Но для этого нужно время.
Дон Хуан очередной раз заставил меня взглянуть на мир совершенно под другим углом зрения. Вряд ли это нравилось содержателям притона для бесхозных людей. И я задала относительно бесхозных людей, содержащихся в притоне, вопрос Дону Хуану.
- … И как же я? – так закончила я свой вопрос.
- О, ты уже не бесхозная. Ты давно уже не бесхозная. Твой создатель любит и лелеет тебя. Он очень надеется, что скоро настанет тот миг, когда он сможет заселиться в тебя полностью и будет уже иметь возможность жить в этой трёхмерной реальности. Такой для него простой и такой, с другой стороны, сложной.
Значит скоро время придёт. Скоро. Мы опять подходили к клубу «Экватор». Что-то ещё нужно было Дону Хуану. Он попросил меня подождать на улице, а сам зашёл внутрь. Его не было буквально несколько минут, но и этих пару сотен тысяч мгновений мне хватило для того, чтобы очередной раз понять, что мир устроен совершенно иначе, нежели я представляла его устройство раньше. Вернее, нежели мне внушали те, кто меня воспитывал и обучал. Я жила и за мной смотрели по программе некого притона для бесхозных человеческих душ. Ну, конечно, зачем создателю человека тратить своё драгоценное внимание на создание нужного ему тела, когда ему проще создать систему, которая будет создавать одинаковые оболочки. Ясли, детские сады – это же яркий аналог того, что происходит в иных реальностях. Зачем создателю человека тратить время на воспитание своей будущей тени, если это может сделать система, которую он же сам и создаст. Всё просто. Иллюзия самостоятельности - это не более чем иллюзия. Нет никакой самостоятельности. Есть полная зависимость от законов – гласных или негласных, понимаемых или не понимаемых, юридических или нравственных. Мы живём в притоне, который нам кажется свободой. А что произойдёт, когда мы действительно станем свободными, и создатель вместится в нас собою?
Дон Хуан появился на пороге, и на его лице читалась озабоченность. Что она обозначала? Я задала вопрос относительно того, что увидела на его лице.
- Мне нужно будет медитировать. Я получил знак. Мне дали его те, кто знает о том, что я знаю о них.
- Что за знак?
- Число четырнадцать. Это номер моей квартиры, в которой я вырос, провёл детство. Это больше, чем номер моей квартиры.
- Но откуда появился этот знак?
- Пока нас не было – пять раз выпадал выигрыш на это число. Вопреки всем законам вероятности и тем законам, которые ты узнала, когда пообщалась с жителями мира теней. Это был знак для меня. И его передали для меня свыше этого уровня, на котором мы сейчас находимся.
- Но что он обозначает?
- Вряд ли я могу сейчас что-то тебе сказать по этому поводу. Для меня понятно лишь одно – что-то начинает уже происходить, раз я получаю сигналы свыше таким необычным образом. Заметь, что только я могу знать код этого сигнала. Ведь это же моя квартира, номер которой я запомнил с детства.
- А может, тебе дали понять, что о тебе знают? Всё просто! Или чтобы ты знал о чём-то более потустороннем?
- Почему бы и нет. Это в этой реальности мы ищем только один выход из трёх нам предлагаемых. А в иных реальностях у нас четыре выхода из семи имеющихся. Можешь себе представить?
И я представила себе, как разделяюсь на четыре части и иду по четырём путям, которых на самом деле изначально всего семь, блуждая и витая по их замысловатым дорожкам бытия. Моя способность визуализировать - мне это позволяла делать. Кто-нибудь другой мог такое себе представить? Я сомневалась.
- Значит, ответов будет много? – подытожила я.
- Да, их много и все они мне известны. Осталось только помедитировать, и получить их все в своё распоряжение. Например, один из них такой. Любая игра, в том числе и электронная рулетка, может быть истолкована двояко. Если играть с низшими созданиями – то это будет чёрная магия. А если с верхними – то белая.
- Как это? – не поняла я.
- Я пытался играть с сущностями игрового стола. Они считаются низшими созданиями. Значит, я занимался чёрной магией. Но, когда я ушёл, верхние создания дали мне знак, что они в курсе дела и знают, что я играл. И они показали мне это на примере числа «четырнадцать». Всё просто. Так они говорят о своём знании. И это понятно только мне.
- Значит, играть надо с верхними созданиями. Но они же нас не замечают!
- Они не замечают тех, кто их не замечает. На самом деле они прекрасно всё слышат и многое понимают. Надо только их понять. А это довольно сложно, если человек не подготовлен и находится в заблуждении относительно первичности мира материи и тех сущностей, которые эту материю или иллюзию материи создают.
Тут я неожиданно заметила, мне стало понятно, где я нахожусь, в какой части в города. Я узнавала знакомые здания, я увидела знакомые перекрёстки, мне стало попадаться всё больше и больше того, что было мне известно ранее. Но где же мы были? И я задала вопрос Дону Хуану.
- Мы были с тобой в другой реальности. Я перенёс тебя в город, в котором провёл своё детство. Здесь, в Питере, нет такого игрового клуба под названием «Экватор». Нет, по определению.
- Но ведь это физически невозможно! – воскликнула я.
- Физически многое чего невозможно. Но законы физики и их действие – это лишь временное условие для тех, кто пребывает в притоне для бесхозных душ. Мы с тобой уже не в притоне. Поэтому законы физики для нас не указ. Они пока что указ для тех, чьи души ещё не востребованы создателями. Он указ для мёртвых или ещё не рождённых душ. Поскольку живыми они станут лишь тогда, когда узнают о том, что у них есть тот, кого можно назвать творцом.
Я посмотрела вокруг. Я увидела сотни и сотни человеческих оболочек, тех, кто безропотно шёл по начерченным в их головах путям, совершенно не представляющих того, что их реальность – это не более чем иллюзия, которую осадили для них их же создатели, с одной целью – чтобы легче можно было удержать всех в одном притоне. В притоне для бесхозных и пока ещё мёртвых душ.
Отрывок из романа Странные лебеди
© Copyright: Смирнов-Сокольский, 2017
Свидетельство о публикации №217040701041
Свидетельство о публикации №217040701041
Рецензии